«Люди не меняются, слышите, не меняются… В этой жизни у каждого своя роль. Если, Вы думаете, что человек изменится ради Вас, то Вы глубоко ошибаетесь! Он лишь может одеть маску, в которой Вы хотите его увидеть… И, поверьте, рано или поздно — она будет снята…» — неизвестный
Лори долго ворочалась в кровати, всё никак не находя удобной позы для сна. Её сердце неспокойно билось в грудной клетке. Мысли, что так долго хранились под крепким замком, потихоньку начали проскальзывать через щели сознания. Она догадывалась. Она об этом знала. Джейкоб всегда казался ей не таким, как другие дети. И это далеко не гордое родительское: «Мой ребёнок не такой как все, мой ребёнок особенный!». Конечно, Джейкоб был особенным. Ещё в детстве тот научился носить маски. Не каждый взрослый человек сможет скрыть своё недовольство за дружелюбной улыбкой и снисходительным кивком. Джейкоб мог. С определённого момента… Раньше тот был агрессивным ребёнком. Недружелюбным по отношению к другим. В каких-то местах даже жестоким… Ему нравилось закатывать истерики. Он не прочь был покидаться новыми игрушками. Его любимым хобби было кричать и бросаться на женщину с кулачками, вместе с тем злобно топая ножками. Он раскидывал по дому приготовленную еду, с каким-то садистским удовольствием напоследок размазывая её по столу. Ещё Джейкоб любил играть. Играть в такие игры, как «найди, если сможешь». Он прятал вещи Лори именно в те моменты, когда они так были ей нужны: телефон, часы, книги… И это не прекращалось до тех пор, пока домой с работы не возвращался Энди. Сын словно не хотел, чтобы папа видел его худшие стороны. У Лори на глазах происходило перевоплощение из адского Цербера в главного ангела, что следит за невинностью всего мира. Звучало смешно. Ведь дети не понимают таких вещей. Или… Но мальчик действительно менялся, услышав, как подъезжает машина Энди или хлопает входная дверь, он успокаивался и даже вытаскивал откуда-то листочек с жёлтыми и синими отпечатками ладошек на нём. Всё стало только хуже, когда Джейкоб подрос ещё на два года. Джейкобу тогда было три года. Когда в детском саду дети гуляли на площадке, случился несчастный случай. Мальчик упал с горки и ему пришлось накладывать несколько швов. Ребята сказали, что в тот момент на горке бегал только Джейкоб. Затем, спустя несколько недель, одна из девочек сломала руку. Она сквозь слёзы кричала еле разборчивые слова: « -…меня Жекойб…такнул…». За десять лет таких случаев набралось не меньше двадцати, а то и больше… Никто точно не знает. У Джейкоба не было друзей ни в садике, ни в школе. После того, как Энди рассказал Лори о том, что Дерек написал в интернете про их сына, она поняла, что друзей у Джейкоба как не было тогда — так и нет сейчас. Другие родители просто-напросто не хотели оставлять своих детей рядом с Джейкобом. Барбер понимала их… Воспитатели часто жаловались Лори на Джейкоба. Говорили, что тот обижает детей и добром это точно не закончится. Женщина не могла с этим ничего поделать. Она, как мать, занималась его воспитанием, но это был дохлый номер. Однажды ей пригрозили, что сына могут выгнать из детсада, тот переходил все границы дозволенного. Дети боялись его. Лори не вынесла такого поведения от своего сына. Она пожаловалась Энди. Объяснила ему всю ситуацию целиком: люди недовольны, дети шарахаются их ребёнка, как огня, другие родители косо смотрят на них и ему стоило бы уже поговорить с Джейкобом по-мужски. Энди долго отнекивался от этой затеи, но всё-таки под напором женщины пришлось согласиться… С тех пор жалоб от воспитателей не поступало и сын спокойно отходил в детский садик свой последний год. Рядом с Джейкобом дети больше не получали травмы. По крайней мере, если и получали, то не винили в этом его… Джейкоб воровал. Он воровал в магазинах, в аптеках, даже в библиотеках. Он воровал и у Лори. У неё в первую очередь. Женщина каждые несколько дней, убираясь в комнате Джейкоба, доставала из-под его кровати ручки, шоколадки, пластыри, книжки, столовые приборы, парфюм Энди… Каждый раз что-то новое. Женщина боялась, что в один из таких дней из-под кровати сына она вытащит питона. Лори любила Джейкоба. В детстве тот отвечал ей взаимностью. Своей, конечно, не такой как бы хотелось любой здравомыслящей матери. Но кто сказал, что Лори здравомыслящая мать? Почему она не обратилась к детским психологам ещё тогда? Тогда, когда было не поздно. Тогда, когда Бен Рифкин был жив. Наверное, потому что она доверяла мужу. Тот говорил, что Джейкоб… просто неуправляемый, с мальчиками такое часто случается, со временем это пройдёт. Лори лишь кивала головой в знак согласия. «Да, это пройдет». Настал день, когда всё кардинально изменилось… Прошло. В какой-то момент сына будто подменили. Джейкоб поменялся, не за раз, конечно, но изменения эти были на лицо… Сегодня Лори забрала Джейкоба пораньше. Шёл уже второй год его обучения в начальной школе Арчи. Учёба даётся сыну нелегко, он отстаёт от других детей. Преподаватели предлагают нанять ему репетитора или на крайний случай оставить на второй год. Лори, конечно, выбрала первое. Она наняла Джейкобу хорошего репетитора. Эту пожилую даму советовали многие родители. Тоби Ланцман лично дала её контакты. И сейчас Лори везла сына знакомиться с репетитором. Женщина жила за городом, но это не мешало ей хорошо обучать детишек города Ньютон. Дорога, по которой ехал минивэн, была пустой. Жёлтый свет от ближних фар проникал через слои тумана. Редко мимо проезжали машины, люди на обочинах не ходили, а что говорить о приставучих собаках… В салоне машины раздался крик Лори, а после удар чего-то тяжёлого о лобовое стекло. Женщина вывернула руль в сторону, заезжая на обочину и давя по тормозам. Стояла тишина. В ушах женщины отдавался ритм сердца, в горле было сухо, во рту не хватало слюны. Лори судорожно вздохнула и бегло просмотрела в зеркало заднего вида. — Сиди здесь, мама сейчас придёт. Женщина вышла из машины, захлопнула за собой дверь и упёрлась лбом в холодную крышу минивэна. Она не хотела оборачиваться. Но ей пришлось. Там, на дороге, лежала собака, под ней растеклась густая лужа крови. Подойдя ближе на негнущихся ногах, Лори поняла, что это самка лабрадора. Собака не дышала. — О, Господи… Её окутал ужас. Лори боялась смерти, в особенности она боялась насильственной смерти. «И мухи не обидит» — всецело относилось к ней. Если в дом залетала пчела, то Лори не спешила за газетой, дабы прихлопнуть насекомое. Она спешила за альбомным листочком и прозрачным стаканом. Дожидалась, когда же бедняжка заползет на белый лист, накрывала сверху стаканом, а затем с облегчением в душе выпускала пчёлку на волю. Женщина беспомощно опустилась на корточки и взвыла. Она надрывно рыдала в ладони. Косметика текла вслед за слезами, смешиваясь с ними, превращая чистые капли в грязь. — Её уже нельзя спасти? Лори шарахнулась. — Д-джейкоб? — она мигом поднялась на ноги, подлетела к сыну и попыталась ладонями закрыть ему глаза, чтобы тот не видел ужасающую картину того, как животное распласталось на дороге как клякса на листе. — Не смотри. Собачка… спит. Да, она спит… — Я знаю, что она умерла. Мы сбили её. — Н-но… — Я спрашивал у папы что это такое… — сын заинтересовано взглянул на лабрадора, не найдя для себя ничего занимательного он снова посмотрел на мать. — смерть. Лори нахмурила брови. — Ты только не переживай, иди в машину, Джейкоб. — она достала телефон из кармана своего жакета, чтобы сообщить о случившемся в местный отдел полиции. — Я не переживаю. — мальчик спокойно брёл к автомобилю, после обернулся через плечо. — Все когда-нибудь умирают, так папа сказал. Женщина с застывшим пальцем над ярким экраном, провожала удаляющегося сына нечитаемым взглядом. Джейкоб перестал закатывать истерики, перестал делать пакости, перестал воровать, перестал доводить детей в школе… Сын перестал хоть как-то показывать свои чувства. Он не злился, не радовался, даже перестал плакать. Джейкоб закрылся. Он создал свою маску безразличия. Сейчас Лори не знала о нём ничего. Она знала какие и когда у него уроки, знала на каких олимпиадах и какие места он занимал, знала, что тот любит есть на завтрак, но… Она не знала какие эмоции тот испытывает, когда она заваривает ему горячий шоколад перед сном. В ответ она слышит лишь брошенное из вежливости «Спасибо». Она не знала, что он чувствует по отношению к ней. К людям. Лишь к Энди его отношение было неизменным. Джейкоб искренне любил его. Порой женщине казалось, что они играют с ним в игру «кто сильнее любит Энди», покамест сын одерживал первенство. Лори понимала, что Джейкоб не мог просто взять и измениться. Женщина боялась. Она боялась неизвестного. Она боялась этой маски безразличия. Под ней что-то было. Что-то нехорошее.***
Энди до сих пор не вернулся. Лори взглянула на циферблат электронных часов. Зелёные цифры показывали 03:45. Женщина со вздохом поднялась с постели. Нацепив сверху халат, она босыми ногами направилась на поиски мужа. Лори застыла в проёме кухни. Энди, сгорбившись, сидел за столом, волосы его были растрёпанными, пустой взгляд был устремлён в стену. Рядом с правой рукой стоял бокал с янтарной жидкостью. — Дорогой? Женщина прошла в кухню. В гостиной что-то зашуршало. Лори испуганно обернулась. На разложенном диване лежал Джейкоб. Он, словно котёнок, свернулся в клубочек и носом зарылся в серый плед. Когда мы спим — мы снимаем все щепетильно прорисованные маски, рушим крепко возведённые стены, становимся такими, какие мы есть на самом деле. Ведь так? Лори вспомнила о муже. — Энди? — снова окликнула мужчину. Она обошла стол, встала позади мужчины и обняла его со спины, укладывая свой подбородок на его макушку. — Не нервничай. — она понимала, что Барбер переживает не меньше её за то, что ждёт их семью в дальнейшем. Сына подозревают в убийстве. Всем им будет нелегко. — Пойдём в спальню? Барбер повернул голову к спящему сыну. Он долго рассматривал его, словно искал ответы на какие-то свои вопросы. — Пойдём. — кивнул Энди. Лори не узнала его голос. Слишком надломленным тот был. Она взяла мужа за руку, их кольца звякнули друг об друга. — Мы справимся с этим. Взгляд Энди бегал по её лицу. Сначала он смотрел в её карие глаза, после остановился на губах. Он зажмурил глаза и помотал головой, словно прогоняя бурный сон. Эндрю подходит на шаг ближе и целует. Не так, как всегда. Он целует нетерпеливо, с жаром перебирая каждую губу. Лори не сопротивляется, её сердце бойко ударяется о грудную клетку. Барбер проводит языком по ряду ровных зубов и… Отстраняется. Во рту остался привкус виски, а на губах совместная слюна. — Прости. — вздох. — Хорошо? — выдох. Мужчина допивает содержимое бокала, тяжело вздыхает и, опустив плечи, выходит из кухни. Лори шокировано остаётся стоять на месте.***
-…нди, держи себя в руках, у них есть ордер! Джейкоб резко вздохнул. Веки были тяжёлыми, голова шла кругом. Из прихожей доносилось несколько голосов и прочий шум. Парень принял сидячее положение и протёр глаза. Взгляд его был пустым. В его сонную голову только начинала поступать информация. — Джейкоб, не пугайся, — в гостиную забежала мать. Она обогнула диван и аккуратно обхватила плечи сына. — прошу, только не пугайся. Следом за ней в помещение прошли два агента ОПБ и Пам Даффи. — Вы дадите мне пять минут на сборы? — Джейкоб понял всё без лишних слов, он поник и смиренно ждал своей участи. Пам снисходительно кивнула головой, её тёмные кудри, словно пружинки, вытянулись вперёд, а после приняли своё изначальное положение. Агенты стояли позади женщины с каменными лицами, изредка кидая беглые взгляды на обстановку. На пороге появился отец, он облокотился плечом о косяк и скрестил на груди руки. Хмурым взглядом он сверлил спины агентов и Даффи. Словно почувствовав на себе родной взгляд, Энди посмотрел в сторону сына. Черты лица его заметно смягчились, морщинки разгладились и в глазах появился мягкий огонёк. Под глазами залегли синяки, намекающие на бессонную ночь. Его сухие губы были поджаты. Сухие губы. Джейкоба передёрнуло. Сердце сжалось до мельчайших размеров и, как камень, ухнуло вниз. «Что я наделал?!» Ему стало страшно. Не от того, что за ним приехала полиция и не от того, что его обвиняют в убийстве Рифкина. Джейкоб не хотел смотреть в глаза отца. Стыд съедал его изнутри, разлагая все его внутренние органы, поглотив его самоуважение подчистую. Оставив после себя лишь пустоту. Чёрную ледяную пустоту, что укоризненно взирала на мальчика своими пустыми глазницами. Глаза защипало. Джейкоб с силой закусил предательские губы, что недавно касались других. Совсем невинно, быстро, они и не успели толком понять, что произошло тогда. А Джейкоб понял. Понимал, что он позорище. Отвратительный и грязный ребёнок. Он не достоин такого отца. «Урод». — надсадно кричал разум. — Я… — Джейкоб смотря себе под ноги начал выпутываться из пледа. «Не поднимай взгляда, идиот!». — Я пойду собираться. — Тебе помочь? — обеспокоено спросила Лори. — Н-нет. Джейкоб, не оборачиваясь назад, поднимается по лестнице на второй этаж. Он чувствует, что его спину сверлит несколько взглядов. Да пусть хоть тысячи людей смотрят на него со всех сторон. Главное чтобы Энди не смотрел на него так. Джейкоб зашёл в комнату и закрыл за собой дверь. Он облокотился затылком о твёрдую поверхность. В ушах стоял белый шум, словно кто-то включил старый, пузатый телевизор, по экрану которого мелькали разноцветные ряби. Энди. Энди всегда был для Джейкоба идеалом. Он был как все хорошие отцы — примером для подражания. И Джейкоб действительно подражал ему. Старался подражать. Он брал на себя многие повадки Энди, то, как мужчина смеялся, сначала щурил глаза, а только после показывал ряд ровных зубов. То, как Энди показывал своё недовольство, складывал руки на груди, дул щёки и хмурил брови... Джейкоб вёл себя на людях как подобало хорошему сыну. Он, как отец, непринуждённо старался вести беседы с пожилыми дамами, такими как Ланцман. Он старался шутить в небольшом кругу взрослых, вникать в их взрослые разговоры. Он, как отец, готов был в любой момент оказать людям помощь... Но это всё лишь тогда, когда тот был рядом. Всё доходило вплоть до парфюма. Джейкоб ещё с детства любил таскать его к себе в комнату, со временем он начал пользоваться им. Любил опылять ароматом не только части тела, но и даже рюкзак. Энди знал об этом. Ему часто приходилось просить Лори заказывать именно этот парфюм, так как он быстро заканчивался. И когда Барбер младший слышал «Ты весь в меня», в его сердце взрывались вселенные. Он смог. Сделал так, чтобы быть ещё на шаг ближе к Энди. Джейкоб признавал тот факт, что он социопат. Парень не раз лгал ради удовлетворения своих желаний, ему было плевать на переживания других людей, плевать на переживания Лори. «Понизили на должности? Плевать. Поранила ногу? Не поверишь, но… Плевать. Поссорились с Энди? Допустим, мне нравится». Он легко мог стереть из своей жизни ненужных ему людей. Стереть их было также легко, как и стереть неверный контакт из записной книжки. Джейкоб ещё ни разу не привязывался ни к одному человеку так, как он привязался к отцу. Вернее, он больше ни к кому не привязан, кроме отца (и не собирается). В его сердце место есть только для Энди. И только для него. Социопат. Джейкоб не хотел, чтобы и Энди признал это в нём. Ему было сложно держать свои эмоции под контролем. Раздражительность и агрессивность всегда лезли наружу. Особенно в детстве... Мать не раз пыталась поговорить с ним, докопаться до истины. Воспитать. Джейкоб ненавидел её за это. Он ненавидел, когда к нему в голову кто-то пытался залезть. Кто-то лишний, лишний — как серый булыжник, лежащий на ровном зелёном газоне. И, когда Лори начала подозревать его в ненормальности и намекать на это Энди, то Джейкоб понял, что пора с этим что-то делать. После разговора с отцом, мальчик долго обдумывал своё поведение и ломал голову над тем, что ему нужно делать дальше. Было решено скрыть все свои эмоции, чувства и недостатки. Они не увидят его настоящего, не посмеют рассказать отцу. Энди всегда был для Джейкоба авторитетом. Якорем, сдерживающим от необдуманных поступков. И этой ночью Джейкоб совершил тот самый необдуманный поступок. «Урод». Разрушил всё, что так долго возводил. «Ненормальный». Он подвёл Энди. «Ты весь в отца». Нет, уже нет. Джейкоб дал волю эмоциям. Горячие слёзы градом покатились из глаз. Мальчик тихо всхлипывал и старался как можно скорее стереть их рукавом черного свитера. Свитер Энди. Ну конечно. Джейкоб забыл вернуть свитер ещё с того раза, когда на вечернем фестивале нетрезвая девушка запнулась и всё содержимое бокала вылилось на рубашку мальчика. Тогда Энди не думая снял с себя тёплую вещь и надел на сына. После Джейкоб ещё долгое время не планировал отдавать свитер обратно. Он запрятал его далеко в шкафу, видимо, вчера на эмоциях парень не понимал, что доставал. Помимо всего прочего, Джейкоб был собственником. Что неудивительно. Его вещи принадлежали ему также, как и принадлежал ему Эндрю. Джейкобу нравилось думать, что он имеет полное право на обладание отцом, как и любой другой вещью. Нет, отец не был для него вещью. Энди был всем для Джейкоба. Папой, другом, товарищем, близким человеком… возлюбленным. Он чувствовал себя глупышкой Адель*, что до самой смерти думала лишь о своей любовной зависимости в лице офицера Альберта. В результате она сошла с ума от одержимости… Девушка так и встретила в стенах палаты свою смерть, — с его именем на устах… Джейкоб точно не помнит, когда начал переходить эту порочную грань. Не помнит, когда родственные чувства переросли в нечто большее. И сильно вникать в эту тему ему не хотелось. Столько усилий и работы над собой разбились, как старая ваза, из-за одного чёртового поцелуя. В душе горел мучительный огонёк. Его первый поцелуй случился с Энди. Это мимолётное касание сложно было назвать поцелуем, но Джейкобу не было дела до этого. Он считал это самым что ни на есть настоящим поцелуем. От этого было и больно и мягко на сердце. — Джейкоб, ты готов? Лори не спешила заходить в комнату сына. В будние дни он вообще старался как можно дольше не открывать ей дверь. Джейкоб быстро переоделся из домашних шорт и чёрного свитера в джинсы и красную клетчатую рубашку. Телефон он решил не брать, заряд его был на нуле и к тому же его могли просто отобрать. В дверь настойчиво постучали. — Да, я всё. Помимо Лори за дверью стоял один из агентов. — Я не собираюсь бежать. Джейкоб обошёл их стороной, повернулся в пол оборота и обратился больше к мужчине, нежели к матери. — В туалет на дорожку можно сходить? Мальчик вновь нацепил свою маску безразличия, но покрасневшие глаза выдавали его со всеми потрохами. Энди не находил себе места. Его сына нагло забирают под его же носом. Даффи расхаживала по гостиной и рассматривала фотографии Барберов. Словно в первый раз. Нет, она уже была здесь ещё при обыске и точно также бесстыдно разглядывала эти семейные фото, что стояли в рамочках на полках. В доме «друга» она побывала не как гость, а лишь как следователь, с ордером на руках. — Даффи, мы готовы. В гостиной появились Мэд, Лори, а после и Джейкоб. — И на долго вы забираете моего Джея? Моего. Уголки губ дрогнули. «Сейчас не самое подходящее время для улыбок, Джейкоб». — Мы будем держать его у себя столько, сколько это потребуется для расследования Рифкина. — Пам глянула на наручные часы. — Грузимся, ребятки. Лори всхлипнула. Она неосознанно мёртвой хваткой вцепилась в плечи сына. Пам направилась к выходу, за ней следом потопал Мэд. Шон же остался позади, дожидаться подозреваемого. — Лори. Барбер отцепил жену от сына и кивком головы показал, что всё под контролем. Энди сел на корточки перед сыном и понизил голос так, чтобы было слышно только им двоим. — Не позволяй им раздавить себя. Отвечай кратко и чётко, не смей выдумывать что-то новое, они могут обернуть это против тебя. — мужчина глянул за спину сына на агента ОПБ, тот пристально наблюдал за ними. Энди притянул сына в объятия и почти не шевеля губами прошептал: — Если понимаешь, что ситуация выходит из-под контроля — молчи. Главное — это оттянуть время, а дальше мы наймём тебе адвоката. — Но… Я думал, что ты будешь защищать меня. — Джейкоб поднял брови, затем также быстро опустил. Мальчик не рисковал, он не прижимался к отцу, боясь, что могут оттолкнуть. — Не могу, Джей. Мне не позволят даже заикнуться об этом. Энди виновато взглянул на сына. «Я должен смотреть на тебя так, но не ты на меня». Джейкоб отвёл пристыженный взгляд. Воспоминания нахлынули с новой силой. — У тебя жар, Джейкоб, спи… Может… Энди сослал всё на то, что сын бредил? Нет, точно нет. Бред. — Мальчики, хватит там обжиматься, пора. — крикнула Даффи из прихожей. Энди напоследок прижал сына к груди. — Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Энди и Лори Барбер стояли посреди улицы, с горечью провожая полицейский автомобиль. Ком подступил к горлу мужчины, лёгкие сдавило настолько, что уличный воздух не казался таким свежим, он просто не чувствовал кислорода. Лори теребила складочки на фартуке, про который она в миг успела забыть, когда утром на пороге появилась полиция. Соседи всё также продолжали примерять роли крыс, шушукаясь и выглядывая из своих тёмных норок. Солнце не желало наблюдать за происходящим в Ньютоне. Мрачными облаками звезда накрыла городок от своего горячего взора. Порывы ветра неслись впереди машины, тоскливо завывая. Они понемногу проскальзывали через щель открытого окна, ласкали тёмные волосы Джейкоба, тем самым хотели подбодрить мальчика. Автомобиль не планировал останавливаться, он лишь набирал скорость, увозя ребёнка Барберов далеко от своего родимого гнёздышка.