звёздочка

       — Что с тобой сегодня? Ёнджун окидывает друга вопросительным взглядом, пытаясь понять, что его выдало, а после пожимает плечами, мол, «не знаю с чего ты взял». Бомгю явно раздражен его притворством — морщится и замолкает на несколько минут, давая понять, что почти обижен. Потом говорит, поднявшись с кожаного кресла, в котором сидел, мешая Ёнджуну работать, битых полтора часа:        — Ну если ты не хочешь говорить, то поехали в клуб. Отдохнём, развеемся. Всё равно следить — на месте ты, или нет, никто не будет, а время уже много. В любой другой день альфа послал бы Чхве к чёрту, но сегодня ему действительно надо забыться, поэтому скидывает отчёты в ящик стола и кивает. Как только подъезжают, Бомгю отпускает водителя домой и говорит, что они задержатся. Ёнджуну такой расклад не нравится — это явно может значить только одно: ему придётся выложить младшему всё. Иногда лучший друг становится до безобразия надоедливым. Они протискиваются через толпу разгоряченных тел на второй этаж. Там поспокойнее: между столиками снуют несколько официантов в красивых бархатных масках, музыка доносится приглушенно. Бомгю опускается на одно из небольших кресел в вип-зоне и жестом приглашает Ёнджуна сесть рядом. Он бывает здесь чаще, может быть потому, что не имеет постоянного партнёра и, как сам выражается, «имеет возможность выбора, а не пресмыкается перед слабым полом». Сколько альфа его помнит, Чхве всегда был свободолюбивым засранцем: они хорошо подходили друг-другу, как бы это ни прозвучало. Сейчас, благодаря скоропостижному замужеству, Ёнджун слегка отошёл от их совместных юношеских проказ, ему почти двадцать шесть лет, о чём вы, и Бомгю слегка напоминает ему себя в более младшем возрасте. Такой же запутавшийся ребёнок, которому нечего терять в этой жизни, пусть имеет и многое.        — Твой благоверный не начнёт искать тебя? Может стоит предупредить, что придешь поздно? Насколько помню, у него распорядок дня, да и волноваться будет, — спрашивает Бомгю, провожая плотоядным взглядом мускулистого молодого парня, проходящего мимо них. Ёнджун таращит глаза, заметив это, и пинает под столом:        — Ты чего, это же бета! Неужели не понял? Зачем тебе такой гемор?        — Омега, бета — не всё ли равно, может ты не заметил, но у него отменная задница. Да будь он хоть альфой, меня это не остановит, — отвечает Бомгю с нагловатой ухмылкой, — И вообще, не заговаривай мне зубы. Я схожу вниз, что тебе заказать?        — Не самое крепкое и немного.        — Скучно с тобой. Ёнджун следит за тем, как друг уверенной походкой направляется к лестнице, а когда он исчезает из виду достает телефон и, заметив, что время уже почти одиннадцать вечера, действительно открывает диалог с мужем. Пальцы зависают над клавиатурой. Ёнджун думает, стоит ли сказать правду, если учесть, что омега, прямо скажем, не одобряет его походы в такие места, памятуя о той пьянке, которая оказала существенное влияние на их отношения. Может боится, что Ёнджун найдет себе кого-то, хотя, скорее всего, причина не в этом: Тэхён слишком сильные чувства к нему питает, чтобы банально ревновать, да и самого альфу всё устраивает. Но факт остаётся фактом: он категорически против. В итоге, решив не волновать мужа напрасно, Ёнджун пишет, что заедет к Бомгю, а может и останется у него на ночь, потому что они не успели обсудить всего, что планировали. Ответ приходит практически сразу: «Хорошо) Только не напивайтесь, а то знаю я вас» Совесть неуютно ворочается где-то в глубине души, но Ёнджун отмахивается от неё, запивая непривычные чувства принесённым шотом, и с раздражением вспоминает о Бомгю, который куда-то запропастился. Проходит еще десять минут и Ёнджун уже решает, что друг подцепил кого-то и думает позвать официанта, чтобы рассчитаться, но слышит за спиной знакомый голос.        — Ну неужели, — начинает альфа ехидно. Поворачивается и запинается, так и не закончив. Бомгю не один. Рядом с ним идут двое вполне симпатичных омег — первый явно уже немного пьян и заливисто смеётся над шутками Чхве, другой выглядит спокойней, тоже улыбается и часто проводит рукой по волосам. Они подходят ближе, и Бомгю оживленно говорит, отодвигая перед ними кресла:        — Садитесь! Знакомьтесь, пожалуйста, это мой друг, Чхве Ёнджун, а это очаровательный Хюнин Кай, — весёлый омега краснеет, явно довольный, — и Чхве Субин. Парни садятся рядом с кивнувшим Ёнджуном, а Бомгю незаметно показывает таинственные знаки над головой Хюнин Кая, скорее всего, значащие, что его альфа «бронирует» на этот вечер.        — Приятно познакомиться, — говорит старший, поглядывая на Бомгю с плохо скрытой злобой, — Как жаль, что мне уже пора. Прошу извинить. Гости переглядываются, и на их лицах явно читается разочарование. Бомгю подскакивает с места и вцепляется мертвой хваткой, заставляя затормозить.        — Ты, что, с ума сошёл?! Ты мне друг, или нет, — шипит ему на ухо, — Мне позарез нужно закадрить этого котика, ты видел, как он улыбается? Они согласились только потому, что нас двое — если ты уйдешь, уйдут они. Ёнджун кривится, сбрасывая с плеча его руку:        — Когда ты уже запомнишь, что мы с тобой публичные личности, а я ещё и замужем?        — Можешь хоть один вечер пофлиртовать с Субином? Я же о большем не прошу! — Бомгю складывает брови домиком и Ёнджун мысленно корит себя за неустойчивость перед милыми вещами, а вслух произносит:        — Только в память о том, что мы когда-то были друзьями. Бомгю большего и не надо: он снова возвращается к заскучавшим омегам, сверкая своей фирменной улыбкой, и заводит разговор. Ёнджун садится обратно в кресло, жестом просит официанта повторить, и периодически посматривает на часы. Вечер обещает быть длинным. У Чхве Субина красивые голубые линзы, он улыбается часто, являя на свет милые ямочки, пьёт по чуть-чуть коктейль, и бросает на Ёнджуна неоднозначные взгляды целый час. Они разговаривают о многом, особенно, когда после нескольких шотов у альфы развязывается язык, а Хюнин Кай и Бомгю уходят к бару. С Субином интересно: он может поддержать разные темы, умеет играть на лютне, и даже показывает пару фотографий своего кота. Они много молчат, потому что молчать тоже интересно: можно незаметно любоваться точёными чертами лица, смущаться, неловко сталкиваясь пальцами, и никакие слова не нужны. Честно сказать, у Ёнджуна такое впервые. Его реально тянет к омеге, хочется заклеймить, сделать своим, и никуда не отпускать. Приятный аромат чего-то сладко-карамельного щекочет ноздри, когда Субин наклоняется ближе и шепчет: «может потанцуем?». Его глаза опасно сверкают в полутьме ночного клуба. Ёнджун проклинает Чхве Бомгю, Хюнин Кая, Субина, и больше всего себя, но, как завороженный, отвечает кивком. Они смешиваются с пьяной толпой, жарко целуются, прижавшись друг к другу, пока тягучий бит забивается в уши. Губы у омеги быстро краснеют, а когда Ёнджун отстраняется, следом за ним тянется тонкая ниточка их смешанной слюны. Субин выглядит так грязно, и в то же время невинно, слизывая её, что у старшего в голове становится пусто, а в штанах — тесно. Ёнджун хватает его за руку и тащит в сторону туалета — не лучший выход, но единственный возможный сейчас. Помимо них в одной из дальних кабинок есть ещё кто-то: слышно хлюпающие звуки и стоны, а Субин краснеет немного, впрочем, не переставая оглаживать чужие лопатки. Ёнджуну глубоко плевать, кто ещё трахается тут. Он запирает дверь и прижимает к ней омегу, скользя в чужой рот языком, а свободную руку быстро опускает между их телами, чтобы расстегнуть ширинку. Субин смотрит открыто, пошло, прикусывая слегка нижнюю губу старшего, и хрипло стонет, когда чужие сильные руки одним движением срывают с него обтягивающие джинсы и раздвигают ягодицы, пальцем проходясь по тёплой коже между ними. Альфа не вспоминает о растяжке, охваченный желанием, — входит сразу почти на всю длину, шипя от узости, и ловит чужой протестующий всхлип на кончиках губ. На спине наверняка останутся ярко-красные полосы, но это последнее о чём они оба думают. У Субина по виску течёт тонкая струйка пота, он раскрывается навстречу старшему, насаживается сам, помогает, растворяясь в болезненном удовольствии, и изредка всхлипывает, когда Ёнджун задевает чувствительный комочек нервов внутри.        — Мне чертовски нравится, как ты пахнешь, — бормочет альфа ему в шею, остервенело вколачиваясь и не давая передышки ни на секунду, при этом словно извиняется крепкими поцелуями. Субин не уверен, какой именно звук издаёт в ответ.

***

       — Привет, — говорит Субин, радостно улыбаясь, когда Ёнджун садится на стул напротив. Они в одном из обыкновенных кафе в центре города, стилизированном под лофт: симпатично, но довольно банально. Хотя кого это волнует? От альфы пахнет морозом, немного природным запахом и дорогим одеколоном, а на лице расплывается ответная довольная ухмылка.        — Как хорошо, что мы с тобой не потерялись. Всё произошло так быстро, — говорит Ёнджун, любуясь, — Ты покрасился? Тебе идёт. Субин опускает взгляд и в смущении чешет затылок, тонкие пряди рыжеватых волос рассыпаются под пальцами. Он действительно потрясающе красивый взрослый омега, которого хочется любить. Собственно, этим Ёнджун и занят. К их столику подходит альфа в форме официанта, улыбается и кладёт на стол меню.        — Ваш официант на сегодня, Пак Чимин, — а после добавляет, подмигивая, — Что принести такой красивой паре? Ёнджун готов поклясться, что Субин краснее, чем свёкла. Он быстро заказывает, не желая стеснять омегу, и снова молча смотрит на него, мысленно покрывая поцелуями трепещущие ресницы, ямочки на щеках, сдвинутые в застенчивую гармошку брови. Субин смотрит в ответ так же влюблённо и протягивает руку через стол. Ёнджун поглаживает тыльную сторону его ладони подушечками пальцев.        — Давай уедем, — говорит, счастливо смеясь, когда омега выпучивает в ответ глаза, — Хотя бы на неделю. Только я и ты. Я устал от этой работы, этого города. Я хочу побыть с тобой. Субин улыбается и молча кивает. Когда они, держась за руки, уходят из ресторана, добродушный официант даже машет им вслед.

***

Ёнджун заходит в квартиру тихо, разматывает шарф, вешает пальто и стряхивает снег с волос особенно тщательно. Ему тяжело сказать правду Тэхёну, воспользовавшись тем, что младший — всепрощающий, добрый ангелочек, но он должен понять. Должен!        — Тэхён-а, ты дома? — спрашивает тихо в пустоту коридора, очень надеясь услышать в ответ тишину. Из дальних комнат слышится приближающийся стук босых пяток по паркету, а Чхве переступает с ноги на ногу, нервничая. И как только он услышал! Омега выглядывает настороженно из-за угла, а после его лицо озаряется такой широкой улыбкой, что Ёнджуну становится тошно от себя.        — Ты меня напугал, — говорит Тэхён, прислонившись к косяку. В его голосе нет и намёка на претензию, только нежность, не дающая альфе возможности продохнуть, — Как дела на работе? Сдали свой проект? Проект… Ах, да.        — Конечно, — пытается улыбнуться, — не вечно же над ним сидеть. Бомгю, наверное, в запой ушёл. О том, что сдали ещё неделю назад, старший умалчивает, мысленно коря себя за то, что водит наивного омегу за нос. Всё же игра стоит свеч, они с Субином любят друг-друга, а за любовь можно ведь всем пожертвовать. Тэхён не замечает его терзаний — подходит, обнимает, укладывая голову на то место, где бьётся чужое сердце, и шепчет:        — Ну и отлично. Наконец-то ты можешь побыть дома. Тэхён тёплый такой, маленький, как пригревшийся в ладонях воробей. Улыбается в пиджак альфы и едва достаёт макушкой до его подбородка. Ёнджуну страшно сломать его, позволив довериться себе, но всё же, скрепя сердце, он обнимает в ответ, задумчиво глядя поверх чужой макушки в темноту квартиры. Выждав несколько секунд говорит тихо:        — Нет, к сожалению. Не могу.        — Но почему? Тэхён поднимает на него большие удивлённые глаза, смотреть в которые нету сил. Ёнджун прижимает его голову обратно к своей груди, поглаживая слегка по пушистым волосам. Сейчас он скажет правду. Сейчас…        — Я… Меня отправляют в командировку. Чёрт. Омега вздыхает тихо, проводя тонкими пальцами по уставшим мышцам на спине мужа. Он расстроен, но спорить не будет, это понятно.        — Хочешь я поеду с тобой? — оживляется внезапно, отстраняясь, — Помнишь, как всегда было. Ну, конечно, я просто поеду с тобой! Надолго?        — На десять дней, — говорит Ёнджун на автомате, лихорадочно просчитывая возможные варианты, уже осознав, что признаться не сможет. Тэхён сияет и даже оставляет лёгкий след своих тёплых губ на щеке альфы.        — Тэ, погоди, — произносит Ёнджун, не узнавая своего голоса, — Ты не сможешь поехать в этот раз. Мы поедем с моим новым сотрудником, нам дали один номер и мы будем работать с утра до вечера, я просто не смогу уделять тебе время. Младший снова вздыхает, с грустью глядя на него, и, справившись с собой, спрашивает участливо:        — Помочь тебе собрать вещи? Врать оказывается ещё тяжелее.

***

Субин носится по пляжу, освященный закатным солнцем, невзирая на то, что в шлёпки забивается песок, подкидывает в воздух полотенце и кричит о том, как он счастлив. После холодного зимнего Сеула здесь, на другой стороне земного шара, лето и тёплый океан. Ёнджуну приятно осознавать, что является причиной такого детского восторга. Он улыбается, лёжа на шезлонге, и подставив лицо лёгкому морскому ветерку. Если вспомнить, что было в первый день, то вообще с ума можно сойти. В любом случае, альфа счастлив сейчас целиком и полностью: все эти дни напролёт они отдыхали, гуляли, ели мороженое, как восемнадцатилетние малолетки, занимались сексом. Субин действительно потрясающий, Ёнджун абсолютно точно влюблён. Завтра утром они вылетают обратно, но старшему очень хочется остаться, потому что, что ждёт его в Корее? Опять прятаться по углам, бояться за репутацию, врать Тэхёну. Сейчас они свободны и, будь его воля, он ничего бы не поменял.        — Хэй, — слышится рядом тихий голос и Ёнджун поворачивается. Омега смотрит с тревогой, — о чём ты думаешь? Ёнджун заправляет выбившуюся из субиновской укладки прядку и задерживает ладонь на щеке. Наклоняется, чтобы лёгким касанием прижаться к чужим губам, а потом говорит, с оттенком лёгкой грусти:        — Я не хочу тебя потерять. Субин сглатывает, слегка нахмурившись. Ему понятны эти чувства, сам погряз в таких же.        — Мы что-нибудь придумаем, — говорит уверенно и обнимает альфу, вдыхая приятный запах, — Давай проведём эту ночь великолепно, не отвлекаясь ни на что. Пошли в отель. Они идут, взявшись за руки. Потом долго стоят на балконе, любуясь звёздами — их очень много этой ясной ночью. Вслед за каждым прикосновением Ёнджун ощущает сосущую пустоту и тоску, будто Субина кто-то вырывает из его рук, не даёт приблизиться, заставляет довольствоваться ускользающей тенью. Судя по взгляду омеги, он чувствует примерно то же самое. Субин уходит в ванную, а старший остаётся стоять на месте; ни одна мысль не идёт в голову, но это не облегчает положения, потому что остаются чувства. Привязанности, боли, симпатии. Их обрывает громкая трель звонка face-time. На экране имя Тэхёна, в душе у Ёнджуна разорванные ошмётки нервных окончаний.        — Привет, — говорит Ёнджун. Тэхён улыбается и будто лучится изнутри каким-то особенным светом, впрочем, он всегда был таким. В Корее уже утро и омега выглядит немного сонным, сидя на кухне. Перед ним чашка зелёного чая, по столу разбросаны тетради, наверное, конспекты с курсов.        — Привет, — отвечает он радостно и, не сдержавшись, зевает, — Ты не звонил, я подумал — может какие-то проблемы.        — Нет, всё закончили, завтра вылетаем.        — Понятно, а у меня для тебя сюрприз, — смеётся, лукаво прикусив губу, пока в уголках глаз собираются морщинки. Ёнджун кивает молча. Ему хочется сбросить звонок, но он этого не сделает. Тэхён болтает ещё некоторое время, а потом вдруг слегка краснеет и бормочет:        — Почему ты не сказал, что твой коллега здесь? Альфа несколько секунд переваривает поступившую информацию, охарактеризовывая мыслительный процесс долгим «э…», а Субин, подошедший незаметно сзади, внимательно разглядывает молодого парня на экране смартфона и признаёт про себя, что муж Ёнджуна очень красивый. Может даже, красивее, чем он сам — как странно, что альфа не замечает этого.        — Приятного аппетита, — говорит вежливо, — Моё имя, Чхве Субин. Младший омега очаровательно улыбается, (Субин замечает их практически идентичные ямочки), и произносит:        — Очень приятно, Субин-ши, спасибо. Меня зовут Тэхён. Ёнджун, явно не рассчитывавший их знакомить, быстро пробегается пальцами по спине Субина, как бы прося замолчать, и прощается с мужем, ссылаясь на то, что им стоит хорошо выспаться. Тэхён понимающе кивает, посылает ему воздушный поцелуй через камеру и отключается.        — Ты сердишься? Потому что я не сказал тебе, что замужем, — спрашивает Ёнджун после продолжительного молчания со стороны Субина. Тот отрицательно покачивает головой и переплетает с альфой пальцы.        — Мне просто жаль, что приходится так поступать, — отвечает, — он показался мне очень хорошим. Ёнджун вздыхает, прижимая его к себе, и целует в макушку.        — Не показался. Он такой и есть. Приземлившись в Сеуле, они идут в толпе пассажиров в сторону зала ожидания. Старший крепко сжимает его ладонь в своей, но Субину кажется, что он уже так далеко от Ёнджуна, что и представить сложно. Когда люди разбредаются по сторонам и они остаются вдвоём в самом центре аэропорта, Субин думает, что заплачет. Хотя, казалось бы, ничего страшного, может даже Ёнджун разведётся с Тэхёном через какое-то время, они уже говорили об этом, но всё-таки обидно и страшно отпускать. У Ёнджуна строгий взгляд, холодные руки и взъерошенные волосы, а ещё в тёмных глазах столько невысказанных слов. Субин снова находит свой смысл. Старший молчит, глядя на него, и всё это выглядит, как чёртово прощание. Омега открывает рот, чтобы сказать, что любит так сильно, чтобы Ёнджун никогда не смел думать иначе, чтобы запомнил навсегда, но не успевает. К ним быстрым шагом, явно стараясь не сорваться на бег, идёт Тэхён. Он опять выглядит довольным и радостным и Субин действительно думает о том, чтобы свалить. Тэхён влетает в объятия Ёнджуна, ласково шепчет что-то на ухо и жмурится от счастья, прижимаясь всем телом. Это так по-домашнему и так мило, но Субину тяжело, как никогда в жизни. Ёнджун поглаживает мужа по спине, говорит тихо: «ну, ну, я тоже скучал», и совершенно не смотрит на него, с отчаянием наблюдая за Субином. Кан отстраняется и переводит взгляд на омегу. Ойкает, протягивая руку, и замечает:        — Я очень рад бы стать вашим другом. Заходите как-нибудь на чай.        — Непременно, — выдавливает старший, обмениваясь с ним рукопожатием, и, не глядя на Ёнджуна, продолжает, — Я уже должен идти — дела, знаете ли. Но, как только, так сразу. До свидания.        — До встречи, — говорит Тэхён и, улыбаясь, обнимает Ёнджуна за руку.        — До встречи, — кивает Ёнджун, провожая стремительно уходящего Субина тоскливым взглядом. Внутри рушится что-то большое и тёплое.

***

       — Ты говорил, что у тебя есть какой-то сюрприз для меня, — вспоминает альфа, уже сидя за столом, — Прости, я ничего тебе не привёз, но…        — Я понимаю, что ты был занят. Это не важно, — говорит Тэхён, нежно проводя пальцами по чужой щеке, — Закрой глаза. Ёнджун послушно делает, что ему сказано. За окном начинается снегопад. Несколько секунд ничего не происходит, а потом Тэхён берёт его руки в свои и, легонько ободряюще сжав, прижимает к своему телу, предположительно где-то по центру живота. Старший чувствует нарастающее волнение и абсолютно точно ничего не понимает, а Тэхён говорит тихим счастливым голосом:        — У нас будет ребёнок.