Последний глоток кислорода

Леонарду Маккою снились сны. Точнее, снова и снова повторялся один и тот же. Он понимал, что это происходит не на самом деле, но каждый раз надеялся, что сможет что-то изменить и чем-то помочь. Раз за разом он стоял около «бандурины», раз за разом его подбрасывало от взрывов где-то в недрах ремонтной базы, которой было суждено через несколько минут исчезнуть, разорванной в клочья взрывом посильнее. Раз за разом Си забрасывал его в безопасный Энтерпрайз, а сам, хромая и кренясь на сторону, убегал следом за друзьями. Но только в снах Маккой поднимался и бежал за ним. То есть он не бежал, а будто бы летел. Двигаться так было очень трудно, но он держался нужного направления, проталкивая себя сквозь загустевший воздух, и всё же нагонял Си, нависая над ним сверху, и следовал дальше, чуть обгоняя его. Маккой летел сквозь горящие и покорёженные листы металла, недавно бывшие коридорами ремонтной станции, пока не добирался до очень большой по меркам базы комнаты, куда он ни разу не дошёл наяву, и видел распростёртого на полу Эй. Точнее, врач видел то, что от него осталось. Осталось немного, но это немногое ещё жило и дышало, и довольно разумно говорило, а не билось в агонии. И разговаривал Эй с Би о том, поднимать его и тащить нельзя, поэтому Би просто сидел рядом, осторожно гладя по более-менее неповреждённым местам. — Не теряй времени, возвращайся на Энтерпрайз, — каждый раз повторял Эй. — Прошу тебя как друг. И приказываю, как капитан. Би не отвечал, а аккуратно устраивался рядом, очень бережно обнимая и прикрывая сверху, будто готовясь заслонить, когда всё вокруг начнёт падать на них. Тихо вздыхал и замирал, глядя на Эй. Эй не плакал. Он чуть поворачивал голову и встречался глазами с висящим под потолком Маккоем. И будто видел его. — Привет, доктор, — говорил Эй, пытаясь улыбнуться. — Скажи, Джим очнулся? — Да, — каждый раз отвечал Маккой. — Он очнулся, с ним всё хорошо. И Спок очнулся тоже. Спасибо вам. Их жизни — ваша заслуга. Вот только энсин Скотт по прежнему в коме. А если точнее… точнее он — труп, в первые же минуты после смерти погружённый в криозаморозку. Мы летим на Новый Вулкан. Надеюсь, там мы сможем что-то сделать. Но шансы почти на нуле. — Вы держите путь на Новый Вулкан? — оживлялся Эй. — Я так мечтал там побывать… Увидеть настоящих вулканцев в естественной для них среде. Спок, наверное, очень рад, что увидит своих… как это назвать? Как правило, к этому моменту их диалога, сюда добирался Си. В дороге он терял большую часть своего костюма, что придавал его телу похожую на человека форму, и приобретал свою естественную: оранжевого трехглазого осьминога, на котором кое-где ещё держались остатки рукавов и нагрудных пластин. Видя его, Эй поворачивался к Би, и тоже чуть вздыхал, как бы говоря: «Ну что у меня за команда? Совсем не слушаются. Какой во всем в этом смысл?» Си добирался до них, и как мог обвивал своими щупальцами, в самых отчаянных попытках, какие когда-либо видел Маккой, заслонить от грядущей беды. Всё также не проронивший ни единого слова, Би как мог обхватывал одной рукой Си, наклонялся, касаясь своим лбом лба Эй, и Маккой слышал его последние слова уже не видя лица: — Не огорчайтесь, доктор. Нам не будет больно. Это будет мгновенно. Спок рассчитал бы за сколько секунд… А потом ярчайшая вспышка, будто перед глазами рождалась сверхновая, заканчивала с ними, и так до нового повторения сна. Маккой не просыпался на этом месте. Нет, он не вскакивал с криком и колотящимся сердцем, как в самый первый раз. Привыкнув, он продолжал спать и видеть другие сны, но только этот помнил, открывая глаза утром. Доктор вставал, шёл умываться, завтракать, и приступал к своим обязанностям. Весь день крутился как белка в колесе, пытаясь отыскать как можно больше информации о тех существах, что попали к ним на корабль с взорвавшейся базы, разобраться с их диетой и прочими нуждами. Встречаясь с Джимом, односложно отвечал на его вопросы и спешил как можно быстрее уйти. К большему пока был не готов. Леонард опасался, что Джим в своей манере отколет какую-нибудь шутку, желая поднять настроение, а сам он не сдержится и наговорит, а то и сделает, что-то непростительное. Спока, слава рабочему расписанию, Маккой вообще не видел, хотя знал, что большую часть времени тот также разбирается с новыми пассажирами Энтерпрайз, и наверняка знает о них уже куда больше. Джим будто чувствовал, что Маккоя пока нужно оставить в покое, и особо не лез к нему до самого конца их пути. Но когда Энтерпрайз получил разрешение на спуск, волей неволей, всем троим пришлось собраться на капитанском мостике. И так же всем троим встретить делегацию вулканцев, явившихся на корабль. И первым, кого увидел Маккой, был Спаук. Тот самый юный вулканец, ради встречи с которым их энсин Скотт поступил в Звёздный флот, а потом пробился именно в их команду. Друг детства, которого парнишка так жаждал отыскать. И который не смог лично присутствовать при пробуждении Джима с компанией, но прислал ту «бандурину» со своей катрой внутри. Интересно, что сейчас, видя парня вживую, а не на мониторе, Маккой поразился, каким юным тот выглядит. Он же должен быть ровесником Скотта, разве нет? Но внешне вулканец тянул хорошо если на четырнадцать лет. Тонкий, изящный, он походил на юную версию Спока. Такой же застёгнутый на все пуговицы и нешуточно серьёзный. Сразу видно, что не прикидывается, а правда такой по характеру. Доктору стало интересно — а вулканцы вообще хоть когда-нибудь ведут себя как дети? Или они с самых первых дней уже как взрослые? Маккой молчал, пока Джим и Спок произносили положенные протоколом слова приветствия. Только когда юный вулканец, закончив немаленькую официальную часть, повернулся в его сторону, Леонард, не здороваясь, спросил: — Удачно ли завершилось то ваше очень важное дело, из-за которого мы не увидели вас раньше, и энсина Скотта пришлось будить самим? Маккой буквально кожей ощутил волну самых разных чувств, плеснувших со стороны Спока. Хороших там было мало. Но также он ощутил волны поддержки и одобрения от Джима. Ничего себе. Может и у него неведомым образом образовалась ментальная связь с этими двумя? — Удачно, насколько это возможно, благодарю, — ответил вулканец. — Я руководил запуском разработанного мной лично проектом по добыче воды на Новом Вулкане. Это нельзя было ни приостановить, ни поручить другому. — Значит, теперь у вас тут можно будет душ принять, — сказал Маккой. — Рад за вас. Вода — это действительно важно. А у нас всё прошло не слишком хорошо. А если точнее, для вашего друга совсем плохо. Юный Спаук чуть прикрыл глаза, глубоко вздохнул, и посмотрел Маккою в глаза. — С прискорбием должен вам сообщить, доктор, что я не тот, за кого вы меня принимаете. Друг вашего энсина, мой старший брат, умер вскоре после того, как их разлучили. Его потому и увезли, в надежде, что смогут вылечить на родине, но увы. Болезнь, поразившая его, была тогда неизлечима. Я был рождён вскоре после его смерти, а чуть позже выбран хранителем его катры. Родители очень… ценили брата. Я так и не смог стать столь же ценным для них, каким был он. Маккой был уверен, что будь этот вулканец человеком, вместо «ценили» сказал бы «любили». Ну конечно. Живому ребёнку, как бы он не старался, никогда не превзойти идеального умершего. Даже в мире отрицающих эмоции вулканцев. — Я всё равно ничем не сумел бы помочь, — продолжил Спаук. — И всё же, раз вы здесь, мы здесь, и энсин Скотт тоже… надеюсь, ещё здесь, давайте попробуем ещё раз, — попросил Маккой. — Последний шанс для парня. Вулканец вытянулся ещё сильнее, хотя казалось бы, уже некуда. И кивнул. — Я покажу вам наш лазарет, доктор.