Лунные кораблики

      Машина черного глянцевого цвета аккуратно вписывается в только открывшиеся откатные ворота консольного типа. Проходит еще пару минут, прежде чем она мягко тормозит на специальной парковочной площадке возле роскошного коттеджа из декоративного красного кирпича. Параллельно коттеджу расположена широкая плиточная дорожка, которая извивается буквой «U», оформленная аккуратными клумбами по бокам и являющаяся своеобразным мостом над полосой штучного мелководного водоема, в длину тянущегося почти до ворот. Такие шикарные здания даже во витиеватых телевизионных шоу обычно не показывают.       Из авто выходит мужчина в строгом темном костюме, после чего подходит к задней дверце, открывая ее и дожидаясь, когда хозяин покинет салон. Обычно Фрэнк водит машину сам, но когда собирается выпить или же у него не то настроение, он сажает за руль человека из своей охраны. Сегодня же мистер Айеро определенно собирается выпить, ведь его братец вернулся из Европы к празднованию большого юбилея Великого распределения Мира. Даже погода в этот день не подводит, на улице теплее обычного, а на небе не было ни облачка. Организаторы празднования ликуют и подготавливают улицы к параду. В двенадцать часов дня начнется официальная часть мероприятия, на котором должен присутствовать не только Айеро-старший, но и его сыновья.       Фрэнк осматривает коттедж, поправив пиджак и предвкушающе улыбнувшись. Весь участок находится под вниманием молчаливой суровой охраны, здесь установлены строгие правила и совсем не так уютно, как на острове Рузвельт.       — Подожди меня на улице, Итан. Я справлюсь быстро, — отдает приказ мужчина и уходит ко входной двери. Охрана Уильяма молча заводит гостя в дом.       Фрэнк осматривается, будто не был тут лет сто, хотя, по сути, последний раз он проведывал старшего брата месяца два назад. В доме, в который вложено и так немыслимо огромное количество средств, что видно по золотым поручням закрученной наверх, внушительной лестницы в таком же большом просторном холле, появилась еще парочка дорогих игрушек. Это касается и вещей, и слуг.       Пол в коттедже выполнен из дорогого каррарского мрамора молочных тонов, и вместе с панорамными окнами он придает комнате светлых, но каких-то холодных оттенков. Дом Уильяма напоминает роскошный замок, в который можно водить экскурсии, но жить в котором нельзя.       В холле время от времени пробегают слуги, и каждый из них низко кланяется гостю. Одна из всего персонала, видимо, ответственная за пришедших в дом лесная нимфа-дриада ведет Господина вглубь дома, вежливо предлагает напитки и все, что только может прийти в голову. Выглядела нимфа несчастной. Из лесного у нее остался только зеленоватый оттенок кожи; шевелюра ее не огненно-рыжего цвета, как у Роксан, а яркого желтого. Если бы не такая внешность, эта весьма симпатичная бета могла бы быть обычным человеком. Все сказочное и неизведанно манящее в ее взгляде умерло очень давно, ведь Уильяму она служит целых три года.       Фрэнк долго не задерживает дриаду, сказав ей, что предпочитает ждать брата в одиночестве. Хорошо это или плохо, но альфа не любит, когда его обхаживают так, как это делает девушка, чуть ли не ценой своей жизни пытаясь угодить гостю. Мужчина осматривает гостиную, такую же богатую, как и холл. В гостиной расположен большой электрический камин, над которым раньше висела хорошо знакомая Фрэнку с детства картина «Сто два любящих сердца». Сейчас же на ее месте висит другая, и мужчину это приводит в недоумение. Он лишь поджимает губы, на секунду дольше держа глаза прикрытыми.       Уильям всегда был таким, сколько младший брат его помнит. Его намерения часто делались под видом самых добрых и чистых, но на деле же были нехорошими. Подобным образом старший альфа поступал по большей части только с Фрэнком.       Картина «Сто два любящих сердца» миссис Дэллоуэй всегда вызывала в альфе неподдельный восторг и до определенного времени находилась в родительской вилле в Виннипеге, где ей и было место, ведь Фрэнк считал, что она была создана украшать стену дома, в котором миссис Дэллоуэй написала ее и воспитала двух прекрасных мальчиков. В каком-то роде женщина заменила им мать, погибшую еще при рождении младшего сына.       К большому удивлению мужчины, Уильям забрал ее из отчего дома к себе, хотя прекрасно знал, как младший брат ценит ее, как дорожит ею, как памятью о няне. Отец также не возражал, отдавая ее именно старшему альфе. Этот случай так и остался толерантно не прокомментированным, Фрэнк смирился с мыслью, что теперь эта картина ближе, что теперь она в Нью-Йорке, поэтому он сможет видеть ее чаще, и сейчас, вновь надеясь занять себя ее рассматриванием и погружением в воспоминания из детства, он остался неудовлетворенным и возмущенным. Надежда на то, что теперь «Сто два любящих сердца» украшала другую комнату, успокоила Господина.       Фрэнк ждет Уильяма минут пятнадцать. Как объяснила дриада Эми, у него сейчас состоится важный телефонный разговор по поводу колонии на Мадагаскаре. Альфа ничего не имеет против этого, прекрасно все понимая, поэтому спокойно ожидает, рассматривая новые статуэтки из белого золота, наверняка привезенные из Европы в качестве очередного сувенира. Фрэнк как раз берет одну в руку, внимательно рассматривая, когда к нему спускается братец. Из гостиной на холл открывается прекрасный обзор, поэтому младший альфа замечает его краем глаза.       — Недолгий гость, зачем такие средства расходуешь на свой наемный дом? — мягко говорит Фрэнк, лукаво улыбнувшись. — Чтобы слепым червям отдать в наследство имущество, добытое трудом?       Уильям отмахивается, цокнув. Он также одет в дорогой костюм с блестящими запонками, которые сейчас и поправляет.       — О, прошу, избавь меня, — хмыкает он, улыбнувшись уголком губ, — кто на этот раз?       — Всего лишь твой тезка Шекспир.       Старший альфа осматривается по сторонам, замечая парня дракона, и властно подзывает его, выглядя чертовски недовольным. Уильям представляет из себя статного высокого мужчину с очень короткой аккуратной стрижкой. Его осанка всегда была аристократической и гордой; он любуется тем, как он несет себя в этот мир. Ему нравится быть совершенным и изысканным, он любит деньги, власть и уважение. Фрэнк же, как и Уильям, был воспитан лучшим образом, но славится он не строгим характером и любовью к блестяшкам из дорогого металла, а, скорее, своим либерализмом.       — Шекспир был эльфом, братец. Ты как никто должен это знать, — брезгливо говорит он, — культура и фольклор угнетенных народов не имеет никакой ценности, но из-за таких, как ты, в мире все еще есть паршивые отголоски их недотворчества.       Фрэнк скрещивает руки на груди.       — Да ну? — усмехается он. — Из-за таких, как я, мир все еще помнит, что такое хорошие стихи. Не спорю, есть талантливые современники, но большинство из них аналогичны Бритни Хопкинс и ее несуразным поэмам о картонных человечках.       Уильям смеется, смягчившись, и тянет брата к себе, дружелюбно обнимая того и хлопая по плечу. Фрэнк также расслабляется, позволяя себе в ответ обнять альфу с самым несносным характером.       — Мне тебя не хватало. Тебя и, черт с ним, твоего Шекспира, — по-доброму произносит мужчина и наконец-то обращает внимание на рядом стоящего дракона. Его взгляд сию секунду становится злым. — Чего стоишь, бестолочь? Живо принеси нам выпить.       Парнишка-дракон кивает, убежав, а хозяин дома ведет своего гостя на диван, располагаясь в кресле сбоку. Он кладет ладони на бедра, потирая. Уже скоро начнется торжество в центре города, а после него аукцион, но сейчас братья думают о другом.       — Как Европа? Тебя долго не было, — буквально через пару секунд дракон вновь появляется в поле зрения мужчин и ставит с подноса на кофейный столик два хрустальных стакана и графин с ромом. Большие крылья омеги случайно задевают Уильяма, когда тот оборачивается и обслуживает двух уважаемых Господинов, из-за чего старший альфа не сдерживается и дергает слугу за крыло на себя, заставляя того пошатнуться. — Ты же знаешь, я не люблю смотреть на твои домашние разборки, — сердито напоминает младший альфа, и его брат лишь с раздражением выдыхает, так и не успев никак поставить на место подданного.       — У тебя все не как у людей. Что с тобой, Фрэнк? Мои рабы меня уважают и боятся, а твои… Взять того же Августа. Мальчишка чувствует себя спокойным среди высокопочтенных…       — Мои слуги уважают меня не меньше твоего, — перебивает альфа, взяв наполненный стакан и сделав глоток. — Я, кажется, спросил тебя насчет твоих дел, но никак не просил тебя поучать меня.       — Поучать тебя нужно было в детстве, — язвит в ответ старший, выдохнув и прикрыв глаза. У этих двоих никогда не получалось общаться нормально больше, чем десять минут. После десяти минут спокойного общения они оба оставались друг другом недовольны. — Я был не только в Европе, но и в африканских колониях. Мне нужно было кое-что решить, но сейчас все в норме.       Уильям всегда говорит о своих делах в общих чертах, будто не хочет, чтобы в них кто-то углублялся. Вот и брату он не позволяет узнать больше, чем тому положено, из-за чего младший альфа напряженно вздыхает, закатив глаза и отведя взгляд. Этот ответ его не устраивает, он давно чувствует что-то неладное в делах брата, но старается не думать об этом.       — Брось. Лучше расскажи о том, как там твоя Луиз.       Он, как обычно в такие моменты, любит переводить тему. Сейчас ему это тоже удается, и младший альфа лишь хмыкает, сделав еще один глоток рома, после чего отвечает на вопрос.       Братья болтают некоторое время, медленно потягивая алкоголь из своих бокалов. Уильям хвастается новым слугой из своих колоний. Обычно американцам разрешалось иметь только одного раба из Европы, как и наоборот. Хозяин дома же нагло нарушал эти законы, как и многие другие, но все еще претендует на престол. В этом плане Фрэнк считает себя более достойным, чем брата, у которого в свои года в голове было совсем не то, что должно быть у рассудительного правителя целой империей.       Спустя минут сорок разговоров оба мужчины встают, разминая затекшие мышцы. Им уже пора в путь, и в отличие от Уильяма, который считал эти мероприятия лишь рутиной и не особо хотел присутствовать на юбилее, Фрэнк искренне ждал этого только потому, что сможет повидаться с отцом. Власть, которая сосредоточена в руках семьи Айеро, редко позволяет им всем троим видеться и жить, как вполне обычная семья.       Братья уже почти покидают дом, прежде чем Фрэнк, вновь бросив взгляд на камин, окликает старшего:       — Забыл спросить. Где «Сто два влюбленных сердца?» Я рассчитывал увидеть ее сегодня, — между прочим спрашивает альфа, засунув руки в карманы брюк и медленно следуя за хозяином дома, все еще осматриваясь.       — Я подарил ее одному омеге перед поездкой. Он много значит для меня, а эта картина безумно запала ему в душу, — небрежно отвечает Уильям.       Фрэнк ничего не смог сказать, от удивления даже замерев на какой-то миг.

***

      В двенадцать часов, как по волшебству, центр города оживает с новой силой. На улицах проходит главный парад, в котором принимают участие тысячи военных в прекрасной, праздничной, светлой форме и с начищенным ружьем. Они, военные, шагают в такт ритму живой музыки марширующего оркестра, что как возглавляет отряд, так и заканчивает его. Некоторые военные гордо несут флаг империи: на белом фоне изображено очертание зеленой орхидеи. Нефритовая орхидея – это символ победы человеческой расы, ведь еще полководец Ваиль I носил на шее талисман в виде пятилистного цветка, и талисман этот сделан из оливково-зеленого нефрита. Амулет передается из поколения в поколение для того, чтобы нынешний император с гордостью надевал его на масштабные мероприятия, как, например, сегодня, чтобы показать таким образом, что человеческий род сегодня торжествует. Также и «коронация» в империи происходит следующим образом: в Главном доме, где заседает император, решая важные дела и принимая гостей, собирается высокопочтенное человечество для того, чтобы стать свидетелями передачи волшебного амулета действующего императора своему наследнику. Затем новоиспеченный повелитель дает присягу после того, как зачитывает свои обязанности. Это торжество не уступает по своей значимости годовщинам Великого распределения Мира. К слову, Главный дом империи находится в Мюнхене, поэтому сыновья так редко видят своего отца.       Спустя час парада люди подтягиваются к главной площади. Ведущая празднования хорошо делает свою работу, выглядя на сцене привлекательной и безумно харизматичной. Текст ее сценария отскакивает у нее от зубов. Далее со своей речью выступает посол Дрэгоса. Он зачитывает поздравление своего повелителя от имени вампирского народа, пока люди рассматривают его с интересом. Не сказать, что человечество не встречало вампиров до этого: что они туристами попадают на земли Великой Башарийской Империи, что наоборот. Так что с этим нет особых проблем, но всё равно вампиры были чем-то интересным и привлекающим внимание.       После всех высокопоставленных личностей, которые поздравляют свой народ с праздником на площади, выступает и глава империи - Фрэнк Айеро-старший. Все его встречают горячими аплодисментами и свистом, ведь этот мужчина неимоверно хороший глава государства. По традициям, основной элемент одежды Фрэнка — праздничный черный китель, расшитый пуговицами из дорогого камня в два ряда и блестящими запонками. Под китель обычно надеваются черные строгие брюки. За спиной мужчины в возрасте стоят два его сына, молчаливо поддерживая своего отца. Они встретились с ним еще до выступления за кулисами, тепло обнявшись после долгой разлуки. Уильям виделся с отцом во время последней поездки в Европу, а Фрэнк, в свою очередь, совершенно не имел времени, чтобы годами лично навестить папу.       Вскоре начало вечереть. В городе потихоньку распускается цвет декоративной вишни. Улицы переполнены празднующими людьми, когда в небе зажигаются первые торжественные огоньки — салюты. Они свистят и взрываются на всю округу. Кто-то снимает на телефон, чтобы больше никогда не пересмотреть эти фото и видео, кто-то любуется, обняв свою вторую половинку, а кто-то, совсем маленький, тыкает в небо пальцем и восхищенно призывает родителей посмотреть на причудливые узоры. В этот вечер торжественные салюты блестят в глазах каждого свободного человека. Их транслируют по всем каналам, как и остальную часть выступления.       Фрэнк, немного уставший после такого насыщенного дня, отходит подальше от людей на площади. Красоту вечернего искристого неба ему не хочется разделять ни с кем. Его настроение пропало еще утром, и с тех пор он не мог выдавить из себя ни одну искреннюю положительную эмоцию. Проходит минут десять, прежде чем на его плечи ложатся две нежные ладони.       — Я ждал тебя, — мягко говорит мужчина, чувствуя весьма знакомый приятный запах молодой беты и повернувшись к ней. — Твоя речь была прекрасной.       Луиз Тернер смотрит на него с нежностью. Ее взгляд кажется молодому Господину немного уставшим. Бета — единственный человек, которого хочет сейчас видеть Фрэнк. Или ее, или никого вообще. Может, это и по-детски глупо, но альфа до глубины души ранен поступком своего старшего брата. Он готовился к любой подлости или подобной вещи в его манере, но это и правда превзошло все ожидания.       — Что-то случилось, дорогой? На тебе лица нет. Сейчас начнется большой торжественный аукцион, — девушка поправляет его галстук. Фрэнк знает, почему выбрал ее среди сотни тысяч других омег и бет. Она была моментами нелепой, смешной, заботливой и настоящей. Она всегда оставалась собой.       Мужчина перехватывает хрупкие женские руки, мягко сжав холодные ладони в своих. Больше всего на свете ему жаль, что он не может полюбить Луиз по-настоящему, и та это прекрасно понимает. Между ними всего лишь сделка, но объединяет эту пару еще что-то, похожее на связь двух очень близких людей. А также у них есть то, что отсутствует у большинства сейчас – безграничное уважение друг к другу.       Сделка молодой девушки и наследника императора должна состояться еще не так скоро, но оба уже интенсивно это обсуждают. Фрэнк безумно надеется на то, что отец передаст престол именно ему, и после официальной смены власти альфа думает немного разложить по полочкам свои дела, чтобы обзавестись ребенком. Мужчина был со своими взглядами на жизнь и свято уверен в том, что на любовь, жену или супруга и прочей семейной ерунды у него попросту не хватит времени. Но, так или иначе, ему нужен ребенок для продолжения рода, он серьезно готов к этому и он понимает, что уже в следующем году, если все будет хорошо, он станет отцом. Ведь смена власти намечается приблизительно на конец мая этой весной, а император, по правилам, должен объявить официального наследника за месяц до этого. Перед этим решение правителя должно держаться в тайне, поэтому и Фрэнк, и Уильям с волнением готовятся к концу апреля.       Альфа мягко целует пальцы своей избранницы, тяжело вздохнув и отпустив ее руки.       — Все в порядке. День выдался тяжелым.       И пусть Фрэнк доверяет Луиз очень сильно, но он никогда бы ей не доверил свои проблемы, свои мысли, свои воспоминания. Она еще слишком юная для этого, вот как он думает. Она слишком непонимающая и уж явно не ценительница настоящего глубокого творчества; она также иногда бьет своих слуг, ругает их и относится к другим расам надменно. Это не проблема, но всю эту грубость людей к существам Фрэнк считает излишней.       Через полчаса начинается аукцион в самом большом аукционном доме на площади, поэтому альфа и его избранница спешат занять свои места. Он честно пытается не думать о плохом и делает вид, что все в порядке.

***

      — Давным давно, еще триста сорок семь лет назад, планету Земля населяли пятьдесят восемь рас…       Фрэнк смотрит на сцену, глубоко задумавшись и даже не моргая. Взгляд его стеклянный. Луиз, сидящая рядом, сжимает его татуированную ладонь. С другой стороны в кресле гордо восседает Уильям, всем своим видом выражая раздражение и скуку.       — Я же вижу, что ты еще злишься, — тихо говорит старший альфа, посмотрев на брата, но тот лишь стискивает зубы, никак не среагировав. — Не будь эгоистом хоть сейчас. Ты всегда был таким, только о себе и думал. Что плохого в том, что эту картину увидел и полюбил кто-то еще? Не нужно делать из мухи слона, мы уже взрослые для этого.       Младший Айеро сжимает свободную руку в кулак. Он всегда говорит себе «не поддавайся ни на какие провокации», но сейчас соблазн безумно велик.       — Вот как? Давай же, Уильям, обвини еще меня в том, что я так отреагировал на твою выходку, сделай меня бесчувственной сволочью, — грубо шипит он, по-прежнему не смотря на брата, но все же не позволяет взять эмоциям верх и берет себя в руки, великодушно отпустив эту болезненную ситуацию. — Я не злюсь. Если ты посчитал, что так нужно, значит это твое право.       Фрэнк никогда не любил конфликтовать и выяснять отношения, поэтому во многих ситуациях он уступает. Это касается только Уильяма, с остальными же людьми и существами он ведет себя более хладнокровно в этом плане. Брата своего альфа любит, так что спускать ему с рук проявление авантюристических провокационных выходок он научился еще с самого детства.       «В конце концов, я должен был забрать картину еще раньше», — с досадой думает мужчина и, когда Луиз мягко улыбается и шепчет что-то смешное касаемо ведущего аукциона ему на ухо, он расслабляется и позволяет себе искреннюю улыбку. Взгляд Уильяма часто метается в ее сторону.       Вскоре начинается аукцион, ведь краткая история всегда занимает минут десять, если не меньше. В помещении находятся люди из высших каст, но на этот раз без своих рабов. Это еще один закон империи – никаких существ в общественных местах и на улицах во время празднования годовщины Великого распределения Мира. Фрэнку нравится этот праздник только тем, что хоть один день в году Господам и Госпожам не приходится хвастаться увечьями на телах своих подчиненных.       После гимна государства городская элита вновь занимает свои кресла. В зале стоит тихий гул, ведь все в предвкушении новых экземпляров, которые приготовлены на сегодняшний праздник. И эти экземпляры поистине прекрасны от начала и до конца. Каждый из тех, кого выводят на сцену, красив, молод, крепок и без минимальных дефектов. Луиз безумно цепляет один альфа оборотень, вид которых сейчас особенно под угрозой исчезновения, поэтому и стартовая цена за него большая — тридцать тысяч долларов. Девушке счастливится купить юношу с диким необузданным взглядом и чрезвычайной волосатостью за пятьдесят тысяч.       Уильям также смог приобрести себе новую игрушку в виде девушки альфы, а это уже большая редкость в мире, где женщины рождаются исключительно омегами или бетами, представительницу расы фениксов, которая также через пару лет, по прогнозам ученых, может исчезнуть. Фениксы красивы и особенны тем, что их руки и ноги покрыты небольшими огненно-золотистыми перьями, как и щеки, а взгляд их всегда блестяще янтарный. Но они не выглядят дикими уродами с такой особенностью, напротив, что-то в этом есть такое интересное, какая-то своя красота.       — Ты не торгуешься? — Уильям улыбается брату, легонько двинув того в плечо, чтобы растормошить. Альфа отрывается от смартфона.       — Пока нет. Сегодня ничего не цепляет.       Спустя десять минут на телефон Айеро-младшего поступает важный звонок, и мужчина уже собирается встать, чтобы покинуть помещение, как ведущий, объявляя последний экземпляр, замолкает из-за пронзительного злобного крика за кулисами и незапланированной возни. Последний лот под номером четырнадцать ведущий объявляет как «что-то особенное, что человечество не встречало до сих пор», и Фрэнк, отклонив вызов, остается, внимательно наблюдая за тем, как на сцену выволакивают молодого юношу.       Омега до последнего брыкается и пытается хоть как-то навредить своим обидчикам, которые крепко его держут, не давая вырваться. Длинные спутанные волосы пепельного цвета кажутся еще темнее из-за неухоженности. Юноша смотрит на всех диким, полным боли и страха взглядом.       — Уважаемые гости, — торжественно говорит ведущий, когда омега оказывается в центре всеобщего внимания. Для усмирения его бьют шокером с не таким сильным электрическим разрядом, чтобы вырубить, но этого хватает, чтобы парень окончательно подчинился. — Вашему вниманию представляем юного кадуциона. Спросите, что же в нем особенного, кроме необузданного характера?       Ведущий бета подходит к тяжело дышащему рабу, взяв его за волосы на затылке и потянув вниз, заставляя того поднять голову.       — У экземпляра четко выраженные первичные признаки вампирской расы, — ведущий грубо надавливает на его верхнюю губу, приподнимая ее. Камеры, которые всегда снимают аукцион, выводят на проекторный белый экран изображение крупным планом, давая людям прекрасный вид на клыки.       Зал шепчется, гудит. Зрители возбуждены предвкушением и желанием заполучить этого кадуциона, чего бы это не стоило. Молодой омега выглядит восхитительно, необычно и совершенно уникально. Стартовая цена за него объявлена восемьдесят тысяч долларов.       Уильям и Луиз выглядят более спокойными, но их глаза также блестят неподдельным интересом. Фрэнк же вовсе замирает, не в силах сказать ни слова какое-то время. Всё его внимание сосредоточено на мальчике.       Хочет ли он купить этого парня?       Мужчина поднимает свой номерок в воздух, нетерпеливо проговорив:       — Сто тысяч за него.       Уильям усмехается, наблюдая за Фрэнком. Тот полностью увлечен, и таким брат его не видел, наверное, никогда в жизни. Таким несдержанно заинтересованным. Юноша на сцене, по имени Джерард, эстетически идеален для мужчины. Он выглядит, как его мечта, как самый заветный экземпляр в его коллекции.       — Невероятный, — тихо говорит он, качая головой и поджимая губы.       На секунду взгляд изумрудных глаз устремляется именно на него. Омега откровенно бросает вызов всем, кто здесь находится, и из-за этого он кажется более желанным. Взгляд раба вызывает у элиты лишь неподдельную агрессию и желание заполучить глупца, чтобы с наслаждением воспитать его. Фрэнка же бросает в дрожь, ему становится жарко. Вокруг вдруг пахнет лесом и свежескошенной травой.       Джерард узнает его. Узнает с самого первого взгляда, ведь он со временем понял, кем был тот молодой Господин, что навещал их поселок. Мама рассказывала ему. Что-то написано на лице юноши, что-то, адресованное лишь этому мужчине, и Фрэнк это прекрасно понимает, и мысль о том, что его заберет кто-то другой, альфу раздражает и угнетает. Айеро-младший равнодушен к дорогим побрякушкам, но что касалось вопроса эстетики, он готов отдать любые деньги. Это касается и вещей, и слуг.       Уильям усмехается уголком губ, хмыкнув, и в конце торгов поднимает свой номерок, встречая на себе удивленный взгляд Луиз и шокированный взгляд его брата.       — Нет, — младший хмурится, сжав в руке подлокотник.       — Да, Фрэнк. Он безумно хорош, я тоже хочу его.       Можно ли сказать, что старший альфа по-настоящему хочет Джерарда? Нет. Он всего лишь привык с детства забирать у младшего брата игрушки. Юноша для него не интересен на все сто процентов, и для этого есть свои причины, о которых не знает никто. У Уильяма своя тайна. Но он продолжает торговаться, и это самое ужасное в данной ситуации.       Фрэнк не сдается даже когда сумма становится безумно большой и для него тоже. Но в один момент он просто смотрит на старшего альфу с таким непониманием, недоумением и горечью.       — Ты, должно быть, шутишь. Ты, черт возьми, издеваешься надо мной? — мужчина тяжело вздыхает, проводя ладонью по лицу. Он улавливает краем уха «продано» и прикрывает глаза. — Пошел ты.       Уильям широко улыбается и, встав, благодарит публику за короткие аплодисменты. Джерард в итоге долгого спора достается ему, и он изображает небывалую радость.       — Ты чего, Фрэнк? Это же игра! Давно мечтал посоревноваться с тобой, — добродушно говорит он. — Относись к этому проще и не будь эгоистом.       Но мужчина просто поднимается со своего места, первым уходя из аукционного дома, ничего не сказав ни Луиз, ни Уильяму. Его действительно переполняют эмоции сейчас, причем самые негативные, которые только могут быть. Старший альфа в очередной раз повел себя таким образом и в очередной раз втоптал брата в грязь, выставив того в итоге виноватым. Да вот только Уильям всегда знал, какой Фрэнк безэмоциональный и спокойный, и чтобы хотеть что-то так сильно, чтобы действительно выглядеть нервным и переживающим, ему нужно буквально заболеть этой вещью, человеком, существом – не важно.       На улице Господина ждет его машина и водитель. Итан курит на парковке, листая ленту в социальных сетях, когда видит хозяина не в самом добром расположении духа.       — Как аукцион, мистер Айеро? — мягко спрашивает тот, открывая дверцу для мужчины, после чего и сам садится за руль. От водителя пахнет сигаретами, и это еще больше раздражает и мучает Фрэнка.       — Прекрасно, — сухо отвечает он, не в силах произнести больше ни слова.       Домой они подъезжают быстро, а в домашней атмосфере Господину удается немного отвлечься и успокоиться. Он впервые за долгое время выкуривает пару сигарет и выпивает четыре бокала виски, и никто из слуг не может сказать ему ни слова, обеспокоенно наблюдая за ним со стороны, молча прислуживая и убирая со стола в гостиной нетронутый ужин. Единственное, о чем думает Фрэнк, так это о том, что такое искусство – не существо - пропадет во власти Уильяма, этого тирана, гордого напыщенного альфы, который особенно обожает ломать своих слуг, делая их тем самым пустыми и неинтересными.       Фрэнк так и не узнал Джерарда, мальчика, который еще лет четырнадцать назад показался ему чудным и особенным. Но он его безумно захотел.