Планета Хогвартс

Солнце вновь начало слабо освещать Хогвартс. В замке появилась надежда. Больше ни на кого не нападали. Может быть, владелец нашего дневничка не выдержал, думали мы. Вся школа была начеку, и открывать Тайную Комнату становилось всё рискованней. Может быть, монстр, кем бы он ни был, впал в спячку ещё на много лет… Гилдерой Локхарт, похоже, считал, что это он прекратил нападения. Я слышал, как он сказал об этом профессору МакГонагалл, когда гриффиндорцы ждали у кабинета Трансфигурации. - Я думаю, опасность миновала, Минерва, - сказал он, с видом знатока дотрагиваясь до кончика носа и подмигивая. - Думаю, Комнату на этот раз закрыли навсегда. Должно быть, виновник понял, что поймать его для меня - лишь вопрос времени. Вполне разумно остановиться сейчас, прежде чем я взялся бы за него как следует. Знаете, что сейчас необходимо школе, так это моральная встряска. Стереть воспоминания о прошлом семестре! Больше я пока ничего не скажу, но, мне кажется, я знаю, что нужно… Он опять дотронулся до кончика носа и удалился. То, как Локхарт представлял себе моральную встряску, стало ясно за завтраком четырнадцатого февраля. Мне не удалось выспаться из-за поздней тренировки по квиддичу накануне, и я явился в Большой Зал с небольшим опозданием. На мгновение мне показалось, что я ошибся дверью. Все стены были покрыты большими аляповато-розовыми цветами. Более того, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Я подошёл к гриффиндорскому столу, за которым сидели Невилл, которого, казалось, вот-вот стошнит, и Гермиона с Юлей, которые нервно хихикали. - Во имя Кастора и Поллукса... Что здесь происходит? - спросил я, усаживаясь на своё место и стряхивая с бекона конфетти. Невилл показал на учительский стол. Локхарт в аляповато-розовой мантии под стать оформлению помахал рукой, попросив тишины. Учителя по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Со своего места я видел, как у профессора МакГонагалл дёргается щека. Лебедев выглядел так, будто только что выпил большой стакан «Костероста». - С днём Святого Валентина! - прокричал Локхарт. - И я благодарю тех сорок шесть человек, которые уже прислали мне открытки! Да, я взял на себя ответственность приготовить вам этот маленький сюрприз… но это ещё не всё! Локхарт хлопнул в ладоши, и в двери, ведущие в вестибюль, вошла дюжина хмурых гномов. Однако, это были не просто гномы. Локхарт заставил их надеть золотые крылышки, а в руки взять по арфе. - Мои дружелюбные Купидончики, разносчики открыток! - сиял Локхарт. – Сегодня они будут бродить по школе и разносить ваши валентинки! Но веселье на этом не закончится! - Я тебе потом лично подарок вручу, - шепнул я Юле. Сол со своего места подмигнул Гермионе и показал обвязанную лентой коробочку. - Я уверен, - продолжал Локхарт, - мои коллеги тоже захотят поучаствовать в празднике! Почему бы нам не попросить профессора Снейпа показать, как приготовить Любовное Зелье? И если вам интересно, то старый хитрый профессор Флитвик знает об очаровывании больше, чем любой другой волшебник, которого я когда-либо встречал! Профессор Флитвик закрыл лицо руками. Валентин Юрьевич выглядел так, будто первый, кто попросит у него Любовного Зелья, будет насильно накормлен ядом. Весь день гномы вваливались в кабинеты, раздражая учителей, а после обеда, когда гриффиндорцы поднимались по лестнице, чтобы пойти на урок Чар, один из них добрался до меня. - Эй, ты! 'Арри Поттер! - закричал особенно мрачный гном, расталкивая всех локтями, чтобы добраться до меня. - Юль? Она помотала головой. Гном распинал толпу и перехватил меня, не успел я сделать и пары шагов. - У меня музыкальное послание персонально для Гарри Поттера, - объявил он, угрожающе размахивая арфой. - Не здесь, - прошипел я, пытаясь убежать. - Стой смирно! – буркнул гном, схватив мою сумку и потянув её на себя. - Отпусти! - вырывая сумку, зарычал я. Раздался громкий треск рвущейся ткани, и сумка порвалась. Книги, палочка, пергамент и перо упали на пол, сверху приземлилась и разбилась чернильница. Я бросился собирать свои вещи, прежде чем гном начнёт петь, отчего в коридоре образовалась давка. - Да что происходит? - раздался холодный протяжный голос Драко Малфоя. - Что за шум? - произнёс другой знакомый голос, и появился Перси Уизли. Выйдя из себя, я бросился наутёк, но гном обхватил меня за колени, и я рухнул на пол. - Значит так, - сказал гном, усаживаясь мне на лодыжки, - вот твоя валентинка: Как кожа у жабы глаза зелены, А волосы как доска в классе черны, Моим стать бы мог, хорош словно бог, Избавил нас ты от Сам-Знаешь кого. Мы не выдержали и расхохотались. Ну и ну! Это ж надо сочинить такое! Но потом оказалось, что у меня со стихосложением ненамного лучше... да и у Сола тоже. - Расходитесь, расходитесь, звонок прозвенел пять минут назад, расходитесь по классам сейчас же, - сказал Перси, прогоняя самых младших учеников. – Ты тоже, Малфой… А я вручил Юле коробку ее любимых конфет и валентинку. Юля прочитала в ней следующее: Во Вселенной ты прекрасней всех, Мне нравится улыбка твоя и смех. Сто блинов с горчицей я съесть готов, Ради тебя, моя вечная любовь! - Ну, - протянула Юлька, - ты хоть меня с жабой не сравниваешь... - Я сочинял стихи впервые в жизни! - И у тебя здорово получилось! Спасибо! - Правда? - Да! - и Юляша притянула меня к себе и поцеловала. Гермиона получила от Сола симпатичные золотые сережки. И тоже валентинку. В ней было написано: Гермиона, ты ярче всех звёзд сияешь, Ты умнее всех, так много ты знаешь. Куда хочешь полетим мы с тобой, Моей Гермионой любимой, родной! - Не смотри так, - вздохнул Сол, - я тоже сочинял стихи впервые в жизни. - Интересно, что Арей написал? - я ему успел рассказать об этом празднике. - Он ведь тоже вряд ли раньше стихи сочинял. Как оказалось, он сочинил для Таны такой стишок: Тана милая моя, Больше всех люблю тебя. В зимний снег и летний зной Буду я всегда с тобой! Да уж, со стихосложением у нас троих явно... кхм... не очень. А вот наше расследование не продвигалось... Мы решили спросить у того, кто точно был в школе в то время - у профессора Дамблдора. Он достал какую-то большую чашу, в которой была то ли вода, то ли пар. - Это Думосбор, - пояснил он. - Сейчас вы увидите мои воспоминания об одном подростке, учившемся в то время... Его звали Том Мерволо Риддл. Это воспоминания об ужасных событиях. Событиях, которые замяли. Событиях, которые происходили тогда в Хогвартсе. Конечно, я знаю о Тайной Комнате. Вам, наверно, говорили, что это лишь легенда, и она не существует. Но это была ложь. Когда Том учился на пятом курсе, Комната была открыта, и монстр напал на нескольких учеников, пока не убил одного. Человека, который открыл комнату, якобы поймал Том, и того ученика исключили. Но тогдашний директор, профессор Диппет, считал позором, что такое происходит в Хогвартсе, и запретил рассказывать правду. Всем объявили, что девочка погибла в результате несчастного случая. Они вручили Тому красивую блестящую награду с его именем за все неприятности и предупредили, чтобы он держал рот на замке. Но я знал, что это может случиться ещё раз. Монстр всё ещё был жив, а того человека, который на самом деле смог освободить его, не посадили в тюрьму. Сейчас, как вам известно, это повторяется. Совершено уже три нападения, и никто не знает, кто за этим стоит. - Кто сделал это в тот раз? - Это и был Том Риддл. Он - Наследник Слизерина. Я один сумел догадаться, что это он, я всегда видел его насквозь и к тому же знал кое-что о его родителях. Но Том... его уже больше нет. Я возьму вас в свои воспоминания о той ночи, когда Том якобы поймал преступника. Поверхность Думосбора стала будто превращаться в экран телевизора. Меня потянуло вперёд в водоворот цвета и тени. Я почувствовал под ногами твёрдую землю и встал на месте, дрожа, пока размытые очертания вокруг внезапно становились чёткими. Я сразу понял, где мы находимся. Эта круглая комната со спящими портретами была кабинетом Дамблдора… но за столом сидел не Дамблдор. Морщинистый, с виду болезненный, почти лысый волшебник читал при свете свечи письмо. Я раньше никогда не видел этого человека. - Это Диппет, - представил его Дамблдор. - А вон я. В кабинете и впрямь был ещё один Дамблдор, но помоложе. - Простите, - сказал я. - Мы не хотели вас беспокоить… Но волшебник не взглянул на нас. Он продолжал читать, слегка хмурясь. - Это воспоминание, Гарри - объяснил старший Дамблдор. - Они нас не видят и не слышат. Волшебник со вздохом сложил письмо, встал, прошел мимо нас, даже не взглянув, и раздвинул шторы. Небо за окном было рубиново-красным; похоже, был закат. Волшебник вернулся за стол, сел и замер, наблюдая за дверью. Я оглядел кабинет. Ни феникса Фоукса, ни крутящихся серебряных приборчиков. Это был Хогвартс, каким его знал Риддл. В дверь постучали. - Войдите, - дрожащим голосом сказал старый волшебник. В комнату, снимая шляпу, вошёл юноша, на вид лет шестнадцати. На его груди сиял серебряный значок Префекта. Он был гораздо выше меня здешнего, но всё же не дотягивал до меня прежнего, и у него были такие же чёрные, как смоль, волосы. - А, Риддл, - сказал директор. - Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? - спросил Риддл. Похоже, он волновался. - Садись, - сказал Диппет. - Я как раз читал твоё письмо. - А, - произнёс Риддл. Он сел и сильно сжал ладони. - Мой дорогой мальчик, - добрым голосом произнёс Диппет. - Я не могу разрешить тебе остаться в школе на всё лето. Тебе ведь наверняка хочется поехать домой на каникулы. - Нет, - тут же ответил Риддл. - Я с удовольствием останусь в Хогвартсе вместо того, чтобы возвращаться в этот… в этот… - Полагаю, ты живёшь в маггловском приюте? - с любопытством спросил Диппет. - Да, сэр, - ответил Риддл, слегка покраснев. - Ты – магглорожденный? - Полукровка, сэр, - ответил Риддл. - Папа - маггл, мама - ведьма. - А твои родители?.. - Моя мама умерла сразу же после моего рождения, сэр. В приюте мне рассказали, что она лишь успела дать мне имя: Том в честь отца, Мерволо – в честь деда. Диппет сочувственно кивнул. Сол тоже. - Он хоть знал что-то о родителях, - вздохнул он. - А чей я сын - так и останется неизвестным. (На самом деле он знал, кто его, скажем так, "родители", но не говорить же правду Дамблдору!) - Дело в том, Том, - вздохнул Диппет, - что это можно было бы устроить, но при данных обстоятельствах… - Вы имеете в виду все эти нападения, сэр? - спросил Риддл, и сердце у меня подпрыгнуло. Я подошёл поближе, боясь пропустить хоть что-нибудь. - Именно, - сказал директор. - Мой дорогой мальчик, ты должен понять, как глупо будет с моей стороны разрешить тебе остаться в замке после окончания семестра. Особенно в свете этой недавней трагедии… смерти этой бедной девочки… в приюте тебе будет куда безопаснее. В Министерстве Магии даже поговаривают о том, чтобы закрыть школу. Мы до сих пор не можем найти… э… источник всех этих неприятностей… Глаза Риддла расширились. - Сэр… если бы этого человека поймали… Если бы это всё прекратилось… - Что ты имеешь в виду? - спросил Диппет, выпрямляясь на стуле. - Риддл, ты хочешь сказать, что что-то знаешь об этих нападениях? - Нет, сэр, - быстро ответил Риддл. Слишком быстро. Диппет откинулся назад, выглядя слегка разочарованным. - Ты можешь идти, Том… Риддл сполз со стула и вышел из комнаты. Мы последовали за ним. Молодой Дамблдор тоже. Мы поехали вниз по двигающейся винтовой лестнице и вышли в тёмный коридор рядом с гаргулией. Риддл остановился, и мы тоже остановились, наблюдая за ним. Мне было понятно, что Риддл о чём-то всерьёз задумался. Нахмурившись, он кусал губу. Потом, словно внезапно приняв решение, он заторопился, и мы бесшумно последовали за ним. А затем Том очень быстро направился вниз по каменной лестнице к подземельям, а мы следовали за ним по пятам. Но, к нашему разочарованию, Риддл провёл нас не в секретный проход или туннель, а в тот самый класс, где у нас проходили уроки по Зельеварению. Факелы не горели, и, когда Риддл почти закрыл дверь, мне стало видно лишь, что Риддл застыл у двери и принялся наблюдать за коридором снаружи. Как показалось нам, мы пробыли там почти час. Всё, что я видел, - это как Риддл стоит у двери, словно статуя, и смотрит сквозь дверную щель. И как раз когда мы перестали уже чего-либо ждать и захотели вернуться в настоящее, услышали шаги за дверью. Кто-то крался по коридору. Кто бы то ни был, он скользнул мимо кабинета, где прятались мы с Риддлом. Риддл тихо, словно тень, вышел за дверь и пошёл следом, а мы отправились за ним на цыпочках, забыв, что нас всё равно не было слышно. Минут пять мы следовали за этими шагами, пока Риддл внезапно не остановился, прислушиваясь к новым звукам. Я услышал скрип двери, и потом хриплый шёпот. - Давай… надо вытащить тебя отсюда… давай же… в коробку… В этом голосе было что-то знакомое. Вдруг Риддл выпрыгнул из-за угла. Мы вышли вслед за ним. Он увидел тёмный силуэт крупного мальчика, склонившегося у двери, рядом с которой стояла очень большая коробка. - Добрый вечер, Рубеус, - резко сказал Риддл. Мальчик захлопнул дверь и встал. - Что ты здесь делаешь, Том? Риддл подошёл ближе. - Всё кончено, - сказал он. - Мне придётся сдать тебя, Рубеус, они поговаривают о том, чтобы закрыть Хогвартс, если нападения не прекратятся. - О чём ты… - Не думаю, что ты хотел кого-то убить. Но из монстров получаются плохие домашние животные. Наверное, ты просто выпустил его размяться, и… - Он никогда никого не убивал! - сказал мальчик, пятясь к закрытой двери. За его спиной Гарри услышал странные треск и щелчки. - Ну же, Рубеус, - сказал Риддл, подходя ещё ближе. - Родители мёртвой девочки завтра будут здесь. Самое малое, что Хогвартс может сделать - это сделать так, чтобы существо, убившее их дочь, жестоко казнили… - Это был не он! - взревел мальчик, его голос эхом отозвался в тёмном коридоре. - Он не мог! Никогда! - Отойди, - сказал Риддл, доставая волшебную палочку. Его заклинание внезапно осветило коридор. Дверь за спиной крупного мальчика вылетела с такой силой, что придавила его к противоположной стене. И снаружи появилось нечто, от вида чего Сол побледнел. Громадное волосатое тело и путаница чёрных ног; блеск множества глаз и пара острых, как бритва, клешней - Риддл снова поднял палочку, но было уже поздно. Гигантский паук сбил его с ног, убегая по коридору, и скрылось из вида. Риддл вскочил на ноги, глядя ему вслед; он поднял свою палочку, но крупный мальчик прыгнул на него, вырвал у него палочку и снова повалил на землю с криком «НЕЕЕЕЕЕЕТ!». Хагрид. Они обвинили в этом Хагрида... что ж, у нас уже есть опыт по оправданию невиновных. Но если, как сказал Дамблдор, Тома Риддла больше нет, то кто тогда? Есть ли у Слизерина другие наследники? При чем здесь дневник Волдеморта?