Планета Хогвартс

— Не рассказывайте маме о том, что вы делали ставки, — попросил мистер Уизли Фреда и Джорджа, когда они спускались по пурпурно-ковровым сту­пенькам. — Не беспокойся, пап, — лучезарно улыбаясь, заверил его Фред. — У нас большие планы насчет этих денег, и мы не хотим, чтобы у нас их отобрали. Казалось, в какую-то секунду мистер Уизли уже соби­рался спросить, что же это за большие планы, но затем, похоже, решил, что лучше этого не знать. Ну, а мы скоро присоединились к толпам, которые теперь выходили со стадиона и отправлялись к своим палаткам. Фонари освещали путь, в ночном воздухе разносилось нестройное пение, а над головами проносились леп­реконы, гогоча и размахивая лампами. Когда вся компа­ния в конце концов добралась до палаток, спать никому не хотелось и, оценив разгул веселья вокруг, Сириус согласился, что можно выпить по последней чашке ка­као перед отбоем. Все с упоением заспорили о матче. Сол полемизировал с Юлькой о способах нанесения ударов; и продолжалось это до тех пор, пока Луна не уснула прямо за переносным столиком, разлив ка­као по полу. Тут уж Люпин велел всем заканчивать словесные баталии и ложиться спать. Взрослые ушли в свою палатку, а мы обла­чились в пижамы и забрались в свои походные кровати. Из каждого уголка лагеря слышались удалые песни и по­дозрительные гулкие удары. Я, занимавший верхний ярус над Юлькой, лежал, глядя в брезентовый потолок, наблюдая за огоньками ламп случайно пролетающих в вышине лепреконов и вновь воскрешая в памяти наиболее впечатляющие проходы игроков. Мне не терпелось сесть на собствен­ную «Молнию» и попробовать финт Вронского... Поче­му-то Оливер Вуд ни на одной из своих ползающих схем никогда не изображал, как этот финт должен выглядеть... Я уже видел себя в мантии с именем на спине, слышал восторженный рев стотысячной толпы, когда голос Людо Бэгмана прокатится по стадиону: «И вот на поле... По-о-оттер!» Я так и не понял, задремал или нет — фанта­зии о том, что я летаю, как профессионал, незаметно пере­шли в настоящие сны. Вдруг до меня дошло, что я слы­шу крик Сириуса: — Вставайте! Подъем, скорее! Я поспешно сел, задев головой брезент. — Что... что случилось? Впрочем, ко мне самому уже пришло смутное чувство, будто что-то не так. Звуки в лагере изменились — пения больше не было слышно, доносились тревожные крики и шум беготни. Я спрыгнул на пол со своей верхотуры и кинулся было к одежде, но Сириус, уже натянувший джинсы прямо поверх пижамы, сказал: — Некогда, Гарри, бери куртку и бегом наружу — быс­тро! Я поступил, как было сказано, и выскочил из палатки, остальные — по пятам за мной. В свете немногих еще горевших костров мы увиде­ли людей, убегающих в лес от чего-то, что двигалось к нам через поле, выпуская странные огни и гремя чем-то наподобие выстрелов. До нас донеслись громкий из­девательский смех и хмельные выкрики, затем последо­вала мощная вспышка зеленого света, осветившая всю сцену. Плотная толпа волшебников с поднятыми волшебны­ми палочками медленно двигалась по полю. Я при­смотрелся — казалось, что у них не было лиц, но тут я разобрал, что их головы были скрыты капюшона­ми, а лица — масками. В воздухе высоко над ними бились четыре фигуры, корчившиеся в невероятных положени­ях. Можно было подумать, что волшебники в масках были кукловодами, а люди над ними — марионетками, управ­ляемыми невидимыми нитями, которые поднимались в небо из волшебных палочек. Две из этих фигур были очень малы. Новые волшебники, присоединяющиеся к марширу­ющей группе, хохотали, указывая на извивающиеся в небе тела. Палатки сминались и падали под наступающими шеренгами. Раз или два я видел, как кто-то из марши­рующих сносил волшебной палочкой тенты у себя на пути; некоторые загорались, и крики усиливались. Одна из горящих палаток неожиданно осветила лю­дей наверху, и я узнал одного — мистера Робертса, управляющего лагерем. Остальные трое, судя по всему, были его жена и дети. Один из шедших в строю своей вол­шебной палочкой перевернул миссис Робертс вверх но­гами; ее ночная рубашка слетела вниз, открыв взорам необъятные панталоны, она силилась прикрыться, как могла, а толпа внизу вопила и улюлюкала. — Это безумие, — пробормотал Сол, глядя, как малыша-магла закрутило волчком в шестидесяти футах над землей, его голова безжизненно болталась из стороны в сторону. — Это настоящее безумие... Уизли тоже выскочили из своих двух палаток. — Мы поможем министерским дежурным! — закри­чал, перекрывая гвалт, мистер Уизли, закатывая ру­кава. — Вы все — давайте в лес и держитесь вместе. Я при­ду за вами, как только мы с этим разберемся. Билл, Чарли и Перси уже бежали к наступающей колон­не, мистер Уизли бросился следом. Со всех сторон к источнику неприятностей мчались сотрудники Министер­ства. Бесчинствующая толпа подступила совсем близко. - "У них такие же Метки, какая была раньше у Валентина Юрьевича", - сообщил Арей. - "Это Пожиратели Смерти". Добежав до деревьев, мы оглянулись. Толпа стала боль­ше; было видно, как министерские волшебники пытают­ся пробиться к центру, к людям в капюшонах, но им при­ходится туго; похоже, они опасались пустить в ход зак­линания — семья Робертсов могла упасть. Разноцветные фонарики, освещавшие путь к стадио­ну, погасли; темные силуэты потерянно бродили между деревьями, дети плакали, тревожные восклицания и па­нические голоса эхом отдавались в холодном ночном воздухе. Я чувствовал, как меня толкают со всех сто­рон люди, чьих лиц я даже не мог различить. Тут мы услышали, как Сол охнул от боли. — Что случилось? — обеспокоенно спросила Герми­она, останавливаясь так резко, что я налетел на нее. — Сол, где ты там? Люмос! Она зажгла волшебную палочку и направила узкий луч света через дорогу — Сол лежал, растянувшись на земле. — Споткнулся о корень, — поморщился он, вновь поднимаясь на ноги и потирая колено. — Ну, с твоими куриными мозгами это немудрено, — про­изнес голос сзади, манерно растягивая слова. Мы круто обернулись. В двух ша­гах от них, прислонясь к дереву, с абсолютно безмятеж­ным видом стоял Драко Малфой. Скрестив руки на гру­ди, он наблюдал за событиями в лагере сквозь прогали­ну в деревьях. Юля от души дала Малфою совет в таких выражениях, на которые никогда бы не осмелилась в присутствии отца. — Выбирай выражения, Боунс. — Гла­за Малфоя сверкнули. — Ругаешься, как пьяный маггл. - И часто ты бываешь в компании пьяных магглов? - съехидничал Сол. - Я смотрю, ты достаточно осведомлен о их привычках. - Не лучше ли вам убраться отсю­да? Тебе не понравится, если заметят ее, верно? Малфой кивнул на Гермиону, и в тот же момент со сторо­ны поля послышался грохот, словно взорвалась бомба, и вспышка зеленого света на мгновение озарила деревья вокруг. — И что это должно значить? — с вызовом спросила Гермиона. — Грэйнджер, они ищут магглов, — ответил Малфой. — Не хочешь похвалиться своими панталонами между не­бом и землей? Если не против, составь компанию вон тем, они как раз движутся сюда, а мы все дружно повеселим­ся. — Гермиона — колдунья, — огрызнулся Сол. — Думай себе что хочешь, Маркинсон, — злобно улыбнул­ся Малфой. — Если полагаешь, что они не отличают грязнокровок, оставайся стоять, где стоишь. Кстати, ты и сам почти как грязнокровка, раз вырос в магглятнике... — Придержи свой поганый язык! — металлическим голосом отчеканил Сол. Все присутствующие знали, что «грязнокровка» — крайне оскорбительное название колдуньи или волшеб­ника маггловского происхождения. — Не обращай внимания, Сол, — спешно сказала Гер­миона, хватая его за руку — тот уже шагнул к Малфою. Тут с другого края леса раздался грохот, какого мы еще не слышали; некоторые вокруг вскрикнули. Малфой подавил смешок. — Легко пугаются, верно? — лениво протянул он. — Полагаю, твой крестный, Поттер, велел вам всем спрятаться? Кста­ти, он что — кинулся спасать магглов? — А где твои родители? — воскликнул я с нарас­тающим гневом. — Там, в масках, я не ошибаюсь? Малфой повернулся ко мне, по-прежнему улыбаясь. — Ну... если бы они там и были, вряд ли бы я тебе ска­зал, согласись, Поттер. — Ох, да бросьте, — проговорила Гермиона, с отвраще­нием взглянув на Малфоя. — Не высовывай свою лохматую голову, Грэйнджер, — ухмыльнулся Малфой. —Пойдем, — повторила Гермиона и потащила нас к дороге. — Готов поспорить на что угодно, его отец — один из той банды в масках! — с гневом заявил Невилл. — Ну, в любом случае люди из Министерства его схва­тят! — с неподдельным чувством заметила Гермиона. Неподалеку на дороге громко спорила кучка подрост­ков в пижамах. Завидев нас, к нам об­ратилась девушка с пышными, вьющимися волосами, бы­стро заговорив: — Ou est Madame Maxime? Nous l’avons perdue... —Э-э-э... что? — растерялась Юля. - Это французы, - пояснил я. - Ищут какую-то мадам Максим. Говорят, что они потерялись. Затем я повернулся к француженке и сказал: - Pardon, on ne sait pas où est Madame Maxime. Nous sommes de Hogwarts. (Извините, мы не знаем, где мадам Максим. Мы из Хогвартса.) - C'est dommage. Vous parlez bien français. (Как жаль. Вы хорошо говорите по-французски.) - Merci. (Спасибо) Девушка повернулась ко мне спиной, и, уже отойдя, мы отчетливо расслышали, как она произнес­ла: — 'Огвартс... — Шармбатон, — прошептала Гермиона. — Что-что? — переспросил Невилл. — Они, должно быть, из Шармбатона, — пояснила Гер­миона. — Ну, Академия магии «Шармбатон»... Я читала о ней в «Обзоре магического образования в Европе». — А... да... понятно. Я полез в карман куртки за своей палочкой и на­шел там только омнинокль. — Ох, нет, быть не может... Я потерял свою волшеб­ную палочку! — Ты шутишь? Все остальные подняли свои палочки повыше, что­бы осветить как можно больше земли под ногами, но па­лочки нигде не было видно. Невилл покачал головой: — Может, она осталась в палатке? — Возможно, она выпала у тебя из кармана, когда мы бежали? — обеспокоенно предположила Гермиона. — Да...— пробормотал я. — Возможно... Я ни разу не расставался с волшебной палочкой за все время пребывания в мире волшебников и вдруг по­чувствовал себя необычайно уязвимым, оказавшись без нее в самой гуще событий. Прозвучавший рядом шорох заставил всех под­скочить на месте. Это был тот домашний эльф со стадиона, он с треском продирался сквозь кусты невдалеке. Двигался он в какой-то своеобразной манере — с явным затруд­нением, словно нечто невидимое не пускало его. — Там плохие волшебники! — в смятении пищал он, наклоняясь вперед в усилии не снижать темпа. — Люди высоко-высоко в воздухе! Винки уносит ноги прочь! И эльф скрылся за деревьями на той стороне дороги, пища и пыхтя в борьбе с удерживающей его неведомой силой. — Что это его так ломает? — Сол с любопытством по­смотрел вслед. — Почему бы ему не бежать обычным спо­собом? — Держу пари, он не спросил разрешения спрятать­ся, — сказал я. Я подумал о Добби — тот, стоило ему совершить что-то, что хоть чуточку не понравилось бы Малфоям, был вынужден наказывать себя отчаянным са­мобичеванием. — Знаете, с домашними эльфами очень жестоко об­ращаются! — возмущенно произнесла Гермиона. — Это настоящее рабство, вот что это такое! Почему никто ничего с этим не делает? — Ну, так ведь домашние эльфы счастливы, — пожал плечами Невилл. Гермиона сразу начала закипать. — Люди поддерживают не­справедливые, прогнившие порядки просто потому, что им лень что-то... - Успокойся, Гермиона! - ответил ей Невилл. - Домовые эльфы получают своеобразную плату, только это не деньги, а магическая энергия. - Вот как? - удивилась Гермиона. - Тогда выходит, они работают не совсем за просто так? С опушки леса докатился грохот еще одного взрыва. — Давайте-ка двигаться дальше, вот что я скажу, — с тревогой перебил ее Сол. Возможно, Малфой говорил правду; возможно, Гер­миона действительно была в большей опасности, чем мы. Мы вновь зашагали вперед, я машинально все еще шарил в карманах, хотя и понимал, что палоч­ки там нет. Темная дорога уводила нас все дальше в лес. Не­вдалеке компания гоблинов кудахтала над мешком золо­та, без сомнения, выигранного в тотализатор на матче, — вот кого совершенно не трогали безобразия, творящие­ся в лагере. Еще дальше, войдя в пятно серебряного све­та, мы увидели трех высоких вейл, во всем великолепии стоявших на прогалине в окружении юных волшебни­ков, каждый из которых очень громко говорил. — Я заработал около ста мешков галлеонов за год, — разглагольствовал один из них. — Я ведь драконоборец и работаю на Комиссию по обезвреживанию опасных су­ществ. — Да никакой ты не драконоборец! — кричал его при­ятель. — Ты посудомойщик в «Дырявом котле»... А вот я — охотник на вампиров, я их уже штук девяносто уложил... Третий юнец, чьи прыщи были видны даже в тусклом серебристом свете, который излучали вейлы, тоже пото­ропился вступить в беседу: — Я уже почти стал самым молодым из всех Мини­стров магии, какие только были... Я фыркнул от смеха. Ещё один парень крикнул собравшимся: —А я рассказывал, что изобрел метлу, которая летает до Юпитера? Тут уже мы не выдержали и покатились со смеху. - Ой, ха-ха-ха, не могу! Сол... хи-хи-хи... у тебя появились конкуре-хе-хе-нты! - засмеялся я. - Я... ха-ха... всё равно лучше! Со мной надёжнее и комфо-хо-хо-ртнее... - Не сомнева-ха-ха-ха-юсь! - ответила Гермиона. Мы пошли дальше, всё ещё хихикая. Звуки разговора вейл и их поклонников замолкли вдалеке, мы уже находились в самом сердце леса. Каза­лось, мы здесь одни, вокруг все затихло. Я огляделся. — Думаю, нам стоит подождать здесь — любого, кто подойдет, мы услышим за милю. Не успели эти слова слететь с моих уст, как прямо пе­ред ними из-за дерева появился Людо Бэгман. Даже в слабом свете двух волшебных палочек я разглядел разительные перемены в его облике. Он боль­ше не был жизнерадостным и розоволицым, и в походке не было бодрой упругости — Людо выглядел очень блед­ным и утомленным. — Кто это? — заговорил он, щурясь и стараясь рас­смотреть их лица. — Что вы здесь делаете одни? Мы удивленно переглянулись. — Ну... там что-то вроде мятежа... — сказал Сол. — Что? — уставился на него Бэгман. — Там, в лагере... какие-то люди захватили семью магглов... — А, будь они неладны! — потрясенно выругался Бэг­мен и, не сказав больше ни слова, аппарировал с негромким хлопком. Я прислушался к звукам, доносившимся из лагеря, — пока все было тихо; возможно, погром закончился. — Надеюсь, с остальными все в порядке, — помолчав, произнесла Гермиона. — Я тоже надеюсь, — отозвался Сол. —Представь, если поймают Малфоя. — Да уж, вот что стерло бы ухмылку с рожи старины Драко, — кивнул Сол. — А эти несчастные магглы? — взволнованно сказала Гермиона. — Что, если не удастся спустить их вниз? — Наши справятся, — успокоил ее Невилл. — Найдут спо­соб. — Это же сумасшествие — устраивать такое, когда этой ночью здесь все Министерство магии! — кипятилась Гермиона. — Я хочу сказать, как они рассчитывали скрыться? Или перепились, или они просто... Она неожиданно оборвала фразу и оглянулась. Мы тоже поспешно огляделись вокруг. Судя по зву­кам, кто-то неуверенно брел к их поляне, за темными де­ревьями слышался шорох нетвердых шагов. Потом шаги замерли. — Эгей! — позвал я. Тишина. Я встал на ноги и вгляделся в черную стену спутанных ветвей. Было слишком темно, чтобы различить что-то на таком расстоянии, но я чувство­вал, что там, в глубине, куда не доставал взгляд, кто-то есть. — Кто там? — спросил я. И тут, без всякого предупреждения, тишину разорвал голос, которого мы еще не слыхали в лесу, и издал он отнюдь не панический вопль, а выкрикнул нечто похо­жее на заклинание: — Морсмордре! Что-то громадное, зеленое, сверкающее вырвалось из того пятна мрака, в которое я пытался проникнуть взглядом, оно пронеслось над верхушками деревьев и взлетело в небо. — Что за...— охнул Сол, вскакивая на ноги и уставясь на появившуюся диковину. На какую-то долю секунды мне подумалось, что это еще одна композиция, выстроенная лепреконами, но тут я разобрал, что она изображала колоссальных размеров череп, образованный чем-то наподобие изумрудных звезд, со змеей, высунувшейся изо рта, словно язык. Такой же знак раньше был на предплечье у Валентина Юрьевича. Пока мы смотрели, сияющий оскал поднимался все выше и выше, пылая в облаке зелено­ватой дымки и выделяясь на черном небе, будто новое созвездие. Лес вокруг взорвался криками. — Это Знак Сами-Знаете-Кого! - ахнул я, ища глазами того, кто своим колдовством создал этот череп, но никого не увидел. — Волдеморта! Черная Метка!