Планета Хогвартс

До четверга все прошло без серьезных происше­ствий, если не считать того, что Рон умудрился рас­плавить на зельях свой котел. Лебедев оставил его после уроков, и тот вернулся, совершенно пав духом — ему пришлось сортировать испорченные ингредиенты от хороших. — Не знаешь, почему это Снейп в таком отвратитель­ном настроении? — спросил Рон у меня. - Нормально у него с настроением, Рон. Это тебе надо научиться наконец слушать, что он говорит. После этого у нас был урок ЗОТС. - "Слушай, а он своим глазом вас не..." - "Нас? Неее! Мы от таких штук хорошо умеем скрываться..." Гриффиндорским четверокурсникам настолько не терпелось попасть на первый урок "Моуди" (нам тоже было интересно, какой из него выйдет учитель), что в четверг сразу после обеда они столпились у его класса еще до того, как прозвонил колокол. Мы торопливо расселись прямо перед преподава­тельским столом, достали свои экземпляры учебников «Темные Силы. Руководство по самозащите» и стали ждать в непривычной тишине. Вскоре из коридора до­неслись клацающие шаги, и Крауч вошел в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. Нам даже была видна его шипастая деревянная нога, высунувшая­ся из-под мантии. — Можете убрать их, — хрипло прорычал он, проко­вылял к своему столу и сел. — Эти книги. Они вам не по­надобятся. Мы спрятали учебники обратно в сумки. Крауч вытащил классный журнал, тряхнул длинной пегой гривой, убирая волосы с покореженного и усеян­ного шрамами лица и стал называть имена, причем его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как ма­гический вращался по сторонам, устремляясь на студен­та, когда он или она отзывались. — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о присутствии. — Профессор Люпин написал мне о вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Темным Созданиям — про­шли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, клаббертов, гриндилоу, ползучих водяных и оборотней — я пра­вильно понял? Класс согласно зашумел. — Но вы отстали — и очень отстали — в отношении заклятий. Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разби­раться с Темными... — А вы не останетесь? — вырвалось у Дина Томаса. Магический глаз "Моуди" повернулся и уставился на него. Тому стало здорово не по себе, но почти в тот же момент "Моуди" улыбнулся — в первый раз за все время, что мы его видели. От этого его изуродованное лицо иска­зилось еще больше. Как бы то ни было, Дин испытал глу­бокое облегчение. — Ты будешь сын Майкла Томаса, да? — сказал Моуди. - Откуда вы знаете? - удивился Дин. - Ведь мой папа был... - Он был волшебником, просто не хотел, чтобы вы с матерью знали. Чтобы у вас не смогли выпытать о нем. Мы порой встречались... его убили Пожиратели через полгода после твоего рождения. Он засмеялся горьким смехом, с силой сомкнув свои шишковатые руки. - Расскажите мне о нем! - Позже, мистер Томас. Сейчас у нас урок, а потом мне будет некогда. — Итак, прямо к делу. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизакляти­ям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещенные Темные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточ­но взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с та­кими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке, он считает, что вы справитесь, а я скажу так: чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, ко­торый собирается применить к вам запрещенное закля­тие, не станет делиться своими планами, он не будет дей­ствовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. И если вы не маг-менталист высшего уровня, что вряд ли, ведь вам максимум пятнадцать лет, вас застанут врасплох. Поэтому вы должны быть готовы всегда. Вы должны быть бди­тельны и наблюдательны. Вы должны убрать это, мисс Браун, когда я говорю. Лаванда подпрыгнула и залилась краской — она как раз показывала Парвати под партой свой законченный гороскоп. Несомненно, магический глаз обладал способностью видеть сквозь дерево точно так же, как он видел через затылок. — Итак... Кто-нибудь из вас знает, какие заклятия наи­более тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись несколько рук, в том числе наши. "Моуди" кивнул Юле, хотя его магичес­кий глаз был по-прежнему устремлен на Лаванду. —Ну, — начала она. — Тетя говорила мне об од­ном... оно называется Империус. — О да, — с чувством произнес Крауч. — Твоя тетя как глава Отдела Магического Правопорядка должна его знать. Заклинание Империус доставило Ми­нистерству неприятностей в свое время. "Моуди" с усилием поднялся на ноги — живую и дере­вянную, выдвинул ящик стола и достал стеклянную бан­ку. Внутри бегали три здоровенных черных паука. "Моуди" поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшеб­ную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шелковой нити, раскачиваясь взад и вперед словно на трапеции. Он напряженно вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся беспорядочно кувыркаться. Крауч шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, вне всяких сомнений, отбил чечетку. Все засмеялись — все, кроме профессора. — Думаете, это смешно, да? — прорычал он. — А по­нравится вам, если я то же самое проделаю с вами? Смех мгновенно умолк. — Полная управляемость, — тихо заметил "Моуди", ког­да паук сжался в комок и стал перекатываться по столу. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться, зап­рыгнуть в горло кому-нибудь из вас... Были времена, когда множество колдуний и вол­шебников были управляемы при помощи заклятия Им­периус. Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. Если возможно, лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬ­НОСТЬ! — рявкнул он, и все подскочили. Крауч подобрал кувыркающегося паука и водворил обратно в банку. — Кто еще знает что-нибудь? Другие запрещенные заклятия? В воздух взвились руки Гермионы и Невилла. —Да? — сказал Крауч, и его магический глаз, провер­нувшись, уставился на Невилла. — Есть такое... заклятие Круциатус, — произнес Не­вилл тихо, но отчетливо. Профессор чрезвычайно пристально смотрел на Невилла, на сей раз уже обоими глазами. — Ты Лонгботтом? — спросил он, и его маги­ческий глаз вновь скользнул вниз, пробегая список в жур­нале. Невилл кивнул, но "Моуди" воздержался от дальнейших расспросов. Повернувшись к классу, он вы­нул из банки следующего паука и посадил его на кафед­ру, где тот оцепенело замер, слишком напуганный, что­бы двигаться. — Заклятие Круциатус, — заговорил Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы уловили суть. Он нацелил палочку на паука и скомандовал: — Энгоргио! Паук вырос — теперь он был больше тарантула. "Моуди" снова поднял палочку и шепнул: — Круцио! В ту же секунду ноги паука прижались к туловищу, он перевернулся на спину и начал ужасно дергаться, качаясь из стороны в сторону. От него, разумеется, не доносилось ни звука, но я был уверен — будь у паука голос, он орал бы как резаный. Крауч не уби­рал палочки, и паук затрясся и задергался еще неис­товей. — Прекратите! — воскликнула Гермиона. Я оглянулся на нее. Она смотрела вовсе не на па­ука, а на Невилла — руки у того были стиснуты на столе, костяшки пальцев побелели, а широко открытые глаза были полны ужаса. Хоть его родители уже и были здоровы, все же ему было крайне тяжело на это смотреть. Крауч поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал подергиваться. — Редуцио, — приказал он, и паук уменьшился до нормальных размеров. "Моуди" посадил его обратно в банку. — Боль, — сказал он тихо. — Вам не нужно тисков для пальцев или ножей, чтобы пытать кого-нибудь, если вы можете применить заклятие Круциатус... Оно тоже ког­да-то было очень популярно. Так.. Кто знает еще что-ни­будь? Я огляделся. Судя по лицам, все были поглощены мыслями о том, что должно случиться с последним пауком. Даже рука Гермионы слегка дрожала, когда она подняла ее в третий раз. — Ну? — посмотрел на нее Крауч. — Авада Кедавра, — прошептала Гермиона. Несколько человек посмотрели на нее с тревогой. — Ага, — еще одна чуть заметная улыбка скривила неровный рот профессора. — Да, последнее и самое худшее... Авада Кедавра... Заклятие Смерти. Он опять запустил руку в банку, и, словно догадыва­ясь, что сейчас произойдет, третий паук отчаянно заме­тался по дну, пытаясь увернуться от скрюченных паль­цев. Крауч его все-таки поймал и посадил на стол. Паук бросился наутек по деревянной крышке. Крауч поднял волшебную палочку. — Авада Кедавра! — каркнул "Моуди". Полыхнула уже так знакомая мне и Гермионе вспышка слепящего зеленого света, раз­дался свистящий звук, будто что-то невидимое и громад­ное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинул­ся на спину — без единого повреждения, но безусловно мертвый. Несколько девушек сдавленно вскрикнули. "Моуди" смахнул мертвого паука на пол. — Ни порядочности, — спокойно сказал он, — ни любезности. И никакого противодействия. ("Мы бы поспорили", - заявил Арей.) Невозмож­но отразить. За всю историю известен лишь один чело­век, сумевший пережить это, и он сидит прямо передо мной. ("Два", - подумал я.) Значит, вот так умерли Джеймс и Лили Поттеры — точно так же, как этот паук. Наверное, у них тоже не было ни раны, ни отметины? Суждено ли им было просто увидеть зеленую вспышку и услышать свист налетающей смерти, прежде чем жизнь покинула их тела? "Моуди" заговорил вновь. — Авада Кедавра — заклятие, требующее для выпол­нения серьезной магической мощи. Сейчас вы все може­те достать свои волшебные палочки, направить на меня и произнести положенные слова — однако сомневаюсь, чтобы меня от этого хотя бы насморк прохватил. Но ни­чего, я здесь для того и есть, чтобы научить вас, как это делать. ("Как делать что?" - подумал я. - "Как правильно авадить?") Возникает вопрос — если все равно нет противодей­ствующего заклятия, то зачем я вам это показываю? За­тем, что вы должны знать. Вы должны ясно представлять себе, как выглядит самое худшее. Недопустимо, чтобы вы вдруг оказались в ситуации, где столкнетесь с этим нос к носу. ВСЕГДА БУДЬТЕ НАЧЕКУ! — взревел он, и весь класс опять подскочил. — Эти три заклятия — Авада Кедавра, Импе­риус и Круциатус — известны как Непростительные заклятия. Использования любого из них по отношению к челове­ческому существу достаточно, чтобы заработать пожиз­ненный срок в Азкабане. Это то, чему вы должны проти­востоять. Это то, с чем я должен научить вас бороться. Вам нужна подготовка. Вам нужно быть во всеоружии. Но самое главное — вам нужно приучить себя к постоянной, неусыпной бдительности. Достаньте ваши перья... запи­шите это... Остаток урока мы провели, записывая примечания к каждому из Непростительных заклятий. До самого удара ко­локола никто не проронил ни слова, но как только "Моуди" отпустил нас и мы вышли из класса, всех буквально про­рвало. Большинство обсуждало заклятия со смесью ужаса и восторга: «Видел, как его трясло? А как он убил его — прямо вот так!» - "Они так говорят об этом", подумал я, "словно по­бывали в каком-то балагане". Сам-то я отнюдь не считал увиденное занятным представлением, и, похоже, так же думали все наши. - Собираем совет сегодня сразу после ужина, - сказал я. - И у меня новые сведения насчет Крауча. Кроме того, что мы уже знаем. Солу тоже расскажем - у них только завтра ЗОТС. - Что-что он вам показывал?! - поразился Сол. - Но это... это же... - Запрещено, мы прекрасно знаем. И ещё, у меня есть сведения, что Крауч попытается пропихнуть меня на Турнир... - Но тебе нет семнадцати! - возразила Гермиона. - А он сам кинет мою бумажку. И заколдует Кубок так, чтоб он ее принял. - Думаешь ему помешать? - спросила Луна. - Думаю поучаствовать. В конце меня, скорее всего, будет ждать главный приз в виде Волдеморта. И если Арей будет со мной - а он будет - то Волдеморту приготовим какую-нибудь бяку, ну а я... максимум, будет то же, что и с Гермионой. - Но ты все же осторожней там... - Задания Турнира, кстати, известны? - Мне? - Краучу. - Пока нет. Видно, Дамблдор еще не сказал. Кстати, у меня вопрос: Сол, ты почему не Префект? - Мне предлагали. Я отказался. Во-первых отнимает слишком много времени... а во-вторых, поставят мне в пару какую-то левую девицу вместо Гермионы. С Гермионой интересно, а с той о чём я буду говорить, о тряпках? Когда мы вернулись в гостиную, Фред и Джордж засели в углу, чем-то занятые. Зрелище небывалое — близне­цы удалились в уголок и тихо трудятся в поте лица. Обыч­но они предпочитали быть в гуще событий, шумно при­влекая к себе внимание. Было что-то таинственное в том, с каким вниманием они склонились над пергаментом. Не измышляют ли ребята какой-нибудь способ пробраться на Турнир Трех Вол­шебников, подумалось мне. Как раз в этот момент Джордж, глядя на быстро пи­савшего Фреда, отрицательно покачал головой и что-то очень тихо проговорил, однако в тишине пустой комна­ты я сумел расслышать слова: «Нет, это звучит так, словно мы обвиняем его, надо как-то поделикатнее...» Тут Джордж поднял голову и встретился глазами со мной. - Вы про Бэгмана? - Откуда ты... - Догадался. Расплатился лепреконским золотом? - Да, чтоб его... Вот теперь не знаем, как... - Ага, а вы хотите, чтоб он вернул вам настоящие деньги? - Ну конечно! Кто бы этого не хотел? Тем более нам нужны деньги на "Уморительные Утехи Уизли". - На какие утехи? - На наш магазин прикольных волшебных вещей. Фальшивые палочки, зелья со смешными эффектами, перья, которые плюются в тебя чернилами и так далее. Вскоре близнецы свернули пергамент, пожелали мне спокойной ночи и от­правились спать. Ну, а мы немного еще посидели и отправились следом.