Планета Хогвартс

Я изобразил на лице крайнее удивление. Никаких аплодисментов, только жужжание, как буд­то в зал залетел рой рассерженных пчел. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть меня. Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмана, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился. Я повернулся к нашим. Все гриффиндорцы глядели на меня, разинув рты. Профессор Дамблдор за профессорским столом вы­прямился и кивнул профессору МакГонагалл. — Гарри Поттер, — сказал он, — подойдите, пожалуй­ста, сюда. — Иди, — шепнула Гермиона, подтолкнув меня. Я поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрел к преподавательскому столу. Сле­ва и справа столы Гриффиндора и Хаффлпаффа. Жужжание становит­ся громче, взоры всех сопровождают меня, как лучи про­жекторов. — Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес ди­ректор. Я двинулся вдоль стола. Прошел мимо Хагрида, тот не подбодрил меня, не подмигнул. Я отворил дверь и очутился в небольшой комнате. На стенах портреты волшебниц и колдунов, напротив кра­сивый камин, в котором, постреливая, пылает огонь. Лица на портретах повернулись ко мне. Сморщен­ная, как печеное яблоко, ведьма выскочила из рамы, впрыгнула в соседнюю к волшебнику с моржовыми уса­ми и что-то зашептала ему на ухо. Виктор Крам, Седрик Диггори и Флер Делакур стояли у камина. На фоне яркого пламени их темные силуэты выглядели до странности внушительно. Крам, ссутулив­шись и о чем-то сосредоточенно думая, притулился к ка­минной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Флер Делакур, откинув назад волну белокурых волос, повернулась ко мне. — В чем дело? — спросила она. — Надо вернуться в зал? Она, видно, подумала, что меня за ними послали су­дьи. Позади послышался дробный стук шагов, и в ком­нату вбежал Людо Бэгман. — Невероятно! — воскликнул он, схватив мою руку. — Необычайное происшествие! Джентльмены... леди, — обратился он к чемпионам, таща меня к ками­ну. — Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, четвертого чемпиона, участника Турнира! Виктор Крам расправил плечи, оглядел меня с голо­вы до ног, и его хмурое лицо потемнело. Седрик вопро­сительно переводил взгляд с Бэгмана на меня, как будто ослышался. Что до Флер, она взмахнула блестящей вол­ной волос и с улыбкой промолвила: — О-ля-ля! Очень веселая шутка, мсье Бэгман! — Шутка! — Бэгман еще не пришел в себя. — Да нет же! Какая шутка! Имя Гарри только что выскочило из Кубка. Крам чуть сдвинул густые брови. Седрик пребывал в вежливом недоумении. А Флер нахмурилась. — Это ошибка. — В голосе ее звучало презрение. — Он не может соревноваться. Он ошшень маленький. —Да, но случилось чудо. — Бэгман потер гладкий подбородок и улыбнулся мне. — Вы ведь знаете, воз­растное ограничение наложили в этом году в целях бе­зопасности. И раз его имя выскочило из Кубка... думаю, теперь уже ничего нельзя поделать... Противоречит пра­вилам. Вы обязаны... А Гарри придется приложить все усилия. Дверь позади нас опять отворилась. Вошли профес­сор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, ма­дам Максим, профессор МакГонагалл и Валентин Юрьевич, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбужденных голосов. — Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флер. — Они говорят, что этот пти гарсон тоже примет участие. Мадам Максим выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со све­чами, обтянутый атласом внушительный бюст заколы­хался. — Дамблёдорр! Кес-кёсе? Что сие означает? — власт­но промолвила она. — Я тоже хотел бы это знать! — поддержал францу­зов профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. — Два чемпиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы какая-либо шко­ла когда-нибудь выставляла двух чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? — С его губ слетел ехидный смешок. — Импоссибль. — Мадам Максим опустила огром­ную, унизанную прекрасными опалами руку на плечо Флер. — 'Огва'гтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть сп'гаведливо. — Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. — Каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претен­дентов. Дамблдор проницательно взглянул на меня, я не отвел взгляда, пытаясь уловить выражение его глаз сквозь половинки очков. — Это ты, Гарри, бросил в Кубок свое имя? — Нет, — под прицелом всех взглядов ответил я. — Может быть, ты просил кого-то из старших бро­сить в Кубок твое имя? — Нет, — твердо ответил я. — Он говорит неправда! — воскликнула мадам Мак­сим. — Гарри не мог бы пересечь запретную линию, — вме­шалась МакГонагалл, — даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения. — Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр, — пожа­ла плечами мадам Максим. — Наверное, ошибся, — согласился Дамблдор. — Дамблдор, вы же прекрасно знаете, что не ошиб­лись, — вспыхнула МакГонагалл. — Все это глупости. Гар­ри не подходил к линии. Не обращался ни к кому из стар­ших учеников. Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно! - Мистер Крауч, мистер Бэгман.— В голосе у Каркарова появились льстивые нотки. — Вы — наши беспри­страстные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшед­шее противоречит правилам Турнира? Бэгман вытер носовым платком круглое мальчише­ское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в несколь­ких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похо­жим на призрака. Но заговорил Крауч обычным брюзг­ливым тоном. — Мы должны строго следовать правилам. А в них на­писано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире. — Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгман и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершен. — Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня. — Карка­ров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось. — Зажгите его еще раз. Все шко­лы должны иметь равное число чемпионов. Это, Дамбл­дор, будет честно! — Поймите, Каркаров, это невозможно, — возразил Бэгман. — Кубок огня погас, и его разожгут не раньше сле­дующего Турнира. — Которому мы объявим бойкот! — взорвался Карка­ров. — После всех встреч, переговоров, компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бро­сить все и уехать. — Пустая угроза, Каркаров, — прохрипел голос у две­ри. — Ты не сможешь отозвать своего чемпиона. Как ска­зал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрак­том. Хотят они или нет, им придется участвовать в Тур­нире. Что, не согласен? В комнату вошел "Моуди" и, хромая, подошел к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым пра­вой ногой. — Согласен? — переспросил Каркаров. — Боюсь, я не совсем тебя понял, Моуди. Каркаров держался высокомерно, показывая всем, что слова "Моуди" не достойны его внимания, но профессора выдали руки, судорожно сжавшиеся в кулаки. — Неужели? — спокойно продолжал профессор ЗОТС. — Тогда слушайте. Все очень просто. Кто-то опустил в Кубок имя Поттера, точно зная, что, выпади его имя, ему придется участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится. Угу, и я даже знаю, кто это сделал. — Значит, мсье успешно помог 'Огва'гтсу откусить от одного яблока два раза, — подытожила мадам Максим. — Полностью с вами согласен, — кивнул Каркаров. — И я намерен подать протест в Министерство магии и Международную конфедерацию колдунов... — Уж кому бы подавать протест, так это Гарри Потте­ру, — прохрипел "Моуди". — Но смешно сказать, я еще и сло­ва от него не слышал. — Ему чего делать п'готест! — топнула ножкой Флер Делакур. — Палец пальцем не стукнул, и чемпион! Мы много месяц т'гудились, мечтали стать чемпион. Такая честь для всей школы. За тысяча галлеон многие готовы отдать их жизнь! — А может, кто-то и хочет, чтобы Поттер отдал жизнь. После этих слов в комнате воцарилось гнетущее на­пряжение. Не на шутку встревоженный, Людо Бэгман, нервно переступив с ноги на ногу, прервал молчание: — Моуди, старина, что вы такое говорите?! — Как всем нам известно, Моуди считает утро пропа­щим, не раскрой он к обеду полдюжины заговоров. — Каркаров перешел к прямым оскорблениям. — Ему всю­ду мерещится опасность. Небось и студентам то же вну­шает. Мягко говоря, странное свойство для преподавате­ля, который учит, как защищаться от Темных Сил. Но вам, Дамблдор, конечно, виднее. — Мне мерещится? — вновь захрипел Моуди. — Фан­тазия разыгралась? Да поймите, подложивший в Кубок имя Поттера обладает огромной волшебной силой! — А доказательства, мсье? — Мадам Максим всплес­нула ручищами. — Маг сумел обмануть предмет, обладающий исклю­чительными магическими свойствами. Только мощней­шее заклятие Конфундус могло заставить Кубок забыть, что в Турнире должны участвовать три школы. Ведь что­бы Кубку не из кого было выбирать, надо иметь в школе всего одного претендента. И скорее всего, имя Поттера подложили от некой четвертой школы. Ильверморни, например. — Сдается мне, ты очень много об этом думал, — хо­лодно заметил Каркаров. — Занятная гипотеза. А я тут недавно слыхал такую историю: ты вбил себе в голову, — ха-ха! — что один из подарков, которые ты получил в день рождения, — хитроумно замаскированное яйцо василис­ка. Ты его взял и разбил, а это оказались часы для автомо­биля. Потому-то мы и не воспринимаем тебя всерьез... — Да, существуют люди, умеющие раздуть из мухи слона. — В голосе "Моуди" прозвучала угроза. — Работа у меня такая: разгадывать замыслы темных сил, Каркаров. Тебе бы следовало об этом помнить... — Аластор! — предупреждающе остановил "Моуди" Дамблдор. Тот прикусил язык, но с удовольствием поглядывал на залившегося краской Каркарова. — Нам неизвестно, как это могло произойти, — об­ратился Дамблдор к присутствующим. — Но иного вы­хода нет. Кубок выбрал двоих: Седрика и Гарри. И им ни­чего не остается... — Но Дамблё-дорр... — Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? Буду рад выслушать. Но мадам Максим не проронила больше ни слова, она просто клокотала от гнева. И не только она. Каркаров злился не меньше. Один толь­ко Бэгман был охвачен радостным спортивным волнением. — Ну что ж, — потер он руки и улыбнулся. — Пора дать чемпионам соответствующие инструкции. Эта честь, Барти, представлена тебе. Не возражаешь? — Да, да... Инструкции... Первый тур... Он подошел к камину. Вокруг его глаз залегли глу­бокие тени. Тонкую, как папиросная бумага, кожу избороз­дили морщины. На Кубке мира он выглядел куда лучше. — Первый тур проверит вашу смекалку, — принялся за объяснения Крауч. — Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важ­но действовать смело и находчиво в неожиданных об­стоятельствах. Первый тур состоится двадцать четверто­го ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учите­лей хоть какую-то помощь. Единственное оружие чем­пиона — волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затра­ты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это все, Альбус? — повернулся Крауч к Дамблдору. — Да, все. — Директор Хогвартса взглянул на Крауча с легким беспокойством. — Может, Барти, вы переночуе­те в замке? — Меня ждут дела в Министерстве. У нас сейчас не­простые времена. Вместо меня остается молодой Увизерли... большой энтузиаст... по правде говоря, даже слиш­ком большой... — Ну хотя бы выпейте на дорогу — предложил Дамб­лдор. — Оставайтесь, Барти. Я вот остаюсь! — радостно воз­вестил Бэгман. — В Хогвартсе сейчас куда интересней, чем в вашей конторе. — Нет, Людо, не могу, — в обычной категорической манере отказался Крауч. — Профессор Каркаров, мадам Максим, от рюмочки на ночь, надеюсь, не откажетесь? Но мадам Максим уже опустила руку на плечо Флер, и они быстро пошли к двери, что-то лопоча по-француз­ски. Каркаров поманил Крама, и они, не сказав больше ни слова, тоже поспешили уйти. — Гарри, Седрик, советую вам сейчас же идти к себе, — улыбнулся Дамблдор своим чемпионам. — Не сомневаюсь, и Гриффиндор, и Хаффлпафф горят желанием отпраздно­вать ваш успех. Нельзя лишать друзей отличного предло­га устроить шумное и веселое столпотворение. Я глянул на Седрика, тот кивнул, и оба двинулись к двери. Большой зал опустел. Свечи в тыквах догорали, при­давая их зигзагоподобным улыбкам мерцающий, жутко­ватый вид. — Ну вот, Гарри, — Седрик слегка улыбнулся, — опять мы с тобой соперники! — Опять, — просто сказал я. — Скажи, Гарри, как тебе удалось бросить свое имя в Кубок? — спросил Седрик. — Я не бросал. — я твердо посмотрел на Седри­ка. — Честное слово. — Ну да, ладно... Пока,— махнул мне Седрик. «Конечно, он мне не верит», — подумал я, глядя ему вслед. Вместо того чтобы взбежать по мраморной лестни­це, Седрик свернул и исчез в правой двери. Я посто­ял, послушал, как он сбегает по каменной лестнице вниз, и пошел по мраморным ступеням к себе. - Итак, нам нужно поучаствовать в Турнире, кроме того, надо освободить настоящего Моуди и Крауча-старшего, так, чтоб Крауч-младший ничего не заподозрил... - Крауч, Крауч... У меня с этими СОВАми скоро память будет переполнена! Вы посмотрите, сколько нам задали по Трансфигурации! - Сол развернул перед нами пергамент с длиннющим списком того, что надо было сделать к следующему уроку. - И ведь это еще не ТРИТОН! - А есть и хорошие новости! Посмотрите, что пишут в "Пророке"! - Рита? - Нет, некая Роза Геллер. Уникальный артефакт Поттеров, который, по слухам, сумел воссоздать Мальчик-Который-Выжил и аналог которого находится в руках у Ремуса Люпина, вновь заявил о себе. Ранее говорилось, что он обладает свойством излечивать ликантропию. Известно уже три подтвержденных в Мунго случая, кроме самого Люпина, это мисс Кьяра Лобоска (24 года) и юный Вольдемар Вольфхен (12 лет), которые прошли полный курс и теперь полностью способны контролировать себя в полнолуние... После этого Эймин с родными принимал наши поздравления, у нас даже была небольшая вечеринка во Внутреннем мире. Сол устроил "дискотеку по заявкам" и кричал, что я обязательно выиграю Турнир. Но все же, как быть с Моуди и старшим Краучем? Последний совсем плохо выглядит...