Планета Хогвартс

Чтоб отвлечься от мыслей о квиддиче, я решил пока заняться вопросом крестражей. Первый вопрос был - как проникнуть в Гринготтс. Второй - а все ли крестражи мы знаем? Может, где-то есть еще десяток, а мы уже обрадовались. Тем более Юлька говорила что-то про канон и какую-то змею... а вдруг она и действительно есть у Волдеморта? Насчет попадания в Гринготтс, мы не придумали ничего лучше, чем если я попробую просочиться в ячейку Лестрейнджей сам. В буквальном смысле. А там уж надо искать Кубок, рисунок которого я видел в книге об Основателях. Трансфигурировать его во что-то мелкое, что в любую щелочку пройдет. Обратно - тем же способом. И потом, как уже доберусь до наших, обратно трансфигурировать Кубок и разобраться с крестражем. На следующий после злополучного матча день мы пошли к Хагриду. — Хагрид, это мы! — крикнул я в замочную скважину. — А то не знаю, — отозвался он. Отодвинулся засов, скрипнула дверь, и в щели показалась голова Хагрида. Гермиона вскрикнула. Волосы у Хагрида свалялись от запекшейся крови, левый глаз заплыл и превратился в щелку, окруженную лиловыми и черными синяками. Лицо и руки в порезах, некоторые еще кровоточат. И двигался он скособочась. Наверное, из-за сломанных ребер, решил я. Хагрид прихромал к очагу и поставил на огонь медный чайник. Клык скакал вокруг нас и норовил лизнуть в лицо. — Что с тобой случилось? — спросил я. — Говорят тебе: ничего. — Хагрид выпрямился и радостно повернулся к нам, правда, при этом морщась. — До чего же рад вас видеть. Летом хорошо жилось? — Хагрид, на тебя напали! — сказал Сол. — Сколько раз говорить — ерунда! — А если бы кто из нас пришел с фунтом фарша на месте лица, тоже сказал бы «ерунда»? — не отставал Сол. Хагрид подошел к громадному деревянному столу, стоявшему посреди хижины, и сдернул с него посудное полотенце. Под ним оказался кровавый с прозеленью бифштекс размером чуть больше автомобильной шины. — Уж не кушать ли ты это собрался? — спросил Невилл, наклонившись к мясу. — Выглядит ядовитым. — А как еще ему выглядеть? Драконье мясо. Не для кушанья принесено. Он схватил его, пришлепнул к левой стороне лица и закряхтел от удовольствия; по бороде потекла зеленоватая кровь. — Уже полегчало. Жжет, а помогает. — Зачем тебе это? У меня мой артефакт с собой. Сейчас я тобой займусь. А расскажешь нам, что случилось? — спросил я. — Не могу, Гарри. Большой секрет. Рассказать — так не то что с работы уволят... — Скажи, это тебя великаны отделали? — тихо спросила Гермиона. — Великаны? Кто тебе сказал «великаны»? Ты с кем говорила? Кто тебе наплел, где я... кто сказал, что я... а? — Мы догадались, — извиняющимся тоном ответила Гермиона. — Ага, догадались. — Хагрид сурово взирал на нее. — Это... вроде очевидно, — сказала Юля. Я кивнул. Хагрид сердито оглядел нас и подошел к засвистевшему чайнику. — Сроду не видал таких досужих ребят, — бурчал он, разливая кипяток по трем кружкам в форме ведер. — Не в похвалу вам говорится, учтите. Любопытны не в меру. Нос суете куда не надо. Но в бороде как будто мелькнула улыбка. — Так ты великанов искал? — с улыбкой сказал я, усаживаясь за стол. Хагрид поставил перед нами чай, сел, подобрал свой бифштекс и опять пришлепнул к лицу. — Ну. Искал. — И нашел? — спросила полушепотом Гермиона. — Правду сказать, найти-то не больно трудно. Не карлики, понимаешь. — А где они? — спросила Луна. — В горах, — последовал ответ. — А что же, магглы их не... — Да встречают, — мрачно перебил Хагрид. — Только говорится всегда: несчастный случай в горах. С альпинистами. — Давай, Хагрид, рассказывай, чем занимался, — сказал Сол. — Расскажи, как повздорил с великанами. — Отправились мы, значит, как семестр кончился... — И мадам Максим с тобой? — перебила Гермиона. — Ну да. Ага, вдвоем отправились. И я вам скажу, она не неженка, Олимпия. Ну да, красивая, нарядная женщина... Я-то знал, куда идем, думаю, каково ей покажется по скалам карабкаться да в пещерах ночевать, а она хоть бы раз пожаловалась. — Ты знал, куда идете? — спросил я. — Знал, где живут великаны? — Дамблдор знал, он и сказал нам. — Они прячутся? — спросил Невилл. — Это тайна, где они живут? — Да какая тайна, — сказал Хагрид, встряхнув косматой головой. — Просто волшебникам до них дела нет, лишь бы подальше где были. Но где они есть, добраться туда трудно, особенно для людей. Потому и надо было получить от Дамблдора направление. Месяц добирались... — Месяц? — сказала Юля, словно в жизни не слышала о таких долгих путешествиях. — А взял бы и через портал? — Следили за нами, Сьюзен, — грубо сказал он. — Министерство за Дамблдором и за всеми, кто с ним в сговоре, по-ихнему. — Это мы знаем, — вставил я. Мне не терпелось услышать продолжение истории. — Мы знаем, Министерство следит за Дамблдором. — Значит, волшебным транспортом ты не мог до них добраться? — спросил Сол. — Весь путь проделал, как маггл? — Ну не так уж прямо весь, — уклончиво ответил Хагрид. — Но осторожность не мешает — мы-то с Олимпией, как бы сказать, заметные... за нами-то легче следить. Прикинулись, будто вместе едем в отпуск. Прибыли, значит, во Францию и будто бы в школу Олимпии направляемся. Знаем, таскается кто-то за нами хвостом из министерских. Вот и ехали потихоньку — мне же магией пользоваться нельзя, а Министерство только и ждет, за что бы нас закатать. Но хвост мы свой сбросили возле Дижона... А после этого рискнули малость поколдовать и добрались благополучно. Наткнулись на пару сумасшедших троллей на польской границе, и в минской пивной с одним вампиром малость повздорил, а так все прошло как по маслу. Добрались до места и пошли в горы, искать их... Магию, значит, побоку, раз они близко — они волшебников ох как не любят, а нам их злить ни к чему. Дамблдор предупредил, что Сами-Знаете-Кто тоже станет искать великанов. И скорее всего, уже отрядил к ним посла. Сказал: осторожнее, внимание не привлекайте, когда подойдете близко — вдруг они там уже, Пожиратели смерти. Хагрид умолк и отхлебнул чаю. — Дальше! — нетерпеливо сказал я. — Нашли их. Ночью поднялись на гору — они внизу под нами. Костерки горят и большущие тени... будто гор куски передвигаются. — Какого они роста? — спросил Невилл. — Да футов двадцать, — небрежно уронил Хагрид. — Которые побольше, так, может, и двадцать пять. — А сколько их было? — спросил я. — Десятков, думаю, семь или восемь. — И всё? — сказала Гермиона. — Да, — печально сказал Хагрид, — восемьдесят осталось, а было пропасть сколько. Одних племен, почитай, сотня по всему свету. Они веками вымирали. Конечно, и волшебники кое-каких убили, но больше сами они друг друга, а теперь особенно быстро мрут. Это против их природы — кучей жить. Дамблдор говорит, мы виноваты — волшебники их прогнали от себя подальше, вот и пришлось им собраться вместе, для защиты. — Ну, вы увидели их, и что потом? — поторопила Юля. — Дождались утра, не хотели в темноте приближаться, опасно. Часа в три ночи они заснули, прямо где сидели. А мы боялись спать. Во-первых, мало ли кто там проснется и к нам подойдет, а потом храп такой, что представить нельзя. Под утро из-за этого лавина случилась. В общем, как рассвело, пошли к ним. — Прямо так и пошли? — благоговейно произнес Невилл. — Прямо в лагерь великанов? — Ну, Дамблдор сказал нам, как к ним подступиться. Принести подарки гургу, уважение оказать, одним словом. — Кому подарки? — спросила Луна. — А-а, гургу — вождю то есть. — А как понять, кто там гург? — спросил Сол. Хагрида вопрос позабавил. — Проще простого. Самый здоровый, самый уродливый и ленивый. Сидит, и чтобы жратву ему таскали. Мертвых козлов и прочее. Зовут Каркусом. Фута двадцать два — двадцать три, а весом — с пару взрослых слонов. Шкура как у носорога. — И ты к нему подошел? — с трепетом спросила Гермиона. — Ну... спустился к нему. Он в ложбине лежал, между четырьмя довольно-таки высокими горами, возле горного озера. Лежит этот Каркус и орет остальным, чтобы харч таскали ему и его жене. Мы с Олимпией спустились по склону... — И они не захотели убить вас, когда увидели? — изумилась Юля. — Кое-кто точно подумывал, — Хагрид пожал плечами, — но мы сделали, как велел Дамблдор — подарок поднять повыше и ни на кого не смотреть, только на гурга. Так и сделали. Остальные там держались смирно, смотрели, как мы идем, а мы подошли к ногам Каркуса, поклонились и положили перед ним подарок... — Что вы поднесли великану? — спросила Луна. — Еду? — Нет, еды у него сколько влезет. Мы ему волшебство принесли. Великаны любят волшебство, но не любят, чтоб его против них применяли. Короче, в первый день мы дали ему ветку Губрайтова огня. Гермиона тихо охнула. — Ветку чего? - переспросил Невилл. — Вечного огня, — пояснила Гермиона. —Профессор Флитвик, помнишь, говорил о нем как-то на занятиях! Я, кстати, уже научилась его создавать, мне такие чары легко даются, хотя, разумеется, это гораздо сложнее, чем тот, которым я на первом курсе подожгла - помните? - мантию Квиррелла, и... — Короче, — продолжал Хагрид, — Дамблдор заколдовал эту ветку, чтобы она всегда горела, а это не всякий волшебник умеет. Я, значит, кладу ее в снег к ногам Каркуса и говорю: «Подарок гургу великанов от Альбуса Дамблдора, который шлет ему почтительные приветствия». — И что сказал Каркус? — спросил я. — Ничего. Не знает по-английски. — Да ну? — Подумаешь, какое дело, — ответил Хагрид. — Дамблдор предупреждал нас, что может так случиться. Смекалки у Каркуса хватило кликнуть парочку великанов, которые разумели по-нашему — толмачей, значит. — А подарок ему понравился? — спросил Сол. — Еще как — чуть не запрыгали, когда поняли, что за штука. О-очень были довольны. И я говорю: «Альбус Дамблдор просит гурга поговорить с его посланцем завтра, когда он придет с новым подарком». — А почему сразу нельзя было поговорить? — удивилась Гермиона. — Дамблдор велел нам подъезжать потихоньку. Пусть, мол, видят, что мы держим слово. «Завтра придем еще с одним подарком», — и приходим с еще одним. Производим на них хорошее впечатление, поняла? А они пока что первый испробуют, поймут, что вещь хорошая, и еще захотят. Великаны вроде Каркуса, если их мозги чересчур нагружать новостями, они тебя убьют, чтобы думать было проще. Короче, откланялись мы, нашли себе уютную пещерку для ночлега, а наутро пришли обратно, и на этот раз Каркус уже сидел, ждал нас прямо с нетерпением. — И ты поговорил с ним? — Ну да. Сперва мы поднесли ему ладный боевой шлем, ну, гоблинской работы, непрошибаемый, а потом сели потолковать. — Что он сказал? — Немного. Больше слушал. Но признак хороший. Про Дамблдора он слышал, слышал, что Дамблдор был против того, чтобы убивали последних великанов в Британии. И вроде как Каркусу было интересно, с чем к нему пожаловали гонцы от Дамблдора. И еще сколько-то ихних, в особенности которые знают по-английски, подошли и тоже слушают. Так что уходили мы от них обнадеженные. Обещали назавтра прийти, опять с подарком. А ночью все поломалось. — Почему же? — спросил Сол. — Я же говорю: они не приспособлены жить сообща, — грустно сказал Хагрид. - Такой большой компанией. Не могут с норовом своим совладать — у них прямо смертоубийство. Мужчины друг с другом дерутся, женщины друг с дружкой дерутся, остатки старых племен стенка на стенку идут — и не то чтобы харч не поделили, или костры какие получше, или место для ночлега. Казалось бы, коль весь род твой почти перевелся, ну не долби ты друг друга, так нет же... - Агрессия - это весьма распространенный способ самоутверждения у существ, обладающих низким уровнем интеллекта, - заметил Сол, - тролли, великаны... Мозгов у них слишком мало, чтоб просто сесть и обсудить проблему. - Верно говоришь, — Хагрид грустно вздохнул. — В ту ночь завязалась драка. Мы сверху видели, из пещеры. И час за часом дерутся, шум невообразимый. А когда солнце встало — снег кругом красный, голова его на дне озера. — Чья голова? — ужаснулась Гермиона. — Каркуса, — внушительно произнес Хагрид. — И у них новый гург, Голгомаф. Мы-то не ждали, что будет новый гург — два дня всего только, как с первым в дружелюбные отношения вошли, — и чувствуем, этот Голгомаф не так уж захочет нас слушать. Но деваться некуда. — И вы пошли с ним говорить? — изумилась Юля. — После того, как на ваших глазах он оторвал голову другому великану? — Пошли, конечно... Что же мы в такую даль тащились, и через два дня на попятный? Пошли с подарком, который Каркусу приготовили. Я еще рта не успел открыть, а понял уже, что толку не будет. Он сидел в шлеме Каркуса, а как подошли, оскалился. Здоровущий, из самых больших там. Черные волосы, зубы им в тон и ожерелье из костей. Частью вроде бы человеческие. Я, однако, попробовал: протягиваю большой рулон драконьей кожи и говорю: «Подарок гургу великанов...» Оглянуться не успел, как повис вниз головой: двое его приятелей меня за ноги держат. Гермиона закрыла ладонями рот. — Как же ты от них освободился? — спросил я. — Да без Олимпии ни за что бы. Вынула палочку — такой быстрой волшебной работы я сроду не видел. Чудо, иначе не скажешь. Обоих, что держали меня, стеганула по глазам заклятием Конъюнктивитус, и они меня сразу выронили. Но теперь совсем беда — против них магию употребили, а они за это и ненавидят волшебников. Пришлось удирать, и обратно к ним на стоянку нам теперь ход заказан. — Дела, — прошептал Невилл. — Почему же вы так долго добирались домой, если пробыли там всего три дня? — спросила Гермиона. — Никакие мы не три дня там были! — с негодованием ответил Хагрид. — Дамблдор положился на нас! — Но ты же сам сказал: пути обратно не было. — Днем не было, верно. Пришлось заново все обдумывать. Притаились, сидим в пещере, наблюдаем. И то, что увидели, нам не понравилось. — Он еще кому-то головы отрывал? — скривив лицо, спросила Гермиона. — Нет. Похуже. — Это как? — Увидели, что он не против всех волшебников настроен — только против нас. — Пожиратели Смерти? — догадался я. — Да, — угрюмо подтвердил Хагрид. — Парочка их каждый день к нему ходила, таскали подарки гургу, и вверх ногами он их не вешал. — А как вы поняли, что они Пожиратели Смерти? — спросил Сол. — Я узнал одного, — прорычал Хагрид. — Макнейра. Форменный маньяк. Убивать любит не меньше Голгомафа; немудрено, что они поладили. — Значит, Макнейр уговорил великанов присоединиться к Ты-Знаешь-Кому? — Придержи своих гиппогрифов, я еще не кончил! — рявкнул Хагрид. Притом, что вначале он совсем ничего не хотел рассказывать, сейчас явно получал от этого удовольствие. — Мы с Олимпией обсудили и решили: если гург благоволит Сами-Знаете-Кому, это не значит, что остальные тоже. Надо потолковать с другими, которые не хотели Голгомафа в гурги. — А как вы поняли, которые из них? — спросила Луна. — Да их же измордовали, — терпеливо пояснил Хагрид. — А у кого немного соображения в голове, те от Голгомафа убрались подальше, отсиживались в пещерах вокруг долины, как мы. И мы решили сунуться к ним ночью — не удастся ли кого уговорить. — Ночью лазили по пещерам, искали великанов? — спросила Юля. — Мы не великанов больше опасались. Мы больше беспокоились насчет Пожирателей Смерти. Когда собирались, Дамблдор велел не связываться с ними, если можно без этого обойтись, но в том беда, что-они про нас знали — Голгомаф, я думаю, рассказал. Ночью, когда великаны спали и мы хотели полазить по пещерам, Макнейр и другой шастали по горам, нас разыскивали. Насилу удержал Олимпию, чтобы на них не бросилась, — сказал Хагрид, и видно было сквозь косматую бороду, как поднялись у него углы рта. — Прямо рвалась... это надо видеть, когда ее рассердят, Олимпию... Огонь... Верно, французская кровь сказывается. Хагрид растроганно глядел в огонь. Я дал ему где-то секунд тридцать на воспоминания, после чего громко кашлянул. — Ну и как? Добрались вы до этих других великанов? — А?.. Что?.. Да, добрались. В третью ночь после того, как убили Каркуса, вылезли мы из своей пещеры и стали спускаться в долину. Ушки на макушке — не попасться бы Пожирателям. В одну пещеру залезли, в другую — пусто. В шестой уж, наверное, нашли-таки трех великанов. — Небось тесновато там было, — вставил Невилл. — Жмыра посадить некуда. — Они на вас не напали, когда увидели? — спросила Гермиона. — Может, и напали бы, если бы силы нашлись, но все трое были очень избиты. Голгомафова свора избила их до бессознательного состояния, а когда очнулись, заползли в самое ближнее укрытие. Один из них немного понимал по-английски и переводил остальным, и, похоже, им было по душе, что мы говорили. Словом, стали мы ходить к раненым. И одно время шестерых или семерых удалось убедить. — Шестерых-семерых? — обрадовался Сол. — Неплохо. Значит, согласились прийти сюда и сражаться против Ты-Знаешь-Кого вместе с нами? А Гермиона спросила: — Хагрид, почему ты сказал «одно время»? Хагрид печально посмотрел на нее: — Голгомафовские сделали налет на пещеры. Те, что живы остались, после этого не хотели иметь с нами дела. — Значит... значит, великаны не придут, — разочарованно протянула Луна. — Нет. Но мы сделали, что должны, передали им слова Дамблдора, и кое-кто из них слышал нас и, думаю, запомнит. Может, те, которые с Голгомафом не хотят жить, уйдут с гор и, кто их знает, может, вспомнят, что Дамблдор им дружбу предлагал... Глядишь, и придут. Снег лепился к окну. Я почувствовал, что ноги у меня намокли — Клык все время держал у меня на коленях голову и пускал слюни. Немного погодя Гермиона робко сказала: — Хагрид? — М-м? — А ты не... ты не слышал... тебе там никто не говорил... о твоей матери? — Умерла, — буркнул Хагрид. — Давно уже. Они мне сказали. — Ой, мне очень жаль, правда, — слабым голосом сказала она. Хагрид пожал широкими плечами. — Не убивайся. Плохо я ее помню. Неважная она была мать. Они опять замолчали. Гермиона нервно поглядывала на нас — надеялась, что кто-то заговорит. — Но ты так и не объяснил нам, Хагрид. Где тебя так разукрасили? — спросил Сол. — И почему ты так долго не возвращался, — добавил я. — Кто на тебя напал? - спросил Невилл. — Да не нападали на меня! — с жаром воскликнул Хагрид. — Я... Но речь его прервал внезапный стук в дверь. Гермиона охнула, кружка выпала у нее из рук и разбилась. Клык залаял. За занавеской маячила приземистая тень. — Это она! — прошептал я. — Прячьтесь! Схватив Плащ-Невидимку, я накинул ее на нас. Кучкой они отступили в угол. Пришлось сесть на корточки, чтоб ноги не торчали. Клык исступленно лаял на дверь. Хагрид выглядел совершенно растерянным. — Хагрид, спрячь наши кружки! Хагрид схватил кружки и засунул под подстилку в корзине Клыка. А сам Клык прыгал на дверь. Хагрид отодвинул Клыка ногой и открыл ее. Там стояла профессор Амбридж в зеленом твидовом плаще и такой же шапке с наушниками. Она поджала губы и отклонилась назад, чтобы видеть лицо Хагрида — головой она едва доставала ему до пупа. — Та-ак, — громко произнесла она, словно обращалась к глухому. — Вы Хагрид, так? И, не дожидаясь ответа, вошла в дом, шныряя своими выпученными глазами. — Пшел, — рявкнула она, замахнувшись сумкой на Клыка, который бросился к ней, норовя лизнуть в лицо. — Э... не хочу быть невежливым, но кто вы, Мордред побери? — Меня зовут Долорес Амбридж. Взгляд ее обшаривал комнату. — Долорес Амбридж? — с глубоким недоумением повторил Хагрид. — Я думал, вы из этих, министерских. Вы разве не у Фаджа работаете? — Да, я была первым заместителем министра, — сказала Амбридж, расхаживая по всей комнате и пристально разглядывая каждую вещь в ней — от рюкзака у стены до брошенного дорожного плаща. — Теперь я преподаватель Защиты от Темных Сил... - Смелая женщина, — сказал Хагрид, — на эту должность мало охотников. — ...и генеральный инспектор Хогвартса, — закончила Амбридж так, будто и не слышала его. — Это что такое? — нахмурясь, сказал Хагрид. — Именно этот вопрос я и собиралась задать, — сказала Амбридж, показывая пальцем на рассыпанные по полу фаянсовые черепки, которые еще недавно были кружкой Гермионы. — А... — сказал Хагрид, весьма некстати бросив взгляд в тот угол, где спрятались гости, — а-а, это... Это Клык. Разбил кружку. Вот, пришлось другую взять. Он показал на кружку, из которой пил чай. — Я слышала голоса. — Я с собакой говорил, — решительно сказал Хагрид. — И она вам отвечала? — Ну... можно и так сказать, — без убежденности согласился он. — Я иной раз думаю, что Клык прямо почти уже человек. — На снегу шесть цепочек следов, от двери замка до вашей, — вкрадчиво произнесла Амбридж. Гермиона ахнула, я зажал ей рот ладонью. К счастью, Клык шумно обнюхивал подол профессора Амбридж, и она ничего не услышала. — Я вчера ночью вернулся. Может, кто и заходил, да я их не застал. — А от вашего дома следы никуда не ведут. — Ну, уж не знаю... почему это, — сказал Хагрид, нервно подергав бороду, и снова бросил взгляд в угол, где были мы, словно ждал от нас помощи. — Хм... Амбридж повернулась кругом и прошла по всей комнате, внимательно ее оглядывая. Нагнулась, заглянула под кровать, открыла буфеты. Прошла в двух дюймах от нас, прижавшихся к стене; Сол даже втянул живот при ее приближении. Изучила внутренность исполинского котла, в котором Хагрид готовил еду, снова сделала поворот кругом и сказала: — Так где вы были? — Да так... просто путешествовал, — неубедительно объяснил он. — Где вы были? — холодно прервала его бормотание Амбридж. — Я где?.. — Да, были? Семестр начался два месяца назад. Вас пришлось подменять другому преподавателю. Никто из ваших коллег не мог сообщить мне, где вы находитесь. Вы не оставили адреса. Где вы были? Наступила пауза, в течение которой Хагрид глядел на Амбридж. Я почти слышал, с каким напряжением работает его мозг. — Уезжал. Для поправки здоровья. — Для поправки здоровья. Понятно. — Да, — сказал Хагрид, — маленько подышать свежим воздухом, понимаете. — Да, у лесника, разумеется, свежий воздух в дефиците, — ласково сказала Амбридж. — Ну... переменить обстановку, что ли... — И горный воздух? — быстро сказала Амбридж. «Она знает», — с отчаянием подумал я. — Горный? — повторил Хагрид. Было видно, как он старается соображать побыстрее. — Нет, я больше по югу Франции. Солнышко, море... — В самом деле? Загара что-то не видно. — Да... это... кожа чувствительная. — Хагрид заискивающе улыбнулся. Амбридж смотрела на него ледяным взглядом; улыбка его увяла. Она подтянула повыше сумку на локте и сказала: — Я, разумеется, проинформирую министра о вашем столь позднем возвращении. Хагрид кивнул: — Правильно. — Вам следует знать, что моя хоть и неприятная, но всё же непременная обязанность как генерального инспектора — инспектировать моих коллег-преподавателей. Так что, полагаю, мы вскоре увидимся. Она круто повернулась и пошла к двери. — Вы нас инспектируете? — недоуменно сказал Хагрид, глядя ей вслед. — О да, — мягко произнесла она, оглянувшись на него и взявшись за ручку двери. — Министерство полно решимости очистить школу от некомпетентных преподавателей, Хагрид. Спокойной ночи. — И захлопнула за собой дверь. Я хотел снять мантию-невидимку, но Гермиона схватила меня за руку. — Подожди, — шепнула она мне на ухо. — Может, еще не ушла. Хагрид, видимо, подумал о том же. Он подошел к двери и чуть отодвинул занавеску. — К замку пошла, — тихо сообщил он. — Вот те на... людей инспектирует, а? — Да, — сказал я. — профессора Трелони, я слышал, оставили с испытательным сроком. — Хагрид, а что мы будем с тобой проходить на занятиях? — спросила Гермиона. — Об этом не беспокойся, я много чего наметил, — с энтузиазмом сказал Хагрид. — Держу тут пару зверьков для ваших СОВА. Увидишь, это что-то особенное. — Слушай, Хагрид, — Гермиона заговорила настойчиво, отбросив вежливость, — профессор Амбридж будет рада, если ты принесешь на занятия кого-нибудь опасного. — Опасного? — искренне удивился Хагрид. — Глупости какие — ничего опасного я вам сроду не принесу. Ну, конечно, они могут за себя постоять... — Хагрид, ты должен благополучно пройти инспекцию, и лучше всего, если ты пока нас поучишь ухаживать за глипоклоками, отличать нарлов от ежей, чему-нибудь в этом роде. — Но это не шибко интересно, Гермиона. У меня для вас есть кое-кто позадорнее. Я их не первый год ращу, думается, единственная ручная стая в Британии. — Хагрид, прошу тебя, — сказала Гермиона с подлинным отчаянием в голосе. — Амбридж ищет любого предлога, чтобы избавиться от учителей, которых считает близкими Дамблдору. Прошу тебя, Хагрид, учи нас чему-нибудь скучному, что могут дать на СОВА. Но Хагрид только зевнул во весь рот и мечтательно скосил глаз на огромную кровать в углу. — Слушай, день был долгий, поздно уже, — сказал он, ласково потрепав Гермиону по плечу, отчего колени ее подогнулись. — Ох, извини... — Он поднял ее за шиворот. — Ты за меня не беспокойся, теперь я вернулся и для ваших уроков таких славных животных припас, честное слово... А вы, ребятки, давайте-ка в замок, да не забудьте следы за собой замести! — Не знаю, дошло ли до него, что ты говорила, — сказал немного погодя Сол, когда убедился, что горизонт чист, и мы возвращались к замку по глубокому снегу, не оставляя следов — их убирала Стирающими чарами Гермиона. — Тогда мы завтра опять к нему пойдем, — решительно сказала она, — и, если надо, составим для него план уроков. Мне все равно, если уволят Трелони, но Хагрида ей не удастся выжить!