Пари ровно на миллион

— Эчизен. Я люблю Эчизена Рёму. — Теперь настала очередь Фуджи неверяще распахивать глаза и вскакивать с места с попытках закричать об этом грандиозном открытии на всё кафе, но Атобе вовремя закрыл рот бывшего сейгаковца ладонью, так что у него получилось только промычать что-то невразумительное. — Так и знал, что ты захочешь сообщить об этом всей Японии, — недовольно проговорил Кейго, покосившись на подъехавших к кафе журналистам. — Как и ты, — улыбнулся Щьюске, убирая руку Атобе. — Кстати, не обращай на них внимание. Это они не за нами. — Откуда ты знаешь? — Посмотри, — указала Фуджи пальцем, — их взгляд обращён не к нам. — Обернувшись, Кейго заметил какого-то парня, сидевшего в противоположном углу. На вид ему было лет двадцать. — Это что, какая-то восходящая звезда шоу-бизнеса? — Высказал предположение Кейго, на что Фуджи прыснул. — Н-да, Атобе-кун, похоже, в Америке ты с головой ушёл в теннис и учёбу и совершенно не следил за новостями в Японии… — Тогда, может, объяснишь мне? — Слегка раздражённо произнёс юноша. Фуджи примирительно поднял руки. — Хорошо-хорошо, не кипятись. Гм, понимаешь… Это сын нашего президента. — Сын?! Но у него же никогда не было сына. — Оказывается, был. Это незаконнорождённый ребёнок от его второй жены. — Но почему он нём никто не знал? — Без понятия, — скучающе пожал плечами Щьюске. — В такое болото, как политика, предпочитаю не лезть. — Ясно, — выдохнул Кейго. — Тем более, — широко ухмыльнувшись, проговорил Фуджи, — у нас сейчас тема поинтереснее развивается. — Тц, — недовольно произнёс Кейго, вновь возвращаясь к нервному тереблению ложечки. — Ну так, Атобе-кун… Собственно, хочу задать тебе тот же вопрос, что и ты мне. — И какой же? — Сказал юноша в надежде потянуть время чуть дольше. — Что планируешь делать с Эчизеном? — Атобе тяжело вздохнул и уныло произнёс: — Если честно, то не имею ни малейшего понятия. Но, вообще, у меня неплохо получалось сдерживаться эти пять лет… — Только не говори, что собираешься это делать всю жизнь! — Гневно прошептал Щьюске. — Как раз это и собирался. Ну, а что мне ещё остаётся? — Скажи ему! — Могу ответить на это то же, что и ты мне, — язвительно проговорил Атобе, которого начинала злить вся эта ситуация. — Нет, не можешь, — прошипел Фуджи, наклоняясь ближе. — Я боюсь сказать о своих чувствах Кунимитсу, потому что мы лучшие друзья, а я не переживу, если он откажется общаться со мной после признания. А вы с Эчизеном просто соперники в теннисе, хорошие знакомые. Так что тебе ничего не будет от этого! — Атобе вновь раздражённо цыкнул. — Или же… — Вдруг гораздо спокойнее проговорил бывший сейгаковец, усмехнувшись. — Великий Атобе Кейго просто боится, да? — А вот и нет! — Сверкнул глазами юноша, наклоняясь навстречу Фуджи. — А вот и да! — Ещё шире ухмыльнулся Щьюске. — А если не боишься, что тебе мешает сказать? — Кейго сжал кулаки — вот ведь какой этот Фуджи засранец. — Да ничего мне не мешает! — Заявил Атобе. — Я легко смогу это сделать, а вот ты так и будешь до конца своих дней страдать от любви. — Бывший хётеец усмехнулся — теперь уже глаза Щьюске вспыхнули от гнева. — А вот я возьму и признаюсь. — Проговорил он на одном дыхании. — Подойду и скажу всё прямо. — Ну вот и попробуй. — И попробую! — Теперь лица юношей находились в нескольких сантиметрах друг от друга, руками же они опирались о несчастный столик в кафе, явно не предназначенный для этого. Заметив, что на них опять смотрят, парни поспешили сесть на свои места. — Кхм, что ж, — проговорил Фуджи. — Думаю, раз мы с тобой оба такие уверенные в себе, то… — То что? — Вопросительно изогнул бровь Кейго. — То можно заключить небольшое пари, — фирменно улыбнувшись, произнёс Щьюске. — Пари? И какое же? Кто признается первым? — Ну, не совсем, — протянул юноша. — Просто установим определённые сроки, до которых мы должны признаться. — И всё? Так это же просто. — Ну, знаешь ли… Ты ведь хочешь, чтобы Эчизен сказал тебе да, правда? — Ты и сам прекрасно знаешь, — фыркнул Кейго. — Ну и… — Широко улыбнулся Фуджи, — Значит, твоя задача состоит не только в том, чтобы просто сказать, но и влюбить Рёму в себя… Ведь второй попытки не будет. «А ведь если подумать, он прав. Получается… Чёрт, вот ведь хитрый засранец!». — Хорошо, я согласен, — напусканно-равнодушно проговорил Атобе. — А что будет, если мы оба уложимся в срок? — Мирно разойдёмся. — Хм… — Но, — поднял палец вверх бывший сейгаковец, — если кто-то кому-то из нас проиграет, тогда он отдаст… — Фуджи задумался, почесав затылок. — Ровно миллион, — решил продолжить Кейго, не зная, правда, что сказать после, но это и не потребовалось. — Точно! — Радостно провозгласил Щьюске, щёлкнув пальцами. — Тогда он отдаст ровно миллион теннисных мячей! — Теннисных мячей?! — Шокированно переспросил Кейго. — А на кой тебе далось столько?! — Блин, ну не спорить же нам на деньги, — недовольно произнёс Фуджи. — Товарищи как-никак. — Атобе оставалось лишь кивнуть — отрицать было глупо. — А в теннис мы оба играем, так что… И вообще, мячей много не бывает. — Это да, — согласился Кейго, которому сейчас казалось, что мячи — очень даже неплохая идея, ибо от Фуджи можно было ожидать чего-нибудь и похлеще. — Ладно, раз уж ты выбрал ставку, то я выбираю сроки. — Хорошо, — кивнул Щьюске. — Так-с… Как насчёт трёх мясяцев? — Неа, слишком много. Давай три недели? — Ага, размечтался. Это слишком мало. — Четыре недели. — Два месяца. — Полтора. — Полтора месяца и одна неделя. — Тридцать дней. — Так уж быть, — сказал Атобе, — давай тридцать дней. — Значит, договорились, — подытожил Щьюске, протягивая руку Кейго. — Мы должны признаться в любви за тридцать дней. Если оба это делаем, мирно расходимся. Если же нет, один из нас отдаёт другому ровно миллион теннисных мячей. — Всё верно, — ответил Атобе, пожимая руку Щьюске. Когда же все формальности закончились, Фуджи легко улыбнулся: — Ну всё, Атобе-кун. С этого момента мы оба должны бороться за своё счастье, чтобы выяснить, кто же из нас сильнее. — Ага, Фуджи. Можешь уже готовить теннисные мячи, — самодовольно ухмыльнулся Король. — Тебе тоже советую запастись, — не остался в долгу Щьюске. — Я не шучу, Фуджи. Тебе я никогда не проиграю. — Отлично. — И ты принесёшь мне миллион теннисных мячей. — Сначала выиграй. — Как скажешь. — Вот и договорились.