Пари ровно на миллион

Атобе был мрачен. Очень мрачен. Хмуро уставившись в одну точку, будто бы желая испепелить её взглядом, юноша сидел, не двигаясь. Обычно в таком состоянии его можно было застать после ссоры с товарищами, проигрыша соревнований или ещё чего-нибудь не слишком приятного… Например, разговора с Фуджи. Юуши, сидевший в кресле напротив, испытывал смешанные чувства, которые чуть ли не выплёскивалась из него бурным потоком требований объяснений, дружеского беспокойства и гневных восклицаний. Но юноша молчал, лишь время от времени неловко ёрзая на кожаном кресле, в мыслях мечтая уже либо свалить отсюда, либо попробовать разговорить Кейго, аура которого была темнее грозовой тучи. — Эм, Атобе… — В очередной раз решил попытать счастья Ошитари. — Может всё-таки объяснишь, зачем ты меня позвал? — Нахмурившись, Кейго поначалу ничего не ответил, и Юуши уже начал было думать, что этот вопрос стал последней каплей для бывшего капитана, как вдруг тот глухо произнёс: — Я поспорил с Фуджи. — Бывший хётеец удивлённо вздёрнул бровь. — Ты виделся с Фуджи-куном? Но зачем? — Он позвал меня на встречу в кафе, — немного раздражённо объяснил Атобе, — и там мы разговорились. Представляешь, почти вся их команда поступила в один университет и каждый день общается. — Ого, — проговорил Юуши, — не знал, что Сейгаку до сих пор в близких отношениях. — Я тоже был немного удивлён, — кивнул Кейго, вздыхая, — но то, что было дальше, просто повергло меня в шок. — И что же это такое? — Не без интереса спросил Ошитари, гадая, что же могло так сильно удивить холодного Атобе. — Фуджи признался, что любит Тедзуку. — В комнате повисло молчание. Мозг Юуши просто пытался переварить только что свалившуюся на него информацию, в то время как Атобе просто ждал. Наконец, спустя несколько минут, Ошитари смог хрипло выдавить из себя: — Обалдеть. — Ага, — безэмоционально проговорил Кейго. — Но это ещё не самое главное. — Было видно, что после такого заявления, Юуши заметно напрягся и теперь пытался понять, что же может быть главнее такой грандиозной новости. — Дело в том, — медленно начал говорить Атобе, — что я тоже кое-кого люблю… Вернее, не кого-то. А Эчизена Рёму — того мелкого наглого сейгаковца. — Ошитари тем временем решил выпить немного холодной воды, чтобы успокоиться, но когда услышал такое заявление, выпучил глаза, поперхнулся и едва не упал на пол, споткнувшись об ковёр. — Осторожнее, ты, — недовольно проговорил бывший капитан Хётея, — а то стакан разобьёшь. — А-Атобе, — заплетающимся языком произнёс Юуши, — ты сейчас шутишь?! — Кончено, нет! — Сердито сказал Кейго. — Стал бы я таким шутить. Кроме того, это тоже не самое главное. — Ошитари кое-как вернулся в сидячее положение, инстинктивно вжимаясь в кресло, уже не зная, чего ожидать. — Так вот, — продолжил Атобе, — услышав это, Фуджи тоже был шокирован — не меньше, чем я, когда узнал о его чувствах к Тедзуке. Ну, а потом мы просто повздорили, — протянул бывший хётеец. — Судя по твоему тону, — с трудом произнёс Ошитари, — спор… — Довольно детский, — хмуро перебил его Атобе. — Но тогда мы были так взвинчены, что не думали ни о чём другом… — Кейго вздохнул. — В общем, суть в том, что мы должны признаться в любви ровно за тридцать дней… Но ты сам понимаешь, что каждый из нас хочет не просто признаться, но ещё и услышать желанный ответ. Так что считай это спором не «признаться за тридцать дней», а «влюбить в себя за тридцать дней». — Но что если Тедзука или Эчизен питают ответные чувства и так? — Высказал предположение Ошитари. — А если нет? Попытка-то у нас одна. — Тоже верно, — вздохнул Юуши. — Ну, а на что вы поспорили-то? — Миллион, — выдохнул бывший капитан, молясь, чтобы Юуши не стал вдаваться в подробности. — Миллион? — Переспросил Ошитари. — На миллион чего? — Мячей, — обречённо выдавил Кейго. — Теннисных мячей. — Эм, н-ну, — нервно проговорил Юуши, стараясь сдержать какой-то непонятный смех, вызванный то ли нелепостью ситуации, то ли выражением лица Атобе. — Это…оригинально. — Да не то слово, — язвительно сказал бывший хётеец. — Чёрт, я уже жалею, что ввязался в спор с этим Фуджи. — Что ж делать, — пожал плечами Юуши. — Теперь пути назад нет. Кстати, забыл спросить: что будет, если вы оба признаетесь, уложившись в срок? — Мирно разойдёмся, — произнёс Кейго, поднимая взгляд на бывшего хётейца. — Послушай, Ошитари… Я думаю, ты уже понял, зачем я тебя позвал. — Юуши вздохнул, а затем сказал: — Атобе, ты же сам прекрасно знаешь, что не в моём характере влезать во всякие авантюры… — Прошу тебя! Мне просто необходима твоя помощь! — Атобе моляще сложил руки, встав на колени перед ошарашенным Юуши. «Хм, но если подумать, — пронеслось в голове у Ошитари, — эта авантюра, в отличие от остальных, почему-то меня безумно привлекает… Да и Кейго так просит». — Хорошо, я помогу тебе. — Наконец произнёс Юуши, вставая. — Спасибо тебе, — просиял Атобе, тотчас поднимаясь. — Я так и знал, что ты настоящий друг. — Ах, ну, это ведь… — Немного смущённо проговорил Ошитари. — Давай поедем ко мне домой, — предложил Кейго. — Мы ведь обычно там собираемся и всё обсуждаем. — Ладно, — кивнул Юуши. — Тогда вызывай такси. — Радостно кивнув, бывший капитан тотчас ускакал в другую комнату, чтобы позвонить. — Никогда не видел в нём столько энтузиазма, — пробормотал Ошитари, тоже доставая мобильный телефон и быстро набирая номер. Приложив трубку к уху, поначалу юноша услышал лишь пару коротких гудков, однако спустя несколько секунд на другом конце провода раздался голос: — Привет, Ошитари. Зачем звонишь? — Привет, Мукахи. Это долгий разговор, так что просто приезжай на виллу к Атобе и жди там. И, да, позови и остальных. — Ошитари-кун, что-то случилось? — Обеспокоенно спросил Гакуто. — Ничего страшного, Мукахи. — Ухмыльнулся в трубку юноша. — Просто, похоже намечается кое-что интересное. *** — Фуджи-семпай, ты ведь сейчас просто шутишь, да? — Тихо спросил Момоширо, стараясь не поднимать взгляд на Щьюске. — Вероятность того, что это не шутка — 120 процентов, — проговорил Инуи, поправляя очки. — Эй, Момо, не делай такое лицо, как будто умирать собрался, — скривился Кикумару. — Нашёл время причитать. — Эйджи, — укоризненно покачал головой Ойши, — так нельзя. В конце концов, поставь себя на место человека, второй раз узнающего, что его семпай любит другого семпая, причём когда оба — мужчины. — Но остальные-то нормально отреагировали, — фыркнул Кикумару. — И вообще, сейчас нужно не вздыхать, а думать, как помочь Щьюске-куну. — Поддерживаю, — сказал Кавамура, — ведь от этого зависят наши дальнейшие взаимоотношения. — Кавамура-кун, если говорить о дальнейших положительных взаимоотношениях, то лучше будет, если мы всё оставим как есть. — Неужели ты хочешь, чтобы твой друг страдал? — Возмутился Эйджи, вскакивая. — Знаешь, Момо… — Так-так, а ну-ка все успокоились, — хлопнул в ладоши Ойши. — От ваших ссор толку никакого — одна головная боль. Эйджи, ты правильно сказал, что нужно сосредоточиться на проблеме. Так что давайте думать. — В комнате на время воцарилось молчание. Все бывшие сейгаковцы напрягли свои мозги и отчаянно пытались найти выход из сложившейся ситуации. — Нет, всё, я так больше не могу, — спустя пару минут простонал Кикумару, сползая на пол. — Это слишком сложно — нужно чтобы и Фуджи был счастлив, и Тедзука, и мы, и при этом не проиграть спор Атобе! Блин, Фуджи-кун, зачем ты вообще с ним поспорил? — Ну, — протянул молчавший до этого момента Щьюске, — как-то само получилось… — Само-само, — проворчал Эйджи, переворачиваясь на живот. — Кстати, Фуджи-кун, — спросил Кавамура, — а кто нравится Атобе? Ты ведь нам так и не сказал. — Точно-точно, — поддакнул Кикумару, — ты только сказал, что он признался, что тоже любит там кого-то, а потом вы поспорили и все дела… — Щьюске открыл было рот, но потом, видно, передумал отвечать, мотнул головой и отвёл взгляд. — Эй, Фуджи, — с подозрением глядя на гения, медленно проговорил Момоширо, — только не говори мне, что это тоже парень. — Неожиданно прыснув в кулак, Щьюске улыбнулся и посмотрел на Такеши. — Да ты прям в точку, Момо. — Парень страдальчески закатил глаза и что-то пробурчал себе под нос. — А кто это? — Не без интереса спросил Эйджи, присаживаясь около диванчика. — Угадайте, — с привычной улыбкой произнёс Щьюске. — Опа, так мы его знаем, — потирая руки, проговорил Кавамура. — Так-с… Фуджи, это кто-то из его команды? — Нет, — ответил парень, в то время как Инуи сосредоточенно пролистывал свои тетради. «Не то, не то», — проносилось в голове у Садахару, пока остальные пытались угадать. — Может, Санада? — В очередной раз предположил Кикумару. — Они оба чем-то похожи. — Неа, — сказал Щьюске, усаживаясь поудобнее. — Эй, Фуджи, — неожиданно оторвался от своих записей Инуи. — Кажется, я знаю правильный ответ. — И какой же? — С улыбкой поинтересовался гений. — Эчизен, — ни капли не сомневаясь, ответил парень, — Эчизен Рёма. — Повисла тишина. Все шокировано-неверяще уставились на Садахару, в то время как Фуджи всё так же сидел и улыбался, пока в конце концов тихо не произнёс: — Ты как всегда поражаешь, Инуи-кун. — В комнате вновь воцарилось молчание, однако буквально спустя секунду помещение просто взорвалось от возгласов теннисистов. — Эй, Фуджи, почему ты нам сразу не сказал, что Атобе влюблён в малыша?! — Ты серьёзно?! — А Эчизен хотя бы догадывается?! — Подобные вопросы продолжали бы сыпаться на голову бедного Щьюске, однако он вовремя поднял руку, призывая молчать. — Я не в курсе нынешних отношений Атобе и Эчизена, — как можно медленне и спокойнее проговорил бывший сейгаковец, — однако одно могу сказать вам точно — если всё пойдёт хорошо, то сойдутся они быстро… Понимаете, к чему я клоню? — Верно, Фуджи, — произнёс Ойши. — Мы опять отвлеклись от главного. — Остальные устало вздохнули. — У меня ноль идей, — уныло сказал Эйджи. — И у меня. — И у меня… Кстати, а куда делся Инуи? — Обеспокоенно проговорил Кавамура, оглядываясь. — И правда, — произнёс Ойши, — неужто решил уйти? — Однако не успел парень и договорить, как дверь распахнулась и на пороге появился Садахару собственной персоной вместе с телефоном в руке. — Эй, Инуи, где ты был? — Спросил Эйджи, вопросительно склоняя голову на бок. — Господа, — едва улыбаясь, произнёс Садахару, — кажется, у меня появилась неплохая мысль.