***
Резать живую плоть было очень больно, но Шэнь Цзю умел терпеть. После того, как Шэнь Цзю отрубил новое щупальце, через день выросло сразу два, оба ниже колена. Избавился от двух — стало три, еще длиннее и, ко всему прочему, он заметил на концах щупалец какие-то наросты. Дрянь совершенствуется с каждым разом?! Шэнь Цзю впал в уныние. Он решил какое-то время их не трогать. Шэнь Цзю воспринял изменения тела как нечто крайне неприятное, но, несомненно, проходящее. В ближайшее время он собирался во что бы то ни стало найти способ избавиться от лишних частей.***
Новые конечности доставляли уйму неудобств. Щупальца ни на секунду не давали о себе забыть. Склизкие как слизни, плотные и упругие куски плоти постоянно задевали кожу, терлись о его ноги. Временами он чувствовал, как они шевелятся, будто живут своей жизнью. Научиться заново сидеть стоило титанических трудов. Шэнь Цзю боялся расправлять щупальца назад, потому что не мог контролировать их самопроизвольные колебания. Приходилось направлять их рукой вперед, и потом зажимать коленями. Но он же не мог публично возиться рукой под халатом! Несколько дней Шэнь Цзю пришлось нигде при людях не садиться. Каждый выход за пределы дома был тяжелым испытанием. Несмотря на количество слоев одежды Шэнь Цзю казалось, что его жуткая тайна вот-вот раскроется. Что все смотрят только на него. Что кто-то точно заметил, но не подал виду. Что все вокруг знают про его щупальца! Но если бы он заперся дома, то его обязательно пришли бы искать. Шэнь Цзю сосредоточился на ощущениях новых конечностей и заметил, что их колебания связаны с его настроением: чем больше он волновался, тем сильнее те шевелились. Это навело его на мысли, что их движения можно взять под контроль. В итоге Шэнь Цзю пришлось принять новые части тела, как родные конечности. И тогда они стали послушными: теперь у него был тройной хвост, который не посмел бы выдать хозяина. При первой возможности он его отрежет. Шэнь Цзю чувствовал себя укротителем мерзости.***
Шэнь Цзю сидел в своей бамбуковой хижине за низким столиком, заваленным рукописями из библиотеки. Он понимал, что его случай очень редкий, хотя бы потому, что Шэнь Цзю никогда не слышал о подобных мутациях, но ему ничего не оставалось, кроме как искать зацепки. Блудливый хвост лежал смирно. Шэнь Цзю был очень доволен собой, так как ему удалось уже выпить целый чайник чая, держа в узде щупальца. А ведь скоро приближался день принятия лекарства. Нужно быть готовым ко встрече с Юэ Цинъюанем. В дверь кто-то постучался. Шэнь Цзю вздрогнул, хвост начал резко колебаться по широкой амплитуде. — Шиди Цинцю, я войду? — голос главы школы. Шэнь Цзю прикинул варианты: не впустить — будет подозрительно, выйти самому — создаст впечатление, будто он что-то прячет. Похоже, пришло время испытать на практике его навыки контроля, если он сможет при старшем брате уследить за щупальцами, то значит, его труды были не напрасны. Оставалось надеяться, что Юэ Цинъюань не обратит внимание на обложки книг, что завалили дом горного лорда. Как он объяснит столько литературы про проклятия, магических тварей и медицину? — Можешь входить, чжанмэнь-шисюн, — отозвался Шэнь Цзю, стараясь говорить как можно более безразлично. За напускным безразличием звучало явственное «лучше не надо». Но Юэ Цинъюань никогда не понимал намеков или скорее просто их игнорировал. Старший брат вошел и застыл на секунду, медленно оглядывая Шэнь Цзю. У Шэнь Цзю потели руки под испытывающим взглядом, но он умудрился себя не выдать. Делая вид, что ему крайне не интересно и не желательно чужое присутствие, Шэнь Цзю даже не поднял взгляда от листов перед собой. Юэ Цинъюань, так и не дождавшись, когда младший брат посмотрит в его сторону, заговорил. — Шиди Цинцю, чжанмэнь-шисюн зашел напомнить о нашей назначенной встрече через три дня. Будет ли это удобно для шиди? — Да, все как обычно. Юэ Цинъюань замялся, Шэнь Цзю почувствовал, как растет его раздражение на старшего брата. Тот продолжал молчать, терпение Шэнь Цзю лопнуло, он поднял голову и встретился с внимательным взглядом. — Чжанмэнь-шисюн хотел спросить что-то еще? — произнес Шэнь Цзю, сузив глаза. Да, что он так на меня смотрит? Неужели? Он же не мог, в самом деле, что-то заметить? Шэнь Цзю справлялся с собой, с щупальцами, со своим волнением куда лучше, чем думал. Юэ Цинъюань точно ничего не должен был заподозрить. Юэ Цинъюань чуть улыбнулся. — Вообще-то, да. Шиди Цинцю, у тебя все в порядке? В последние дни тебя редко видели. — Благодарю за беспокойство, глава, у этого шиди все прекрасно. Щелчок раскрытого веера разрезал воздух, Шэнь Цзю начал неспешно обмахиваться, это был явный знак для Юэ Цинъюаня, что на сегодня лимит терпения младшего брата исчерпан. Юэ Цинъюань откланялся и ушел. Оставшись один, Шэнь Цзю испытал такую легкость, что даже забеспокоился, не был ли слышен за дверью его выдох облегчения. Шэнь Цзю мог себя поздравить, он справился с испытанием: хвост был под контролем, эмоции тоже. Если уж он совладал с собой при Юэ Цинъюане, то сможет и при других. Только бы пережить последствия приема лекарства… Шэнь Цзю очень хотелось, глядя на фальшиво-заботливое лицо старшего брата, вскочить, задрать халат, и продемонстрировать, как Юэ Цинъюань снова оплошал! Что ему говорил старший брат? Дурное знамение — это ерунда? Сяо Цзю с ним в безопасности? Старший о нем позаботится? И где его забота теперь, когда младший брат стал настоящим уродом?! Шэнь Цзю отчасти даже желал посмотреть, как бы вытянулось лицо Юэ Цинъюаня, при виде его отвратительной мутации. Хоть раз в жизни добродушный заботливый брат снял бы искусственную маску и показал настоящее лицо. У Шэнь Цзю не хватало фантазии, чтобы представить, как должно выглядеть отвращение Юэ Цинъюаня, но если бы правда открылась, он бы вдоволь на него насмотрелся. Даже если это было бы последнее, что он увидел перед смертью. Если бы старший брат захотел его убить, он бы ему позволил.***
Три дня пролетели быстро. Шэнь Цзю день и ночь готовился к новому испытанию. Он решил, что в этот раз постарается меньше говорить, и все пройдет хорошо. Лекарство показалось еще более отвратительным на вкус, чем обычно, руки Юэ Цинъюаня куда более настойчивыми, а сам старший брат был куда более назойливым. Но и сам Шэнь Цзю переживал процедуру более болезненно. Да, он просто рыдал навзрыд, не в силах остановиться. Это были злые слезы обиды на весь мир. Юэ Цинъюань гладил его по спине и говорил какую-то раздражающую наивную чушь. Шэнь Цзю не выдержал и двинул Юэ Цинъюаню в живот. Но тот никак не отреагировал, кроме как крепче прижал к себе. Шэнь Цзю закрыл глаза и решил просто пережить. И пока они так сидели, Шэнь Цзю пришла в голову одна совершенно ошеломляющая догадка: это ведь мерзость из сна во всем виновата! Ее надо убить, и все его мучения закончатся. И вторая мысль: а почему он только сейчас понял, что надо убить тварь из сновидения? Тварь что-то сделала и с его телом и его сознанием? Лекарство, похоже, сняло какие-то внутренние блоки. Спасибо ему хоть за это. Теперь Шэнь Цзю наполнился решимостью и надеждой. Теперь он сможет от нее избавиться. Он скоро будет свободным. Шэнь Цзю зарыдал с новой силой, уже от облегчения.***
Когда Шэнь Цзю затянул очередной кошмар, он вновь тонул в гнилой темной мути. Из тьмы с самого дна к нему тянулись щупальца. Они были похожи на те, что росли у него, но были мощнее, толще, самые толстые были размером с его бедро, длиннее и их было не меньше десятка. Накануне Шэнь Цзю казалось, что он просто заснет, встретится с Мерзостью и уничтожит ее, не колеблясь. Ему казалось, что он преисполнился внутренней силой и, наконец, готов дать отпор хоть своим внутренним страхам, хоть полчищу демонических тварей. Но во сне он снова был маленьким, жалким существом. Как в детстве. Щупальца опутали его ноги и затянули на дно. Черная гниль наполнила его легкие. Мерзости с горящими красными глазами нигде не было видно. Шэнь Цзю снова глотал и впускал в себя черную жижу. Его хвост тоже присутствовал во сне, но был немного длиннее, хотя в реальности, с тех пор как Шэнь Цзю перестал пытаться его отрезать, он не менялся в размерах. Его щупальца будто возбужденно тянулись навстречу щупальцам из воды. Они переплетались и терлись друг о друга. Когда Шэнь Цзю выхлебал отмеренную ему дозу дряни, рядом с ним возникла исполинская темная фигура. Мерзость лично пришла его поприветствовать. — Нравится ли учителю угощение? — учтиво поинтересовалась Мерзость. Я убью тебя. Хотел сказать Шэнь Цзю, но не мог, так как в его рот по-прежнему толкалось щупальце. Мерзость широко улыбалась. — Нравится ли учителю его новый облик? Учитель и Мерзость неотрывно смотрели друг на друга. Взгляд Шэнь Цзю полыхал ненавистью. Когда Мерзость, наконец, заговорила, Шэнь Цзю понял, что она в восторге от вспышки его эмоций, и это именно то, чего она сейчас хотела. — Эта скромная мерзость уже начала скучать по мерзости своего учителя. Вы так безропотно пили меня столько времени. С таким неистовством давали доступ ко всем своим потаенным уголкам. В будущем, мне будет не хватать вашей страсти, учитель, попытайтесь сохранить немного. Шэнь Цзю, связанный по рукам и ногам толстыми щупальцами, не имея возможности ни пошевелиться, ни сказать слово, смотрел в багряные глаза циклопической черной массы перед собой. Толща тьмы была над ним и под ним. Он вспомнил, свою недавнюю решимость избавиться от проклятия, и тогдашняя уверенность показалось ему столь забавной и нелепой, что сейчас он бы рассмеялся, будь у него такая возможность. Ведь на самом деле он был таким жалким и беспомощным перед лицом неописуемого. На секунду ему показалось, что тут и наступит его конец. Мерзость раскроет жуткую пасть и поглотит его. А на следующий день старший брат найдет его кости, закутанные в ханьфу цвета цинь. — Учитель, вы, правда, думали, что вас прокляли? Какая чушь. Разве вы еще не поняли? Учитель, все, через что вы прошли, просто помогло раскрыть вашу настоящую сущность. Вам не сбежать от себя, учитель. И вы не сможете больше скрывать то, чем вы являетесь. А раз уж учитель такой нетерпеливый и порывистый, придется ускорить процесс превращения. Гнилостная жижа снова потекла по пищеводу Шэнь Цзю. Так как сегодня тварь развеяла часть гипноза, а сейчас Шэнь Цзю был уверен, что это она, а не он, решала, в какой мере и с какой интенсивностью он ощущает ее присутствие, вторжение в его тело было таким же отвратительным, как и в первые ночи. О легкой смерти он, похоже, размечтался.***