Ткань рубашки с треском рвётся и спадает, открывая вид на повязку и черноту, пробирающуюся из-под неё к плечу Хьянсу. Хонджун замирает на месте, недоуменно пялясь перед собой. Девушка же, казалось, забыла, как дышать. Она ждала реакции капитана, но тот был слишком шокирован для того, чтобы сказать хоть что-то.
— Ты… — слова застряли в горле. Хонджун не сразу понял, в чём дело, но когда до него дошло, что повязка перекрывает не только рану, но и грудь девушки, Хьянсу не выдержала.
Голова закружилась, и девушка без сознания рухнула на палубу. Капитан среагировал не сразу. Он ещё несколько секунд смотрел на Хьянсу и только затем, бросив оружие в сторону, нагнулся к ней и осторожно поднял на руки. Он оглядел бледное лицо девушки растерянным взглядом. Наверное, в первый раз в жизни капитан был так огорошен.
Хонджун шёл на автомате. Он будто бы даже и не помнил дорогу до каюты: ноги сами несли его. Мысли же были заняты совершенно другим — Хьянсу в его руках, которая мало того, что умирает, так ещё и оказалась девушкой. Капитан думал, что ему все это снится, и надеялся проснуться, но голос Сана, вдруг появившегося рядом, разрушил надежды Хонджуна.
— Я слышал крики. Что произош… — глаза Сана расширились, когда он увидел Хьянсу в разорванной рубашке и с чернотой, покрывающей почти все её плечо. — Что с ним? И почему… Быть не может, — Сан нахмурился и практически потерял дар речи, увидев повязку на груди у Хьянсу.
Хонджун толкнул дверь в каюту и, не говоря ни слова, зашёл внутрь.
— Кто-нибудь видел Хьянсу? — Бёль появилась так же внезапно, как и Сан. Девушка остановилась возле двери каюты и огляделась. Выглядела она взволнованно.
Сан промолчал, сам ещё не до конца понимая, что происходит. Бёль тут же насторожилась. В мысли сразу пробрались самые ужасные предположения. Девушка, заглянув внутрь каюты, увидела лежащую без сознания Хьянсу на койке и сразу всё поняла.
Бёль прикрыла рот рукой и бросила испуганный взгляд на Хонджуна, снующего туда-сюда с каменным выражением лица. Он будто бы и не замечал её, в то время как Ханбёль не могла двинуться с места от удивления. Хьянсу раскрыли. Сбылись её самые худшие предположения. Что теперь будет с ней? И о чём сейчас думает Хонджун?
Бёль настолько углубилась в мысли о разоблачении Хьянсу, что даже не сразу заметила: черноты на теле девушки стало ещё больше.
— Что делать? — выдохнула Бёль, не в силах оторвать взгляда от Хьянсу, которая выглядела ужасно похожей на труп и, если бы не её еле заметно вздымающаяся грудь, она вполне сошла бы за этот самый труп. — Капитан, вы же не собираетесь… — вместо ответа Хонджун просто захлопнул дверь перед Бёль и стоящим рядом Саном. — Боже, что теперь будет…
— Ты знала, — раздался голос Сана прямо над ухом. — Ты знала про всё, но не говорила.
— Она не хотела, чтобы я говорила, — Бёль чувствовала, как её сердце буквально вырывается из груди. Она искренне переживала за Хьянсу и волновалась за её будущее. Если ей оно, конечно, предназначено.
— Так вы были заодно? — гнёт свое Сан. — Она лгала Джуну, а ты ей в этом способствовала.
— Разве сейчас это важно? — взъелась Бёль. — Она может умереть — вот, что сейчас в приоритете!
— Не-е-ет, — протянул Сан. — Если она умрет, это будет слишком просто для того, кто врал всей команде на протяжении трёх лет.
— Да чёрт возьми, она столько сделала для капитана и для команды, но ты считаешь, что она заслуживает смерти всего лишь из-за какой-то маленькой лжи? — бесится Бёль.
— Маленькой?! — Сан повысил голос. — Ну да, подумаешь, наш боцман оказался девчонкой. Не понимаю, что в этом такого! — съязвил пират. Он запустил пальцы в волосы и принялся ходить туда-сюда перед дверью. — Кто знает, о чём она ещё врала? Может, о том, что она заодно с сумеречными?
— У тебя паранойя! — не выдержала Ханбёль. Боги видят, она старалась сдерживаться, но рядом с Саном это было невозможно. — Даже я, зная Хьянсу всего ничего, прекрасно понимаю, что она готова пожертвовать всем ради капитана, иначе она бы не бросилась спасать его от меча Минги, и от яда сейчас бы мучился Хонджун!
— Да что ты понимаешь, девчонка?! — Сан остановился напротив Бёль, бросив на неё предостерегающий взгляд. — В пиратской жизни нет никакого героизма. Тут никто не придет тебе на помощь по первому зову просто так. На корабле каждый преследует свою цель, каждый сам за себя. Мы привыкли искать подвох в каждом слове, в каждом действии другого, потому что вероятность получить нож в спину от члена команды гораздо выше, чем от врага.
— Возможно, в твоём случае это так, но не в случае с Хьянсу! — возразила Ханбёль. Во взгляде Сана мелькнул яростный огонёк.
— Что ты сказала?
— Послушай…те, — Бёль тяжело вздохнула, стараясь успокоиться и сохранять трезвость мышления. — Я видела, как команда относится к ней. Они уважают её. Потому что она заслужила уважение больше, чем кто-либо другой на этом корабле.
— Ты… — Сан шагнул к Бёль, та инстинктивно отступила назад, упершись спиной в стену. — Тебя вообще не должно здесь быть, так что закрой рот и помалкивай, пока не вляпалась в такое дерьмо, из которого тебе никакая Хьянсу не поможет выбраться, ясно тебе?
— Я не обязана вас слушать. Никого из вас, — ровным тоном говорит Бёль. — Да, я не должна быть здесь, но я здесь вашими стараниями. Если вы не помните, то это ваш капитан приказал вам захватить наш корабль, убить моих родителей и чуть не продал нас самих. Вашими стараниями моя сестра сейчас у сумеречных. И я не собираюсь врать и притворяться паинькой лишь бы сохранить свою жизнь. Я просто не умею притворяться. Поэтому не выставляйте меня в таком свете, как будто я нарочно маячу у вас перед глазами.
Бёль замолчала в ожидании чего-то ужасного. Сан не отрывал от нее своего пристального взгляда, и создавалось впечатление, будто еще немного — и он прожжёт в ней дыру. Пират не понимал эту девушку так же, как и она не понимала его. Бёль была совсем не глупа, но ужасно непокорна и остра на язык. У неё будто напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Сан не знал, чего она добивалась, но эту девушку невозможно было сломать. Она буквально лишилась всего, но продолжает вести себя так, будто находится вовсе не на корабле своих захватчиков, а у себя дома. Что бы ни делал Сан, он не видел в ней того, чего обычно видел в глазах своих предыдущих пленников, — животного страха за свою жизнь. Но пират знал, что и у Ким Ханбёль тоже есть свой собственный страх — страх за жизнь сестры.
Взгляд Ханбёль скользнул на обветренные и потрескавшиеся губы Сана, и она невольно вспомнила их поцелуй. Конечно, это сложно было назвать поцелуем, но забыть об этом было просто невозможно. Сан и рядом не стоял с галантным и осторожным Минги, который целовал Бёль всего-то от силы пару раз. Юноша относился к ней как к настоящему сокровищу в то время, как пират просто взял и ворвался в её личное пространство ради своей собственной выгоды. Они были такими разными, и Бёль не знала, почему подобные сравнения вообще лезут ей в голову в этот момент. Но не думать о Сане было всё равно что не думать о Минги, ведь и он теперь занимал значительную часть её жизни. Иногда даже настолько значительную, что мог лишить её этой самой жизни.
— Мало того, что с твоим появлением проблем прибавилось в два раза, так ты теперь ещё и свои условия диктуешь? — Сан навис над Ханбёль, заставляя её вжаться в стену. — А я терпеть не могу, когда какие-то малолетки открывают рот и перечат мне. Ты здесь только благодаря моей милости и благосклонности капитана, иначе ты была бы уже мертва, так что имей благодарность и не нервируй меня, пока на корм акулам не пустил.
— Вашей милости?! Да Вы…
Бёль не успела договорить. Дверь капитанской каюты открылась, и в дверном проеме показался измученный Хонджун.
— Вы меня достали. Если сейчас же не прекратите, обоих вместо паруса на рее подвешу.
Сан, не дожидаясь того, что он скажет, отошел от девушки и прошел внутрь каюты, остановившись возле Хьянсу, которая так и не пришла в себя.
— Насколько всё плохо? — Бёль рванула за пиратом мимо капитана и опустилась возле койки, беря похолодевшую ладонь Хьянсу в свою. — Она очнётся?
— Для неё же лучше, если нет, — проворчал Сан. Ханбёль бросила в его сторону ненавидящий взгляд.
— Она рисковала жизнью ради Вас, — обратилась она уже к Хонджуну.
— Думаешь, я этого не понимаю? — Хонджун, хоть и выглядел уставшим, явно был раздражен. — Именно поэтому я всё ещё не выбросил её за борт.
— Но Вы собираетесь это сделать? — с опаской спросила Бёль. Хонджун перевёл взгляд на Сана.
— Если яд доберется до сердца, она умрет. А так как её ранили клинком сумеречных, то её душа будет принадлежать Сонхва, — тон его был холодным. Капитан с трудом пытался не выдать своих настоящих эмоций — злость, обида, тревога и волнение. Все смешалось внутри него, и Хонджуну казалось, что ещё немного — и он точно сойдёт с ума.
— Сколько ей осталось? — спросил Сан, пока Бёль переводила взволнованный взгляд с Хонджуна на Сана и обратно.
— Яд уже совсем близко. Не уверен, что она очнется до того, как он поглотит её сердце, — Хонджун тяжело вздохнул.
— Так сделайте что-нибудь, — требовательным тоном сказала Бёль. — Или вы собираетесь сдаться?
— Я этого не говорил, — в тоне Хонджуна проскользнуло раздражение.
— Но она врала тебе, Джун. Это тебя не смущает? — Сан вопросительно вскинул брови. — Собираешься спасти лицемерку?
Хонджун метнул в сторону друга предостерегающий взгляд, и в первый раз за время их знакомства Бёль увидела, что он смотрит на Сана с искренним неодобрением.
— Я разберусь с этим потом. Но для того, чтобы разобраться, мне нужно, чтобы она для начала выжила.
— По мне так она вообще не заслуживает того, чтобы её спасали, — гнул своё Сан. — Подумай, хён, кто знает, о чем она ещё врала тебе? Человек, совравший один раз, зачастую не может остановиться. А если она шпионка? Вдруг твоей жизни угрожает опасность? О нет, ты мне дороже, чем какая-то лицемерка…
— Закрой свой рот! — воскликнула Ханбёль, вскакивая на ноги. Сан и Хонджун посмотрели на неё недоумевающими взглядами. — Ты — просто мерзкий ублюдок, который не умеет чувствовать. Да ты не лучше сумеречных! — она сделала шаг в сторону Сана, затем ещё один. На этот момент девушка будто забыла о том, что такое страх. — Она — единственная, кто относился ко мне здесь как к человеку, в отличие от тебя. Ты не имеешь права говорить так о Хьянсу. Её жизнь дороже твоей в тысячу раз! Она служила вам верой и правдой, а что сделал ты? Я уверена, что ничего полезного. Для тебя не существует понятия чести и взаимопомощи. Потому что у тебя просто нет сердца! И не Хьянсу заслужила все эти муки, а ты! Ненавижу!
Ханбёль не удержалась, и плюнула Сану прямо в лицо. Тот явно не ожидал такого поворота событий и точно бы не успел увернуться.
— Ким Ханбёль! — взревел Хонджун, но девушка не двинулись с места, не отрывая от Сана смертоносного взгляда.
Пират медленно вытер с лица слюну и потянулся к мечу на поясе, но Хонджун удержал его руку, встав между ним и Ханбёль.
— Сейчас не время для кровопролитий, — понизив тон, сказал он Сану, бросив в сторону Бёль присмиряющий взгляд. Та не обратила на него внимания, вернувшись к Хьянсу.
— Клянусь, я убью её… — прошипел Сан. — Я…
— Пульс почти не чувствуется, — раздался голос Ханбёль. — Она похолодела…
Хонджун отпустил Сана и принялся расхаживать из стороны в сторону, с задумчивым видом потирая подбородок.
— Нужен антидот… — размышлял он вслух. — Но у нас не времени. Нет чертового времени! Мне срочно нужен способ, как избавиться от этого яда. Сан, думай, чёрт возьми! — прикрикнул он, заметив, что пират всё ещё продолжает смотреть на Бёль так, будто собирается прожечь в ней дыру.
Сан, наконец, обратил на капитана внимание, переведя на него растерянный от злости взгляд.
— Ты уверен, что собираешься спасти её?
— А, по-твоему, я тут шутки шучу? — огрызнулся Хонджун. Капитан редко выходил из себя, но когда злился, то лучше было не находиться рядом.
Сан долго смотрел на Хонджуна то ли собираясь с мыслями, то ли не решаясь ответить: по выражению его лица мало что было понятно, но в конечном итоге он всё же сказал:
— Есть один способ выиграть время, пока мы ищем антидот. Но он тебе не понравится.
— Говори, — решительно сказал Хонджун.
— Я не собираюсь распространяться при лишних ушах, — он покосился в сторону Бёль.
— Прекращай это ребячество. Хьянсу при смерти, и если он… то есть она, — Хонджун запнулся. — Неважно! Если с ней что-то случится, отвечать будешь головой.
Сан прищурился, смотря на капитана неодобрительным взглядом. Затем, не говоря ни слова, развернулся и вышел из каюты.
Вернулся пират минут через пять с толстой книгой в руках. Подойдя к столу, он с тяжелым стуком бросил книгу на него и, сдув пыль, принялся листать в поисках нужной страницы. Хонджун наблюдал за его действиями внимательным взглядом. Наконец, найдя нужную страницу, Сан остановился и отошёл в сторону, дабы капитан прочитал все сам.
Хонджун пробежался взглядом по надписям на пожелтевших страницах. Чем больше он читал, тем больше расширялись от удивления его глаза. Закончив, он посмотрел на Сана.
— Это безумие. Ты предлагаешь невозможное. И, вообще, откуда у тебя эта книга?
— Запомни этот вопрос, — в тоне Сана было что-то понятное только капитану. — Это единственный выход.
— Изъятие души? — Хонджун вопросительно вскинул брови. — И чем это поможет, позволь спросить?
— Если изъять душу, все жизненные процессы в организме прекратятся, сердце перестанет биться, а кровь не будет течь по венам. Следовательно, яд тоже не сможет распространиться, — выдал Сан. Бёль, все это время слушавшая их диалог, шокировано посмотрела на пирата.
— Как ты можешь быть уверен? — с недоверием спросил Хонджун.
— Тут написано, балда, — Сан указал на книгу.
— Хорошо, допустим, и что дальше? Откуда мы возьмём антидот? Или навечно её без души собираешься оставить?
Сан тяжело вздохнул.
— Помнишь, я просил тебя запомнить вопрос? — Хонджун кивнул. — Так вот, я уверен, что у обладателя этой книги точно есть антидот.
Хонджун задумчиво нахмурился. Он взял книгу в руки и принялся листать. Эти страницы скрывали за собой настоящую магию. Тут были рецепты зелий, какие-то ритуалы, заметки и даже наброски.
— Неужели… — Хонджун поднял на Сана удивленный взгляд. — Это книга Кан Ёсана? — Сан кивнул. — Чёрт, как я мог забыть… Но он на Лазурных островах, мы просто не успеем. И там ли он до сих пор? Последний раз я видел его, когда…
— Если не рискнем, Хьянсу умрет, — перебил друга пират, намеренно не дав тому договорить. — Мы вынимаем душу, берем курс на Лазурные острова, там находим Ёсана, он всё возвращает на свои места и все счастливы. По-моему гениально.
— Вы, что, сами собираетесь лишить её души? — вдруг подала голос Бёль, поднявшись с места. Оба пирата обернулись на нее. — Разве это не означает то, что она станет сумеречной?
— Только Сонхва может сделать человека сумеречным, — отвечает Хонджун. — Есть разница между тем, чтобы убить человека, забрать его душу, а затем воскресить, сделав из него бесчувственного раба, и тем, чтобы изъять душу из живого человека, погрузив его в сон, а затем, вернув душу, пробудить.
Ханбёль долго молчала, переваривая информацию.
— То есть Хьянсу всё это время будет жива?
— Относительно, — Хонджун поджал губы. — Так как мы собираемся изъять душу, пока её сердце бьётся, то она будет считаться живой и сможет вернуться к жизни. Сумеречные же по сути своей мертвы. После смерти душа сама покидает тело, а Сонхва присваивает её себе, делая мертвых своими слугами и заставляя совершать то, что оскверняет их души. Тут тонкая грань…
— Ей не понять, — хмыкает Сан. — Для этого как минимум нужны мозги.
— Это безумие, — покачала головой Ханбёль, старательно игнорируя Сана, — А если она не очнётся? Если уже слишком поздно? Если этот ваш Ёсан не сможет вернуть её душу? Вы подумали о последствиях?
— В Ёсане я не сомневаюсь, — однозначно отвечает Хонджун. — Я собственными глазами видел, на что он способен. Однажды ему даже удалось сделать из сумеречного человека…
Сан бросил в сторону Хонджуна предостерегающий взгляд так, будто он сказал лишнего.
— Но Вы же говорили, что сумеречные не возвращаются, — недоумевала Бёль.
— Всего лишь однажды… — помедлив, ответил Хонджун, — случилось исключение. Но навряд ли когда-то оно повторится. Ёсану слишком многого стоил тот эксперимент…
Бёль задумалась. Если этот Кан Ёсан такой всемогущий, то вдруг он сможет вернуть ей Минги? Мысли о возлюбленном не давали девушке покоя. Каждую ночь она думала только о возможности спасти его, вытащить из этой западни. Надежда никак не угасала в ней даже после слов пиратов о том, что сумеречные не возвращаются, и, как оказалось, не напрасно — шанс, всё же, есть.
— Я всё равно не уверен, что мы сможем сами извлечь душу, — качает головой Хонджун. — Это слишком опасно.
— Ты сможешь, — уверенно выдает Сан. — Потому что у тебя есть это, — и указывает на кулон, лежащий на столе. Хонджун проследил за его взглядом. — Ты, кажется, забыл, откуда этот камень.
Хонджун промолчал, прошёл к своему столу и начал рыскать в собственных записях до тех пор, пока из-за его спины не послышался голос Бёль:
— Её сердце… Оно почти не бьётся.
Хонджун как раз нашел лист с записями и изображением кулона и принялся вчитываться в собственные написания. Затем он посмотрел на Сана и Ханбёль и сказал:
— Свистать всех наверх. Поднять паруса. Курс на Лазурные острова.
***
Минуты тянулись словно часы. Луна думала, что она сойдет с ума от ожидания. А чего она, собственно, ждала? Наверно, хотя бы каких-то новостей — не важно, плохих или хороших — лишь бы не сгнить здесь в неведении. Её бросили в трюм, и она снова оказалась в клетке, только теперь в гораздо худших условиях. Сумеречные, видимо, были не особо привередливы в плане чистоты, поэтому здесь, внизу, царил настоящий хаос и тьма.
Луна старалась приободрить себя мыслями о сестре. Интересно, что с ней сейчас? Девушка чувствовала себя виноватой перед Бёль, ведь она оставила её совсем одну, там, на берегу. Но Лу не жалела о совершённом поступке. Она должна хотя бы попытаться вернуть дневник. По крайней мере, сердце подсказывало ей именно это, хоть разум и кричал об обратном. Ханбёль не глупа: если она соберется с мыслями, то найдет выход, а если переборет свою гордость, то вернётся на «Иллюзию». Так будет лучше для неё.
Луна вдруг невольно вспомнила их прошлую жизнь, и она показалась ей такой далёкой. Буквально недавно они с Бёль и родителями собирались начать новую жизнь в Европе. У них было столько планов, но всё оборвалось в один момент. Естественно, Луна скучала по родителям, естественно, она винила пиратов в их смерти, но не может же она всю жизнь провести, скорбя? Как бы то ни было, нужно жить дальше. Луна старалась не унывать, ведь если поддаться унынию в этих условиях, точно можно сойти с ума.
Девушка не знала, сколько времени прошло с тех пор, как её бросили за решётку, но в какой-то момент откуда-то издалека послышались шаги. Луна тут же насторожилась, надеясь, что ей не показалось. Она вскочила на ноги как раз в тот момент, когда перед решёткой возникла знакомая фигура.
Юнхо без лишних слов, звякнув ключами, отпер решетку, и отошёл с дороги, будто приглашая Луну выйти. Девушка помедлила, а затем осторожно сделала шаг вперёд. Юнхо остался неподвижен до тех, пока Лу не оказалась за порогом камеры. Затем он толкнул дверь и жестом показал следовать за ним.
Луна даже вначале опешила. А как же применение грубой силы? Почему её не хватают, не толкают и не калечат? Она была уверена, что здесь с ней церемониться никто не будет, но Юнхо будто даже не думал вести себя грубо с Луной. Пока она шла за ним в молчании, девушка подумала о том, что этот парень точно отличается от остальных сумеречных. Было что-то в его взгляде, что она заметила ещё в первую их встречу. Возможно, Лу навоображала себе всякого, обманываясь его смазливой внешностью или статным видом, но девушка никак не могла избавиться от мыслей о том, что Юнхо кажется ей совершенно иным, нежели тот же Минги, при воспоминаниях о котором сердце обливалось кровью.
Луна сразу поняла, что Юнхо привел её к капитанской каюте. По пути сюда девушка успела мельком осмотреться, чтобы хотя бы примерно понимать, где она находится. Атмосфера на корабле была до ужаса мрачной, так что отсюда хотелось немедленно бежать. Создавалось такое впечатление, будто корабль живёт своей собственной жизнью.
Когда перед Луной открылись двери капитанской каюты, Юнхо остановился при входе, и девушка поняла, что дальше ей придётся идти самой. Сердце сжалось от тревоги, но Луна не хотела выглядеть трусливой, поэтому уверенно шагнула внутрь.
В просторной каюте, в которой царила такая же мрачная атмосфера, как и на всём корабле, за длинным столом, стоящем прямо напротив двери, сидел он. Луна подумала, что если бы перед ней поставили несколько незнакомцев и сказали бы найти среди них Пак Сонхва, она бы тут же указала на этого человека и оказалась бы права.
Капитан сумеречных внушал страх и тревогу. При виде него хотелось спрятаться, убежать и молиться о том, чтобы никогда в жизни больше не встречаться с ним лицом к лицу. Сонхва был бледным, словно мертвец, и светлые, явно не его натурального цвета, волосы бледнили его ещё больше. Черты его лица были слишком идеальными, отчего он казался ещё более неестественным: вытянутое лицо, полные губы, длинный нос с лёгкой горбинкой и тёмные, бездонные, но такие неживые глаза. Он был словно призрак, и если бы он не подавал признаков жизни, то Луна бы точно приняла его за мертвеца, коим он фактически и являлся.
Сонхва, как и все его подчиненные, облачился в черное. Он будто бы специально делал всё, чтобы его враги бежали в страхе при виде него. Но ему это удавалось даже без особых стараний: аура капитана была просто невыносимой, так что Луна с трудом сдержалась, чтобы не развернуться и не убежать прочь настолько далеко, насколько это возможно.
Но ни его лицо, ни его одежды не привлекли Луну так сильно, как одна, казалось бы, совсем не важная деталь в его образе — длинное ожерелье в виде бус, обмотанное вокруг его шеи. Жемчужины в бусах были разными: белые, чёрные, а некоторые почернели лишь наполовину.
Когда девушка вошла, на неё тут же устремился пронизывающий взгляд его карих глаз.
— Проходи, — голос его был низким, приятным, но тон не выражал ни радушия, ни напротив — враждебности, и был холоден как лёд. — Тебе не нужно меня бояться. По крайней мере пока, — в глазах Сонхва блеснул недобрый огонёк.
Луна сглотнула, обернулась через плечо, надеясь найти хоть какую-то поддержку в виде Юнхо, но тот остался снаружи, за закрытой дверью. Поэтому девушка взяла себя в руки и, пройдя к столу, опустилась в кресло напротив капитана.
— Ты наверняка догадываешься насчёт того, почему ты здесь, — начал Сонхва. Луна чувствовала, как сердце в груди бьётся так, будто сейчас вырвется наружу. — Итак, мне нужен медальон твоей сестры. Где он?
— С чего вы решили, что я знаю? — Луна старалась выглядеть непринуждённо, но ей это удавалось с большим трудом.
— Не прикидывайся дурой. Со мной это не пройдёт. Говори, куда направляется Хонджун?
Луна молчит, прикидывая, как лучше повести себя в этой ситуации, а затем всё-таки решает идти напролом.
— У вас же есть компас. Разве он не должен указывать путь к тому, что вы ищите?
Сонхва прищурился. Он не выражал никаких эмоций, потому что бездушный человек не способен на такое — это было видно по его пустому взгляду, — но зато он мастерски подделывал их.
— Хонджун уже успел вас просветить? Интересно, — Сонхва потирает подбородок.
Луна тем временем окидывает взглядом стол, за которым сидит капитан, и видит там свою цель — тот самый потрёпанный блокнот в твёрдой обложке, в которую вделан небольшой компас, прямо сейчас указывающий уж точно не на север. С ним в принципе творится что-то непонятное — стрелка мечется туда-сюда, но не похоже на то, что компас размагничен.
Сонхва, проследив за взглядом Луны, ухмыляется.
— Да, именно. К сожалению, компас сейчас мало чем полезен, потому что с недавнего времени ведёт себя именно так. Так что вся надежда на тебя, милочка, и лучше бы тебе рассказать всё, пока я прошу по-хорошему.
— Я не знаю, где Хонджун, — честно отвечает Луна. — Понятия не имею. Он оставил нас с сестрой на берегу, а затем мы разминулись, и я оказалась здесь.
Сонхва молчал, испытующе глядя на девушку.
— То есть я прямо сейчас могу избавиться от тебя за ненадобностью? — он задумался. — Но, пожалуй, не буду. Мне же надо будет на что-то обменять кулон, ведь по доброй воле мне его никто не отдаст.
— Ну получите вы кулон, и что? Вы даже не знаете, что делать дальше, — Луна пыталась тянуть время, чтобы получше оглядеться и запомнить каждую деталь в помещении.
— Я похож на того, кто будет отчитываться перед такой, как ты? — Сонхва выглядел удивленным наглостью Луны.
— Просто мне интересно то, что ни вы, ни Хонджун толком не знаете, за чем гонитесь, — пожимает плечами Лу. — Вы даже не знаете, в какую сторону двигаться. Бьётесь головой об стену — и только. Все потому, что дневник у Вас, а кулон — у него. Вы так и будете до конца жизни бегать друг от друга в поисках чего-то необъяснимого.
— Это Хонджун постоянно бежит от меня. Я лишь хочу забрать то, что принадлежит мне, чтобы я мог закончить начатое, — решительно заявляет Сонхва.
— Так заберите, — вдруг говорит Луна совершенно непринужденным тоном. — Да, я не знаю, где Хонджун, но Вам не нужно гоняться за ним. Я как-то видела его записи из блокнота, — а вот тут Луна уже начала врать. Она знала, что Хонджун помнил практически все записи из дневника наизусть и записал их по новой, но она никогда не видела их, поэтому сейчас блефовала. — Если постараться, можно вычислить координаты того места, которое Вы ищете. Последние страницы вовсе не нужны…
— И каким это образом? — с подозрением спрашивает Сонхва.
— Я могу помочь, если вы дадите мне взглянуть, — осторожно предложила Луна. — Мой отец служил в императорском флоте и научил меня разбираться в картах и знаках...
Это было правдой. Если Бёль досталась любовь к боевым искусствам, то Луна больше тяготела к знаниям и книгам. Она могла часами сидеть в домашней библиотеке, изучать карты и пытаться различить все виды кораблей. Такова была её натура — все неизвестное манило ее, а жажда к знаниям мешала жить спокойной размеренной жизнью.
— Ты? — Сонхва усмехнулся. — Не пудри мне мозги. Думаешь, я доверюсь какой-то девчонке? Да и какой резон у тебя помогать мне?
— Моя сестра сейчас, скорее всего, у Хонджуна, — предположила Лу. — И я могу никогда больше не увидеть её. Неизвестно, что с ней будет, пока я здесь. Но если вы с Хонджуном встретитесь, то и я воссоединюсь с сестрой. А самое лучшее место для встречи — то, куда вы оба стремитесь. Разве не так? Только там вы сможете решить, кто сильнее…
— Мы тут не силой меряемся. На кону гораздо больше, чем ты можешь себе представить, — Сонхва наклонился вперед, скрещивая свои длинные пальцы у подбородка. Жемчуг в бусах переливался, так что Луна на несколько секунд выпала из реальности, заворожённо наблюдая за этими переливами. — Хонджун упрям, но он проиграет…
— Я знаю, — Луна с трудом поднимает взгляд на пирата. Тот с удивлением вскидывает брови. — Команда Хонджуна лишила нас всего, в том числе и родителей, а Чхве Сан чуть не убил мою сестру…
— Чхве Сан, — Сонхва задумчиво протянул это имя. — Я знавал его. Он довольно специфичен…
— Он ненормальный, — говорит Луна. — Я не хочу видеть никого из них, я всего-то хочу вернуться к сестре, — Луна уже потеряла границу между правдой и ложью. Она не ненавидела Хонджуна, но и не могла не злиться на него. Сейчас ей нужно было убедить Сонхва в том, что она терпеть не может капитана «Иллюзии» и все, что с ним связано. Да, Сонхва не глуп, но даже его можно обдурить, если правильно преподнести ложь.
— И ради этого ты готова способствовать моему поиску? — в тоне капитана всё ещё чувствовалось сомнение. Луна, помедлив, кивнула, затем её взгляд снова опустился к бусам, и тут девушка вдруг поняла: бусины сделаны не из жемчуга — они прозрачны, а переливается вовсе не камень, а то, что спрятано внутри них — души. Белые — невинные, черные же — осквернены, а пара пустых — это те, чьи души уже не вернуть.
Сонхва щелкнул пальцами, дверь в каюту открылась, и на пороге появился Юнхо.
— Уведи её, — сказал капитан, бросив на Луну последний взгляд.
Когда Лу выходила из каюты, она вновь столкнулась с Минги. Девушка постаралась не смотреть на него, ведь теперь он вызывал в ней смешанные чувства. Она понимала, что он уже не тот, кем был раньше, но Луне всё равно было обидно. За него, за Бёль и за себя тоже. Слишком много несправедливости происходит в последнее время.
— А ведь он всё ещё носит обручальное кольцо… — вслух сказала Луна, когда они с Юнхо были уже на полпути к трюму.
— Даже не думай об этом, — вдруг ответил парень. Луна подняла на него удивлённый взгляд. Неужели он заговорил с ней по собственному желанию? Но, к сожалению, это были единственные слова, которые он сказал ей прежде, чем снова запереть за решёткой и оставить наедине со своими мыслями.
***
Хонджун сказал, что сделает всё сам. Ему нужно было настроиться и побыть одному. Он хотел досконально все продумать и изучить прежде, чем приступать к такому ответственному шагу. На самом деле он всё ещё сомневался насчёт слов Сана. Было бы лучше, конечно, доплыть до Ёсана, чтобы он сам осмотрел Хьянсу, но времени катастрофически не хватало: с каждой секундой Хьянсу теряла всё больше сил и уже не могла сопротивляться яду.
Постепенно капитан начинал паниковать. Он не был уверен, справится ли с таким ответственным шагом сам, но выбора всё равно не было. Если он хочет спасти Хьянсу, он должен действовать немедленно. А он хочет. Он хочет спасти её и разобраться, наконец, во всем.
Извлечь душу может не каждый, но Хонджун чувствовал, что решение лежит где-то на поверхности, ведь у него теперь был кулон. Кулон из камня, который является частью Трезубца. Если верить записям из дневника Ёсана, этот камень способен на настоящее волшебство. Только на то, чтобы понять, как им пользоваться и как направить это волшебство в нужное русло, нужно время, которого, опять же, у Хонджуна совсем не оставалось.
Сан же решил не заморачиваться. Когда Хонджун отправил его следить за командой, он не стал возражать. Пират привык к тому, что члены команды — такие, как Хьянсу, гибли изо для в день, поэтому жизнь пиратов никогда не была сладкой и потерять очередного своего собрата было для Сана, как и для всех остальных, обычным делом. Только вот бесчувственным считали почему-то именно его. Хотя и на то, наверно, были свои причины.
Опустошив целую бутылку соджу, пират вышел на палубу, чтобы проверить обстановку. Члены команды носились туда-сюда, работа кипела, и корабль как раз поймал попутный ветер. Если верить картам, пара-тройка дней — и они будут у Лазурных островов. Одной проблемой станет меньше. Одной, но не главной. Главная причина злости Сана сейчас как раз снова мозолила ему глаза.
Сан еле сдержался, чтобы не убить Ханбёль, когда та имела наглость плюнуть ему в лицо в прямом и переносном смысле. Да кто она вообще такая? Что позволяет себе на его корабле, где действуют его правила? Почему не боится его? Именно эти вопросы крутились в помутненных от алкоголя мыслях Сана. Кто знает, возможно, он бы и забыл о Бёль, напившись до смерти, но, к сожалению, ей не повезло, так как девушка попалась пирату на глаза в эту ночь.
Она стояла совсем рядом со штурвалом, когда Сан заметил её, и спокойно говорила со штурманом. Пират на каких-то несколько секунд просто впал в ступор. Мало того, что женщина находится на его корабле, ведёт себя здесь как хозяйка, так она ещё имеет наглость так спокойно разговаривать с кем-то из членов команды.
Надо же, не плюнет ему в лицо? Не будет дерзить? Вот, о чём сразу подумал Сан. Это от него она должна прятать взгляд, его должна страшиться и уважать она должна тоже его. Но что в итоге? Она обращается со старшим помощником как с пустым местом, а штурмана радует своим прелестным обществом? Нет, так больше продолжаться не может. Чаша терпения Сана переполнилась прямо в эту секунду. Особенно, когда он вспомнил её недавние слова. Ярость ударила в голову вместе с алкоголем, и пират, отбросив пустую бутылку из-под соджу в сторону, направился к Бёль.
— Ты идёшь со мной, — он дёрнул девушку за руку прежде, чем она успела осознать, что произошло, и потянул за собой.
Ханбёль пыталась вырваться, но хватка Сана была стальной.
— Что ты творишь? — восклицает Бёль, когда Сан тащит её вниз по лестнице, ведущей с капитанского мостика на палубу.
— Собираюсь посадить тебя на место, — совершенно серьезно отвечает пират.
Бёль начинает волноваться. Она не знает, чего можно ожидать от Сана, и эта неизвестность пугает. К тому же он выглядит не так, как прежде: молчаливый, но ужасно злой, он внушает ужас. Действительно пугает.
— Прекрати этот цирк! На это нет времени! — возмущается Ханбёль, не оставляя попыток вырваться, но Сан даже не оборачивается в её сторону.
— А на то, чтобы точить лясы со штурманом, есть? Что, почувствовала себя своей среди чужих? — в его голосе чувствовалась насмешка.
— Что за безосновательные придирки? — не понимает Бёль. — Я имею право говорить, с кем хочу…
— Не имеешь, — Сан резко останавливается, но руку девушки не отпускает, так что она врезается в его спину. — Не имеешь, чёрт возьми! Ты вообще не имеешь никаких прав на этом корабле, ясно тебе?! — он повысил голос, и Бёль притихла.
Они как раз остановились напротив знакомой двери. Бёль сразу узнала это место — каюта Сана. Пират открыл дверь ногой и толкнул девушку вперед.
На этот раз он точно её убьет. Бёль чувствовала это. И никто не придет ей на помощь, ведь она осталась совсем одна. Нужно было что-то делать. Сан остановился в дверях и смотрел на девушку взглядом, в котором читался животный гнев. Он был словно хищник, готовящийся броситься на свою совершенно беззащитную жертву.
— Не думай, что я сдамся просто так, — говорит Бёль, стараясь держать себя в руках и надеясь, что голос не дрогнет в самый важный момент. Сан вдруг заливается искреннем смехом. Ханбёль с недоумением хмурится, не понимая, алкоголь ли так действует на пирата или он в самом деле не в себе?
— Ты ничего не можешь против меня. Ты всего лишь девчонка, — успокоившись, говорит Сан и тут же вновь становится серьезным. — И я собираюсь научить тебя, как уважать настоящего мужчину.
И с этими словами он захлопывает дверь.
