***
Ханбёль не знала, куда делась Хьянсу. В каюте её не было, а на обыск всего корабля ушло бы несколько часов, да и был ли в этом смысл? Бёль прекрасно понимала, что наверняка Хьянсу хочет побыть одна, ведь то, что произошло с ней, трудно было пережить. И всё-таки, Хьянсу была достаточно сильной для того, чтобы нести на себе этот груз. По крайней мере, Бёль верила в неё. Всю ночь Ханбёль провела в каюте Хьянсу, по началу надеясь дождаться девушку, а затем, оставив мысли о ней, задумалась о произошедшем. Помимо Хьянсу Луна волновала её не меньше. По крайней мере, Бёль теперь знала, что её сестра жива. Но легче от этого, естественно, не становилось. Луна одна на корабле Сонхва, и у неё, возможно, остались последние три дня жизни… Нет, этого не произойдет. Луна выживет, ведь Хонджун найдет решение. Он должен. Он должен сделать это, иначе он никогда не сможет оправдать то, что он убил их родителей. Сон так и не шёл, и это не удивительно — как уснёшь в таком состоянии? Хотелось отвлечься от тягостных мыслей. И тогда на глаза Бёль попались сигары. Она не видела Хьянсу курящей, но зачем-то ведь они ей были нужны. На палубе было тихо. Шум моря успокаивал, а розовеющее на горизонте небо предвещало скорый рассвет. Тяжело вздохнув, Бёль подожгла сигару и, опершись о перила, закурила. Естественно, ничего дельного из этого не вышло. Она чуть не задохнулась, когда почувствовала, как дым резко наполнил легкие. Ей потребовалось время, чтобы откашляться, но сдаваться девушка не собиралась. Придя в себя, она снова затянулась и снова закашляла. Расслабиться и отвлечься у Бёль так и не получилось. Когда ей показалось, что у нее начало более-менее получаться, кто-то выхватил сигару прямо у неё из-под носа. Недоумевающая и негодующая Бёль повернулась и хотела было возмутиться, но, увидев перед собой Сана, тут же замерла. — Отдай сюда, только сигары переводишь, — ворчит пират, тут же закуривая только что присвоенную сигару. Бёль наблюдала за тем, как он легко вдохнул дым и так же легко выпустил его. Клуб дыма растворился в ночной прохладе, и Сан затянулся ещё раз. Всё-таки было какое-то очарование в том, как он это делает, в каждом его движении — Бёль давно заметила это. Скорее всего, когда-то, до начала пиратской жизни, он был из аристократов, и эти благородные манеры всё ещё не искоренились в нём. И с каждым разом, наблюдая за ним, Бёль всё чаще задавалась вопросом: кто же на самом деле такой Чхве Сан? Но кем бы он ни был, это не изменит её отношения к нему. Бёль не устанет это повторять. Не устанет убеждать себя в этом. В её глазах он всё тот же необузданный зверь, причинивший ей столько боли, сколько девушка не испытывала за всю свою жизнь. И пусть она стала чаще смотреть на него, и пусть она почти привыкла к его присутствию, его леденящий взгляд всё ещё заставляет сердце биться быстрее, потому что оно помнит, помнит ужас, что сотворил с ней обладатель этого взгляда. Ханбёль тяжело вздохнула и решила, что не хочет находиться в компании пирата. Но её мнения никто, как всегда, не учел. — Стой, — сказал Сан, как только Бёль собиралась ретироваться. Девушка остановилась и посмотрела на пирата вопросительным взглядом. — Хьянсу там не померла? — Я не видела её, — поникнув, ответила Ханбёль. — Небось забилась где-нибудь и ревёт. Вы же, женщины, всегда так делаете… — с явным сарказмом в голосе сказал Сан. — Хьянсу не такая, — возмутилась Бёль. — Я знаю, — тут же прервал её пират. — Я просто пытаюсь разбавить атмосферу. У тебя физиономия, будто ты живую медузу проглотила. — А чему радоваться? — нахмурилась Ханбёль. — Ты мне даже покурить не даёшь. — А ты научись сначала, — Сан в очередной раз затянулся и, повернувшись к девушке, выдохнул дым прямо ей в лицо. Бёль закашлялась, отмахиваясь от дыма, застелившего глаза. — Видишь, это явно не для тебя. — Не думаю, что это так делается, — прошипела сквозь зубы Бёль. Сан промолчал, выпуская изо рта очередной клуб дыма. — Как… Хонджун? Ему, кажется, тоже досталось, — осторожно сказала девушка. — Не знаю, — пожал плечами пират. — Заперся у себя в каюте, а мне всё разгребай. Поноет и перестанет. — Прекрати. — Что? — Сан посмотрел на Бёль, удивившись её тону. — Он же твой друг. Тебе, что, плевать на него? — Я — не сиделка ему, — довольно резко отвечает Сан. — Он сам разберётся. К тому же, это их с Хьянсу дело. У них же теперь «связь», — пират сдавленно усмехнулся. — Боюсь только, эта связь ни к чему хорошему не приведет. — Она важна для него, как и он для неё. Что в этом может быть плохого? — в тоне Бёль слышится упрёк. — А, впрочем, с кем я говорю… — Тебя что-то не устраивает? — Сан с подозрением прищуривается. Его тон моментально холодеет. Бёль молчит, не решаясь ответить, но затем всё-таки выдаёт: — Если бы ты был способен на то, на что способен Хонджун, то этого никогда бы не произошло, — она кивает на седую прядь в волосах Сана. — На что это? — Не знаю. Дорожить тем, что у тебя есть, жертвовать чем-то ради других, считать кого-то важным, любить, в конце концов, — говорит Бёль, осторожно поглядывая на Сана и с трепетом ожидая его реакции. — Мне не нравится, что в последнее время ты взялась меня поучать, — заявляет он, поджав губы. — Я тебе не друг. Не лезь ко мне. — Не могу, — Ханбёль сама удивляется собственной смелости. Неужели это она сейчас сказала? — По крайней мере, до тех пор, пока не вылечу твою рану, — тут же добавляет она, отводя взгляд. Бёль всё ещё помнит о своём обещании себе держать себя в руках и обращаться с ним по-человечески, хоть он этого и не заслужил. В мыслях почему-то всплывает рассказ Сана о его прошлом. Почему же он всё-таки рассказал ей? Неужели доверяет? Или преследует какие-то свои цели? Ханбёль не понимала. Она знала лишь одно: попытки прочитать и понять этого человека явно ни к чему не приведут. Только если он сам не захочет, чтоб его поняли. Сан собирался было ответить, что не хочет, чтобы она занималась его лечением, но, подумав, не стал этого говорить. Ведь если она больше не будет перевязывать его рану, он не почувствует её прикосновений, не ощутит, как её мягкие пальцы скользят по его коже и не почувствует её дыхание, когда она вдруг наклонится слишком близко к нему. Кажется, пират сошёл с ума, но ему не хватало этого. Возможно, ему просто не хватало женской ласки, но разве все эти девицы из борделей смогут превзойти Ким Ханбёль? Он посмотрел на неё. Растрёпанные волосы, бледная кожа, измученное осунувшееся лицо, на котором сияют тёмные и такие тёплые глаза. Бёль явно не привыкла находиться в подобных условиях, но она неплохо держится. Эта девушка действительно сильна духом. Иначе её бы давно здесь не было. Настолько сильна, что даже Сану не удалось её сломить, хоть он и очень старался. — У меня есть предложение получше, — вдруг говорит Сан, не отрывая от Бёль хитрого лисьего взгляда. — Если ты таким образом хочешь искупить свою вину, то у нас, пиратов, есть хорошее решение для этого, — Сан делает шаг в её сторону, девушка пятится, но пират прижимает её к перилам. — За кровь платят кровью, — говорит он, и Ханбёль чувствует холодок от лезвия ножа, который мужчина приставил к её животу. Бёль ничего не говорит, лишь сильнее сжимает пальцы на перилах, спиной упираясь в них и осознавая, что она снова в ловушке. Но ей уже не так страшно. Что он может забрать у неё? Что у неё осталось? Разве только её жизнь. — Ты можешь убить меня, — вдруг говорит Бёль, заставляя Сана удивлённо вскинуть брови. — Но только после того, как я верну свою сестру. — Я могу убить тебя хотя бы за то, что ты подвергла нас всех опасности, связавшись с ней. И теперь Хонджуну придётся ломать голову над тем, чтобы найти чертову разгадку, а потом рассказать всё Сонхва. Тебе не достаточно причин для твоего убийства? Бёль тяжело вздыхает, собираясь с мыслями и стараясь не паниковать и не злиться раньше времени. — Хорошо, — говорит она, с трудом сдерживая себя в руках. — Можешь убить меня, потому что я лишь хотела увидеть сестру, хотела убедиться в том, что с ней всё в порядке. — Отлично, теперь она в смертельной опасности. Ты довольна? — парирует Сан, в его глазах полыхают огни гнева. — Теперь у вас есть мотивация найти разгадку и хоть немного приблизиться к вашему сокровищу, — не медля, уверенно отвечает Бёль. — Кто знает, сколько бы вы тянули с этим, если бы не я? Пусть и вместе с Сонхва, но Хонджун найдёт решение. Я уверена, за первой частью последует и вторая — нужно лишь сделать шаг, а не сидеть и ждать, пока разгадка придёт сама собой. Сан не двигался с места. Казалось, слова девушки не убедили его, и Бёль уже было подумала, что вот сейчас она точно распрощается с жизнью. — Если что-то пойдет не так, можешь убить меня, — выдаёт Ханбёль, не колеблясь. Только недавно она поняла, что Сану нельзя показывать свой страх, нужно вести себя так, словно он совершенно не представляет угрозы для её жизни. Только спокойствием и лаской можно обуздать дикого зверя. Минуты тянутся словно вечность, но в конце концов Сан отступает на шаг назад. — Мне не нужно твое одобрение на то, чтобы лишить тебя жизни. Я ведь не спрашивал, когда забирал твою девственность… — ухмыляется. Бёль не знала, каким образом ей удалось сдержаться и не влепить ему пощёчину. Она чувствовала, как её руки затряслись от напряжения, как пальцы сжались, а ногти впились в кожу, но боль не привела её в чувства. Это уже слишком. — Ты просто… животное, — выдавила из себя Бёль и, не смотря в его сторону, быстрыми шагами пошла прочь. Сан посмотрел ей вслед и, вздохнув, убрал нож обратно за пояс. — Ответь мне на один вопрос, — раздалось откуда-то со стороны. Пират мгновенно обернулся, но, завидев Ёсана, стоящего чуть поодаль, расслабился. — Ты идиот? — мужчина сделал шаг к пирату, выходя из тени. — А хотя нет, не отвечай. Все равно соврёшь. — Подглядывать нехорошо, — хмыкает Сан. — Пришёл облить меня очередной порцией ненависти? — Как ты догадался? — усмехается Ёсан, становясь рядом и вглядываясь в розовеющий горизонт. — Но как мне быть, если ты делаешь всё для того, чтобы тебя ненавидели? — Если у тебя ко мне личная неприязнь, это не значит, что и другие… — Ты себя-то слышишь? — усмехается Ёсан, даже не дав пирату договорить. Впрочем, это вполне в его духе. — Хочешь сказать, что тебя не ненавидят? С твоим-то поведением? — Только таким поведением можно заслужить авторитет, — с серьёзным видом выдает Сан, вызывая у Ёсана лишь ехидную усмешку. — Что ж, у Хонджуна вполне получилось заслужить авторитет, не будучи конченым отморозком. — Я — не Хонджун, — выделяя каждое слово, говорит Сан так, будто его задевают слова Ёсана. — Хотя методы у нас вполне схожи, — добавляет он. Ёсан выгибает бровь, оглядывая Сана. — Ну, это было заслуженно, — говорит он, имея в виду недавнее происшествие с Хьянсу. — В этом случае, если бы он стоял в стороне, то его бы действительно перестали уважать. А тебя не уважают. Тебя боятся. И тихо ненавидят. Все до одного на этом корабле. — Если бы Хонджун меня не уважал, он бы давно высадил меня на острове и оставил превращаться в шашлык, — хмыкает Сан. Ёсан помолчал пару секунд, будто раздумывая над словами пирата. — Ты ходишь по тонкому льду, Чхве Сан. Когда собираешься рассказать ему? Сан недоуменно хмурится. — Рассказать о чём? — Ты прекрасно знаешь, о чём, — на лице Ёсана не остается ни намека на усмешку. Он серьёзен, когда говорит о действительно серьёзных вещах. — Я не собираюсь ничего ему говорить, — Сан становится мрачнее тучи, наконец, поняв, что имеет в виду мужчина. — И не лезь не в свое дело. — Не слишком ли много секретов для лучших друзей, м? Если он узнает об этом сам, то доверия точно будет не вернуть, — Сан бросает на Ёсана испепеляющий взгляд исподлобья. — Я просто предупредил, — мужчина с обречённым видом качает головой, поняв, что для Сана его предупреждения — всего лишь пустой звук. Да, Чхве действительно раздражает его, но такова натура Ёсана — помогать даже тем, кто его бесит, а затем хорошенько получать за свою необоснованную доброту. Ёсан тяжело вздохнул, отвёл взгляд и задумался, глядя, как волны бьются о борт корабля. — Мой тебе совет, — вдруг сказал он, краем глаза заметив, что Сан всё ещё стоит рядом с ним и, вроде как, пока не собирается ретироваться в неизвестность. — Прекрати вести себя как животное. По крайней мере с ней. — С ней? — не понимает Сан. — О ком ты? — Ты иногда поражаешь меня своей тупостью, — ворчит Ёсан. — Ким Ханбёль. Она — твой единственный шанс на спасение, — Сан вытаращил на мужчину глаза так, будто тот сказал что-то невообразимо глупое, даже невозможное. — Я понимаю, для тебя это сложно, но ты попытайся, если хочешь выжить. А то седых волос с каждым днем у тебя становится всё больше, — Ёсан бросает беглый взгляд на седую прядь Сана, действительно увеличившуюся в размерах. — Ты хоть слышишь, что несёшь? — наконец, придя в себя, возмущается Сан. — Вы с ума все посходили, что ли? Хонджун заявляет, что седею я как раз таки из-за этой девчонки, ты говоришь, что… — Она — причина твоего гнева, но она же — и твоё спасение, — совершенно спокойно говорит Ёсан. — И как это понимать?! — повышает голос пират. — Понимай как хочешь, — пожимает плечами. — Ну всё, ты меня утомил. Я, пожалуй, вздремну, а то насмотрелся я сегодня ужасов всяких. Зевнув и потянувшись, Ёсан бросил на горизонт прощальный взгляд и удалился восвояси, оставляя недоумевающего Сана наедине со своими мыслями. Но больше, чем Сан, была удивлена только сама Ханбёль, укрывшаяся за мачтой и прекрасно слышавшая всё, о чём говорили мужчины.***
Спину ужасно жгло так, будто раны на ней оставили не день назад, а буквально только что. Легче не становилось. Возможно и потому, что Хьянсу ничего не делала, чтобы вылечить раны. Забилась в угол где-то на нижних уровнях корабля и ждала чуда. Она чувствовала себя трусихой, но поделать с собой ничего не могла. Только одна мысль вертелась в голове. «Так тебе и надо, Ли Хьянсу. Ты заслужила». Да, действительно заслужила, но Хьянсу до последнего надеялась, что её палачом будет команда, а не её капитан. Кстати говоря, о команде: никто из её членов за прошедшие с того момента сутки даже не приблизился к Хьянсу. Девушка не знала, приказал ли им Хонджун не подходить к ней или они просто её презирали — ей уже было все равно. Перед внутренним взором стояло только его лицо. И этот взгляд. Хьянсу думала, что больнее всего будет видеть в нем разочарование, но случилось ещё хуже — она не увидела во взгляде капитана ничего. Он никак не выдал себя, даже не дал понять, что чувствует: лишь ледяная уверенность промелькнула в нём в тот момент, когда он взял в руки плеть. Воспоминания только усугубили ситуацию. Поток мыслей и образов, что скопились в разуме девушки за то время, пока она была лишена души, разом хлынул на Хьянсу именно в тот момент, когда ей было хуже всего, когда она хотела забыть всё и раствориться. Она помнила всё: и лица, и разговоры, и то, что говорила она сама. И ей было ужасно стыдно за ту, кем она стала, лишившись души. Как просто она отвечала Ходжуну, даже не боясь задеть его чувства. Хотя, возможно, иногда ей действительно не хватало той смелости, которую она обрела, потеряв эмоции. Помнила она и его обещание разобраться с ней, когда он вернёт ей душу. Кто знает, что он имел в виду под этим, но Хьянсу почему-то была уверена: он явно планировал не то, что сделал. Ханбёль не появлялась: видимо, решила оставить девушку размышлять над своим поведением. В любом случае, Хьянсу никого сейчас не хотела видеть. Но «никто» всё же явился по её душу. — Я-то думал, у нас течь в трюме, а это, оказывается, ты ревёшь, — Сан вышел из тени, словно демон из преисподней. По крайней мере, именно так он сейчас выглядел для Хьянсу. Она не плакала — нет. В какой-то момент девушка даже подумала, будто в ней разом закончилась вся жидкость. Скорее всего, так и было, ведь она даже не представляла, сколько потеряла крови из ран на спине. — Самобичеванием доверия не вернёшь, — продолжает Сан таким тоном, будто Хьянсу вполне в состоянии вести с ним членораздельный диалог. — Собираешься сгнить здесь заживо? — Не твоё дело, — охрипшим голосом говорит Хьянсу, на что Сан лишь усмехается. — Дура ты. Сидела бы и молчала в тряпочку — и ничего этого бы не произошло. — Ты сейчас поучать меня собрался? — Хьянсу вдруг подняла на Сана озлобленный взгляд. — Нет, просто весело наблюдать за тем, как ты сводишь себя в могилу, — пожимает плечами Сан с совершенно беспечным видом. — Весело тебе? — тон Хьянсу вдруг отчего-то меняется и становится устрашающим. Необычно устрашающим. Хьянсу помнила не только то, что произошло с ней. Она прекрасно помнила и то, что Сан сделал с Бёль. Сцена на палубе, звук выстрела и падающая без сознания девушка — всё это произошло будто вчера. Тогда Хьянсу не могла ничего сделать, потому что просто была не в состоянии, но сейчас гнев в ней только возрос в разы, и она наконец может воздать пирату по заслугам. — Это совсем не весело, — Хьянсу медленно поднялась с пола. Сан наблюдал за ней, вопросительно выгнув бровь. — Весело будет, когда я прострелю твоё достоинство, которым ты лишаешь невинных девушек чести. Сан не успел и глазом моргнуть, как Хьянсу вынула из-за пояса арбалет и нацелилась на пирата. Вся злость на мужчину, что скопилась в не, готова была вырваться наружу бурлящим потоком. Девушка даже забыла про боль в спине, когда увидела удивление в глазах Сана. Возможно, ей показалось, но он смотрел на неё с опаской. Как бы ей хотелось, чтобы эта опаска переросла в страх. — Ты что творишь?! — восклицает Сан, глядя на арбалет в её руке. — Вершу правосудие, — спокойно отвечает девушка, и тут же раздаётся выстрел. Она стреляет в доску рядом с Саном. Тот отскакивает в сторону, удивляясь ещё больше. Он не узнаёт Хьянсу. Из разбитой и подавленной девушки она буквально за секунду превратилась в безжалостную убийцу и стала второй по счёту женщиной на этом корабле, которая пытается лишить его жизни. Возможно, Ёсан был прав, и Сану следует пересмотреть своё отношение к девушкам, но как жаль, что мужчина навряд ли когда-то поймет свою вину. — Иди, — Хьянсу кивает на лестницу. — Иди к ней и вымаливай прощение. — Не заставляй меня ответить тебе, Ли Хьянсу, — шипит Сан, но раздаётся ещё один выстрел. Стрела пролетает буквально в сантиметре от его лица. — Я сказала, иди к ней! Мне плевать, что ты будешь делать — можешь ползать на коленях и умолять до тех пор, пока она не простит тебя, но я не успокоюсь, пока не увижу, как ты унижаешься перед ней так же, как унижал её, ибо я не потерплю подобное отношение к женщинам в моём присутствии, — Хьянсу говорила на одном дыхании и не узнавала себя так же, как и не узнавал её Сан. Но каждое её слово было чистой правдой: ей действительно было больно от того, как он поступил с Бёль. Настолько больно, будто бы это её саму так бессовестно лишили чести и выкинули словно мусор. — Мне не нужно его раскаяние. Хьянсу и Сан мгновенно оборачиваются в сторону лестницы, на которой стоит Ханбёль. Она безучастно оглядывает развернувшуюся картину, не высказывая никаких признаков волнения или удивления, будто происходящее сейчас — совершенно нормальное явление. Хотя так оно, скорее всего, и есть. — Даже если ты каким-то образом заставишь его извиниться передо мной, его слова будут всего лишь пустым звуком, — говорит девушка, спускаясь на одну ступень ниже. Только сейчас Хьянсу заметила, что Бёль держит в руках коробку со скудным запасом медикаментов. Значит, она всё ещё помнит о ней. — Ты не заслужила этого, — стиснув зубы от досады, говорит Хьянсу, всё ещё не опуская арбалет. — Ты тоже, — говорит Бёль, кивком указывая на раненую спину Хьянсу. — Но здесь, видимо, считают иначе, — на несколько секунд она встречается взглядом с Саном. Он смотрит на неё и в первый раз за всё то время, что знает эту девушку, понимает, что ему нечего ей ответить. Он не хочет отвечать и Хьянсу, и в целом эта ситуация вызывает у него какие-то смешанные чувства. Спокойный тон Бёль, которым она говорила сейчас, совершенно не шёл в сравнение с той девушкой, которую он так бессовестно, по словам Хьянсу, лишил чести и выкинул словно мусор. Такое ощущение, будто это было сто лет назад — не мог человек вот так просто взять и поменять своё отношение к тому, кого ненавидит больше всего на свете. Тем более такой эмоциональный человек, как Ханбёль. Сан чувствовал, как приступ злости подступает изнутри. Но на кого он злится? На Хьянсу? На Бёль? А, может, на самого себя? Нет, бред. Но как бы то ни было, Сан в первый раз за долгое время не хочет выплескивать эту злость на окружающих. Он просто не видит смысла. И поэтому вместо ответа он просто разворачивается и идёт в сторону лестницы. Там он останавливается рядом с Ханбёль и медлит пару секунд, смотря на неё. — Мне не нужны извинения того, кто не понимает, за что извиняется, — тем же ледяным тоном продолжает Бёль, не отрывая от Сана безучастного взгляда. — Но я обещаю, что в один день ты действительно пожалеешь о том, что сделал. — Посмотрим, — лишь коротко бросает пират и скрывается на верхнем ярусе, оставляя девушек одних.***
Сонхва действительно знал, что делает. Всего сутки голодания сделали своё дело: Луна уже задумывалась над тем, что лучше уж умереть, чем мучиться вот так без еды и воды. Неужели Сонхва собирается морить её голодом целых три дня? А, может, и больше? От одной мысли об этом бросало в дрожь, и никакой оптимизм, присущий Луне, не помогал. Сейчас у неё действительно проблем было по горло. Девушка была рада видеть сестру и узнать, что с ней всё в порядке, но в то же время она злилась на неё: импульсивность Бёль и её неумение спокойно сидеть на месте привели к тому, что теперь Луна может просто умереть от голода. Но в то же время поиски Трезубца, наконец, могут сдвинуться с места именно благодаря Ханбёль. Если чудо случится и Хонджун всё же решит сообщить разгадку Сонхва, то Луна наверняка придумает, что делать дальше и как приблизиться к блокноту. Главное, не умереть до этого момента. Но умереть ей было, всё же, не суждено, ведь судьба послала ей спасение в виде Чон Юнхо. Когда желудок уже начало сводить в судорогах, а во рту и в горле настолько пересохло, что было больно даже дышать, он явился к ней с фляжкой, полной воды, и куском чёрствого хлеба в руках, которому Луна была рада как самому изысканному заморскому блюду. Луна долго пялилась на фляжку и хлеб, положенные на пол возле решетки, предполагая, мираж ли это или нет. Но, убедившись в том, что ей не кажется, девушка не торопилась испить воды, хоть и была дико измучена жаждой. Она медленно подошла к решётке и посмотрела на Юнхо, стоящего прямо перед ней. — Почему? — еле слышно спросила она, с трудом ворочая языком. — Зачем ты это делаешь? Юнхо сохранял молчание, и это напрягало ещё больше. Луна до сих пор не была уверена, можно ли было ему доверять. А вдруг вода отравлена? Вдруг Сонхва подослал его? А хотя, если бы Сонхва хотел видеть её мертвой, то она бы уже наверняка не стояла здесь. Обнадёжив себя этой мыслью, Луна всё-таки подняла с пола фляжку и принялась жадными глотками пить воду. Когда девушка закончила, ей мгновенно полегчало. Жизнь вновь налилась красками, а лицо Юнхо перед ней будто бы стало четче. Убедившись в том, что Луна насытилась, Юнхо собирался было уходить, но девушка бросилась к решётке и ухватилась за рукав его плаща, не позволяя пирату сдвинуться с места. Тот замер, осторожно покосившись на девушку, а затем на её руку, сжимающую ткань плаща. — На чьей ты стороне? — уже чуть громче и настойчивее спросила девушка. — Того, в чьих руках моя душа, — не колеблясь, отвечает Юнхо. — Почему тогда… почему ты ничего не сделал? Когда я разговаривала с Бёль… ты просто стоял и смотрел до тех пор, пока не появился Сонхва и не позвал тебя. Почему? — Я наблюдал, как вы обе совершаете глупость. — Вместе с тобой, — парирует Луна. — Сонхва наверняка знал, что ты бездействуешь. Он сразу заметил тебя. — Тебе следует волноваться за себя, а не за меня. — Но, помогая мне, ты подставляешься сам, — Луна действительно не понимала, почему Юнхо действует именно так. Её это настораживало, но и обнадёживало одновременно. Настолько смешанных чувств она не испытывала никогда в жизни. — Кто ты, чёрт возьми, такой? — Никто, — пожимает плечами Юнхо. — Всего лишь очередная тень, — с этими словами он дергает рукой, так, что Луна выпускает ткань из пальцев, и скрывается на лестнице. — Ты врёшь, — тихо говорит ему вслед Луна. — Почему же ты такой, Чон Юнхо?..***
— Капитан? Бёль осторожно постучала в дверь капитанской каюты, но ответом ей послужила тишина. Девушка недоуменно нахмурилась и попробовала ещё раз. — Капитан, Вы здесь? Я вхожу, — так и не дождавшись ответа, Ханбёль толкнула дверь и вошла внутрь. В каюте, освещаемой лунным светом и парой свечей на столе, на удивление было пусто. Хонджун обычно редко оставлял свою каюту вот так без присмотра, но видимо сейчас у него нашлись на это причины. Бёль не спеша прошла внутрь, оглядываясь. Она была здесь от силы пару раз, если не один, поэтому обстановка ей казалась всё такой же непривычной и неизведанной, в отличие от всего остального корабля. Только подойдя к столу, девушка заметила, какой здесь творится бардак. Книги, записи, карты — Хонджун явно делал всё, чтобы быстрее найти ответ на волнующий его вопрос. И не только на него. Посреди всего этого бардака Бёль заметила пергамент с множеством надписей. Видимо, это всё вырезки из того самого блокнота. Неужели эту загадку должен разгадать Хонджун? Вглядываясь в ровные строчки всё усерднее, Бёль осознавала, что с первого взгляда разобрать что-либо здесь было невозможно. Теперь понятно, почему никто до сих пор не разгадал эту загадку — нужно было быть гением для того, чтобы понять здесь хоть что-то. И если такой человек, как Хонджун не способен найти разгадку, то кто тогда? Поверх пергамента лежал тот самый кулон. Красный камень переливался в огнях, отбрасываемых свечами. Бёль взяла кулон в руки и принялась разглядывать его. Неужели она носила на себе такую важную вещь и понятия не имела, насколько она ценна, всё это время будучи уверенной, что это всего лишь подарок отца? Хотя здесь Бёль соврала. Кулон подарил ей не отец. Она плохо помнила лицо этого человека, ведь тогда она была ещё ребёнком. Давний друг её отца, бывалый моряк, который почти всю жизнь провел в океане — отец часто рассказывал ей о нем, старательно скрывая тот факт, что его друг был самым настоящим пиратом. Это Ханбёль узнала уже после того, как он в последний раз навестил их и в подарок оставил Бёль этот кулон. Больше она его не видела, да и отец старался не упоминать о том, что случилось с тем человеком. Позже Бёль забыла о нем, но кулон сохранила по сей день. Девушка повернулась к иллюминатору и, подставив камень под лунные лучи, пробивающиеся снаружи, наблюдала, как он переливается в лунном свете. Но, невольно бросив взгляд на пергамент на столе, Бёль замерла как вкопанная. Лунный свет, проходя сквозь поверхность камня, падал прямо на надписи на пергаменте. Вроде бы ничего необычного, если бы не одно «но». Одно из слов, попавших под падающий на пергамент луч, загорелось красным свечением.