***
Хьянсу вот уже около двадцати минут наблюдала за лежащим рядом Хонджуном. Он мирно спал, иногда ворочаясь, будто пытаясь найти удобную позу для сна. Губы девушки тронула легкая улыбка, когда он нахмурился во сне и перевернулся на другой бок, спиной к ней. Хьянсу никогда не доводилось видеть Хонджуна спящим. Да и навряд ли ему бы понравилось, если бы он узнал, что она вот так наблюдает за ним. Ведь во сне человек уязвим, а капитан терпеть не мог быть уязвимым. Но Хьянсу должна была признаться, что она счастлива вот так находиться рядом, наблюдать за ним и слушать его тихое дыхание. В конце концов, когда еще ей предоставится такая возможность? Может, сегодня вообще её последний день, а завтра она умрёт? Кто знает, ведь от пиратской жизни можно ожидать чего угодно. Тем более при таких обстоятельствах. Хьянсу не знала, что будет дальше, она и не надеялась на многое. Девушка всё ещё не до конца понимала Хонджуна, зато он наверняка понимал её и знал, что ей от него ничего не нужно. Хотя, будучи уверенной в том, что он, возможно, любит её так же сильно, как и она его, Хьянсу могла бы умереть со спокойной душой. Но она не знала этого. Она даже не была уверена в том, как пират отреагирует, когда проснётся. Ей даже не удалось нормально поспать — она всё думала о том, что же будет дальше, но так и не смогла предположить. За окном заметно посветлело. Близился рассвет. Хьянсу решила было снова лечь, забывшись, наконец, долгожданным сном, но в каюту вдруг неожиданно постучали. Стук был настойчивым, а за ним раздался не менее настойчивый голос Сана. — Хён, ты спишь? Хьянсу посмотрела на капитана, никак не отреагировавшего на звук, затем снова на дверь. Стук повторился. — Надеюсь, что нет. А если да, просыпайся, потому что у меня к тебе важный разговор. Хьянсу вскочила и принялась натягивать на себя разбросанную по каюте одежду. Хонджун, потревоженный стуком и шумом, который создала девушка, наконец, заворочался и медленно приоткрыл глаза. Он пару секунд пытался отойти ото сна, затем его взгляд остановился на растерянной Хьянсу, второпях заматывающейся в рубашку. — Что случилось? — спросил он, охрипшим ото сна голосом. Хьянсу лишь показала на дверь, за которой вновь раздался голос Сана. — Я вхожу. — Стой, — Хонджун тут же пришёл в себя и привстал, опираясь на локти. — Чего тебе? — он посмотрел на дверь так, будто Сан стоял прямо перед ним. — Сказал же, есть разговор. — Что, прямо сейчас? — Хонджун посмотрел в окно, небо за которым едва начало светлеть. — Ты соджу перепил, что ли? — Это срочно. Иначе пришёл бы я к тебе ни свет, ни заря? — Сан с каждой секундой терял терпение. — А ты, что, голый там, что ли? — Можешь сам убедиться, но я бы не советовал, а то потом будешь комплексовать. — Это не шутки, Джун, — возмутился за дверью Сан. — Одевайся, и я вхожу. В конце концов Хонджун тяжело вздохнул и тоже принялся одеваться. Хьянсу не знала, куда деться от стыда. Когда капитан, наконец, оделся, она посмотрела на него растерянным взглядом. Но он лишь слегка улыбнулся ей, давая понять, что волноваться не о чем. Тогда девушка немного успокоилась, но щёки всё никак не переставали гореть от смущения. Спустя пару минут Сан, наконец, вошёл в каюту, но тут же замер посреди помещения, переводя недоуменный взгляд с Хонджуна на Хьянсу и обратно. Следом за пиратом вошла Бёль. Она тоже остановилась, выглядывая из-за его плеча и не совсем понимая, что здесь происходит. Оба — и Хьянсу, и Хонджун — выглядели потрёпанными и сонными, и до Сана с Бёль вскоре дошло, что здесь происходит. Но пирату хватило ума не говорить о своих догадках и даже не отпускать издевательских шуток. Он лишь неловко откашлялся и остановил свой взгляд на капитане, стараясь игнорировать растерянный и смущённый вид Хьянсу. — Ну, чего надо? — Хонджун выжидающе посмотрел на друга. Тогда Сан попросил Бёль пересказать всё то, что они слышали от Луны буквально несколько минут назад. Хонджун слушал молча, с сосредоточенным видом сложив руки на груди и иногда посматривая в окно. Хьянсу мрачнела с каждым сказанным Бёль словом, а под конец рассказа и вовсе выглядела как-то отрешённо и задумчиво. — Значит, уже догадалась… — за спиной Бёль послышался знакомый голос, и она, вздрогнув, обернулась. Позади неё, опершись о дверной косяк, стоял Ёсан. — Ёсан, чёрт тебя дери, сколько раз просил не делать так? — возмутился Хонджун, сам чуть не подпрыгнув от неожиданности. — Извини, привычка, — как ни в чем не бывало пожал плечами маг и прошёл в каюту. Хонджун раздражённо закатил глаза. — Что Вы имели в виду? — Ханбёль нахмурилась, посмотрев на Ёсана серьёзным взглядом. — В смысле догадалась?.. — Ну, я лишь хотел сказать, что твоя сестра достаточно умна для того, чтобы так скоро догадаться о твоем предназначении. Я в ней и не сомневался, — Ёсан говорил непринужденно, но выглядел при этом серьёзно, и Бёль насторожилась. — Она уже сыграла свою роль в этой истории. Теперь дело за тобой. — Но я не… — Бёль хотела было сказать, что не понимает, о чём речь, но Хонджун перебил её. — О чём ты говоришь? — пират посмотрел на Ёсана в упор. — То есть Ханбёль всё это время знала путь к Трезубцу? — О нет, — покачал головой маг. — Она лишь видела подсказки. Но не понимала их значения, так ведь? — Ёсан посмотрел на девушку и как-то по-доброму улыбнулся. Все взгляды мгновенно устремились на Бёль, и та, кажется, начала понимать, в чём же дело. — Я не знаю, я… — она вспомнила все свои видения и задумалась. Неужели они являлись ей не просто так? Неужели это действительно её предназначение, и она должна разобраться во всём сама? — Ты ведь видела что-то? — Ёсан будто специально подталкивал её к тому, чтобы наконец открыть правду. — Ты не могла не видеть, — под напором мага Бёль занервничала, но виду не подала. Немного подумав, она вздохнула и всё-таки решила сказать. В конце концов, она и сама собиралась, просто нужного момента так и не представилось, а сейчас, кажется, самое время. — У меня, правда, были видения, — осторожно начала Ханбёль. — Я видела своё детство, но я не помню, чтобы со мной происходило подобное. Как будто эти события имели место быть, но я забыла о них, — Бёль было сложно сосредоточиться на своих мыслях, особенно в такой давящей обстановке, но она понимала, что это необходимо. — И ты молчала об этом? — стоящий рядом Сан вопросительно вскинул брови. Он явно был недоволен тем, что Бёль умолчала об этих видениях. — Потому что я сама не понимала, что это за видения, — Ханбёль бросила в его сторону раздражённый взгляд, но, не заметив на лице пирата агрессии, смягчилась. — Можешь рассказать подробнее? — попросил Хонджун, внимательно слушающий девушку. От его задумчивого, но сосредоточенного вида стало не по себе, но Бёль кивнула и продолжила: — Я видела себя, мужчину и какую-то девочку. Мужчина — это тот самый друг семьи, который подарил мне кулон, — Ханбёль взглядом пробежалась по каюте и заметила, как красный камень блеснул на столе. — А девочка… я так и не смогла разглядеть её лица. Она казалась знакомой, но… — Как звали мужчину? — спросил Ёсан. Он будто специально задавал наводящие вопросы, чтобы Бёль было легче вспомнить. — Он назвал своё имя? Бёль задумалась и напряглась, вспоминая. — Да… Кажется, его звали Ким Ёнхван, — после этих слов Бёль поймала взгляд Хонджуна. Его брови медленно поползли вверх, а глаза удивлённо расширились, будто он услышал что-то невообразимое. — Не может быть, — выдохнул он и посмотрел на Сана. Тот выглядел не менее удивлённым. — Что? Вы знаете его? — Бёль оглядывала присутствующих, так и не сумев понять, что происходит. Сан чуть помолчал, затем, обернувшись к девушке, ответил: — Это настоящее имя Идена. — Значит, я предполагал правильно, — вдруг сказал Хонджун, выйдя из размышлений и вспомнив разговор про кулон. — Когда ты сказала о том, кто отдал тебе этот кулон, я сразу понял, что здесь что-то нечисто. — Неужели ты действительно встретила Идена? — спросила Хьянсу, до этого молча стоящая в стороне. — Как он выглядел? Бёль нахмурилась, стараясь вспомнить мужчину, и описала его. Тогда сомнений у присутствующих не осталось вовсе. — Это точно он, — задумался Хонджун. — Но почему… почему изображение в дневнике проявилось только из-за крови Луны? Почему компас показывал на неё, почему она и Бёль вообще замешаны в этом? Капитан замолчал, так и не найдя ответы на свои же вопросы. Было видно, как он нервничает и с трудом находит в себе силы, чтобы оставаться всё таким же бесстрастным, каким его привыкли видеть окружающие. Бёль заметила, как Хьянсу косится на Хонджуна. В её взгляде застыло сочувствие. Она как никто другой понимала, как ему сейчас тяжело. — Бёль, возьми кулон, — вдруг сказал Ёсан, кивнув на камень, лежащий на столе. — Зачем? — недоумевает девушка. — Возьми, — повторил маг уже более настойчиво, и Бёль не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Девушка неуверенно шагнула в сторону стола и остановилась. Она посмотрела на взволнованную Хьянсу, затем обернулась на задумчивого Сана. Он смотрел на неё, не отрываясь, но его взгляд не напрягал, как прежде. Он будто изучал её. Бёль отвернулась и продолжила свой путь. Подойдя к столу, она посмотрела на кулон. Он заискрился при её приближении и, казалось, даже стал ярче, словно отсвечиваясь. Бёль осторожно взяла камень в руки, и в это же мгновение перед глазами всё поплыло. Она вновь будто попала в прошлое и оказалась в доме своих родителей. Всё та же просторная светлая гостиная и всё та же уютная атмосфера, царящая здесь. Перед девочкой стоял Ёнхван, задумчиво смотря на неё. В его взгляде отражалась какая-то непонятная для Бёль печаль, будто он сожалел о чём-то, известном только ему. Тёмные волосы падали ему на лицо, на плече висела небольшая походная сумка. Он стоял возле двери, явно собираясь уходить. И выглядел он при этом так, словно больше не собирался возвращаться. Рядом с ним стояла маленькая девочка. Черты её лица чем-то напоминали его собственные, и несложно было догадаться, что они, скорее всего, родственники. Ёнхван, заметив Бёль, вышедшую в гостиную, улыбнулся и подозвал девочку к себе. Она медлила, но затем всё-таки подошла к мужчине, с недоверием косясь на маленькую незнакомку. — Что ж, Ханбёль, пора прощаться, — Ёнхван присел и как-то грустно улыбнулся. — А где родители? Вы не попрощаетесь с ними? — Бёль недоуменно нахмурилась, затем посмотрела в сторону полуоткрытой двери. Снаружи ночь уже опустилась на город. — К сожалению, у меня мало времени, и мне нужно спешить, — уклончиво ответил Ёнхван. — Я думаю, они поймут, — мужчина замолчал, затем откашлялся. Кашель его был какой-то странный, будто ему было тяжело дышать, но Ёнхван не подал в виду, что с ним что-то не так, и, как ни в чем не бывало, вновь повернулся к Бёль. — Ханбёль, пообещай мне кое-что, ладно? — Бёль насторожилась. — Обещай, что позаботишься о Луне, — он посмотрел на девочку. В глазах той стояли слезы, но она старательно пыталась их сдерживать и не показывать своего расстройства. — Зачем я должна это делать? — насупилась Бёль. — Потому что я не смогу больше заботиться о ней, — в голосе Ёнхвана скользнула грусть, и Бёль почему-то сразу смягчилась. — Поэтому я доверяю её тебе, понимаешь? — девочка медлила, но затем осторожно кивнула, переведя взгляд на Луну. — Представь, что у тебя теперь есть младшая сестра. — Но почему Вы уходите? — искренне недоумевала Бёль. — Почему оставляете её здесь? Ёнхван покачал головой. — Вам обеим предстоит сложный путь, — сказал он. Тон его мгновенно стал серьёзным. — Поверьте, я, правда, не хочу вас обременять подобной ношей, но у меня, как и у вас, нет выбора. Кто-то всё-таки должен найти сокровище. А вы должны привести этого «кого-то» к нему. Бёль не совсем понимала, о чём говорит мужчина, но всё же решилась спросить: — Сокровище? Какое сокровище? Ёнхван вновь смягчился и вымученно улыбнулся. — Вы всё узнаете. Со временем. Бёль, помнишь, что я говорил тебе про кулон? — девочка осторожно кивнула. — Носи его всегда. И когда придёт время, он сам найдет хозяина Трезубца. Ханбёль слушала мужчину и больше не решалась задавать вопросы, уже поняв, что навряд ли получит на них вразумительные ответы. — Мне жаль, что пришлось просить твоего отца об одолжении, — продолжал Ёнхван. — Он — достойный человек и хороший друг, и я надеюсь, что моя дочь не обременит его. Луна, ты ведь обещаешь хорошо себя вести? Он обернулся к девочке. У той уже вовсю слёзы текли по щекам. Но даже в таком состоянии она старалась держаться и казаться смелой. Ёнхван подозвал Луну к себе, и та осторожно подошла к нему, даже не смотря в сторону Бёль. — Папа, ты ведь вернёшься? — спрашивает Луна, и в голосе её теплится надежда. Ёнхван пытается не показать свою печаль, но улыбаться становится всё сложнее. — Боюсь, что нет, милая. У меня есть кое-какие дела, — Ёнхван был честен с дочерью. Хоть она и была ребенком, мужчина предпочитал говорить ей горькую правду, нежели сладкую ложь. Он заправляет выбившуюся прядь за ухо Луны и смотрит прямо в её глаза — такие же тёмные и глубокие, как у него самого. — Но ты ведь умная девочка, да? Ты справишься. К тому же, Ханбёль присмотрит за тобой, — будто в подтверждение своих слов Ёнхван посмотрел на растерянную Ханбёль. Та, казалось, даже не слышала его. Пользуясь моментом, мужчина обнял Луну и, наклонившись к её уху, зашептал: — Только помни, о чем мы говорили. То, что ты здесь, — это большой секрет. Никто не должен знать об этом. Отныне ты дочь Кимов и сестра Ханбёль, хорошо? И даже она не должна знать правду, — Луна отстранилась и, утерев слёзы рукавом, кивнула. — Обещаешь быть сильной? — Луна вновь кивнула. Ёнхван удовлетворенно улыбнулся и поднялся, выпрямившись. Девочки переглянулись. Бёль с интересом наблюдала за прощанием отца и дочери, и ей вдруг стало ужасно грустно при виде этой картины. Она не знала ни этого человека, ни Луну, но сочувствовала им. Ёнхван говорил так, что, казалось, будто он отправлялся на верную смерть, хотя наверняка так оно и было, просто тогда Бёль этого не понимала. Затем Ёнхван подозвал Бёль. Когда девочка подошла, он достал из сумки небольшой свёрток. Этим свёртком оказалась карта. Он раскрыл её перед девочкой и позволил ей рассмотреть её. Бёль увидела множество островов, наименований, знаков и прочих обозначений. Но самым выделяющимся среди них был красный крест прямо посреди моря. — Что это? — спросила девочка, ткнув пальцем в крест. — Сокровище, путь к которому ты должна указать, — убедившись, что Бёль хорошенько рассмотрела карту, Ёнхван убрал её обратно в сумку и встал, выпрямившись. — Что ж, я рад, что моя дочь остаётся в надёжных руках, — он посмотрел на Ханбёль с высоты своего роста. — И не забывай: всегда носи кулон и не снимай его. После этих слов он вновь посмотрел на Луну и, тяжело вздохнув, развернулся и вышел из дома. Луна рванула было следом на улицу, но Ёнхван уже шёл к воротам и почти растворился в ночной тьме. Бёль лишь видела, как в лунном свете блеснули слезы в её глазах. Картина вновь поменялась, и в следующую секунду Ханбёль уже стояла в капитанской каюте «Иллюзии». Она будто очнулась ото сна и оглядывала присутствующих ошарашенным взглядом, всё ещё не совсем понимая, где находится. Бёль опустила взгляд на руку, судорожно сжимающую кулон. Хьянсу, стоящая к девушке ближе всех, прищурилась. — Бёль, ты… ты плачешь? Ханбёль под недоуменными взглядами окружающих осторожно поднесла ладонь к лицу. Щеки её действительно были мокрыми от слез. — Луна, — выдохнула девушка, наконец, поняв, что она вернулась из собственных воспоминаний. — Луна — не моя сестра. Воцарилась тишина, которую в конце концов всё же решил нарушить Хонджун. — Это правда? — он повернулся к Ёсану. Тот стоял, сложив руки на груди и опершись о стол позади себя. Когда капитан обратился к нему, он выпрямился и, тяжело вздохнув, ответил: — Да. Иден оставил Луну на попечение твоим родителям, Ханбёль, — он посмотрел на всё ещё ошарашенную девушку. — И наказал им заставить всех вокруг, включая тебя, поверить в то, что она — твоя сестра, которую твои родители скрывали от глаз окружающих все эти годы. — Но как? — Хьянсу нахмурилась. — Как они убедили всех? — Насчет остальных волноваться было нечего, а вот Бёль… Что последнее Ёнхван сказал тебе перед уходом? — он посмотрел на девушку. Та никак не могла отойти от шока, с трудом слушая слова мага. Когда он обратился к ней, она подняла на него растерянный взгляд, и перед Ёсаном вдруг появился образ маленькой потерянной девочки из её прошлого. — Не снимай кулон… — повторила Ханбёль слова Ёнхвана будто заворожённая. Ёсан кивнул. — Верно. Кулон стирал все воспоминания. Все эти годы. Даже если твои родители или сама Луна вдруг бы проговорилась, камень всё равно сделал свою работу. — Луна… Получается, она всё знала? — спросил Сан, с задумчивым видом потерев подбородок. — Она знала, что она дочь Идена, и Ханбёль ей никакая не сестра? Бёль взглянула на Ёсана в надежде, что он сейчас будет отрицать слова пирата, что опровергнет их, но тот лишь вновь утвердительно кивнул, и тогда сердце девушки в который раз разбилось на миллион осколков. — Я не знал, что у Идена были дети, — подал голос Хонджун. — Как видишь, были, — сказал Ёсан. — Луна жила с матерью в маленькой деревне, Ёнхван навещал их, но мать её скончалась от болезни как раз в то время, когда он решил, что ключом к Трезубцу станет именно его дочь. И тогда он забрал её и привёл к семье Бёль. — Но это ведь глупо и странно, — Хьянсу нахмурилась, не совсем понимая смысл слов Ёсана. — Подвергать свою дочь такой опасности. А Бёль? Какое он имел право подвергать опасности её? — Великие свершения требуют великого риска и почти всегда — великих потерь, — слегка усмехнувшись, выдал Ёсан каким-то чересчур загадочным тоном. — Не сделай он этого, любой червяк, называющий себя пиратом, мог бы претендовать на Трезубец. Тогда как бы мы нашли «достойного», не получив взамен сотню новоиспечённых мертвецов? — Он мог бы не вмешивать Бёль, — гнула своё Хьянсу. — Она вообще никак к этому не относится. Ёсан лишь пожал плечами. — Так он решил. Чтобы усложнить задачу, он сделал разгадкой не только Луну, но и Бёль. И именно они стали теми, кто укажет достойному путь к сокровищу. — Но почему Луна знала? Почему кулон стирал воспоминания только Бёль? — спросил Сан. — Чтобы она вспомнила разгадку в нужный момент, — спокойно отвечает Ёсан. — Иден продумал всё наперёд. Благодаря мне он составил план, по которому вы все и действовали, сами того не замечая. Следуя этому плану, загадки разгадывались постепенно, шаг за шагом, чтобы в итоге прийти к тому, что мы стоим сейчас здесь, и Бёль наконец может указать путь к Трезубцу, — маг перевёл взгляд на Бёль, но ей, кажется, было совсем не до Трезубца. — В этом есть смысл, — подал голос Хонджун, казалось, наконец, уловив нить повествования. — Луна знала всё с самого начала. Даже если не всё, то точно знала основное — что она дочь Идена и что она — ключ к Трезубцу. Не знай она этого, она бы не бросилась с такой уверенностью на корабль к сумеречным, не разгадала бы загадку так просто и не была бы так спокойна тогда, когда любой другой бы уже давно рвал на себе волосы. — Я вот чего понять не могу, — вдруг вступился Сан. — Столько лет мы и Сонхва искали кулон. Сначала дневник с компасом, указывающим на Луну, был у нас, затем у сумеречных, но ни мы, ни они не смогли найти кулон до тех пор, пока Луна с Бёль не оказались на борту «Иллюзии». И сумеречные появились ровно в этот же момент. Что им мешало, отобрав дневник у нас, найти Бёль и забрать кулон вместе с ней? Почему они ждали, когда она окажется в наших руках? Ёсан выгнул бровь, посмотрев куда-то в сторону, с таким видом, будто это был действительно стоящий вопрос. — Они не ждали, — ответил он после недолгого молчания. — Просто компас не работает, когда кулон и его обладатель находятся на суше. Разве не так? — он посмотрел на Хонджуна, будто ожидая от него подтверждения. Капитан задумчиво молчал. — Ты не помнишь? — спросил вдруг Хонджун, взглянув на Сана. — Компас действительно не работал, что бы я ни делал. И когда Сонхва удалось отобрать его у нас, не думаю, что в его руках он вдруг заработал, — Сан нахмурился, а затем приложил ладонь ко лбу с таким видом, будто действительно вспомнил то, что давно забыл. — Но если бы мы не наткнулись на корабль Бёль и Луны, то сумеречные опередили бы нас, — он обернулся уже к Ёсану. — Какая-то случайность решила всё… — Случайностей не бывает, — отмахнулся Ёсан, с пренебрежительным видом посмотрев на капитана. — Судьба или предназначение — называйте как хотите, рано или поздно кулон должен найти достойного, а Трезубец — своего хозяина. — Мы все пешки в этой игре, — Бёль как-то нервно усмехнулась, впервые за весь диалог подав голос и посмотрев на окружающих. Те же в свою очередь все повернулись в её сторону. — Не важно, что и как мы делали, о чём думали, всё равно всё свелось к тому, чтобы отыскать этот чёртов Трезубец. За нас всё решили. А ты всё знал, — она остановила свой взгляд на Ёсане. — И молча наблюдал за тем, как мы мучаемся, вместо того, чтобы помочь. — Я не меньше Идена хочу, чтобы Трезубец оказался в нужных руках, потому что этому миру придет конец, если он достанется Сонхва, — Ёсан посмотрел на Бёль своим пристальным взглядом. — Но я не имел права вмешиваться, ведь я всего лишь наблюдатель. Да, я всё знал. Я даже больше скажу: я знаю, чем всё это закончится, но кто я такой, чтобы вмешиваться и противоречить судьбе? — Судьбы не существует. Мы сами творим её, — парирует Ханбёль. — Если так, — Ёсан хитро прищуривается, — тогда почему ты всё ещё здесь? Ты ведь так рвалась на волю, чувствовала себя здесь как в клетке, и если ты сама творишь свою судьбу, ты могла бы уйти когда угодно и как угодно, ведь по твоей логике выбор есть всегда. Но ты всё ещё здесь. И дело не в твоём желании спасти Луну и вовсе не в азарте, которым охвачены все пираты, — он замолчал, выдерживая недлинную паузу. — Что-то тянет тебя остаться здесь, не покидать корабль и идти дальше. Это что-то не отпускает тебя, и даже если бы ты сейчас вернулась на берег, ты не смогла бы жить дальше спокойно. Твое предназначение зовёт тебя, Ханбёль. Трезубец зовёт тебя. И ты не можешь перечить своей судьбе, потому что, что бы ты ни делала, ты всё равно вернёшься туда, откуда начала. Он замолчал, давая Бёль возможность переварить его слова. Девушка молчала, не отрывая взгляда от мага, чувствуя, как изнутри подступает злость. Она злилась на всех и на саму себя, нехотя признаваясь в том, что Ёсан отчасти прав. Но и она права. Всё слишком сложно и слишком спонтанно — на неё будто вылили ведро ледяной воды. Не так она должна была узнать обо всём. Потому что сейчас единственное её желание — это покончить со всем этим как можно скорее. Повинуясь внутреннему порыву, Бёль срывается с места и подходит к столу. Карта близлежащих морей как всегда расстелена на нём, и девушка, внимательно оглядев её, пытается вспомнить ту карту из видений, что показывал ей Иден. Затем Ханбёль хватает со стола уголь и, поводив им над бумагой, отмечает крестом то место, что она видела во сне. Хонджун тем временем подходит к девушке и, заметив, что она делает, удивлённо расширяет глаза. — Я знаю, где это, — он берет карту в руки и рассматривает крест, начерканный Бёль. — Это… — Трезубец там, — пренебрежительным тоном бросает Бёль, словно не замечая Хонджуна. — По крайней мере, именно это место показал мне Иден. Надеюсь, больше от меня ничего не требуется, — с этими словами она с остервенением кладёт кулон на стол и, развернувшись, направляется к выходу. Через секунду за ней хлопает дверь. Хьянсу порывается было следом, но Ёсан останавливает её. — Ей нужно побыть одной, — говорит он, смотря на захлопнувшуюся за девушкой дверь. — Для неё это слишком тяжело. — Не только для неё, — добавляет Хонджун, вновь обратив свой взгляд на карту и разглядывая крест на ней. — Худшее впереди, потому что чтобы достать Трезубец, нам, видимо, придётся спуститься на дно океана.***
Сан стоял, опершись о перила и смотрел вдаль, наблюдая за тем, как солнце медленно поднималось над горизонтом. Хонджун отдал приказ сниматься с якоря, и пираты, только проснувшиеся и лениво почесывающие свои бока, с ворчаниями принялись за дело. Почти через полчаса работа уже кипела вовсю: запасы складывались внизу, палуба драилась, а паруса готовились подняться и ловить попутный ветер, который, спустя несколько дней штиля, наконец решил дать о себе знать. Совсем скоро им придётся отправиться в возможно последнее своё путешествие, ведь никто не застрахован от смерти, даже будучи достойным или избранным. Недавний разговор занимал все мысли мужчины. Задумчиво оглядывая корабли на пристани, Сан думал о Бёль, которой явно досталось больше всех. Жизнь будто действительно смеялась над ней, ведь узнать о том, что единственный родной человек, который у тебя остался, и не родной тебе вовсе, и сохранить волю и силу духа — дело не из легких. Сан не хотел признаваться, но он волновался за девушку. Волновался, когда она прыгнула за борт, а он прыгнул за ней, наплевав на скалы внизу, волновался и когда её чуть не изнасиловали предатели, а он бросился спасать её, хотя вполне мог не выбраться из их лап живым. Слишком много он рисковал из-за неё, но почему? И был ли этот риск оправданным? Кто знает, что побуждало его к подобным мыслям. Скорее всего, Сан просто хотел выжить, поэтому и тянулся к Ханбёль. Банальный инстинкт самосохранения заставляет людей творить поистине странные и даже страшные вещи. — Ты слишком задумчив, — Сан даже не дернулся, когда Ёсан неожиданно возник рядом. В отличие от Хонджуна, он сразу свыкся с этой дурацкой привычкой мага. — И молчалив. О чём думаешь? О Трезубце? Или у тебя слишком много своих проблем, чтобы задумываться о чужих? Сан покосился на Ёсана. Тот стоял рядом, с непринужденным видом наматывая прядь волос на палец и наблюдая за Саном так, будто он был экспонатом в музее. — Не понимаю, о чём ты, — буркнул мужчина, вновь возвращая свой взор к морю. Крики чаек и шум прибоя успокаивали, и Ёсан явно был лишним в этом уединении, но уходить всё равно не спешил. Вместо ответа Ёсан взял Сана за руку и развернул её ладонью вверх. Мужчина недоуменно посмотрел на мага и хотел было возмутиться, но взгляд его упал на собственное запястье, где слабо виднелись несколько тёмных полос, проявившихся на коже пирата. Сан округлил глаза от удивления, и, поднеся запястье ближе к лицу, провёл по нему пальцами. Полосы не стёрлись. — Тебе всё хуже, — констатировал Ёсан. — Метка сумеречного вернулась. Это плохой знак, Сан, — он задумывается, будто что-то вспомнив. — Скажи, ты почувствовал что-то, когда был на «Авроре»? Слова Ёсана доносились будто издалека, Сан не слышал его. Или не хотел слышать, вдумчиво разглядывая метку на руке так, будто он видел её в первый раз. Ёсан терпеливо ждал, пока пират ответит, и в конце концов Сан заговорил. — Даже если почувствовал, что с того? — бросает он и натягивает рукав так, чтобы метки не было видно. — Кажется, мне уже ничего не поможет. Ёсан качает головой. — Ты так быстро сдался? В прошлый наш разговор ты был настроен решительнее, — Сан бросил на мужчину ничего не выражающий взгляд, но лишь на секунду. Затем он снова посмотрел на горизонт. — В прошлый наш разговор я думал, что у меня есть шанс. — У тебя всё ещё есть шанс, — тон Ёсана звучал убедительно, но Сан не поддался надежде, теплящейся глубоко внутри. Он помолчал, задумавшись о чём-то своем, затем спросил, так и не обернувшись к магу: — Почему именно она? — Раз она заставила скверну в твоей душе пробудиться, то только она сможет помочь тебе избавиться от неё, — как ни в чем не бывало отвечает Ёсан, сразу поняв, о ком идёт речь. — Столько лет ты жил, не заботясь о том, что снова можешь стать сумеречным. Проблемы начались только, когда появилась она. Так кто, если не она поможет тебе их решить? — Сан вздохнул, не ответив. Тогда Ёсан продолжил: — Ты должен бороться, Сан, цепляться за жизнь. По-другому ты не выберешься. — Я пытаюсь, — Сан чуть повысил голос, сжав перила так, что костяшки пальцев побелели. — Думаешь, я не хочу выжить? — он наконец посмотрел на Ёсана, спокойно наблюдавшего за ним. — Я пытаюсь сделать хоть что-то, но я не могу заставить её себя полюбить. Во взгляде Ёсана скользнуло осуждение и даже разочарование, и он тут же посерьёзнел. — Не нужно заставлять, — он отвёл взгляд, наблюдая за тем, как на пристани появляется всё больше и больше людей. Они шли по своим делам, совсем не подозревая о том, что корабль, который вот-вот отправится в плаванье, может больше не причалить к суше. — Ты не понимаешь. Ты не должен полюбить её ради того, чтобы выжить. Ты должен выжить, потому что любишь её, — Сан нахмурился, не совсем понимая смысл сказанных магом слов. Ёсан, видя реакцию пирата, лишь сдавленно усмехнулся. — Ты столько думаешь о том, как заставить её полюбить тебя, что забываешь о своих собственных чувствах. Любовь — она ведь должна быть взаимной, иначе в чём смысл? Сан глубоко задумался. Ёсан говорил такими громкими словами, что Сану было сложно их воспринимать. «Любовь» — это ведь такое относительное и неясное для людей понятие, что утверждать что-то насчёт этого чувства как минимум глупо. Сан никогда не задумывался над тем, любил ли он кого-то. Пират становился малословным, когда дело касалось чувств. Он предпочитал показывать своё отношение действиями. Сан спокойно мог доказать Хонджуну свою преданность и верность, легко мог выразить ненависть к Сонхва и недоброжелателям, но когда речь заходит о чувствах между мужчиной и женщиной… тут пират был бессилен. Вся его жизнь прошла в боях. Даже будучи совсем мальчишкой, он служил при императорском дворе. Затем Сонхва обратил его, после спас Хонджун… Сан никогда не думал, что сам станет тем, кого когда-то отправил на эшафот, — пиратом. Так странно складывалась его судьба: сначала он донёс на Сонхва, которого чуть не казнили за пиратство, затем превратился в мертвеца, а после вернулся из мёртвых, чтобы стать одним из тех, кого сам раньше преследовал. А что теперь? Теперь он вновь может умереть, а вся его жизнь зависит от какой-то девчонки и пресловутой любви, которая делает людей слабыми. А Сан не привык быть слабым. — У тебя сильная воля, Сан, — снова заговорил Ёсан, выводя пирата из раздумий. — Иначе Хонджун не вырвал бы тебя из лап Сонхва тогда. Он смог забрать тебя с «Авроры» только потому, что в глубине души ты сам этого хотел. Сан сдавленно хмыкнул. — Ты и это знаешь? Губы Ёсана тронула лёгкая загадочная полуулыбка. — Я знаю намного больше, чем тебе кажется. И также я знаю, что эта девочка уже дорога тебе, — Сан бросил в сторону Ёсана настороженный взгляд. — Вы уже связаны, тебе остаётся только принять это. Не пытайся бежать от своих чувств… — Ты хоть понимаешь, насколько абсурдно это звучит? — Сан запускает пальцы в волосы и нервно усмехается. — Мы буквально ненавидели друг друга, а что теперь… — Вы оба — просто жертвы обстоятельств, — прерывает пирата Ёсан. — Ты возненавидел её, тем самым пробудив давно забытую тьму в своей душе. Она подкармливала эту тьму своим ужасным характером и пререканиями с тобой. Возможно, будь на её месте другая, более покладистая, этого всего бы не было, и скверна бы так и не пробудилась. А возможно и нет. Кто знает? — Ты, — в тоне Сана маг уловил упрек. — Ты же Всевидящее око. — Действительно, как я мог забыть, — Сан смотрел на Ёсана исподлобья и явно не оценил его шутку. — Но даже я не властен над судьбой. Иногда она стабильна, а иногда переменчива. — Но ты ведь только что говорил Ханбёль, что от судьбы не уйдёшь, — Сан с подозрением прищурился. Ёсан кивнул как ни в чём не бывало, будто совсем не отказываясь от своих слов и окончательно путая Сана. — Это так. Как видишь, Бёль всё равно пришлось всё вспомнить, а ты — рано или поздно можешь умереть, — Сан поджал губы, совершенно не желая слушать о своей возможной кончине. — Судьба коварна, но это не значит, что её нельзя обмануть, — глаза Ёсана блеснули азартом, и Сан насторожился, полностью вникая в слова мага. — Только для того, чтобы обмануть судьбу, в первую очередь ты должен быть честен перед самим собой. Если ты понимаешь, о чём я. Сан внимательно смотрел на мага несколько секунд, затем повернулся к морю и сказал: — Ты прав. Я не могу потерять её, — Ёсан хотел было уже разочароваться, подумав, что Сан вновь не понял его, но тут пират продолжил: — Но не потому, что от неё зависит моя жизнь. А потому… — пират запнулся, поджав губы. Ему явно было непросто это говорить, — а потому, что я действительно не хочу её потерять.