***
Ночь казалась необычно светлой. Миллионы звезды освещали этот остров с высоты, словно маленькие бриллианты, рассыпавшиеся на темном полотне. Полная луна, будто чей-то зоркий глаз, наблюдала сверху за каждым шагом девушки, прогуливающейся по еще не успевшему остыть песку. Легкий теплый ветер дул в лицо, и Бёль прикрыла глаза, вдыхая морской воздух полной грудью. Теплый песок приятно щекотал ноги, когда девушка спускалась к океану. Выйдя на берег, Ханбёль застыла в недоумении и в восхищении. В воде, вдоль всего берега сияли огни. И нет, это вовсе не звезды отражались в океане. Это было что-то другое, совершенно необычное. Маленькие огни переливались, придавая воде совершенно волшебный вид и делая эту ночь еще более светлой и запоминающейся. Завороженная этой красотой, Бёль думала, что оказалась в сказке. Она будто видела прекрасный сон, где она свободна и впереди ее не ждала верная смерть. Девушка мечтала, чтобы этот момент никогда не заканчивался, она готова была вечность простоять вот так, слушая шум прибоя и наблюдая за прекрасным океаном, пока звезды над ней несли свою нескончаемую службу. Но, увы, этому не суждено было случиться. Бёль осторожно тронула кулон, висящий на шее. Девушка знала, что утром они вновь отправятся в путь и, скорее всего, уже достигнут пункта назначения. И тогда решится ее судьба. И судьба их всех. Что-то подсказывало Ханбёль, что решится она не в лучшую сторону. Сердце щемило, а цепочка, на которой висел кулон, словно петля, сжимала ее шею. Бёль чувствовала, что с каждой минутой ей становится все тяжелее дышать, с каждой минутой она подходит все ближе к собственному концу. Стараясь не думать о плохом, Бёль медленно двинулась вдоль берега. Вдали виднелся корабль с красными, словно бурлящая в венах кровь, парусами. «Иллюзия» стала для Бёль новым домом, а члены ее команды — своеобразной семьей. Сколько боли она пережила на этом корабле, сколько потерь, сколько слез пролила, но мысль о том, что она, возможно, больше никогда не сможет оказаться на его борту, тяжким грузом ложилась на душу. Очень сложно оставаться в здравом уме и сохранять спокойствие, когда знаешь, что идешь на верную смерть. Было ли это предназначением, зовом судьбы или осознанным выбором — разве сейчас это важно? Главное лишь то, что жизнь может оборваться, толком и не начавшись. Бёль бы никогда не подумала, что будет готова молить небеса, лишь бы ей позволили жить дальше. Ну или хотя бы Луне. Она-то точно заслужила лучшую жизнь. Бёль знала, что если продолжит думать о несправедливости судьбы и неминуемо приближающейся кульминации, то точно сойдет с ума, даже не дожив до утра. Поэтому девушка сделала глубокий вдох и постаралась забыть обо всем. Забыть хотя бы на одну ночь. Хотя бы на одну ночь представить, что ничего плохого в ее жизни вовсе не случалось. Хотя бы на одну ночь отдаться этому острову и звездам над головой и просто жить… Но, к сожалению, остров принадлежал не ей одной. Там, за невысокими скалами, делящими берег на две части, Ханбёль увидела его. Сначала она просто наблюдала, не решаясь подойти. Или ей просто нравилось смотреть на него, ведь, как бы она ни пыталась это отрицать, Чхве Сан был особенно прекрасен в эту звездную ночь. Он стоял по колено в воде, и вода вокруг него светилась. Но мужчину, кажется, не интересовало это волшебное свечение. Подняв голову, он изучал звездное небо, и миллион звезд отражался в его темных лисьих глазах. В свете луны его кожа казалась неестественно бледной, так что можно было принять пирата за призрака, так и не нашедшего покой на этом прекрасном острове. Пряди его поседевших волос падали ему на лицо, но Сан был слишком задумчив для того, чтобы смахнуть их. Он держал в руках кинжал, осторожно перебирая пальцами по его лезвию. Мыслями он явно был где-то совершенно в другом месте. Бёль хотела было пройти мимо. Или незаметно развернуться и уйти, и она бы так и сделала. Если бы не считала эту ночь последней в своей жизни. Если ей и придется умереть, то девушка хотела бы умереть без сожалений. Именно поэтому она, чуть подумав, шагнула вперед. Сан обернулся только, когда Бёль встала рядом с ним, намочив штаны по колено, но совершенно не заботясь об этом. Она посмотрела на пирата и на этот раз не отвела взгляд. Ведь его глаза так манили. А вдруг она больше не сможет посмотреть в них? Вдруг больше не увидит его? К черту все эти предрассудки, к черту все, что было. Кажется, события прошлого уже давно потеряли свою значимость. На то оно и прошлое — иногда нам стоит отпустить его и забыть навсегда. Ради настоящего. Сан уже успел смириться со своей судьбой. Если раньше он отчаянно цеплялся за жизнь, то сейчас он просто надеялся, что не подведет Хонджуна и умрет достойной смертью. Да, он ужасно не хотел снова становиться бездушным сумеречным — он и сейчас не хочет, но если прежде он готов был цепляться за любую возможность выжить, то теперь… он лишь желал иметь шанс просто побыть с ней рядом. Как быстро могут измениться приоритеты. Когда человек начинает повиноваться зову сердца, все меняется и больше не становится прежним. Он причинил ей столько боли, и в итоге она же стала его карой. Эту боль он почувствовал на себе. В ту ночь, когда попытался все исправить, но сделал неверный шаг. Этот шаг наверняка вновь отдалил их друг от друга, но вот она опять перед ним. И, возможно, это их последняя ночь. Последняя ночь для того, чтобы принять свои чувства и смириться с ними, ведь их сердца уже устали кричать и молить о помощи. — Звезды сегодня прекрасны, — сказала Бёль, нарушая тишину и переводя взгляд на небо. — Но ни одна из них не способна затмить главную звезду, — Сан не отвел от нее взгляда. Губы Бёль дрогнули, но она не подала виду. — Ведь сегодня ты сияешь как никогда ярко. — Знаешь, падающие звезды тоже сияют перед тем, как сгинуть в темноте, — Бёль грустно улыбается, обводя взглядом небосвод. — Ты не умрешь, — поняв, что имеет в виду девушка, возражает Сан. — Кто угодно, но только не ты. — Почему? Может, действительно легче умереть, и тогда все эти скитания закончатся? — Если ты не нашла покой при жизни, то не найдешь его и после смерти, — отчеканивает Сан и, бросив на кинжал в руках последний взгляд, убирает его за пояс. — Поверь тому, кто был по ту сторону. К тому же, ты заслужила жить после того, что пережила. Ты столько испытала. Глупо было бы умирать, когда ты прошла через все это и не сломалась. Получается, твои старания были бы напрасны. — Сан, — позвала Бёль, поворачиваясь к мужчине. — Я не хочу, чтобы ты стал сумеречным. Или погиб. Я не хочу твоей смерти. Уголок губ Сана еле заметно приподнимается. — Ты не в силах мне помочь. — Тебе больно из-за меня? — осторожно спросила Бёль. Сан не ответил, и девушка посчитала его молчание знаком согласия. — Я не боюсь тебя, — будто в подтверждении своих слов Ханбёль хватает пирата за руку. — Вот, смотри. Уже не боюсь. Я знаю, ты не причинишь мне вред. А если даже причинишь, я сама буду виновата, ведь я согласна на это. Делай что угодно, просто не умирай, прошу. Сан посмотрел на длинные пальцы Бёль, сжимающие его запястье, затем на саму девушку. Он с трудом скрывал свое удивление. — Я просто… не выдержу, — говорит девушка, отвечая на немой вопрос пирата. — Не выдержу, если потеряю Луну, а потом еще и тебя. Я просто не смогу смотреть на то, как все, кто мне дороги, превращаются в бездушных мертвецов. А если Сонхва победит? Если он окажется сильнее Хонджуна, тогда этому миру придет конец. Нам всем придет конец… — она невольно сжала запястье Сана так, что костяшки ее пальцев побелели. Мужчина несколько секунд молча смотрел на Бёль, затем накрыл ее ладонь своей и осторожно разжал ее пальцы, беря ее руку в свою. — Успокойся, — Сан заглянул Бёль в глаза. Те блестели от подступающих слез, но девушка усердно старалась сдерживать их. — Я не буду обнадеживать тебя. Да, возможно, мы все умрем завтра, и Сонхва станет хозяином этого мира, сделав из людей своих рабов. Возможно, все кончится, но я готов бороться, если ты действительно не хочешь, чтобы я умирал. — Я не хочу! — воскликнула Ханбёль и замотала головой. — Не хочу. Я… Ты сказал, что не желаешь умирать с мыслью о том, что я ненавижу тебя. Так вот знай — если ты умрешь, Чхве Сан, я действительно возненавижу тебя, — ее голос задрожал. — Причинив мне столько боли, ты просто сбежишь от меня, оставив одну? Ну уж нет, если ты сделаешь это, тогда я точно возненавижу тебя всем сердцем так, чтобы тебе не было покоя ни на том свете, ни среди сумеречных! Вместо слов Сан подался вперед и заключил девушку в объятья, всем телом прижимаясь к ней и чувствуя, как она дрожит. Но это была не лихорадочная дрожь, руководимая страхом. Она подрагивала от волнения, словно лепестки сакуры на ветру. Через пару секунд Сан почувствовал, как ее руки обвились вокруг его талии. Бёль уткнулась лицом ему в плечо, вдыхая запах моря, которым был насквозь пропитан пират. — Ханбёль, — раздался его полушепот над ухом. Девушка вздрогнула, почувствовав, как его горячее дыхание обдало ее щеку. Сан отстранился, будто нехотя, но все еще не убирал руки, крепко сжав плечи девушки. Пират посмотрел прямо ей в глаза. Он не решался заговорить, будто колеблясь. В его темных глазах Бёль увидела целый калейдоскоп эмоций. Кажется, она уже давно научилась читать его по взгляду. На самом деле это было несложно. Ведь даже если Сан и пытался скрыть от всех свои чувства, его глаза полностью выдавали его. Всегда. — Прости меня, — наконец сказал Сан, и сердце Ханбёль пропустило удар. Его слова прогремели словно гром среди ясного неба, заставляя Бёль усомниться в том, что она сейчас не спит. — Я действительно сожалею, что причинил тебе столько боли. Я… — он стиснул зубы. Было видно, что этот разговор давался ему с трудом. Бёль затаила дыхание, не смея перебивать мужчину. — Я так долго убегал от самого себя, пытался убедить себя в том, что ты всего лишь заносчивая девчонка, которая портит мне жизнь, но в итоге сам все испортил, буквально загнав себя в могилу. И теперь по собственной глупости я могу умереть и лишиться тебя, — он сделал глубокий вздох, прикрыв глаза. — Но пусть так. Я лишь хочу знать, что ты простила меня. Понимаю, я многого прошу, но если я вдруг погибну, то, заслужив сейчас твое прощение, хотя бы погибну со спокойной душой. Бёль… ты сможешь простить меня? Ханбёль почувствовала, как по щеке скатилась одинокая слеза. Она простила его. Давно простила. И теперь, глядя в эти ставшие такими родными глаза Бёль лишь убеждалась в этом. Несколько недель назад она бы сочла себя сумасшедшей, если бы ей сказали, что она может испытывать теплые чувства к самому Чхве Сану — человеку, который разрушил ее жизнь, но теперь это не кажется таким уж безумством, ведь Бёль уже успела привязаться к нему и пути назад не было. Девушка не стала ничего говорить. Она лишь приблизилась к Сану и, обвив руками его шею, прильнула к его губам. Сил терпеть больше не было. Они могут умереть завтра и было бы глупо не воспользоваться последим шансом побыть с ним. Но, а если они вдруг останутся в живых, то… это неважно. Сейчас неважным было все, кроме него. Бёль почувствовала, как пират ответил на ее поцелуй. Сначала осторожно, а затем более настойчиво, углубляя его и покусывая ее губы. Эта девушка сводила его с ума. Он чувствовал себя глупым мальчишкой, который был готов отдать все только за одно ее прикосновение. Никогда в жизни он не испытывал таких смешанных чувств: сначала ему хотелось убить ее, задушить собственными руками, а сейчас он был готов целовать каждый сантиметр ее кожи и разорвать этими самыми руками любого, кто тронет ее. Эти чувства вскружили ему голову, и, казалось, не было в ней других мыслей, кроме мыслей о ней. Одним движением мужчина подхватил Бёль на руки и направился к берегу. Она промычала что-то ему в губы, и через несколько секунд Сан уже опустил ее на теплый песок недалеко от костра, горящего на берегу. Не теряя времени, словно на счету была каждая минута, пират оторвался от губ девушки и принялся спускаться ниже. Бёль вздрогнула, когда почувствовала его горячие влажные поцелуи на своей шее. Сан старался быть осторожным, но было видно, что ему сложно сдерживаться. Иногда он прикусывал тонкую кожу девушки, оставляя на ней свои отметины, медленно спускаясь к ключицам. Когда пират нетерпеливо принялся избавляться от ее одежды, Бёль напряглась, невольно вспоминая, чем закончилась прошлая такая близость с Саном, но тут она вновь увидела его взгляд. Он был совершенно другим, нежели тогда. Сейчас на нее смотрел не тот дикий зверь, готовый разорвать свою жертву на куски и чувствовавший удовлетворение от ее страданий. Сан смотрел на нее с некой заботой, но в глазах его полыхали огни страсти. Он так отчаянно желал ее, что каждая секунда промедления казалась целым часом. Но больше всего Бёль будоражило другое — она сама желала его так же сильно. Поэтому когда она вновь почувствовала его обжигающие прикосновения на оголившейся коже, то растворилась в них, и все опасения отступили на второй план. Сан оставил мокрую дорожку из поцелуев до самого живота. Бёль закусила губу, чувствуя, как приятно закололо где-то внизу. Мужчина стянул с себя рубашку и вновь навис над девушкой, заглядывая ей в глаза. Бёль смущенно отвела взгляд, с интересом оглядывая его тело. Она осторожно провела по шрамам на его плечах и руках, а затем заметила один прямо на уровне сердца. Ее пальцы замерли на недлинной полосе, пересекающей левую часть его груди. — Это был смертельный удар, — догадавшись, выдохнула Бёль, чувствуя, как напрягаются мышцы по всему его телу. — Сейчас это неважно. Не дав Бёль возразить, пират вновь припал к ее губам. Его рука ловко скользнула вниз, за пояс ее брюк. Он резким движением развел ноги девушки, устраиваясь между ними. Бёль простонала ему в губы, чувствуя, как каждая клетка ее тела отзывается на его прикосновения. Сан победно ухмыльнулся и, привстав, рывком избавил девушку от оставшейся одежды. Ханбёль вновь смутилась, заметив, что Сан оглядывает ее жадным взглядом. Прямо как тогда. Но сейчас, все же, было иначе. Как бы она ни смущалась, девушка чувствовала, как бурлит от возбуждения ее кровь и как тяжело бьется о ребра ее сердце в предвкушении этой близости. — Ты прекрасна, девочка моя, — прошептал Сан, наклонившись к ее уху. — Я был таким дураком, что причинил тебе боль. Но, обещаю, я сделаю все, чтобы ты забыла о ней навсегда. Бёль чувствовала каждое его прикосновение, растворялась в них и безудержно желала продолжения. Сан же был готов прямо в эту минуту овладеть ей полностью, но знал, что не может спешить, хоть и очень хочет. На этот раз у него нет права на ошибку. Да, он боялся, что может вновь причинить ей боль, он боялся, что причинит боль самому себе, поступив опрометчиво, и ему с трудом удавалось сдерживать желание, все больше и больше овладевающее им. Он изучал каждый изгиб ее тела, старался запечатлеть в памяти каждый момент, проведенный с ней, потому что боялся. Боялся, что эта ночь больше не повторится, что он больше не сможет прикоснуться к ней, ощутить ее присутствие, прижать к себе. Стараясь отбросить ненужные опасения, Сан просто целовал ее, пока Бёль податливо выгибалась навстречу его ласкам. В конце концов мужчина, с трудом оторвавшись от девушкой, навис сверху, заглядывая в ее глаза. Она тут же насторожилась, осознав важность момента, и от волнения вцепилась в руки пирата. Ногти больно впились в кожу, но Сан даже не шелохнулся. — Не бойся, — сказал он. Голос его был слегка охрипшим от возбуждения. — Я не причиню тебе вреда. Больше не посмею… Его слова действительно почему-то подействовали на Бёль словно успокоительное, и через несколько секунд она ослабила хватку. Девушка заглянула в глаза пирата, и поняла, что верит ему как никогда. Сейчас ей было плевать, как она пришла к подобному, как смогла переступить через себя, она знала одно — ее сердце желало этого. Тянулось к Сану еще с очень давних пор, но Бёль не признавала этого. Теперь же ее тяга к этому мужчине наконец окупится сполна. Сан лег сверху и, почувствовав внезапную боль внизу живота, девушка вскрикнула. Поцелуем пират заставил ее замолчать. Он был осторожен, но ощущал, что каждое его движение приносит Ханбёль боль. На секунду девушка вдруг пожалела, что пошла на это, но всего на секунду. Затем она услышала его голос над ухом, и ей вновь стало легче. — Тш-ш-ш, девочка моя, успокойся. Потерпи, все пройдет… Он оказался прав. Со временем боль утихла, или может Бёль свыклась с ней, и эта боль стала частью ее, как и в прошлый раз, но сейчас было легче. Потому что она сама желала этого. Потому что хотела чувствовать его так же, как и он хотел стать частью ее. Его поцелуи успокаивали, а касания будоражили, так что в скором времени Ханбёль окончательно забыла про эту боль. Для нее сейчас существовал только он, а для него — она, и к сожалению или к счастью, менять что-то было уже поздно. Навсегда они запечатлелись в судьбах друг друга, и связь между их судьбами отныне только окрепла. Угли в костре потрескивали, и искры от них поднимались вверх, исчезая в темноте ночи. Бёль устроилась на теплом песке возле огня. Накинув на себя верхнюю одежду, она наблюдала за тем, как в костре отплясывали языки пламени. Сан подкинул в огонь еще несколько веток и присел рядом. Он озадаченно оглядел задумчивую девушку. Та пребывала в своих мыслях, совершенно не замечая наблюдающего за ней мужчину. Спустя пару минут гробового молчания Сан, все же, решился спросить: — Все в порядке? Ханбёль вздрогнула будто от испуга и обернулась на Сана. Столкнувшись с ним взглядом, девушка выдохнула. — Да… да, все хорошо, — сказала она отрешенным тоном. — Просто… я думаю. — Над чем же? — поинтересовался пират. Взгляд Бёль скользнул по его оголенному торсу и остановился все на том же шраме, пересекающем левую часть его груди. — Тебе, должно быть, сложнее, чем другим, дастся эта встреча с Сонхва, — проговорила Ханбёль. Проследив за ее взглядом, Сан понял, что она имеет в виду. Пират помолчал, и выражение его лица, освещаемого пламенем от костра, сменилось на непроницаемое. — Мне станет легче сразу же, как я убью его его же собственным клинком, — ладонь Сана, которой он оперся о землю, сжалась в кулак, сгребая песок под пальцами. — Ёсан сказал, что его может убить только король пиратов, — осторожно сказала Ханбёль. — Значит, Сонхва придется умереть дважды, — не раздумывая, ответил Сан. — Я поклялся уничтожить его, — помолчав, добавил мужчина. — И свое слово я намерен сдержать. Неважно, как и при каких обстоятельствах, но Пак Сонхва должен быть стерт с лица земли. Ханбёль видела решительность, отраженную на лице Сана, и понимала, что он совершенно серьезен. Серьезен как никогда. Несмотря на свои опасения и опасность снова стать сумеречным, Сан был готов идти к своей цели до последнего. Он готов был убить Сонхва, даже если ему самому придется сгинуть вместе с ним. Этого-то Бёль и боялась. Сан был настолько ослеплен жаждой мести, что не думал о сохранности собственной жизни. Ему было интересно лишь одно — гибель Пак Сонхва. — Тебе стоит держаться подальше от Сонхва, — озвучила свои мысли Ханбёль, глядя на мужчину серьезным взглядом. — Я знаю, насколько ты ненавидишь его, ведь он убил тебя, но… не забывай, что скверна все еще в твоей душе. Что, если Сонхва сможет обрести над тобой контроль? — Тебе не понять, — отрезает Сан. — Здесь нет никаких «если», Ханбёль, — он заглянул прямо в глаза девушке, наблюдая в них отблески огня. — Кто-то из нас двоих должен умереть. Я не могу спокойно жить, пока жив он, так же, как и он не может спокойно существовать, пока жив я. — Я лишь хочу предостеречь тебя, — покачала головой Бёль. Она медленно протянула руку, касаясь пальцами его лица. Сан прикрыл глаза, наслаждаясь ее касаниями. — Согласись, будет прискорбно, если ты умрешь, пытаясь уничтожить своего заклятого врага. Ведь, пройдя через столько мук, ты заслуживаешь прожить достойную жизнь. Сан усмехнулся. — Странно слышать подобное от тебя, — он накрыл ее ладонь своей, и в свете костра Бёль заметила, что знак сумеречного исчез с запястья мужчины. Девушка схватила его за руку и вывернула внутренней стороной ладони вверх, оглядывая запястье. Ханбёль поняла, что ей не показалось: кожа на запястье была чиста. — Твой знак… — она подняла взгляд на Сана и вымученно улыбнулась. — Он исчез. Сан, кажется, сам был удивлен подобному повороту событий и не смог скрыть своего удивления. Хоть седые волосы никуда не делись, знака сумеречного действительно больше не было на запястье у мужчины. — Ёсан был прав… — еле слышно проговорил Сан. — Ты — мое спасение. Мужчина притянул Бёль к себе и заключил в объятия. Ханбёль прижалась к нему, вдыхая уже ставший привычным запах моря. Как ни странно, в его объятьях Бёль чувствовала себя в безопасности, защищенной. Так может все ее страдания и скитания по бескрайнему морю стоили того? Может, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливой ей нужно было пережить весь тот ужас, что она пережила? А чтобы увидеть настоящее лицо Сана, она должна была принять монстра, которым он прикидывался? Возможно, и так. Только вот девушка чувствовала, что истинный ужас ждет их впереди. — Сан, — позвала Бёль спустя какое-то время. Она отстранилась от мужчины, заглядывая в его лисьи глаза, — ты правда был хвараном при императорском дворе? Сан удивленно вскинул брови, видимо, недоумевая, откуда Бёль это известно, но лишних вопросов задавать не стал, в ответ просто кивнув. — Я должна была догадаться, — улыбнулась Ханбёль. — Хоть ты и пират, ты не так груб и безобразен, как остальные. Все эти повадки, манеры… Они все еще живы в тебе. — Не так безобразен? То есть, по-твоему, я, все же, безобразен? — Сан ехидно ухмыльнулся. Бёль лишь неопределенно покачала головой, подавив улыбку. — Я действительно служил императору, а затем и его сыну, когда тот взошел на престол. До тех пор, пока Сонхва не сжег мой родной город дотла и не убил меня… — Сан помолчал, ухмылка исчезла с его лица, не оставив и намека на приподнятое настроение. Бёль подумала, что он больше не заговорит, но, к ее удивлению, пират продолжил: — Ты ведь знаешь, пиратов не жалуют в столице. Император Чон приказал казнить каждого, кого уличат в пиратстве. А Сонхва… он был пиратом, и я не мог просто закрыть на это глаза. — Ты знал его, — догадалась Ханбёль. — Ты знал его еще до того, как он стал сумеречным, — молчание Сана лишь подтвердило ее слова. — Вот почему ты важен для него, вот почему он не может успокоиться и гоняется за тобой все эти десять лет. И твой город… он ведь уничтожил его только из-за тебя? Сан молчал. Долго молчал. Бёль подумала, что сказала лишнего, что зря вообще затронула эту тему, ведь все было более-менее хорошо. Теперь же мужчина выглядел совершенно помрачневшим и сосредоточенным, будто только что убил кого-то. Ханбёль стало не по себе. Только она хотела извиниться и перевести тему, как Сан, наконец, подал голос: — Я расскажу тебе, — он посмотрел на девушку, и в глазах его читалась вселенская печаль и невыразимая боль, так что у самой Бёль при виде его взгляда заболело сердце. — Я должен был сделать это еще давно… Я расскажу то, что никому не говорил. Даже Хонджун не знает об этом. Но взамен… пообещай мне кое-что. — Что? — еле слышно спросила Бёль. В горле пересохло от волнения. Тогда Сан холодным тоном ответил: — Если я вдруг вновь встану на сторону Сонхва… убей меня. — Но почему… почему я? — Бёль не верила своим ушам. Точнее, не хотела верить. — Потому что только ты сможешь это сделать. И если мне суждено умереть, я хочу умереть только от твоей руки.***
Поцелуй получился совсем неловким, но таким искреннем, что у Луны мурашки волной прошлись по всему телу. Сначала она едва коснулась губ Юнхо, но, почувствовав, что он не отпрянул и, кажется, не собирается противиться, подалась чуть вперед, насколько позволяла решетка. Через пару секунд она почувствовала, как его большие ладони осторожно обхватили ее лицо, а губы ответили на поцелуй сначала аккуратно, будто боясь сделать что-то не то, а затем сумеречный взял инициативу в свои руки, и поцелуй стал более настойчивым. Луна почувствовала, как теплота разливается по всему ее телу, а сердце колотится, будто надеясь вырваться на свободу. Юнхо целовал девушку нежно, не переходя грани дозволенного. Он словно боялся навредить ей. Будто Луна была фарфоровой куклой, которая могла разбиться при одном его неверном движении. Как только Юнхо ответил на поцелуй, Луна убедилась в том, что он не сумеречный и никогда им не был. Она почувствовала его тепло, хотя до этого, когда она касалась его, он был холоден как мертвец. Она ощутила его запах, хотя мертвецы ничем не пахнут. И в конце концов она почувствовала его дыхание, но где это видано, чтобы мертвые дышали? Нет, Юнхо не был мертв. Его сердце билось, он мог испытывать эмоции — страх, волнение и в конце концов любовь. И Луна только что доказала это. Юнхо никогда не чувствовал себя настолько свободным в своих действиях и чувствах. Все это время его будто держали в невидимой клетке. Он сам удерживал себя в ней, убеждая себя в том, что давно уже мертв и не имеет возможности возродиться и вновь стать человеком. А теперь… когда он вот так целует девушку, которая ему не безразлична… У парня будто открылось второе дыхание, и сейчас он почувствовал себя по-настоящему живым. Оторвавшись от губ Луны, Юнхо отстранился и заглянул девушке в глаза. В них отражался целый мир. Его мир. Она, возможно, не понимала этого, но она уже завладела его сердцем, и Юнхо был готов идти за ней хоть на край света, но, кажется, парень осознал это слишком поздно, ведь вместо него по пятам Луны уже шла сама смерть. — Ты чувствуешь? — прошептала Луна, не отрывая взгляда от Юнхо. Тот осторожно кивнул. — Да… чувствую. Луна хотела было сказать что-то еще, но со стороны лестницы послышались громкие шаги. Юнхо отпрянул от клетки, отойдя на пару шагов назад, и в следующий момент в трюме возник Минги с двумя сумеречными. Старший помощник оглядел парня с ног до головы, чуть прищурившись, затем перевел взгляд на Луну и вновь на Юнхо. Глядя на него испытующим взглядом, будто ожидая чего-то, он сказал. — Чон Юнхо… — его губы исказила кривая ухмылка. — Капитан хочет видеть тебя. Юнхо, кажется, растерялся, но тут же постарался скрыть свою растерянность. Но, кажется, от глаз Минги его колебания не скрылись. Юнхо было направился к лестнице, когда Минги кивнул на клетку. — Девчонку прихватите, — сумеречные, стоящие возле него, послушно подошли к клетке и принялись отпирать ее. Луна бросила в сторону Юнхо испуганный взгляд. — Зачем она? — парень взглянул на Минги, но тот не ответил, все так же смотря на парня с ухмылкой, будто насмехаясь над ним. Сонхва ждал на шканцах. Когда привели Юнхо и Луну, он стоял, задумчиво глядя на горизонт. Услышав шаги за спиной, он обернулся. К удивлению Юнхо, Минги толкнул парня, заставляя его опуститься на колени перед капитаном. Юнхо сопротивлялся, но Минги крепко сжал его плечо, давая понять, что не собирается терпеть препирательств. Луна еле сдержалась, чтобы не дернуться в сторону парня. Сумеречный, удерживающий ее, заметно напрягся, заметив, как заволновалась девушка. — Юнхо, Юнхо… — протянул Сонхва, делая шаг навстречу ничего не понимающему парню. — Вот и настал твой час, Юнхо. — О чем вы, капитан? Я… не понимаю, — парень действительно не понимал, что происходит, но чувствовал, что ничем хорошим это не кончится. Сонхва недовольно хмыкнул так, будто ожидал услышать от юноши другой ответ. — Думаешь, я не заметил, что ты не желаешь подчиняться мне? Думаешь, я настолько слеп, что позволю предателю расхаживать по своему кораблю? — Предателю? — сердце Юнхо сжалось, а затем забилось в два раза быстрее. Сонхва понял. Он все понял, и теперь Юнхо придется поплатиться за свое неподчинение. Вместо ответа Сонхва сорвал одну из бусин с бус на своей шее. Она светилась намного ярче, чем остальные. К тому же, на душе внутри нее не было никаких следов скверны и даже намека на нее. Юнхо сразу понял — он смотрел на вторую половину своей души, что Сонхва так бесцеремонно отобрал у него, когда парень чуть не погиб. — Как думаешь, почему твоя душа так чиста? — спросил капитан, разглядывая бусину. — Ведь я прекрасно помню, что скверна добралась и до нее, но как только появилась эта девчонка… — он бросил в сторону Луны презрительный взгляд. Той с трудом удавалось держать себя в руках. Несмотря на то, что силы самой девушки истекали с каждым часом, она была готова в любой момент броситься на Сонхва, если того потребует ситуация. — Скверна в твоей душе начала исчезать и в конце концов я перестал слышать твои мысли. — Слышать мои мысли? — переспросил Юнхо. — Вы… — Да, Юнхо, я читаю твои мысли. Как и мысли всех сумеречных на этом корабле. Не понимаю, почему ты так удивляешься, ведь это обычное дело — знать все о том, кто принадлежит тебе целиком и полностью, — он замолчал, будто обдумывая, что сказать, а затем продолжил, делая акцент на первом слове: — принадлежал. Ты перестал быть сумеречным, Чон Юнхо, а следовательно — ты мне больше не нужен. — Нет… — молвила Луна, понимая, к чему клонит капитан. — Не надо! — но он, кажется, не слышал ее. — Ты хорошо послужил мне, я узнал много нового благодаря тебе, — он бросил мимолетный взгляд в сторону Луны. Та оскалилась, но Сонхва лишь насмехался над ее гневом, направленным в его сторону. — Но теперь ты бесполезен. А, значит, пришло время умереть. Юнхо не стал возражать. Он не сказал ни слова. Лишь смотрел в лицо Сонхва решительным взглядом так, будто капитан вовсе не олицетворял его смерть. Луна чувствовала, как бьется ее сердце, как оно так и просится вырваться из груди, но девушка тоже не двигалась с места. Она знала, что не может ничем помочь. Она — ничто по сравнению с капитаном сумеречных и его подопечными. К тому же, она слаба и сама практически умирает. Но тем не менее, глаза защипало от подступивших слез. Девушка наблюдала за тем, как Сонхва медленно подходит к Юнхо, и с каждым его шагом парень приближался к своей смерти. Но он не боялся. По крайней мере не показывал этого. Он не мог позволить Сонхва упиваться собственной властью, Юнхо не желал, чтобы капитан наслаждался его смертью. Ведь если ему суждено умереть, то и умрет он достойно. Зачем молить о пощаде и кормить и так завышенное эго капитана? Нет, он ни за что не позволит себе унизиться перед девушкой, которая ему не безразлична. — Что, не скажешь ничего? — Сонхва, наконец подошел к Юнхо вплотную и, грубо схватив того за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. — Так и умрешь в молчании? Юнхо помолчал еще немного, раздумывая над тем, стоит ли говорить или нет, но затем, все же, сказал: — Не советую вам торжествовать раньше времени, — голос его был спокойным, а тон — ровным, и ничто не выдавало его волнения, будто парень был уверен, что точно… не умрет. — Все еще может измениться. Сонхва, казалось, удивили его слова. Он вскинул брови, но лишь на секунду. Затем он взглянул на бусину, что держал в руке. — Даже если и так, то ты этого явно не увидишь. С этими словами капитан сумеречных одним движением раскрыл бусину и, сжав в ладони вырвавшуюся на свободу душу, приложил руку к груди Юнхо. — Нет! — вырвалось у Луны, когда она заметила, как исказилось лицо парня. — Боже, нет… Юнхо лишь успел мельком глянуть на девушку, а в следующую секунду его глаза закрылись, а тело безвольно упало на палубу. Сонхва безучастно осмотрел парня, будто ожидая, что тот вот-вот поднимется вновь, но не дождавшись этого, поднял взгляд на Минги и кивнул ему. Старший помощник без лишних возражений дал указания сумеречному, стоящему рядом, и они вместе с ним подняли тело Юнхо, направляясь к борту корабля. — Нет! Не делайте этого! Стойте, нет! — Луна чувствовала, как слезы катятся по щекам. Она бросилась к Минги, но другой сумеречный удержал ее, скрутив руки за спиной и не давай возможности двинуться. — Нет! Сонхва молча наблюдал за стенаниями Луны, а затем и вовсе развернулся и растворился в воздухе темным туманом. Так же, как черная дымка поглотила Сонхва, темные воды океана поглотили обездвиженное тело Юнхо, исчезнувшее за бортом.