Легенда короля пиратов

Два года спустя. Дворец императора в столице государства Корё.

      Императорский дворец в лучах заходящего солнца выглядел еще величественнее, чем при свете дня. Здание дворца было роскошно: построенный из дерева, окрашенного в алый, основной корпус дворца возвышался над всеми остальными строениями, окружающими дворцовую площадь, и затмевал их все своей красотой. Столбы и колонны, поддерживающие своды дворца, отличались неповторимой резьбой, а изгибы крыши, покрытой только отборной черепицей, помимо силы, внушаемой этим величественным строением, придавали зданию изящности. Последние солнечные лучи отражались в золоте, которым был украшен дворец и терялись в сумерках, медленно опускающихся на город. Площадь перед дворцом была поистине внушающих размером. Аккуратная брусчатка покрывала ее по всему периметру — от главных ворот двора вплоть до самой резиденции императора. По обе стороны от дороги, ведущей прямо ко входу во дворец, через каждые несколько шагов были установлены факелы, и чем больше солнце скрывалось за горизонтом, тем ярче пламя, играющее в них, освещало территорию площади. Дорога кончалась прямо у лестницы, ведущей к массивным резным дверям дворца. Десяток ступеней плавно перетекал в площадку у дверей, на которой был установлен сияющий драгоценностями и обрамленный дорогими тканями императорский трон. И на этом троне восседал сам император. На первый взгляд правитель был совсем молод, и этот первый взгляд не был обманчив. Император представлял из себя совсем еще юношу, но юноша этот был прекрасен и, несмотря на молодые годы, своей красотой разбил не один десяток женских, а, может, и не только, сердец. Красота императора была не идеальна, но специфична, и этим молодой правитель и прославился в народе. Мягкие черты его лица — полные губы, нос с легкой горбинкой, прямые брови и по-аристократически бледная кожа — не шли в сравнение с тяжелым взглядом его выразительных темных, как горячий шоколад, глаз. Его недлинные, но доходящие до плеч волосы, цвета вороного крыла были забраны в короткий хвост на затылке. Одеяния его были сшиты из самых дорогих тканей и украшены нитями из чистого золота, и весь вид его кричал лишь о том, что все, что лежит в пределах и за пределами его дворца, принадлежит ему и только ему. Несколько стражников стояли по обе стороны от трона и как всегда были готовы в любую минуту убить того, кто посягнул бы на жизнь их правителя. Сам же император выглядел скучающе. Он сидел на троне, подперев голову рукой и опершись о подлокотник кресла. Лучи заходящего солнца освещали его бледное лицо, и юноше приходилось щуриться, чтобы достаточно хорошо разглядеть то, что происходило на дворцовой площади. Император будто чего-то ждал. И ожидание его оказалось ненапрасным. Вскоре главные врата с протяжным звуком отворились, дворцовая стража засуетилась, и на площадь ступили несколько воинов в полном своем боевом облачении. Они вели двух пленников, чьи руки были связаны за спиной, а головы опущены, так что императору пока не удалось разглядеть их лица. Но по простым одеяниям и общему их виду правитель практически сразу догадался, что перед ним пираты. Губы его тронула легкая довольная ухмылка. Воины подвели пленников прямо к лестнице, и когда они было подняли головы, чтобы взглянуть на императора, один из сопровождающих их солдат резким толчком заставил их обоих опуститься на колени перед юношей. Тот оглядел мужчин скептическим взглядом и, все еще не меняя позы, спросил, обращаясь уже к воину: — Где она? — голос его разрезал повисшую на площади тишину, нарушаемую лишь треском пламени в факелах. — Где их королева? — Ваше императорское величество, — воин чуть склонил голову, не осмеливаясь смотреть правителю в глаза, — мы разбили их корабль в открытом море, их команда мертва, а подкрепление сбежало, но королевы с ними не было… Император раздраженно закатил глаза и с тяжелым вздохом выпрямился на своем троне. — Я разве не ясно выражался, когда говорил, что мне нужна их королева? — он не повышал голос, но от одного его тона по коже проходила волна мурашек. — Зачем мне лишний мусор во дворце? — император брезгливо покосился на пиратов перед ним. — Ваше Величество, — осторожно начал воин, нервно прочистив горло, — насколько я понимаю, они не просто пираты. Это капитан «Иллюзии» и его старший помощник… — император тут же заинтересовался ситуацией и, прищурившись, повнимательнее оглядел пиратов. — Они весьма ценны и влиятельны среди остальных пиратов. Королева наверняка не позволит им вот так просто умереть и придет за ними… — Боюсь вас разочаровать, но этого не будет, — один из пиратов, наконец, подал голос и, подняв голову, посмотрел прямо в лицо императора. — Вы никогда не получите ее… — Как ты смеешь, щенок?! — в следующую секунду разгневанный дерзостью пирата воин одарил его смачным ударом по спине. Пират стиснул зубы, лицо его исказилось в гримасе боли, но он не издал ни звука. — Перед тобой единственный действительный правитель нашего государства и последний представитель своей династии Его императорское Величество — Чон Уён! Какое право ты имеешь проявлять подобное неуважение? — Заткнись, пока я не встал и не вырвал твой язык, — раздался спокойный, но твердый голос второго пирата. — И если еще раз тронешь капитана, то лишишься не только языка, но и рук, ног — и так далее по списку… Стража насторожилась, в рядах воинов проскочил разряд напряжения, они увереннее сжали свое оружие. Оскорбленный воин зарычал и собирался было нанести еще один удар, дабы присмирить пирата, но император, все это время молча наблюдающий за перепалкой, вскинул руку, заставляя мужчину остановиться. Тот послушно замер и тут же вытянулся по струнке. — Я прекрасно знаю, кто вы, — император обратился к пиратам. — Ким Хонджун, капитан «Иллюзии», промышляющий пиратством уже более… десяти, пятнадцати лет? — Уён задумался, погладив подбородок. — Надо же, какая удача видеть тебя здесь! Столько лет тебе удавалось выходить чистым из воды, но не теперь… Твоему разбою пришел конец, капитан Ким, — Хонджун промолчал, глядя на императора исподлобья, но тот не обратил на его взгляд никакого внимания, и посмотрел на его спутника. — Чхве Сан… — он будто пробовал это имя на вкус. — Насколько я помню, раньше ты служил хвараном при дворе моего отца. Но потом исчез. Ходили даже слухи, будто ты мертв… — Я и был мертв, Ваше Величество, — Сан не дал правителю закончить мысль. — Целых два раза. Но теперь я здесь, к вашим услугам, — в голосе мужчины не чувствовалось ни капли искренности, каждое его слово было пропитано ядом. Уён недовольно фыркнул. — Лучше бы ты и оставался мертвым. Может, на том свете тебя бы научили манерам, — юноша чуть повысил голос, приструнив Сана, но на того его тон не произвел ни малейшего впечатления. — Но не волнуйся, у тебя еще будет достаточно времени, чтобы научиться, ведь я не собираюсь оставлять вас в живых. Или… — Уён демонстративно задумался, — вы можете сказать мне, где ваша королева, и я, так уж и быть, помилую вас. — Не дождешься, — прошипел Хонджун, все еще не отрывая презирающего взгляда от юного императора. — Я лучше умру, чем пойду на такое… — Что ж, это было ожидаемо, — Уён с разочарованным видом поджал губы. — Видимо, вы привыкли смотреть смерти в лицо, и она вас не пугает, но, поверьте, я сделаю так, что вы сами будете умолять меня поскорее убить вас, — юноша довольно ухмыльнулся, надеясь увидеть испуг или хотя бы волнение в глазах пиратов, но те были абсолютно спокойны. — Ваше Величество, я прошел через такое, что буду даже рад умереть, — Сан нервно усмехнулся, поймав взгляд императора. Тот казался впечатленным. — А жаль, — выдал юноша после недолгого молчания. — Ты ведь был прекрасным воином, Чхве Сан, а во что превратился теперь? Неужели пиратство дает тебе больше привилегий и уважения, нежели служение своему государству? — Служение вам — вы хотели сказать, — не задумываясь, исправил императора Сан. Тот посмотрел на пирата, удивляясь его наглости. — Я не собираюсь быть чьим-то рабом, даже вашим, Ваше Величество. Будучи пиратом, я остаюсь свободным и служу своему народу. И умру я тоже свободным — ничто не изменит моего мнения. Уён молчал, внимательно оглядывая мужчину, затем кивнул воину, стоящему за спиной Сана, и тот, поняв все без слов, вынул из-за пояса катану и нанес ее рукоятью несколько сильных ударов прямо по спине пирата. Тот, не выдержав такого натиска, повалился на брусчатку. Хонджун дернулся в его сторону, но ему не позволили даже сдвинуться с места. — Ты прав, — спокойно сказал император, вновь опершись на подлокотник и подпирая рукой подбородок, — ведь служение государству и есть служение мне. А знаешь, почему? — Уён выпрямился и подался чуть вперед, будто бы пытаясь быть ближе к пирату. — Потому что я и есть государство. Я — династия, я правлю этой страной, и у этой страны должен быть только один правитель. И никакая королева пиратов не смеет сеять смуту среди моего народа, ясно вам?! — впервые за время разговора император повысил голос, и эхо от его слов разнеслось по площади. Кажется, терпения у Уёна больше не осталось, и он постепенно начал выходить из себя. — Да кем она себя возомнила, чтобы называть себя королевой? Как она смеет подстрекать мой народ на недоверие ко мне? — Она ничего не делала, — спокойно отвечает Хонджун. — Может, ваше правление недостаточно хорошее, раз ваш народ так просто переметнулся на ее сторону? — Да как ты смеешь?! — Уён негодовал настолько, что вскочил со своего трона. Его стражники тут же выставили оружие, направляя его на пиратов. — Вы все ответите за то, что делали! Я слишком долго терпел ваши грязные пиратские дела, которые вы проворачивали у меня под носом. Но теперь пиратству придет конец. Я очищу моря от ваших кораблей и казню всех, кто хоть как-то причастен к пиратству, и начну я с вас! И наконец доберусь до вашей королевы… — Ты никогда не доберешься до нее, — сказал Хонджун, сжимая связанные руки в кулаки. Император хотел было добавить что-то еще, но волнение у главных ворот, ведущих на площадь, заставило его замолчать. Уён посмотрел в сторону врат. Те открылись, впуская внутрь стражников, держащих сопротивляющуюся фигуру. Девушка, которую они вели прямо к императору, явно не собиралась подчиняться воинам и вырывалась изо всех сил. В конце концов ей это удалось. Но судя по тому, что, высвободившись из рук мужчин, девушка тут же приняла спокойный вид, лишь рявкнув на стражников, она не была настроена враждебно. Незнакомка направилась прямиком ко дворцу. Стражники следовали за ней по пятам, готовые к любой выходке девушки, но та просто уверенно шла к своей цели, даже не смотря по сторонам. Девушка остановилась позади пиратов и посмотрела прямо на императора. Ее тут же окружил десяток воинов, заключив ее в кольцо и отрезав все пути к отступлению. Уён присмотрелся к незнакомке, и уголки его губ поползли вверх. — Ну вот, а вы говорили — не доберусь, — хмыкнул он, обращаясь к пиратам. Заметив девушку, те пребывали в глубоком недоумении и растерянности, и такое их состояние только радовало Уёна. — Она сама ко мне пришла. — Не обольщайтесь, Ваше Величество, — сказала девушка, совершенно не робея перед мощью императора. — Я не к вам пришла, а к своим друзьям, — она посмотрела на пиратов и приободряюще улыбнулась. Хонджун не знал, что и чувствовать. Они расстались буквально несколько дней назад, и пират надеялся лишь на то, что она сбежит подальше и заживет, наконец, спокойно, но вот она — стоит прямо перед ним и ничуть не жалеет о принятом решении не бросать его на произвол судьбы. Сан же, заметив растерянное выражение лица Хонджуна, лишь скептически хмыкнул. — Я говорил, что она не послушает. — Отрезать бы тебе язык, Ли Хьянсу, — сказал Уён, переключив все свое внимание на девушку и, кажется, совершенно забыв о пиратах перед ним. — Не забывай, кто перед тобой, — будто в подтверждение слов императоров, один из стражников подошел к Хьянсу сзади и одним ударом по ногам заставил ее упасть на колени перед правителем. Девушка зашипела от злости и собиралась было подняться, но ей не позволили. Таким образом Хьянсу оказалась между двумя пиратами в ничуть не лучшем положении, чем они. — Ну вот и конец, королева, — последнее слово Уён произнес с явным сарказмом. — Ты пыталась противостоять мне, но что из этого вышло? Ты всего лишь оттягивала момент собственной смерти… — Я пыталась отстоять свою свободу, — не колеблясь, ответила Хьянсу. — Нашу свободу. Пираты всегда помогали простому народу, а вы и ваше правление сделали из нас врагов, варваров, жаждущих крови, но, заметьте, мы никогда не нападаем первыми. — Вы и есть варвары! — император повысил тон, заставляя Хьянсу замолчать. — Ты со своими прихвостнями возомнила из себя не пойми что. Думаешь, можешь говорить за мой народ? Да кто ты такая без своего Трезубца?! Как смеешь называть себя королевой, когда я здесь единственный король и правитель?! — голос Уёна разнесся по площади, но Хьянсу не дрогнула перед его грозным видом. — Собственно, о Трезубце, — чуть успокоившись, продолжил император. — Где он? Куда ты его дела? — Не волнуйтесь, Ваше Величество, он в надежном месте. Там, где вы его точно не найдете, — Хьянсу хмыкнула, и Уён угрожающе оскалился. Один из воинов влепил девушке смачную пощечину. Хонджун дернулся было к возлюбленной, но его осадили, заставив оставаться на месте. — Играть со мной вздумала? — Уён нахмурился и прошелся взад-вперед перед своим троном. — Ну что ж, давай поиграем. Скажешь, где Трезубец, и я пощажу твоих спутников, если же нет… — Вы все равно не сможете обладать им, — парировала Хьянсу. — Он убьет вас, ведь Трезубец подчиняется только мне… — Но если ты умрешь, ему ведь некому будет подчиняться, правда? — Уён расплылся в ехидной ухмылке. Хьянсу недоуменно нахмурилась. — Мне не нужен твой Трезубец. Я знаю, чем чревато обладание им. На твоем примере я вполне ясно смог наблюдать, к чему приводит безграничная власть. Поэтому вместо того, чтобы гнаться за Трезубцем, я хочу уничтожить его, чтобы никто больше не посмел с его помощью посчитать себя равным мне по силе и могуществу. Хьянсу удивилась рассуждениям императора. Он был не глуп, и мыслил вполне ясно, но только вот жажда власти была присуща и ему. Уён не желал видеть на своем пути соперников, считал, что он один должен быть повелителем, властелином. И если Трезубец не достанется ему, то, что ж, тогда никто, кроме него, более не сможет им обладать. — Чего ты хочешь? — не выдержал Хонджун, вмешиваясь в разговор. — Что тебе нужно от нее?! — Я хочу справедливости, — отвечает император, без особого интереса оглядывая капитана. — Хочу, чтобы мой народ понял, что никто, кроме меня, не имеет права отдавать приказы и никто не имеет права обладать той силой и властью, которой обладаю я. И любой, кто осмелится перейти мне дорогу, будет обречен на самую ужасную смерть. Поэтому вы все сегодня умрете, — Уён замолчал, ожидая услышать возражения, но никто не ответил ему, поэтому он продолжил: — Но мне просто интересно, Ли Хьянсу. Чего ты ожидала, придя сюда? Помилования? Неужели ты такая наивная? Хьянсу покачала головой. — Я не могла бросить свою команду, а так как Хонджун и Сан — практически все, что осталось от команды, я не могла позволить им отдать за меня свои жизни. Я бы предпочла не умирать, но, как и вы сказали, кто я такая, чтобы тягаться с вами? Думаете, Трезубец сделал меня всесильной? Нет, он принес мне только страдания. Он дал мне право называться королевой пиратов, но он же обрек меня на верную смерть. Мне жаль, что я не поняла этого раньше. Быть может, тогда я бы не стояла сейчас перед вами. После этих слов Хьянсу Уён окончательно понял, что не сможет добиться от нее местонахождения Трезубца. Скорее всего, он вообще не узнает о нем ничего, ведь Хьянсу была непробиваема. Видимо, она твердо решила умереть сегодня, поэтому император не смел отказать ей в подобной прихоти. — Что ж, это так благородно, — вздохнул он, выслушав Хьянсу, — но так глупо. Видимо, ты все уже для себя решила. — Зачем ты пришла? — до уха донесся шепот Хонджуна. Хьянсу повернула к нему лицо. Пират выглядел как никогда злым. — Я же просил тебя бежать, но что ты сделала вместо этого? Хьянсу лишь грустно улыбнулась ему в ответ. Тень безмятежности легла на ее лицо. — Мы ведь уже проиграли, капитан, — сказала девушка. — Не только бой, но и всю войну. Когда они схватили вас, я поняла, что без вас смысла в моей жизни больше не будет. Пусть даже с Трезубцем, но что я могу против императора? Я бы могла в одиночку объявить войну целому государству, попытаться вызволить вас, но я лишь посеяла бы хаос и смуту среди людей, стала бы порождением беспорядков, анархии. Я не хочу этого, — Хьянсу качнула головой. — Помнится, один мудрый человек сказал мне, что, пожертвовав двумя жизнями, можно спасти миллионы других. — Тремя, — перебил девушку Сан, который все это время внимал ее словам. — Про меня не забывайте, меня вроде как тоже собираются казнить. Хьянсу усмехнулась, поражаясь тому, что даже перед лицом смерти Сан оставался самим собой. Император что-то сказал своим воинам, и за спинами пиратов послышалась возня. — Хьянсу, я… — Хонджун стиснул челюсти. Было видно, что ему сложно говорить, но он старался изо всех сил. — Я же просил не жертвовать собой ради меня. — Да, но вы забыли, что если дело касается вашей жизни, то я не могу подчиняться даже вам. — Меня сейчас стошнит, — заворчал сбоку Сан, но на этот раз Хьянсу не обратила на него внимания. — Хьянсу, — позвал Хонджун, но девушка не позволила ему договорить. — Я обещаю, что мы еще встретимся, капитан. Вот увидите, мы еще сможем быть счастливы. Хонджун недоуменно нахмурился, не совсем понимая слов девушки, но переспрашивать было уже поздно. На площади вдруг повисла неестественная тишина. На императорский дворец опустились сумерки. Вся дворцовая площадь будто замерла в предвкушении. В языках пламени, пляшущих в факелах, угрожающе сверкнула сталь. И как только солнечный диск полностью скрылся за горизонтом, брусчатку на площади окропила багровая кровь последних членов команды «Иллюзии».