***
Хоя медленно отошел от окна. Глупое желание взглянуть на Дону едва его не выдало: все это время, что тот звонил и стучал в дверь, парень просидел за своим столом почти не шевелясь, а потом, поддавшись порыву, подошел к окну и слегка отогнул занавеску. Впрочем, в доме было темно, да и друг не было совой, чтобы так хорошо увидеть что-то ночью в окне дома, стоявшего в затемненном переулке. Но сердце все равно как-то нехорошо ёкнуло. Откуда взялась эта непонятная обида, заставившая его скрывать свое местонахождение, да и вообще уйти в глухую несознанку — он и сам не знал. Хоя прикрыл глаза, устало потер переносицу и тяжело вздохнул. Знал, конечно, просто старался ни о чем таком не думать, понимая, что лишь только больше начинает сердиться, а потом и злиться. А он не хотел. Не нравилось ему чувствовать что-то такое. Но и не чувствовать он тоже не мог, поэтому задвигал все эти проблемы дальше и глубже. Пока они вдруг не высунули свои змеиные головы... Самым обидным было то, что Дону не впускал его в свою жизнь. Нет, разумеется, они были друзьями, еще со времен средней школы и потом, когда оба учились в институте. Дружба началась со знакомства в футбольной секции, где оба оказались самыми зелеными новичками. Потом Дону бросил футбол, уйдя на плавание, а Хоя — тоже бросил, но немного позже, когда увлекся танцами. Они все равно продолжали общаться, и знакомство переросло в дружбу, которую они пронесли через все школьные годы. Не закончилось это и когда они поступили в политехнический институт, выбрав IT и машиностроительный. У обоих появились свои компании, но каждую пятницу или субботу они обязательно собирались и выпивали или играли в видеоигры. Это стало их своеобразной традицией, и не прекратилось даже тогда, когда у Дону появилась девушка, пусть и ненадолго. И позже, когда друг забрал документы и перепоступил на экономический факультет. И потом, когда он снова решил бросить учебу — именно Хоя уговорил его не отчисляться, а просто написать заявление на академ. Который, к слову, тоже почти закончился, а Дону, по всей видимости, снова забрал документы, в этот раз скрыв это даже от друга. Может, все дело в том, что Хоя не чувствовал себя кем-то большим? Да, они были друзьями, и он это бесконечно ценил. Хоя бы не смог влюбиться, а потом и по-настоящему полюбить Дону, если бы между ними не было этой тихой, но крепкой дружбы. И он знал, что Дону рядом с ним становится собой. Не этим взрывным холериком, который вечно бесится по всякой ерунде и сходит с ума от глупости или скуки — таким его знает весь остальной мир. А он, Хоя, знает его настоящего — спокойного, умного, с твердым, но сложным характером. И он любит его любого — в этой маске и без нее. И все было бы нормально, но со временем парню стало казаться, что это важно лишь для него одного. Будто Дону, когда они все же разобрались со своим влечением, пусть это тоже было непросто... Будто он решил воспринимать это как шутку. И всего лишь развлекался с Ховоном, не более того. И когда эта мысль посетила его впервые, а к тому времени они уже встречались тайно месяца два, Хоя почувствовал себя... дешевой шлюшкой? И не другом даже, а... запасным игроком? Позже это чувство почти прошло, но мысли никуда не делись. И иногда вот так накатывали, когда... Когда что? Он уехал в Пусан. Да, с родителями и по делам, но Дону лишь сказал “Окей”. Словно и не сомневался, что тот вернется. А когда Хоя действительно приехал обратно, и ему правда подвернулся хороший заказ, от которого отказываться было глупо (нужно было всего лишь написать счетчик к контрольной системе небольшого завода по переработке вторсырья), и он заявил, что три дня его ни для кого нет — Дону снова согласился. Слишком легко и просто, словно ему не было дела до этого на самом деле. Хоя даже мог себе легко представить, как он пожал плечами и выбросил это из головы. И вот сегодня... Он снова приехал без предупреждения. Когда он вообще предупреждал его о том, что приедет? Всего пару или тройку раз? Дону просто всегда приходил и... И брал Ховона, как что-то само собой ему причитающееся. А тот даже не мог сопротивляться вожделению, захлестывающему его с головой. Парень посмотрел на часы, зеленью электронных цифр мерцающих на прикроватной тумбочке рядом с дезинфектором с белой крышкой и лубрикантом с красной. Они показывали без пяти минут два пополуночи. Если только Дону не взял такси, а успел на автобус — то минут через десять-пятнадцать окажется дома. И Ховону надо бить себя по рукам, чтобы не тянуться к телефону, чтобы позвонить или написать хотя бы сообщение. Он взрослый мальчик и нормально доберется до дома сам. Но спустя двадцать минут, даже с запасом, Хоя понял, что сдерживаться все труднее, и с рыком вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Сегодня он будет спать на диване в гостиной, подальше от всех телефонов, компьютеров и прочих благ цивилизации. Телевизора и какой-нибудь старой дорамы вполне должно хватить для того, чтобы отвлечь его до утра.***
Первым, что Дону сделал как пришел домой, едва сбросив кроссовки и оставив художественно валяться возле двери — нашел зарядку и подключил к ней телефон. И уже после этого пошел раздеваться, а потом и в душ. Все равно дурацкий аппарат включится не раньше, чем наберется десять процентов заряда. Еще и есть захотелось. Так он в одном полотенце и прошлепал босыми ногами, оставляя мокрые следы, на кухню, где даже нашел из чего сварганить себе нехитрый ночной перекус: остатки, которые оптимистично можно назвать сухарями, а не засохшим хлебом, несколько кусочков жареной курицы, которая не влезла в него в прошлый раз, захудалый лист салата... Бутылка безалкогольного пива, взятая не иначе как по ошибке, завершила дело. Даже пить особо не хотелось, хотя была суббота. Завтра будет уже пятнадцатый день, как он последний раз виделся с Ховоном. Почти полмесяца. Так долго они не виделись лишь после школы, до того как его отчислили. Ну и потом еще, когда они с Хэин ездили знакомиться с ее родителями в Тэгу. Утолив ночной жор и перебравшись из полотенца в более удобные пижамные штаны в синюю клеточку, Дону вернулся к телефону. После недолгих уговоров, звучавших, правда, больше похожими на угрозы, аппаратик включился. Никаких звонков, никаких сообщений. В сети Хоя был сегодня рано утром. То есть вчера, если брать во внимание календарь, а не его сбившийся режим дня. Дону уже начал набирать сообщение, как вдруг осекся и сел рядом с розеткой, прямо на пол. Ну, вот что он ему скажет? Что скучает? Что хочет до невозможности? Что Хоя сегодня ему приснился прямо в родительском доме, и занимались они во сне отнюдь не самыми целомудренными вещами, и если бы не родители — он бы тут же рванул к нему куда угодно, хоть в Пусан? Ну, так он и так это знает. А будить его посреди ночи, да еще и сообщением... Хотя на самом деле Дону вполне мог бы даже и позвонить — друг ведь был тем еще полуночником. Но нет, что-то его все равно останавливало. А что — Дону и сам не мог понять. Вместо этого он взял и зачем-то написал Хэин. Мало кто знал, но они продолжали общаться после расставания. Даже более того, из всех знакомых и друзей только она и знала о его настоящих чувствах. Хотя, было бы странно, это же именно она и объяснила Дону его природу, да еще и дала понять, что все это — нормально, пусть даже и не признано. В каком-то смысле девушка даже стала для него ближе, чем некоторые друзья-парни, особенно когда взяла своеобразное шефство над несостоявшимся бойфрендом. Еще и пошутила, что у нее карма такая — первый парень тоже оказался геем. Удивительное дело, но она ответила почти сразу. Хэин: “И тебе привет, родной! Ты чего не спишь?” Дону: “А ты?” Хэин: «Здесь всего семь вечера, ты что! Париж в такое время не спит!” Дону:«А как это вас в Париж занесло??” Хэин: «У Стива тут съемки. Так что я не могла отказать себе в удовольствии напроситься в сопровождающие :)” Дону:«Что за Стив? Опять какой-то новый? У тебя же был какой-то господин Ким? Или я настолько отстал от жизни?” Хэин: «Дону, ты тупой? Стивен Ким, Стив, господин Ким!” Дону:«Ааааа... Ну я же не знал, что его так зовут! Сама не говорила мне!” Хэин: «Ладно, проехали :) Я сейчас слишком счастлива, чтобы на тебя злиться!” Дону:«Повезло мне :)” Хэин: «Несказанно!” Дону:«Так ты уверена, что он точно не гей?” Хэин: «ТАК...” Дону:«Упс” Хэин: «Я СЕЙЧАС СДЕЛАЮ ВИД, ЧТО ЭТОГО СООБЩЕНИЯ НЕ БЫЛО!” Дону:«Спасибо” Хэин: «НО ЗНАЙ, ЧТО ТЫ РЕДКОСТНЫЙ ГОВНЮК!!” Дону:«Я знаю...” Хэин: »...” Дону:»...” Хэин: «У тебя все хорошо?” Дону:«Да” Хэин: «Как-то сомнительно” Дону:«Нормально. Скажешь, как вернешься домой? С меня кофе :)” Хэин: «Ты же ненавидишь кофе :)” Дону:«Зато ты обожаешь. А я теперь варю лучший кофе в Каннаме!” Хэин: «О БОЖЕ! КТО ТЫ И КУДА ДЕЛ МОЕГО МАЛЫША ДОНУ?!?” Дону:«XD” Хэин: «Ладно, скажусь!” Дону:«Хорошего вечера <3” Хэин: «Доброй ночи! <3” Переписка с девушкой немного порадовала парня. И, отчасти, успокоила, так что он прислушался к тишине, выключил все будильники на завтра, которое по календарю уже наступило, и спокойно отложил телефон. Спустя каких-то двадцать минут из его постели послышалось мирное сопение. Он уснул довольно быстро.***
Ховон проснулся от того, что откуда-то сверху доносились кошмарные звуки, которые могли бы принадлежать жертве какого-нибудь маньяка, собиравшегося воспользоваться пилой по живому. Парень, не открывая глаз, повернул голову и глухо застонал — в шее стрельнуло болью, руку он отлежал во сне и почти не чувствовал, а в голове резко что-то заболело. Потом он понял, что это не пила маньяка, а просто надрывается телефон, и снова застонал. Вставать и тащиться наверх все равно пришлось, но при этом он чувствовал себя древним стариком, у которого что-нибудь отвалится по дороге. Разумеется, когда он добрался до комнаты, телефон уже замолчал. Было два не отвеченных вызова. Оба от мамы. Хоя снова издал протяжный стон, зная, как она раздражается, когда он не берет трубку вовремя. Ответила она через два гудка, и парню стоило некоторых трудов не сжаться от металла в ее голосе. — Да ладно, мам... Ну я внизу уснул, и даже не слышал... Ну ма-а-ам... Ну чего ты опять начинаешь! Даже если бы у меня кто-то был, я бы его точно домой не привел, еще чего не хватало. Господи боже, его или её — какая разница? — парень закатил глаза. — Зачем придираться к словам, когда это всего лишь речевой оборот? Тем не менее, в жар его все равно бросило. К такому повороту разговора он готов не был, тем более в это утро. Первым делом маменька его отчитала за то, что трубку не взял. Вторым делом — опять начала строить гипотезы о том, что сыночек явно водит домой какую-то барышню, когда родители в отъезде. Как будто он такой дурак! Ну а потом она ему сообщила, что они собираются на Чеджу к родне, и их не будет еще месяц. В прошлый такой их отъезд Дону, не будучи тогда трудоустроен, перебрался к нему почти на две недели, из которых они половину времени не вылезали из постели, а все остальное время занимались какой-то фигней. Друг даже на некоторое время увлекся той игрушкой, в которой Ховон зависал почти месяц к тому моменту. Это было классное время. Веселое и беззаботное, не то, что сейчас... Хотя, если подумать, внешне ничего и не изменилось. Только сам Ховон стал немного другим. Попрощавшись, парень бросил смартфон на кровать, а сам плюхнулся в кресло перед компьютером. От пары ударов по клавишам тот загудел, выходя из спящего режима. Надо бы его сегодня почистить и выключить что ли... Внезапно, снова заныла поясница. Да так сильно, что он почти взвыл. Пришлось отбросить идеи поработать, хотя бы на ближайшие пару-тройку часов, пока не подействует обезболивающее, принятое в экстренном порядке. Он лег на кровать, предварительно переведя телефон на беззвучный режим и убрав подальше, а потом завернулся в плед и свернулся комочком, жалея себя и баюкая. Так и задремал, не замечая всплывающих на смартфоне уведомлений.***
Дону отложил телефон и призадумался. Воскресенье — он как раз на выходном, отдыхай да радуйся, но... Что-то тут было не так. Он был уверен, что Хоя дома, потому что иначе, если бы снова куда-то уехал, обязательно сказался бы. Он всегда предупреждал. А сейчас — нет. И это было странно. Напрягало. Дону начинал внутренне заводиться, не осознавая, что же именно так его бесит. Вдруг пришло осознание того, насколько парень для него важен. Другое дело — они до сих пор это толком не обсуждали. Родители думали, что они всего лишь друзья. Приятели с универа — тоже. Ну, может быть, пара-тройка человек догадывалась, но вряд ли кто-то был реально в курсе. По большому счету, если подумать, правду знала только Хэин, а она бы никогда никому... Кто для него Хоя? И кем он сам является для Ховона? Вот эти вопросы и мучили его почти все время, оставаясь при этом недооформленными образами где-то на задворках сознания. Самоопределение, точное понимание, расстановка всего по полочкам — вот чего требовала простая и бесхитростная душа Дону. А еще — хотелось больше Ховона в его жизни. Вот так — по утрам. И вечером, после работы. А если учесть, что вот-вот начинается учебный семестр, а он все же восстановился (почти все скопленные деньги ушли на это, не считая НЗ на квартиру)... Перспектива и дальше видеться раз в месяц убивала. В том смысле, что еще немного — и маленький холерик внутри Дону будет готов лезть на стену. Повезло, что незадолго до того, как Дону собрался писать заявление на увольнение, шеф сказал о расширении: владельцы решили пойти ва-банк и открыть еще одну небольшую кафешку как раз возле универа. Хотели сделать ставку на антураж, добавить больше внешней мишуры, чтобы юным студентам было что публиковать в своих инстаграмах и прочих соцсетях. В общем, им с Сонёлем пошли навстречу, и разрешили отрабатывать в вечерние смены и выходные. Так что крутиться предстояло еще больше. И об этом им тоже надо было поговорить. Но как, если этот чёртов Хоя находится неизвестно где?!***
Воскресенье — самый дурацкий день. Хоя в этом был уверен уже очень давно, сегодня — мнение только укрепилось. Впрочем, это было его частное фрилансерское мнение. И виной тому было его личное расписание, точнее — его отсутствие. Проснулся и расходился он только к обеду, который сегодня выполнял роль и завтрака в том числе. Несмотря на лекарства, в поясницу снова стреляло, так что он влез в фиксирующий пояс-корсет после комплекса упражнений, на которые успешно забивал последние недели три. Собственно, собственная безалаберность в этом вопросе его и подвела. Но Ховон до сих пор не мог принять тот факт, что собственное тело так его подставило, поэтому всячески бойкотировал профилактически процедуры. Дурацкий принцип “чем мне хуже — тем мне лучше”, о который с дребезгом разбивались все доводы рассудка. А ещё этот Дону! Чёртов Дону, будь он дважды неладен! Приснился ему сегодня и совращал, аки бессовестный похотливый инкуб! Чтоб его... Поэтому, будучи уже с утра, еще с разговора с матерью и проблем со спиной, в преотвратном настроении, Хоя решил поправить его себе чашечкой кофе. Но... Не тут-то было. Любимая чашечка на семьсот с небольшим миллилитров внезапно треснула, когда он брал ее с полки: сначала в руке осталась ручка, а потом он увидел огромную трещину в стенке. Пузырёк воздуха, послуживший причиной, был как раз у основания, ближе к донышку. Стоит ли говорить, что это только увеличило груз на весах раздражения? В итоге, кофе он все же заварил, но на вкус тот сегодня показался как размоченный картон. И это была еще большая подстава, потому что пачка как раз кончилась. А новых поступлений в любимой кофейной лавке давно не было. Еще немного — и придется просить отца возить это пойло контрабандой из зарубежных командировок. Только вот тот — ярый не любитель именно кофе и всех его составляющих... Может, уговорить маму помочь? Хотя, она так недовольна сыном в последнее время... Отбросив мысли о родителях, Дону и прочих неприятностях, которые в обычное время и яйца выеденного не стоили, но все вместе — здорово отравляли если не жизнь, то настроение как минимум, Ховон сел за компьютер, стараясь найти позу, в которой было бы удобно. Все-таки, коррекционные корсеты — одно из высших зол на этой земле. Сервера с любимой игрой рухнули сегодня ночью. Разработчики обещали, что все прогрессы сохранятся, но для решения и улаживания всех технических проблем просили потерпеть и не дергать их хотя бы неделю. А пока — заценить концепты к планируемому обновлению и оставить свой голос за понравившийся вариант. Парень глянул мельком, но ничего особо нового не увидел, просто подтверждение почти всех фанатских теорий на тему ввода в оборот новых питомцев и прочего шмота. Самое интересное все равно остается за семью печатями, так что только и остается ждать апгрейда. От нечего делать парень даже в почту зашел — почистить от накопившегося за неделю спама. В общей сложности на удаление отправилось сто тридцать восемь писем, но в процессе — то ли комп, то ли почтовый сервер, то ли все вместе — зависло намертво. — ДА ЧТО СЕГОДНЯ ЗА ДЕНЬ-ТО ТАКОЙ?! — Хоя почти выкрикнул это, хотя ему, обычно такому тихому и спокойному внешне, это было совершенно несвойственно. Он раздраженно оттолкнул пальцами ни в чем не повинную мышку, и, по всей видимости, крутанул колесико. Сайт отвис, но письма не удалились, а экран сдвинулся вниз. И он вдруг заметил среди выделенных одно письмо, на которое до этого не обратил внимания. Оно было... от разработчиков? Тех самых?! Хоя уже знал ответ, но все равно зашел обратно на сайт игры и сверился с блоком контактов: да, домен тот же, что и у техподдержки. На некоторое время он и сам завис, думая, зачем же это ему могли написать, и не рухнуло ли там где-то что-то в небесах. Спустя пару минут он отвис, и решил все же открыть письмо. Все лучше, чем рассуждать о том, что же там может быть.***
Дону занимался уборкой. Потому что утром он открыл холодильник, а там кое-что по недосмотру испортилось. А потом одно из яиц треснуло в руке, и пришлось мыть пол. А раз он помыл пол на кухне — значит надо и в коридоре, и в ванной, и, ладно, чего уж там, заодно и в комнате: иначе слишком заметна была разница между уровнем грязи. Собакен был возвращен родителям еще три недели назад, но светлая шерсть все еще попадалась то тут, то там, забившаяся в труднодоступные углы. — Ну, будем надеяться, это была последняя твоя шерстинка здесь, приставучее ты животное? — от души сказал Дону, последний раз выжимая тряпку. На самом деле он уже даже соскучился по Хати, но все еще предпочитал прятаться за маской ворчливого безразличия. До начала учебы оставалось почти полтора месяца. За это время надо было отработать оставшиеся смены тут, а потом вслед за Сонёлем перебраться на новую точку. И подумать, что делать с квартирой: она была чуть дальше от универа и нового места работы. Можно было, конечно, поискать что-то поближе, но за эти полтора года он к ней как-то совсем привык. Да и с хозяйкой отношения были хорошие. И срок аренды еще не кончился... Обо всем этом он думал, пока готовил завтрак, а потом поглощал его, смотря разные смешные видео в сети. После мытья полов, во время которого его явно укусила в седалищный нерв фея чистоты, он даже разобрался наконец-то с бельем: что нужно — постирал, остальное — погладил и разобрал. А потом его хватило еще и на уборку холодильника. К вечеру, когда квартира напоминала себя в первую его неделю проживания здесь, или в ночь перед приездом мамы с инспекцией (да, она иногда любила такое устраивать), он знатно устал. Но в голове, как ни странно, прояснилось. Наметился план действий, как совместить работу, учебу и личную жизнь. И почему бы было не начать прямо сейчас? Дону быстро переоделся в джинсы с футболкой — погода стояла жаркая, даже вечером температура не сильно опускалась — захватил кошелек, запасные “запасные” ключи, и направился в сторону автобусной остановки.***
Ховон ходил по коридору. И кругами — по комнате. По лестнице. Вверх. Вниз. Вверх-вниз. Дурацкий день! Боже, какой же сегодня был дурацкий день! Письмо от разработчиков оказалось тестом для прохождения в команду тестировщиков. Еще год назад он, не особенно надеясь на удачу, заполнил анкету, когда проходил очередной набор в закрытую группу. Не прошел, расстроился. Потом забыл. А оно вон как... всплыло... Тест прошел, получил уведомление, что необходимое количество баллов набрано, а для участия в следующем этапе с ним свяжутся отдельно. Когда? Через год или сразу, чего мелочиться, через пять?! Никаких конкретных указаний, что его и бесило. Он тихо пнул подушку, свернутую с дивана в гостиной, посмотрел, как она пролетела, замедляясь по пути, до самой стены. Вздохнул. Подошел, осторожно наклонился, поднял с пола и бросил снова на диван. Даже попал, что удивительно. Было слышно, как в душе плещется вода. Хоя покачал головой и устало потер переносицу. Еще этот на его голову свалился... Звонок в дверь бесцеремонно сбил его с мысли, так что он, не додумав одну мысль и не продумав вторую, просто открыл дверь и застыл как вкопанный. — Ты-ы??***
Дону широко разулыбался, увидев, наконец, своего Хояшу. Ему, конечно, пришло в голову, что тот выглядит слегка помятым, но мысль о том, что стоит помять его побольше — завела с полоборота. Он даже не сразу понял коктейль эмоций своего друга — удивление, раздражение, и что это еще, легкие нотки паники? Вместо того, чтобы влететь в дом и сгрести его в охапку, сразу же переходя к поцелуям, он просто зашел внутрь и закрыл за собой дверь. Ховон отступал спиной вперед, как будто не подпуская к себе незваного гостя, даже руку вперед вытянул. — Я скучал, — только и смог сказать Дону, забыв о том, какую речь успел насочинять в автобусе. — Почему ты не звонил? Повисла длинная пауза, разбавленная лишь какими-то странными шорохами. Дону вдруг подумал, что ему здесь совсем не рады. Кажется, что-то внутри и между ними — сломалось. Иначе, почему внезапно стало так холодно? — Дону, прошу, уходи... — наконец выдавил из себя хозяин дома. — Ты не должен быть здесь сейчас... — Погоди, я... Их прервал звонкий голос, и дальше, все напоминало какую-то дурацкую мыльную оперу, из тех, что мама периодически смотрела по кабельному. С той только разницей, что Дону никогда не мог представить себя в главной роли такой вот драмы абсурда. Или — уже далеко не главной?***
Хоя медленно повернулся к вышедшему из ванной парню. Тот, как назло, вышел чуть не голышом: небольшое полотенце, обернутое вокруг бёдер (а еще поменьше взять не мог?!), мокрое тело (неужели не мог высушить получше?!), едва заметные, но хорошо угадывающиеся кубики пресса (и когда только этот засранец успел привести себя в форму?!)... — Ховони-и~... Ничего, если я воспользуюсь халатом твоей мамы? — голос у него был тоненький, мелодичный, под стать слишком миловидной внешности. Ему бы родиться девушкой — отбоя бы от парней не было. Хотя, судя по всему — и так тоже не было... Заметив постороннего, парень ойкнул и слегка стушевался, прижав к себе пушистый банный халат с монограммой на воротнике. — Скройся, боже... — то ли процедил сквозь зубы, то ли сдавленно простонал Ховони-и~. Дону вдруг понял, что земля перестала уходить из-под ног. Стоило сейчас развернуться и отправиться домой. А лучше было бы вообще не приходить и не видеть этих двух голубков. Хотя, чувствовать себя рогоносцем потом — было бы наверно еще лучше. — Ахуенно, спасибо, — словно выплюнул он, и резко вышел, громко хлопнув входной дверью. Хоя смотрел на то, как закрывается дверь, словно в замедленной съемке. Присел на корточки, словно ноги отказывались его держать, и снова простонал сквозь зубы: — Да блять... Все еще остававшийся все это время в гостиной мокрый парень только сочувственно хмыкнул, но подходить и гладить того по плечу не стал. Еще врежет, не дай бог. — Упс...