Магия вне Хогвартса

Снег лёгкими хлопьями падает на голову, путаясь в волосах, тает и остаётся маленькими капельками на лице, заставляя мило морщиться, либо просто мягко слетает на землю, изящно кружась в воздухе. Кэти только вышла из дома. Декабрьский мороз как-то совсем не ощущается, поэтому куртку она даже не застёгивает, медленно идёт вперёд, слыша, как под ногами хрустит снег, и просто любуется пейзажем: запорошенные грядки Молли Уизли, съехавшие снежные шапки фруктовых деревьев, за двориком — бескрайнее поле и зеленеющий над ним хвойный лес. Тишина ласкает слух. Кэти приехала в Нору на рождественские каникулы погостить у семьи Уизли только вчера, но уже чувствует себя здесь как дома. Приветливый, уютный дом сразу встретил дружелюбной и непринуждённой атмосферой. Сегодня, к удивлению, удалось хорошо выспаться и захотелось прогуляться, пока остальные ещё спят. Кэти садится на корточки перед кустом смородины, рассматривая поближе одного из садовых гномов. Лицо у него насупившееся, с налезшим на лоб объёмным колпаком и торчащими из-под него жидкими волосами, что выглядит нелепо и даже забавляет. Усмешку сдержать не удаётся. Хорошо, что он спит или же очень хорошо это показывает, иначе пришлось бы терпеть гневное ворчание наподобие «вот раньше волшебники себе такого не позволяли», «какая наглость: так бесстыдно на меня пялиться!» и «была бы моя воля, я бы давно уже ушёл отсюда». Ладонь сама тянется к глиняной фигурке, как в спину прилетает что-то твёрдое, и Кэт, коротко вскрикнув, резко поворачивается назад и, не удержавшись, падает на землю, пихнув гнома в бок. — Это что такое происходит? — взвизгивает гном под громкий смех Джорджа и отшатывается, выставив руки вперёд, — нападают средь бела дня! Убивают! Это дискриминация садовых гномов! Кэти лишь мельком смотрит на него и поднимается на ноги, отряхивая джинсы и куртку сзади от снега, направляя взгляд на лепящего новый снежок и улыбающегося во все тридцать два зуба Джорджа. — Ты сегодня что-то рано проснулась, принцесса, — тот нарочито медленно скатывает снег в идеальной круглый шарик и щурит глаза. — Я думала, что не разбудила тебя, — увернувшись от летящего в неё снежка, восклицает Кэти и случайно толкает ногой другого гнома, отчего тот визжит ещё громче первого и начинает колотить по лодыжке своими маленькими кулачками. Джордж снова смеётся. — Ты топаешь громче огромной мантикоры, я просто не мог не проснуться, — гном согласно выкрикивает нечто наподобие «вот именно», и Кэти, увидев, что Джордж останавливаться не собирается, садится на корточки и набирает в ладонь липкого снега. — Мне послышалось, или ты сравнил меня с мантикорой? — наигранно возмущается она и лепит снежок, — тогда ты, — встаёт, — самый мерзкий бундимун из всех, что я видела в своей жизни, Джордж Уизли! — замахивается и бросает. Попадает. Джордж хватается за плечо и сразу складывается пополам, грмоко простонав, и Кэти сразу даже не совсем может понять, серьёзно он это или нет. Она делает пару неуверенных шагов к нему, стряхивая с руки остатки снега, когда тот резко выпрямляется и со смехом бежит к ней, выставив руки вперёд, но, просчитав, врезается, и они вместе падают на снег. Кэти смотрит на раскрасневшееся веснушчатое лицо перед собой, на озорные глаза, и улыбается. — Скажи, ты всегда был таким сумасшедшим? — поправляет рукой чужую чёлку, что бесполезно — она всё равно падает вниз. — Нет, только при виде тебя голова едет, — ухмыляется Джордж, и Кэти смеётся, оттолкнув его от себя, и встаёт, смотря на своего вальяжно развалившегося на земле парня. — Тебе удобно? — изгибает бровь, скрестив руки на груди. — Максимально. Кэт хмыкает и, пожав плечами, делает пару шагов по направлению к дому, но всё равно останавливается, обернувшись. — Который хоть сейчас час, рыжик? — Самое время сказать, что ты прекрасна, — обворожительно улыбается Джордж и всё-таки поднимается на ноги. Кэти закатывает глаза и, улыбнувшись, посылает воздушный поцелуй. Ждёт, пока он поравняется с ней, и они уже вместе идут обратно в Нору. И позади остаётся лишь тихое ворчание двух садовых гномов. * — Ты когда-нибудь интересовалась историей магловского мира? Кэти вздыхает. Она пришла в библиотеку, чтобы как следует подготовиться к зельеварению и выполнить домашнее задание, а Джордж сказал, что проводить время по раздельности не намерен, и навязался следом. Теперь сидит вот, чудо, листает первую попавшуюся на случайной полке книгу и восторженно комментирует каждую страницу. — Джо, я тебя с собой взяла не для того, чтобы ты меня отвлекал, — Кэти поджимает слегка губы и направляет на него взгляд исподлобья, мол: я не шучу. — Да ты только посмотри! — тот, кажется, вообще не слышит и, не обратив внимания, переворачивает книгу и двигает по столу к ней, показывая пальцем на чей-то портрет на странице, — это Наполеон Бонапарт, император Франции. Гениальный человек, блестящий полководец, он подчинил себе почти всю Европу! Кэт не сдерживает улыбку. Ведёт себя как маленький ребёнок, как на него вообще можно злиться? — И как это должно помочь мне в подготовке к зельеварению? — спрашивает снисходительно, усмехаясь. — Никак, это для общего развития, — ничуть не смутившись, отвечает Джордж, и перелистывает страницу, снова ведя пальцем где-то вдоль строчек, — ты только вслушайся, его ведь даже зовут красиво: Наполеон Бонапарт, — тянет нараспев, сделав забавное выражение лица, и Кэти не сдерживает смешок, — представь, если бы меня так звали: Наполеон Уизли или, может быть, Джордж Бонапарт… — Ну уж нет, я в будущем хочу быть именно Уизли, а не Бонапарт. Лицо Джорджа на мгновение серьёзнеет, но после глаза, искрящиеся пониманием, щурятся. Кэти закусывает губу и думает о том, что как же хорошо, что она взяла его с собой. Как же хорошо, что он у неё есть, невероятный подарок Мерлина. Однажды у них уже появилась весьма странная идея — проводить время вместе. И Кэт ещё ни разу с того самого момента об этом не пожалела. Она всё ещё отчётливо помнит их немного неуверенные, многозначительные улыбки друг другу, постоянные переглядывания и «случайные» касания, как сейчас видит перед собой того Джорджа, что смело предлагает вместе прогуляться по Хогсмиду и протягивает руку, а после всю прогулку шутит и держится так легко и непринуждённо, что сразу же становится родным. И именно в тот самый момент невидимая алая нить, связывающая их, резко натянулась и уменьшилась в размерах, подталкивая друг к другу, заставляя сблизиться. Сердце сладостно замирает. Кэти поднимает глаза от учебника. Джордж смотрит на неё неотрывно и мягко улыбается. — О чём задумалась, принцесса? — Да так, — рука сама заправляет выпавшую прядь за ухо, — просто вспомнила начало наших отношений. — И? — глаза напротив загораются. — Я так тебя люблю, Джо. После поцелуя Кэти кажется, что сегодня вечером она уже больше не сядет за домашнее задание. * На завтраке он спокойно ест и как бы невзначай зовёт её на свидание в Астрономической башне, а Кэти давится куском блина, который только что откусила, сухо кашляя. — Рыжий, скажи честно, ты с Гремучей ивы упал? — смотрит со скептицизмом, подпирая голову рукой, и отодвигает тарелку, — на неё ведь можно только на уроках астрономии подниматься, и вообще… — А мы поднимемся просто так, — подмигивает Джордж, и его губы расцветают в его фирменной поверь-я-знаю-что-делаю улыбке, — думаю, Гарри не будет против того, чтобы одолжить мне на один вечер свою мантию. В глазах Кэт ещё некоторое время плещется сомнение, но Джордж выглядит таким уверенным в том, что задумал, и разве может она отказать? — Ладно, — выдыхает легко и качает головой, — но если нас кто-то заметит, я лично буду тебя пытать. — Святой Годрик, милая, — Джордж проводит языком вдоль губ, обежав её взглядом, и наклоняется ближе, прошептав: — если мы в этот момент будем, ну, к примеру, в Выручай-комнате, на большой кровати, то… — То что? — поддерживает игру Кэт, отвечая тихо, и не двигается, загадочно улыбнувшись. — То я буду очень сильно этому рад, — заканчивает Джордж и садится прямо, будто ничего и не было. Но едва заметный румянец на щеках и взгляд исподлобья выдают его с потрохами, уж Кэт-то точно знает, — ну так что? Ты согласна? — Разве у меня есть выбор? — не сдерживает смешок. Джордж накрывает чужую ладонь своей и тепло улыбается, а глаза светятся предвкушением. — Тогда в десять будь готова, — вздох, — ты лучшая. Джордж уходит, а Кэти всё ещё чувствует на коже тепло его руки и просто улыбается. До башни они доходят без особых проблем, что удивительно. Мантия очевидно оказывается мала для двух семикурсников и с трудом достаёт им до щиколоток, отчего Кэти всю дорогу говорит, что зря Джордж переживал из-за того, что его новые кроссовки никто не оценил, ведь теперь их сможет лицезреть весь Хогвартс, а тот в ответ её толкает в бок, из-за чего они путаются в ногах друг друга, почти падают и тщетно пытаются сдержать смех. Остаётся лишь молиться Мерлину о том, что их никто не заметил (хотя в одном из коридоров они всё-таки умудрились напугать одного первокурсника). — Да он наверняка подумал, что это было одно из приведений, нам не о чем переживать, — отмахивается Джордж и, открыв дверь в башню, вступает на высокую винтовую лестницу. — Завидую твоему оптимизму, — хмыкает Кэт и идёт следом. Астрономическая башня — самая высокая башня Хогвартса, но подъём почему-то кажется совсем коротким, будто всего пару ступенек прошли. Теперь можно позволить себе говорить чуть громче, но мантию они всё равно не снимают — мало ли наверху окажется кто-либо, как-то не хочется потом стремглав мчаться вниз. Шаги негромким эхом отдаются от каменных стен. Кабинет астрономии встречает их призрачным светом луны и лёгким вечерним майским ветром. Джордж снимает мантию и аккуратно складывает, берёт Кэти за руку и молча идёт с ней вперёд, прямиком к парапету. Дощатый пол под ногами тихо скрипит, а в ушах звенит от невообразимой тишины. Холодный металл парапета жжёт немного кожу, и Кэт медленно обводит взглядом весь открывающийся пейзаж перед собой. — Я никогда не была здесь ночью, — шепчет, не в силах сдержать восхищения, — здесь так красиво. — Многое потеряла, — усмехается Джордж и подходит сзади, аккуратно приобнимая со спины и сцепляя руки в замок на груди, — с твоей красотой всё это всё равно не сравнится, солнце, — целует в макушку. Под ногами безграничной гладью расстилается Чёрное озеро, поблёскивая в свете луны; безмолвными охранниками его стоят огромные холмы, чернеющие на фоне вечернего неба; разрезают туманную дымку над самой землёй острые силуэты деревьев Запретного леса. Откуда-то снизу слышится крик неизвестной одинокой птицы, и у Кэти по-настоящему захватывает дух. — Это правда великолепно, — выдыхает прозрачное облачко тёплого воздуха и прижимается спиной ближе к Джорджу, немного ёжась. Снова дует прохладный ветер, и она коротко вздрагивает. — Замёрзла? — сразу же замечает Джордж и отстраняется, сделав шаг в сторону, — ну конечно, умный и предусмотрительный Джордж догадался надеть куртку, а Кэти решила, что в одном топе и джинсах ей будет тепло. — Ну днём было тепло, откуда я могла знать, — упрямо возражает та, упёршись одной рукой в бок, когда Джо снимает свою кожанку и накидывает ей на плечи. Смотрит непонимающе, чуть склонив голову набок, — ты чего? А как же ты? — Ты для меня сейчас гораздо важнее, а за меня можешь не переживать, — пожимает плечами он и делает шаг назад, обегая её взглядом, будто оценивая выполненную работу. После подходит ближе и снова обнимает, зарывшись рукой в длинные тёмные волосы, — ты, конечно, можешь надевать такие топы, если захочешь, но только чтобы потом очень быстро их снять. Кэт не видит, но чувствует его довольную ухмылку и лишь фыркает: — Дурак. — Сама такого выбирала, — лишь смеётся тот в ответ. Кэти вроде даже правда становится теплее. Они отходят от парапета и садятся на небольшие ступеньки в центре кабинета, чтобы избежать открытого ветра, снова обнимаются, любуются звёздами, целуются и говорят о всякой ерунде. Здесь, рядом с Джорджем, Кэт чувствует себя счастливой беззаботной первокурсницей, и этот момент настолько ей нравится, настолько заряжает желанием жить, что хочется каким-то заклинанием запечатлеть его, как воспоминание, и хранить в баночке, после проживая его снова и снова. Идти обратно не хочется, но уже довольно поздно. Кэти звонко смеётся, даже не желая задумываться о том, что может их выдать. Им снова везёт, по дороге назад успешно удаётся скрыться за стеной от какого-нибудь дежурного преподавателя (МакГонагалл, правда, долго не хотела уходить, упорно желая узнать источник внезапно возникшего шума), и они вваливаются в гостиную Гриффиндора под недовольное ворчание Полной дамы. Джордж стягивает мантию и улыбается так широко и солнечно, что Кэт просто не может не улыбнуться в ответ. Они стоят, смотрят, как отблески от пламени камина играют на лицах друг друга, и Джордж нарушает идиллию первым, сделав шаг вперёд и чмокнув Кэти в кончик носа. — Спасибо за вечер, принцесса, — смешок, — надо будет как-нибудь повторить, только прошу, одевайся теплее, а то ты была похожа на замороженную розу. — Почему именно на розу? — и это единственное, что волнует сейчас. — Я люблю розы, — пожимает плечами Джордж, — да и что, я не могу, что ли, просто сравнить тебя с красивым цветком? Они расходятся по разным комнатам, а Кэт чувствует, как заново влюбляется. *

Высшее счастье жизни — это уверенность в том, что вас любят; любят ради вас самих, вернее сказать — любят вопреки вам.

«Отверженные», Виктор Гюго.