Проклятие богини

      — Я вот верю старым людям, — вещала Велизала, сидя на широких деревянных ступенях высокого крыльца своего дома. — Эта ночь особенная. Говорят, что вместе с заходом солнца начинают твориться чудеса. Потому в лес и на реку нужно ходить не поодиночке. Бабушка-задворенка¹⁴, что живёт за княжими хоромами, сказывала, что даже деревья передвигаются с места на место, животные могут разговаривать человеческим голосом, а у воды можно увидеть водяниц¹⁵.       — Нет, с речными девами лучше не встречаться доброму человеку. В полночь они выходят на берег и водят хороводы. Заморочат и утянут на дно, — сказала со знанием дела Лада.       — Ага, и как они будут хороводы водить, у них же рыбьи хвосты?! — встряла Огнеяра.       Ставр, который возвращался после встречи с братом Велизары, едва не прыснул в кулак от смеха, слыша, сколько неверия в голосе юной девы. Он решил пройти к воротам за навесом с поленницей¹⁶ дров, дабы не мешать девичьим разговорам. Последним, что он услышал, был зычный голос Велизары:       — Так на берегу у них вместо хвостов появляются ноги! Об этом все знают!       Вечерело. Над Городищем поплыли купальские песни. Молодые девки и женщины украшали цветами да ветками окна и двери своих хат, не забыв добавить в их плетение заговорённые травы, отпугивающие злых духов. Потом народ дружно высыпал на берег реки, зажигая костры для готовки обрядового ужина. Кто-то по старому поверью сжигал ношенную одежду, отгоняя немощь и хворь, другие прогоняли через дым костров домашнюю скотину для защиты от мора. Молодые парни и девы бросились в песни и пляски, прыгали через очищающий купальский огонь, чтобы обрести здоровье, стать плодовитыми и получить удачу и благость на весь год.       Ставр уже трижды прыгнул через костёр, чтобы защитить себя от болезни, несчастья, нищеты, и теперь стоял с другими парнями, травя байки.       — Ставр, пойдём через костёр прыгать, — смеясь, позвала Огнеяра, потянув его за нарядный вышитый пояс рубахи.       — Да я уже весь прокоптился, хоть вместо копчёного окорока ешь, — заупрямился тот.       — Ну, пойдём, — не отставала она.       — Ладно. Но только один раз. А после подружек кликни.       Он махнул парням и пошёл с юной прелестницей к ближайшему костру.       Разбежались они и прыгнули. Огнеяра до прыжка успела крепко за руку Ставра схватить. Так, не разжимая рук, они приземлились с другой стороны костра.       — Опа! — крикнул кто-то из толпы, наблюдающих за забавами молодых. — Быть скорой свадьбе в Митрофановой хате. Высоко прыгнули и рук не разжали. Крепкая пара будет.       Огнеяра потупила взор, шаркая ножкой по траве, а Ставр и ухом не повёл. Пожал только широкими плечами. Мол, болтуны люди, что с них взять. Везде какие-то знаки видят. Глянул на Огнеяру, а потом поймал за плечо пробегавшую мимо Ладу, соединил руки подруг, подтолкнул к играющим в «Ручеёк», а сам был таков. Огнеяра украдкой обернулась, горестно вздохнула и побежала с Ладой далее веселиться.       Ставр же направился искать незанятую тихую заводь, чтобы окунуться. Обряд очищения водой был не менее важен, чем очищение огнём. Ведь водица сегодня обладала целебной силой. Он решил отойти подале от гадающих на суженных прелестниц, чтобы не мешать и смущать. Девы шептали заклинания и имена парней, заходили по колени в воду и пускали утыканные свечами плетёные венки по воде.       Следуя берегом, Ставр заприметил пологий склон и бодро спустился к реке, быстро разделся, повесил одёжу на куст, скинул сапоги и с разбега плюхнулся в воду, поднимая тучу брызг. Проплыв немного под водой, он вынырнул, отфыркиваясь, и потряс головой, словно дворовый пёс. Вода была хороша, как парное молоко. Ещё пару раз занырнув, Ставр повернул к берегу и неспешно по-лягушачьи поплыл обратно. Вдруг кто-то ухватил на его ноги и резко потянул на дно, насилу отбрыкнулся. Ставр вынырнул из толщи воды и стал оглядываться, чтобы взгреть как следует шутника, но водная гладь оставалась чистой, вокруг не было ни души.       — Чертовщина какая-то, — пробормотал он. — Неужто правду про водяниц и утопленников говорят?       И тут с берега раздался довольный громкий хохот. Ставр присмотрелся и увидел сидящего на берегу и потешающегося над ним голого Алия.       — Вот я тебе сейчас задам, паршивец! — взревел дурным голосом он и ринулся на берег.       Алий, всё ещё хохоча, подскочил на ноги, схватил свою одёжу и, сорвав с куста одёжу Ставра, ну, тикать в сторону леса. Только пятки засверкали.       — Ай, ты ж, гадёныш меховой! — проорал Ставр, выскочив из воды, подхватив сапоги и бросаясь в погоню по едва заметной тропке. Благо луна взошла большая и яркая: далеко всё видать.       «Нагоню, седмицу на свой зад сесть не сможет», — с азартом думал Ставр, рассекая воздух, словно пущенная из лука стрела.       У самого края леса догнал он побратима, и они вместе покатились по траве. Сердце Алия заполошно билось в груди, а губы улыбались, когда Ставр подмял его под себя и посмотрел в нахальные, сияющие озорством глаза.       — Попался, который кусался, — прошептал в самые губы Ставр, скользя глазами по лицу Алия в серебристом свете полной луны.       — Ха, это я тебе позволил себя поймать, дурень, — усмехнулся Алий, неожиданно меняясь местами со Ставром и оказываясь сверху, а потом резко подался вперёд и поцеловал.       Ставр сначала и перестал дышать от произошедшего. А потом на него словно что-то нашло, и он ответил. Да ещё как! Они катались по земле, мычали, целуясь, как умалишённые, потеряв себя в огне накатившей страсти. В ход пошли даже зубы. Никто не хотел уступить.       — Даже сейчас они борются за власть, — заметила со вздохом Дивия.       — Однако всё идёт как надо. Погоди, они остынут. Просто молодые и горячие оба.       — Не угореть бы им в своём пламени. Уж больно норовистые.       — А мы на что? Люди слабее богов, — ответила Девана.       — Не скажи. Сколько раз они противопоставляли свою волю нашей. Даже отказались от нас в пользу единого бога.       — Вот и посмотрим, — потемнела челом прекрасная богиня-охотница и грозно глянула на ничего не подозревающую пару.       — Пойдём, далее они обойдутся без нас, — и Дивия увлекла Девану за собой.       А парни меж тем целовались до боли в губах, жадно шаря руками по телам друг друга. И обоих совсем не смущало отсутствие выпуклостей в привычных местах. Жажда обладания равным себе лишала разума и пускала душу в полёт. Алий изловчился, просунул руку между их тесно сплетенными телами и, обхватив сразу две истекающие желанием плоти, крепко сжал. Этого было достаточно, чтобы тишину волшебной ночи огласил дружный стон освобождения.       — Матерь божья, что это было? — спросил Ставр, немного придя в себя и снова обретя ясность мысли.       — Это то, что давно витало в поветре¹⁷ между нами, не находя выхода, — спокойно ответил Алий.       — Ты хоть разумеешь, что мы стали мужеложцами, дырявая твоя голова?       — Ну, ими мы ещё не стали в полном смысле. Ты ещё допетри и скажи, что тебе не понравилось, и что это было мерзко и супротив божьих наказов, — с вызовом бросил Алий.       Ставр благоразумно промолчал. Что-что, а врать побратиму он не хотел, понимая, что ложью отравит ядом недоверия их дружбу и не сделает чести себе.       — Чего врать-то, мне понравилось, даже слишком. И именно потому не дело это. Нам обоим всегда девки нравились.       — И что с того?! Мне и девки нравятся, и ты.       — Так, что ты этим хочешь донести?       — Как что? Девы, они же такие хрупкие! С ними нельзя в полную страсть входить. Чуть сильнее прижмёшь — след оставишь да недовольство вызовешь. Они нежность и всякую лабуду медовую слушать любят. А с тобой мне бояться нечего. Вижу, аж душа не на месте, да руки обнять да покрепче сжать хотят. Надышаться тобой не могу.       Ставр расслабился и заложил согнутые руки за голову. Алий всё верно сказал. У него тоже руки сами собой к нему тянутся, и всё внутри дрожит от нестерпимого желания приласкать упругое сильное тело. А порой хочется оставить отметину страсти на тонкой коже шеи, чтобы все видели, — и наши, и на его вотчине, — что занят волчонок. И это пугало более басурман, что всё ближе подходили к Городищу.       Вдали послышался людской гомон.       — Нужно убираться отседова. Народ заветный цветок искать идёт, — тихо сказал Алий.       — Тогда встаём, — Ставр стал шарить руками по траве в поиске одёжи.       Нашёл, оделся, обулся и поглядел на Алия, застёгивающего косой ворот рубахи.       — А пошли и мы попытаем счастья, а? — предложил Ставр.       — Вдвоём?       — А то как же! Раз сегодня особенная ночь, да не грех разделить её по-братски. Вдруг мы избранные, и цветок нам покажется.       Алий сверкнул глазами хищника и медленно кивнул.       — Что же, можно. Дивия если и не позволит сорвать перунов цвет, то хоть сделает милость и даст подивиться на это чудо чудное.       Вместе они углубились в лес, обходя стороной знахарок, что вышли собирать под звёздным небом волшебные травы. Вскоре шум людских голосов стал едва различим.       — Завтра нужно обоз купца Керебея после обедни до Старых дубов сопроводить. Ты со мной? — спросил Став, петляя меж деревьев.       — Нет, не в этот раз. У нас игрища молодых волков. Участвуют все, кто достиг поры возмужания.       — Погоди. Ты ж говорил, что только после двадцатой весны можно принимать участие у играх.       — Ну да.       — Так ты старше меня будешь, что ли?       — Видимо, так и есть. Да не куксись. У нас мужать после осьмнадцати начинают. Я только в рост пошёл.       Ставр мигом перестал сердиться и присвистнул. Что тут скажешь… Лесной народ закрыт для пришлых. У них всё не как у простого люда. Однако, если Алий ещё не достиг полной силы, то каким же он будет через время? Ставр почему-то вспомнил того рослого плечистого мужика, что подавал молоко серны волхву. И если Алий станет таким, то быть однажды ему битому и на лопатках, ведь волки куда сильней человека.       Они миновали медвежий лог, молча вышли к густому малиннику и собирались спуститься с горки, как увидали внизу Ярину, кузнецову дочь. Та, запрокинув голову, лихо двигала бёдрами и сладко постанывала, сидя на мужике, а второй стоял рядом, оглаживая себя и дожидаясь своей очерёдности. Алий резко пригнулся и дёрнул Ставра за рукав рубахи вниз. Они распластались на горке, глядя во все глаза на безобразие, что творилось под самым носом.       — Вот это да! Ничего себе! — прошептал Ставр, повернув голову к Алию. — А какой недотрогой себя дома показывала. Кстати, а мужиков этих я что-то не припоминаю. Может, со вчерашним обозом пришли.       — Давай вертаться к логу, — тихо ответил Алий на самое ухо Ставру. — Нечего на чужие любовные забавы глаза пялить.       У Ставра от этого тихого шёпота и мягких губ, что случаем коснулись мочки уха, аж в портках зашевелилось, да сладкие мурашки от макушки до пят прошлись по коже. Пока отползал в сторону, немного остыл, а то бы оконфузился перед побратимом. Возле лога они дружно поднялись на ноги и, не сговариваясь, направились по березняку к лесной речушке, что пролегала через лес.       — Возле Ведьминой реки, как есть, потише будет, — нарушил молчание Алий. — Люди боятся сюда наведываться.       — Верно. Поговаривают, что в этой самой реке водяниц не раз видали.       — И ты в это веришь? — со смешком спросил Алий.       — Нет. Чушь это всё.       — Вот и ладненько.       Устроились они на берегу у весело журчащей воды. Вздохнули разом и уставились в небо на яркую сияющую холодным светом луну. Вокруг была тишь да гладь, лишь изредка перекликались в лесу искатели цветка, и слышался далёкий женский смех.       — Да уж, чую, будет этот год щедрым на детей малых. Судя по увиденному у малинника, старые боги даруют всем жаждущим свою милость, — усмехнулся Ставр.       — Ты, кажется, хотел узнать, что за люди были с дочкой кузнеца?       — Да. Они не похожи на наших.       — Так они и не ваши. С ней были мои сородичи.       — Боже правый! А она хоть знает, что если понесёт, то родит волчонка?! — перепугался Ставр.       — Не дёргайся ты, если понесёт, то родит сильного, но обычного мальца. Только от наших дев волки могут иметь себе подобных, а от ваших просто крепкие и выносливые мужики родятся.       — А чего не девки?       — Не знаю. Про девок ни разу не слышал.       — Всё равно, отдаться тем, кого впервой видишь! Не понимаю, — развёл руками Ставр.       — Ночь такая. И не только Яринка сегодня согрешит. Много кто от чужих мужиков понесёт, — просто сказал Алий.       — Это да. Урожайным год не только на хлеб-соль бывает.       Они ещё долго разговаривали в тиши ночного леса под сенью деревьев, а потом Алий вдруг треснул себя по лбу.       — Вот же растяпа! Я ж к осьмнадцати годам тебе дар принёс, а отдать забыл.       Алий поднял край рубахи, а к ней, оказывается, с обратной стороны была тряпица пришита. Он дёрнул за нить, вспорол ровный шов, взял руку Ставра в свою и положил ему на ладонь серебряный амулет.       — Зачем это? Дорогой ведь подарок.       — Твоя жизнь не дешевле. Это оберег. Сокол. Он принесёт своему владельцу добро, свободу, счастье и надежду. Носи его. Будет он твоей верной защитой, когда меня нет рядом.       Ставр смотрел на круглый, искусно сделанный амулет, дивясь тонкой работе мастера. По ободку тонкое плетение, внутри солнце с разной длины лучами, а в нём удивительной точности изображение сокола. Лучшим мастерам в жизни так не сподобиться.       — Ай, спасибо, побратим! Угодил с подарком. Буду носить, не снимая, во веки веков, — и обнял Алия.       Алий улыбнулся данной клятве, утыкаясь холодным носом в шею Ставру, и вдохнул ставший любимым запах солнца и сухой травы. Уснули они под утро, тесно прижавшись друг к другу.       Разбудила Ставра какая-то возня рядом и смешки. Алия уже и след простыл. Он повернул голову и посмотрел, кого принесла нелёгкая. Над ним стояли Огнеяра и Велизара.       — Что, ночка выдалась бурная, Ставр? — спросила, подтрунивая, Велизара. — Вон какие яркие следы страсти на шее.       Ставр откатился в сторону и сел, прищурившись.       — А вы что делаете одни в лесу в эту пору? Домой брысь, свербигузки!¹⁸ В лесу младым незамужницами делать нечего, если только беды на свою долю не ищите. Аль мужицкой плоти захотелось? Так по одной ночи судить да рядить, каков будет муж, нельзя.       — Фу на тебя, бессоромник, — Огнеяра поставила руки в бока. — Мы Яринку в лесу потеряли, когда вместе Перунов цвет искали.       — Угу, а могли вместо цветка заговорённого беду накликать да девичьей чести лишиться, глупые птахи. Пошли, проведу по околицы. А там через пашню ступайте в Городище.       — А Яринка?       — Один поищу. Хотя есть у меня мысль такая, что спит давно ваша подружка в тёплой хате праведным сном.       Девицы насупились, в полном молчании следуя за Ставром через лес. У самого края леса Огнеяра нежданно-негаданно обхватила белыми руками его за шею и чмокнула прямо в губы.       — Благодарствую, Ставр.       — Ух ты, какая прыткая! Идите уже, — отбрехнулся он, спрятав за грозно сведенными дугами бровей свою растерянность.       Сам же Ставр решил прогуляться по утреннему лесу до малинника, где в последний раз видел Яринку. Спустя какое-то время он был на месте. Чего и следовало ожидать, девы там не оказалось.       — Небось, спит себе после ночных гуляний и в ус не дует, а я по росе хожу, вчерашний день шукаю. Всё, сначала через людскую на кухню, потом вздремнуть недолго, а уж апосля и обоз проводить можно.