Благородная сила

      Фритц решил помалкивать до тех пор, пока ему прямым текстом не разрешат обратного. Карета остановилась у поместья, лошадь ударила копытом по земле, а Герцог вышел. Мальчик выскочил следом. Адалхард размеренными шагами двинулся ко входу, ребёнок собирался следовать за ним, но был схвачен за шиворот. — Куда это ты пошёл? Ишь чего удумал, за Господином в поместье он пошёл, размечтался, — Дмитрих потянул мальчишку за собой. — В сенях жить пока будешь, а там посмотрим, как хорошо ты можешь работать. — Дмитрих! — Герцог заметил пропажу и, обернувшись, увидел не ту картину, которую хотел, так что он просто громко рявкнул. — Иди сюда. Мужчина, не отпуская ребёнка, подошёл к Господину. — Отпусти его, — велел Адалхард и, когда Фритц был свободен, указал ему рукой рядом с собой. Мальчик повиновался и встал около Герцога, но чуть за его спиной. — Значит так, Дмитрих, запоминай, мальчик здесь не как работник или слуга, а как воспитанник, поэтому прекращай болтать, мол ты не достоин господина и всё остальное в таком духе. Иначе у нас с тобой случится неприятный разговор. Все подробности я с удовольствием озвучу тебе и обсужу, но позже, когда сам разберусь. Всё понятно? — Да, Господин, — мужчина рухнул на колени перед герцогом и уставился в землю. — Простите меня, Господин. — Мне не за что сердится на тебя, поднимайся, — Адалхард был полностью спокоен, он осознавал, что его человек так обращался с мальчишкой только из-за неведения. — Займись лошадьми и нарежь розг. Можешь оставить их в столовой. Мальчик за спиной Герцога вздрогнул и закусил указательный палец. Он уже успел решить, что, в отличии от Иво, смог избежать порки, но не тут-то было. — Да, Ваша светлость, как скажете. Замочить их? — Дмитрих не торопился вставать, продолжая чувствовать себя виноватым. — На твоё усмотрение, благодарю, — закончил Адалхард и, положив руку мальчику на плечо, повел его в дом, оставив мужчину заниматься указаниями. По дороге он рассказывал о прислуге: — Всего трое: двое из них девушки, а один, соответственно, парень и Дмитрих, который и кучер, и за животных отвечает. Ко всем относиться с уважением. Я велю приготовить тебе воды, вымоешься, потом придёшь на обед, там и задашь свои вопросы. Понятно? — Да, Господин, всё понятно. — Хорошо, — мужчина вёл ребёнка по коридору, когда им встретилась девушка. Она присела в лёгком реверансе, склонив голову. — Прекрасно, Анья, этот ребенок теперь мой воспитанник, покажи ему ту комнату, о которой мы говорили, и приготовь воду, ему нужно помыться и, если будет что-то да не так — скажешь. Спасибо. — Конечно, Ваша светлость, — девушка улыбнулась. Она поманила мальчика рукой, уводя за собой. — Эту комнату Господин выделил для тебя, — Анья показала на дверь, но прошла дальше. — Вода уже нагрета, помочь вымыться? — Нет, — Фритц вертел головой, рассматривая поместье. Девушка жестом пригласила мальчика войти в комнату. — Оставлю тебя. — А? А, да, спасибо за, эмм… За это. Анья вышла и прикрыла дверь, а мальчишка, не раздумывая залез в железную ванную, погрузившись в воду с головой. Было приятно, раньше он только в бочке купался, и то в детстве. А речка и баня — это не те ощущения. Рядом стояли разные кувшины, какие-то с горячей и холодной водой, а маленькие с чем-то непонятным и со странным запахом. Фритц решил, что не станет это использовать, но любезно предоставленным мылом не побрезговал. Когда мальчик вылез из ванны и обмотался в большое полотенце, то вода после него была настолько грязная, что ни одно животное даже не приблизились бы к такому. Он осмотрелся вокруг, на столике лежала аккуратно сложенная одежда. Фритц взял то, что лежало сверху, оказалось — свободная красная рубаха, он натянул её на подсохшее тело через голову, следующим надел хлопковые короткие портки, которые надевают под обычные штаны. Он завязал их поуже на поясе и взял белые, уже основные штаны. Они были безумно узкие и неудобные, но пришлось натянуть их на себя, раз Господин оставил их, значит так надо. Мальчик оставил комнату с ванной позади, выйдя в коридор. Он дёрнул дверь «своей» комнаты, оказалось заперто, так что он вернулся ко входу, по дороге никого не встретив. Ему пришлось пройтись по поместью в поисках живой души, зато он смог немного обследовать поместье. Так Фритц набрёл на столовую с обшитой дорогой тканью мебелью и большой люстрой и, казалось, сотней свечей. И в углу ведро, из которого торчали кончики прутьев. — Смею полагать, ты закончил с приведением себя в порядок. — Да, Ваша светлость, — мальчик дернулся от неожиданности, но повернулся лицом к Герцогу. — И одежда подошла, славно. Присаживайся, — Адалхард кивнул в сторону стола. — Приборами умеешь пользоваться? Фритц хотел пожаловаться на неудобные штаны, но решил, что это может повременить или остаться неозвученным. — Не думаю, что это сложно, Господин. — Который год тебе пошел, мальчик? — Герцог сел на свое место во главе стола, ребёнок же занял стул по правую руку от Господина. — Тринадцатый. — Хорошо, — Адалхард сложил руки в замок и облокотился на стол. — Фритц, всё, что я говорю, запоминай с первого раза. — Да, Ваша светлость. — Ты живёшь здесь, как мой воспитанник. Это понятно? — Герцог дождался кивка со стороны ребёнка. — У тебя будут учителя и должное воспитание, если ты будешь хорошо себя проявлять, то я стану брать тебя с собой в свет. Учителей слушаться, в неприятности не влипать. Всё просто, не так ли? — Да, Господин. Я буду стараться, — пообещал мальчишка, когда перед ним поставили тарелку с супом. — Спасибо. — Можешь приступать к еде. — Благодарю, — Фритц взял в руку ложку и окунул её в тарелку. — Господин, можно я спрошу? — Я бы предпочёл, чтобы ты ел молча, но в этот раз разрешаю. Что тебя так волнует? — Почему вы добры ко мне? Взяли к себе… — Ты выглядишь способным, а у меня есть возможность дать тебе образование, — Адалхард сформулировал так, хотя изначально его внимание привлек умный взгляд ребёнка. — Это всё? — Розги для меня? — это был неловкий вопрос, но он действительно волновал ребенка. Фритц не рассчитывал на отрицательный ответ, но лучше знать и быть готовым. Герцог ухмыльнулся. — Да. — За воровство? — Верно. Мальчик сделал глубокий вдох и громко выдохнул. По телу пробежали мурашки, он мотнул головой. — Ладно, это справедливо, Ваша светлость, — в животе заурчало, и Фритц принялся за ароматный и уже приостывший суп. — После обеда сходишь к Дмитриху и попросишь лавку. А сейчас ешь.