Благородная сила

      Дмитрих, на удивление, молча выдал мальчику лавку, но заметив, что тот сам не донесет, помог ребенку. Мужчина поставил ее возле стены в столовой и, кивнув Господину напоследок, поклонился и вышел. Адалхард невольно улыбнулся, увидев такое. Вот всегда так: прикрикнешь на Дмитриха, он присмиряется и становится тише воды, ниже травы на пару дней. — Куда, Господин? — Фритц вжал голову в плечи, опустил взгляд и, закрыв глаза, глубоко задышал. Не в первый раз, но страшно все равно, ещё и рука неизвестная, может он до рубцов бьет… — Думаешь, я лавку просто так велел принести? — герцог подошел к мальчишке и положил ему руку на плечо. — Рубашку можешь оставить, остальное снимай и ложись. — Я потом не натяну штаны, — тихо вздохнул ребенок, развязывая одежду и укладываясь. — Повтори, — Адалхард взмахнул розгой, стряхивая с нее воду. Мальчик вздрогнул от знакомого звука. — Ничего, Ваша светлость, — пробормотал Фритц, бросая штаны на пол рядом с собой и оставаясь в одной рубашке, едва доходящей до бедер. Герцог цокнул языком. — Подними, сложи аккуратно и положи на стул, — велел мужчина, сурово смотря на растерявшегося ребенка. Мальчишка молча выполнил указания и вернулся к лавке. — Хорошо, запомни это. Не нужно разбрасываться вещами, — Фритц отрывисто кивнул. — А теперь повтори, что ты сказал. — П-простите, Господин… — Повтори. — Я… Я сказал, что потом не натяну штаны, — уши мальчика вспыхнули. — Простите. — Ты привыкнешь к подобной одежде. Ложись. Фритц задрал рубашку и опустился животом на лавку. Он поморщился от прикосновения к холодному дереву, положил голову на руки и приготовился. — В следующий раз, когда я спрашиваю, отвечай сразу, иначе я добавлю ударов, — Адалхард положил первый удар, слишком легкий, чтобы причинить боль. Но с примерочным так и должно быть. Чем дальше, тем ощутимее била розга, оставляя полосы на ещё не до конца зажившей с прошлого раза заднице. Мальчик по привычке было закусил рубашку, но Герцогу это не понравилось, так что он полоснул розгой по пояснице. — Одежду не порть, ткань нынче дорога. Фритц покрепче сжал кулаки и помотал головой. — Ты слышишь меня? — Адалхард опустил руку с орудием наказания и опустился на колено возле головы ребёнка. — Посмотри на меня. Давай, Фритц, — мальчишка приподнялся на локтях, поворачивая голову. — Хорошо, теперь выплюнь рубашку. Тебе так проще, верно? — Д-да, Господин, я так привык… Адалхард призадумался, а потом вынул из кармана длинный белый платок и вручил ребёнку. — Вместо одежды. Можешь брать его каждый раз на порку. Если забудешь, то будешь наказан полностью обнажённый, дабы соблазна есть рубашку не было, — Герцог легко коснулся макушки мальчика и, встав, приступил к продолжению экзекуции. Фритц поспешно закусил платок и тут же взвыл от удара по бёдрам. Адалхарду не часто приходилось наказывать, но тем не менее, он прекрасно знал, как это делается. Да, он не мог, как Ганс, тремя ударами выбить из ребёнка слезы и раскаяние, но двумя десятками — вполне. На последних пяти мальчишка весь извертелся, пытаясь стряхнуть жгучую боль с ягодиц, руки то и дело хотели прикрыть больное место, спастись от нового удара, но Фритц изо всех сил держал себя под контролем. Ему очень не хотелось, чтобы Господин решил, что он слабый и даже порку перетерпеть не в состоянии. Всё тело мальчика мгновенно расслабилось, когда он понял, что получил последний удар. Сильная рука хлопнула его по плечу, а голос разрешил встать. Фритц аккуратно поднялся и, посмотрев на Герцога, увидел, как тот раскатывает рукава, поправляя манжеты. — Сегодня можешь быть свободен и осмотреть дом. Те комнаты, что заперты, значит, что соваться туда не следует, всё остальное можешь посмотреть. Если не уверен, что стоит что-то сделать или взять — запомни и потом спроси. Ужинаешь со мной. В шесть быть тут, как штык, — Адалхард позволил себе улыбнуться шмыгающему носом мальчику. Он протянул ребенку ключ. — Этот от твоей комнаты, располагайся, завтра начнём твоё обучение. Пока со мной, твоему учителю нужно время, чтобы добраться. — Спасибо, Ваша светлость, — Фритц с благодарностью в глазах принял ключ. Его не смущало то, что он до сих пор без штанов. Рубашка прикрывала всё, что нужно, так что он не спешил одеваться. — И это, простите. —Простил, но повторится — тебе будет куда больнее, надеюсь, это и так понятно. — Да, Господин. А… А я могу запираться? — Если я не велел обратного, — серьёзно ответил герцог. — Ступай, у меня есть дела. В шесть без опозданий. Мальчик кивнул и, забрав одежду, пошел к себе. Пока они разговаривали, мальчик успел забыть о том, что его только что полосовали, но выйдя из столовой, ощутил с новой силой. Жгло так, что хотелось в холодную прорубь нырнуть. Он отпер СВОЮ дверь ключом и вошел. Комната оказалась большой, и в ней было все, о чем можно только мечтать. Мягкая кровать, свой стол, стул, два шкафа: один для книг, второй для одежды, камин, который уже был затоплен. Фритц бросил штаны на кровать и стал открывать все, что открывается. Он выдвинул первый ящичек стола и был удивлен и обрадован. Там лежали его часы, а он и думать о них забыл. Потом он нашел бумагу, перья, чернила, белоснежное полотенце. В шкафу висело немного одежды, да и книг было всего пара томов, но они были! Непонятное чувство радости заполнило ребенка, он плюхнулся на кровать и расплылся в улыбке. Даже идти никуда не хотелось. Однажды его покойный отец сказал, мол, сынок, ты добьешься всего, и смотри не упусти шанс, когда тот будет проходить рядом. Фритц не упустил. Мальчишка потянулся и, натянув штаны на многострадальный зад, пошел осматриваться. И часы не забыл взять. Он планировал спросить у кого-нибудь, где должны быть стрелки, когда наступит шесть, дабы не опоздать. Нужно будет завтра попросить научить его пользоваться часами, чтобы проблем себе лишних не находить, только бы не забыть.