Благородная сила

      Мальчик, услышав приближающиеся шаги с улицы, поспешил спрятаться в комнате слуг, где была Анья, она-то и сказала Фритцу, где сейчас герцог. Ребенок, подождав пока громко ругающийся Дмитрих пройдет мимо, выскользнул за дверь и прокрался к столовой, он вошел в нужную комнату через маленькую щелочку. Он плотно закрыл за собой дверь и повернулся лицом к столу. Его передёрнуло, когда он словил на себе яростный взгляд герцога. Он даже не заметил рядом сидящего мужчину. — Где ты был? — Адалхард прожигал ребенка взглядом. Мальчишке стало страшно. Он не смог ответить, только часто задышал. — Я задал вопрос. — Я-я… Простите, — Фритц не знал, что ему делать, он застыл на месте и уставился в пол. — Я. Задал. Вопрос. — У Иво, Г-господин… — Подойди, — грозно велел Герцог. Мальчик не сдвинулся с места. Сейчас он не мог решить для себя, что ему делать, бежать и никогда больше не попадаться Господину на глаза или послушаться и остаться. Было страшно от того, что Господин может и не пожалеть, а просто решить, что Фритц ему только мешает и казнить. Его разрывало от желания развернуться и рвануть, но ноги не слушались. Колени тряслись, а желудок крутило. Фритц почувствовал себя беспомощным котёнком. — Фритц. Мальчишка поднял глаза на мужчину, тот шумно выдохнул, но черты его лица разгладились, он позвал снова, но уже намного мягче: — Подойди ко мне. Фритц медленно, переставляя ноги, дошёл до Адалхарда и встал перед ним. — Простите меня, — прошептал он. — Прощу, но позже. Объяснись для начала. — Т-там Иво… И я должен… Что с ним, а то вдруг… Ну… — Молодой человек, вы разговаривать не умеете? — человек, до прихода мальчика разговаривавший с Герцогом, вмешался. — Или все слова позабывали? Фритц посмотрел на незнакомца. Тот говорил серьёзно, но от чего-то было и в половину не так страшно, как когда Герцог говорил в своём обычном стиле. — Боишься? — Д-да, Господин. — Чего? — Вас… — мальчик рассматривал пол под ногами. — Это не так, ты боишься того, что я с тобой могу сделать. Не путай, — спокойно констатировал Герцог, будучи уверенным в своих словах. — Где Дмитрих? — Не знаю, я… я сбежал от него… — Зря, — Адалхард медленно покачал головой, а человек рядом ухмыльнулся. — Носом в угол, и чтобы я тебя не слышал. Ребёнок шмыгнул носом, но в указанное место прошёл. Он упёрся лбом в холодную стену и прикрыл глаза. Сердце всё ещё бешено колотилось, но стало как-то проще. Показалось, что не так уж и сильно злится. И если сразу не убил, может, просто выдерет и оставит? Мужчины ещё какое-то время продолжали тихо переговариваться, но мальчик не мог их понять, хоть и слышал. Слова звучали неправильно, как будто это просто непонятные звуки. Фритц удрученно сопел, уставившись в стык стен до тех пор, пока дверь его спиной за ним не захлопнулась, а Герцог не позвал его. — Теперь поговорим с тобой наедине, — Адалхард развернул стул от стола и закинул ногу на ногу. Ребёнок снова стоял перед ним с повинно опущенной головой. — Ещё раз все с того момента, как я ушёл встречать твоего учителя. На которого в данный момент ты произвёл не лучшее впечатление, но об этом позже. Мальчишка глубоко вдохнул и выпалил: — Вы ушли, и я решил, что могу съездить в деревню. К Иво. Он же… Я не знал, что с ним, а мне надо знать, — Фритц начал понимать, что его оправдание звучит не как оправдание. — А потом сразу назад, но тут, ну, этот. И я сюда, а здесь вы. Вот. — Не этот, а Дмитрих, — поправил мальчика Герцог. Ребёнок поежился. — Считаешь, что все правильно сделал? — Уже нет, — честно признался ребёнок. — Простите, нужно было спросить. Простите, пожалуйста, Ваша светлость… — Что делать с тобой будем? — Не знаю, Господин… — Фритц напрягся, страшась услышать «повесим» или «казним». — Пороть будем, Фритц, пороть, — мальчик выдохнул, кивнул и закусил палец, пытаясь унять волну мурашек. — Раздевайся. Полностью. Скамейку в центр и ложись. Ребёнок стянул рубашку, сложил её на столе, потом, подумав, сначала притащил лавку, а потом уже избавился от остальной одежды. Шмыгнул носом и лёг, вытянувшись во весь рост. — Лежи, — коротко велел Герцог и оставил мальчишку одного. Он только вышел за дверь, как на него чуть не налетел Дмитрих. — Господин! Он опять сбежал, паршивец этакий. Уж не знаю, где искать. Всё поместье обошёл, нет нигде, — протараторил обеспокоенный мужчина, кланяясь. — Простите уж, Ваша светлость, опять не уследил. — Мальчик уже очень давно сам нашёл меня, — Дмитрих резко распрямился и ошарашенно уставился на Герцога, пока тот продолжал: — Теперь ждёт своего наказания. Поэтому, где розги, ежели не в столовой? Ибо там я их не обнаружил. — Неудивительно, Господин, я же воду менял, застоялась, — начал было объяснять мужчина, но переключился на проблему. — Тут они, принесу сейчас, Ваша светлость. Дмитрих быстрым шагом ушел в только ему одному известном направлении и через пару минут уже вернулся с ведром полным прутьев в руках. — Заноси, — Адалхарх открыл дверь, пропуская мужчину внутрь. — Нельзя же так, Господин, не нужно вам мне двери открывать, я б сам открыл, а то что ж это такое получается… — Дмитрих. Заходи уже, нельзя меня так долго ждать заставлять. Мужчина стыдливо кивнул и прошел вперед. Он поставил розги на их прежнее место. И кинул взгляд на ребенка. Тот даже не дернулся при появлении взрослых, просто продолжал лежать, уткнувшись в сгиб локтя. — Чего эт с ним, Господин? — Коли б я знал, — Адалхард прищурился и, подойдя к мальчику, позвал его по имени. Ответа не последовало. Герцог едва коснулся спины ребенка. Фритц тихо застонал и повернул голову в сторону стены. Мужчина усмехнулся и сообщил кучеру: — Он уснул. Дмитрих непонимающе нахмурился и предпринял попытку разбудить мальчишку, но был остановлен. — Оставь ребенка, наказание подождет. Отнеси его в его комнату, только не разбуди. — Но как же так, Господин? Вы слишком мягки с ним, паршивцу твердая рука нужна, а вы вот так вот его прощаете, не дело это, Господин. — Порку никто не отменял, только отложим ее. Сам же видишь, насколько мальчик устал. Он обнаженный уснул на лавке в ожидании наказания. Ты бы смог? Думаю, нет, — Герцог поднял одну бровь. — Теперь неси его. Или я сам? — Несу, Господин, — Дмитрих поднял Фритца настолько нежно, насколько мог. — Но вы слишком добры. — Оно и к лучшему, — проговорил Адалхард скорее для себя, наблюдая, как мужчина аккуратно ступает с посапывающим ребенком на руках, пытаясь шататься не слишком сильно. В добросовестном исполнении приказа герцог не переживал. Дмитрих не станет нарочно нарушать что-то, если это не угрожает чьей-то жизни. Так что ребенок действительно будет донесен до своей кровати и уложен в неё. А вот как проснется — будет наказан.