Пробуждение

Сирена, прозвучавшая секунду назад, полностью оглушила мои барабанные перепонки, после чего я был сосредоточен только на своей команде и моих противниках. Ноги напряжены до предела, мяч, державший у себя в руках, будто бы приклеился ко мне, но я опускаю его на землю, ибо первая разводка проводится от удара ногой. Боковым взглядом замечаю, как соперник, стоящий напротив меня, порывается ко мне, чтобы отобрать у меня инвентарь для игры, но он походу забыл, что я должен развести мяч, без какого-то вмешательства. Я смотрю влево, где меня ожидает в полной боевой готовности Майкл, готовый принять мой пас, но я почему-то медлю. Номер «56» из другой команды, делает шаг ко мне, а я в этот момент делаю отвлекающий манёвр, отхожу немного левее, замахиваясь в другую сторону, выставив одну ногу вперёд, где стоит мой друг, но сразу же меняю направление, подавая мяч парню, который тут же ловит его и бежит вперёд, а из его бутсов вылетают куски грязи, смешанные с травой. «Орлы» явно не ожидали моего броска именно в ту сторону, потому что большинство их состава двинулось вправо, где стоял Рэн. Тренер правильно всё рассчитал, ибо они ожидали от нас обычной разводки, происходящей почти каждый раз, но получилось всё другим образом и теперь у нас есть фора в несколько секунду. Пока все замешкались, я непроизвольно подаюсь вперёд, наблюдая за развитием следующих передач. Майкл под номером «23» добегает до середины поля, а сзади него уже несутся наши соперники. Он ждёт, пока они подбегут вплотную, чтобы в этот момент отдать мяч Рэну. Это и происходит, мой друг хватает предмет для игры, несясь дальше, а рядом с ним никого нет. Я начинаю ускоряться, как можно сильнее, чтобы добраться до той точки, где начнётся мой перехват. Ноги напрягаются, начинаю чувствовать каждую напряженную мышцу под формой, которая покрывает всё моё тело. Рэн Дэвис, играющий под номером «99», бежит со всей серостью, увеличивая свой темп до максимума. У него на хвосте висят два амбала, которые уже наступают ему на пятки, но он ждёт меня, пока я доберусь до заданного места. Вижу, как в мою сторону летит мяч и начинаю ускоряться, чтобы достигнуть той точки, куда он движется. Ловлю его и прижимаю к себе, как можно сильнее, ибо мячик могут легко забрать, если этого кто-то захочет, но уж точно не сегодня. Скорость моя нарастает с каждой секундой, и я не вижу ничего, кроме белой, линии, очерченной краской из баллончика, в самом конце. Адреналин начинает выделяться от накопившихся эмоций и всего напряжения, которое я сейчас испытываю, чувствую приятный прилив энергии, раздающийся приятным теплом по всему телу. Чтобы нам засчитали сразу пять очков, а потом дали совершить удар по воротам, за который нам дадут два балла, мне нужно достигнуть зачётной зоны, которая находится между линией ворот и лицевой линии поля, затем нужно положить мяч на отметку, а потом прижать его какой-то частью тела, самое интересное, что всем плевать, чем именно ты прижмёшь его. Впереди стоят ещё два игрока из другой команды, которые готовы забрать у меня заветные баллы. Я двигаюсь посередине, тем самым, оказываясь между ними. Один из них порывается вправо, выдвигая руки и туловище ко мне, но я приседаю ниже, прогибаясь под его рукой и оборачиваясь, обхожу его с боку. До моей цели остаётся всего несколько метров, со всех сторон я вижу, как наши парни бегут со мной, удерживая соперников, чтобы они мне не помешали. Но сзади меня слышу приближающийся бег, достигающий меня слишком быстро, поэтому я топлю изо всех своих сил. Одной ногой пересекаю белую полоску, кладя мяч на землю, ложась на него всем телом, как на меня приземляется какая-то туша, которая весит больше, чем я. Когда я слышу заветный свисток от судьи, то выдыхаю полной грудью от облегчения. Он указывает на нашу сторону поля, и я слышу, как часть трибун, сидящих в нашем отсеке, начинают кричать, поздравляя нас с открытием счета. — Лучший, – доносится до меня крик Рэна, что вызывает у меня улыбку. — Я хочу от тебя детей! Пока все радуются, я продолжаю лежать под кем-то, от чего моим лёгким становится тяжелее дышать. — Может встанешь с меня? – говорю я парню, который лежит на мне всё то время, пока я приземлился на землю. Он ничего не отвечает, а просто молча встаёт, посмотрев на меня злым взглядом, и уходит. Я встаю с земли, беру мяч, поднимаю его в правой руке, показывая зрителям, после чего они ещё сильнее начинают визжать и хлопать. Внутри появляется приятно чувство, потому что именно моя команда открыла счёт. Наблюдаю за доской где написаны очки каждой команды, нули сменяются на пять, а моя улыбка расползается до ушей, но из под защитной маски этого не заметно. — «Команда «Бульдоги» открывает счёт, – снова говорит чей-то голос в громкоговоритель». Второй судья вновь жестикулирует своими конечностями, показывая на то, что сейчас мне придётся совершить «Удар», где нужно будет встать на определённую линию и пробить мяч в ворота, которые из себя представляют две высокие стойки, а между ними перекладина посередине. И для того, чтобы нам засчитали ещё два очка, нужно забить выше этой отметины. Я иду в то место, где стоит арбитр и уже мысленно готовлюсь к реализации моей задачи. Мужчина в полосатой форме передаёт мне овальный предмет, указывая на поле и откуда мне нужно бросать. Услышав его, я киваю, после чего он отходит от меня. Беру мяч в две руки, смотрю на эти высокие ворота, продумывая траекторию движения. Выдыхаю полной грудью, чтобы опустошить свою голову и не отвлекаться на посторонние звуки, которые доходят со всех сторон. Перекладываю инвентарь для игры в правую ладонь, переваливаю центр тяжести на эту же сторону, освобождая левую часть. Прицеливаюсь, а затем швыряю мячик, наблюдая за тем куда он летит. Он крутится вокруг себя с огромной скорости, достигает ворот и пролетает выше заданной точки и это означает, что в нашей копилке ещё два балла. Визги и крики поднимаются с новой силой, а ко мне подбегает моя команда, наваливаясь на меня. Все стукают меня по груди, давая понять, что они меня хвалят или что-то типа того. — «Команда «Бульдоги» после розыгрыша «попытки» пробивает «удар» и получает ещё два очка». Игра длится уже 38 минут, и на табло остаются считанные минуты до конца. За всё время первого тайма наша команда набрала ещё 42 очка, но и соперники не отставали, наступая нам на ноги в прямом и переносном смысле, набрав всего на два балла меньше, чем мы. Сейчас проходит последний розыгрыш мяча и подача происходит от «Орлов», так как они уступают нам всего в пару очков, то они не упустят такую возможность, как забить нам прям в раздевалку, поэтому вся наша команда полностью сосредоточена и сфокусирована на нашем поле и на том, чтобы мяч не пересёк линию. Парень под номером «56» замахивается и кидает овальный предмет в сторону своих ребят. Я порываюсь вперёд, ищу Рэна глазами, который делает тоже самое, показываю руками то, что мы сейчас должны с ним провернуть. Он кивает мне, а я несусь со всех ног, пока друг следует за парнем с мячом, чтобы отобрать его у него. Все происходит слишком быстро, мозг не успевает переваривать все действия, поэтому всё выполняется на автомате. Дэвис приближается к нашей цели, толкает его в бок, от чего у того вылетает мяч из руки, а он быстро его перехватывает и кидает его высоко влево. Я ускоряюсь, наблюдая за предметом, который парит в воздухе, опускаясь вниз. Как только я выдвигаю руки, чтобы поймать его, меня сбивают с ног, подставляя мне подножку, и я лечу кубарём по земле, ударяясь головой. Шлем слетает с моей головы, а следом вылетает капа, служащая защитой для моих зубов. Поворачиваю голову на того человека, который это сделал и вижу довольную рожу Алекса Брауна, он играет под номером «15». Это уже не первый раз за сегодняшнюю игру, когда он меня задевает и сбивает с ног, но я стараюсь не реагировать, чтобы не получить штрафной, но сейчас это становится всё тяжелее. Странно то, что никакой реакции на это не было, ведь я был без мяча, поэтому меня сбили просто так, и сейчас мы должны пробивать штрафной, но арбитр молчит. — Твою мать, почему он молчит? Я слышу, как судья свистит, поворачиваю голову, видя то, чего боялся. Наши противники забили нам и получили пять очков, а время закончилось, означая то, что первый тайм завершён. — «Команда «Орлы» забивает гол и вырывается вперёд. Первый тайм завершён, командам объявляется перерыв в пятнадцать минут». Я со всей силы швыряю шлем, который до этого поднял, об землю. Злость начинает наполнять мою каждую клетку тела, а глаза застилает пелена. Моя команда бежит к арбитру, но я не понимаю для чего, поэтому поднимаюсь и уду туда же. — Какого чёрта вы не остановили игру, когда было явное нарушение? – говорит Рэн. — Где оно было? – спрашивает человек в полосатой форме и свистком на шее. — Майклсон бежал без мяча, а его сбили, – произносит Майкл. — Он в этот момент его уже коснулся. — Вообще-то нет, – влезаю я. — Я за ним потянулся, но не успел его даже дотронуться, как меня сбил пятнадцатый номер! — Вы хотите усомниться в моих профессиональных качествах? Хотите сказать, что я ошибся? — Я не сомневаюсь в вашем профессионализме, – отвечаю ему, пожимая плечами. — А вот в вашем зрении - да. Он тут же переводит на меня злой взгляд, напрягая челюсть. — Молодой человек, если вы сейчас же не прекратите, то я оштрафую вашу команду. — Штрафовать нужно не нас, а наших противников! Я слышу, как к нам кто-то подходит, мы оборачиваемся, видя нашего тренера, который идёт с грустной гримасой на лице. — Что здесь происходит? — Ваша команда решила поспорить на счёт того, почему я не наказал «Орлов», когда Браун сбил вашего игрока, – отвечает судья, указывая на всех нас. — А ещё ваш капитан сказал, что я плохо вижу, раз не смог заметить того, что он был без мяча. — Понятно, – тренер кивает нам, хватает кого-то за плечо и продолжает. — Парни, пошлите, у нас сейчас перерыв, – кто-то хочет что-то сказать, но он сразу переводит на того взгляд. — Без пререканий. Все в раздевалку, живо! Мы послушно уходим с поля, двигаясь в место, где проведём пятнадцать минут, чтобы отдохнуть. Стараюсь восстановить дыхание от сорокаминутного тайма, где нельзя было ни на секунду расслабиться. Это была очень напряженная половина игры, ведь мы шли вровень всё это время, и я надеялся, что в конце мы их обгоним и со спокойной душой пойдём отдыхать, но нет. — Твою мать, что за слепой арбитр? – я говорю это всем, когда мы заходим в раздевалку. — Там же есть боковые судья, почему они ничего не сказали? — Пошёл он куда подальше, тупоголовый кретин! – отвечает Даррен, что вводит меня в ступор. Надо же, я думал, что он наоборот будет что-то на меня вякать, а парень наоборот стоит на стороне команды, даже если это связано со мной. — Я не понимаю как можно было не остановить игру, если было прямое нарушение? — Может ему занесли перед игрой? – спрашивает Рэн. — Не думаю, он бы тогда нас засудил, когда мы их сбивали с мячом, даже если там и не было бы нарушений. — Он же не тупой, наверное, спалиться не хочет. — Все высказались? – нас прерывает мужской голос, который резко врываемая в наш диалог. — Мистер Уокер, вы же сами всё видели! — Видел. — И? — Ребят, успокойтесь. Три арбитра промолчали, значит, они посчитали, что нарушения не было. Вы сейчас ничего не докажите, настраивайтесь лучше на игру. — Хорошо, – все соглашаются с ним и присаживаются на скамейку. Я ищу свою бутылку с водой, открываю крышку и с жадностью поглощаю прохладную жидкость, которая проходит по стенкам горла, охлаждая все мои внутренности. — Майклсон, – говорит тренер, поворачивая голову в разные стороны, обращаясь ко мне. — Я, – выхожу из угла, вставая перед человеком, который явно хочется мне что-то сказать. — С пятнадцатым номером будь жёстче в центральной зоне. — Вы серьёзно? — Да. Какого черта он тебя всё время цепляет, а ты ничего не делаешь? — Я не хочу, чтобы у нас были проблемы. — Ничего вам не будет, будь с ним жёстче, прям как он с тобой. Сбивай его, когда он с мячом сильнее, чтобы он забыл, что такое к тебе лезть намеренно и без причины. — Он драться полезет. — Не думаю, у него не такая задача, тем более, если они обгоняют нас на три очка в первом тайме, то это не значит, что они уже выиграли, – отвечает он, крутя у себя в руках доску, где расставлены все позиции игроков. — А если и полезет, то дерись. Или мне тебя этому учить нужно? — Да нет, это я умею. — Парни, слушайте меня, прошла только половина всей игры, мы проигрываем всего в несколько очков, а это вообще не показатель, поэтому не переживайте. Они выдохлись - это видно, потому что вы их конкретно вымотали за сорок минут, а они не привыкли к такой нагрузке. И сейчас у нас куда больше шансов, чем у них, не расслабляйтесь, мы же хозяева этого поля, так? — Да, – хором отвечает вся команда. — Вот, а это значит, что мы не дадим раскатать им нас на нашей же территории.

********

Второй тайм начался сразу с жесткого прессинга, мы вышли очень заряженными и злыми, ибо эти пять очков, которые получили соперники нечестно - подзадорило нас не на шутку. Остаются несколько минут до конца, а счёт сейчас «80:80». Я бегу в центр, чтобы отобрать мяч у Алекса, который сейчас держит его в руках. Приближаюсь к нему с левой стороны и толкаю его вправо, цепляясь за его ноги своими руками, и он падает, проходя своим лицом по земле. Я быстро перехватываю мяч, который выпал из его рук и отдаю пас назад к Рэну, который сразу же его ловит. — Ты случайно ничего не попутал? – обращается он ко мне перед тем, как я собрался убегать. — Неа, можешь считать это моей ответочкой, только я всё сделал чисто, а ты грязно. — Если арбитр не засвистел, значит, я всё сделал правильно, капитан хренов. — На слепом судье - далеко не уедешь. Совет на будущее. Я торможу нашу пламенную речь и бегу к своим парням, которые сейчас борются за мяч с противоположной командой. Там происходит настоящее месиво, потому что никто не отдаст просто так победу. Дэвис смотрит на меня, указывая глазами на заднюю часть поля, где пока никого нет, хоть это и странно. Я понимаю, что он хочет этим сказать, поэтому киваю и вступаю в бой за овальный инвентарь. Честно, не понятно, где находится моя команда, а где чужая. Все грязные, потому что валяются в грязи, но для меня кто и где сейчас мало волнует, мне нужно достать мяч любой ценой и передать его другу. Я опускаюсь на землю, ложась на неё телом, отодвигаю «Орлов», помогая своему составу, а они понимают, что мяч нужно отдать именно мне. Мы прилагаем кучу усилий для того, чтобы у нас всё получилось. Как только атрибут оказывается у меня в руках, я тут же встаю на ноги и бросаю его Рэну, который стоит немного дальше центра, а когда он ловит, то порываюсь вперёд и бегу за ним, чтобы оказаваться сзади него на всякий случай, ибо в регби пас отдаются назад, а не вперёд. Оборачиваюсь на таймер, где остаётся всего 15 секунд и мысленно молюсь на то, чтобы Рэн успел. У него впереди появляется преграда в виде одного игрока, он пытается его обойти, но у него не выходит, и тот сбивает его с ног. Я прилагаю все свои усилия и добираюсь до этого же места, ложусь на землю, где происходит драка за мяч, понимая, что сейчас прибегут остальные. Толкаю одной рукой парня, с которым борюсь на поле, а другой пинаю мяч. — Рэн, твою мать, хера ты стоишь? Беги с ним! – говорю ему, а сам удерживаю громилу. Он кивает и летит в сторону белой линии, словно у него включилась самая последняя передача. Друг добегает до отметки и просто прыгает в неё, приземляясь на газон всем телом. — Есть, – говорю я и выдыхаю, откидывая голову, дыша полной грудью, стараясь нормализовать дыхание. — Мужчина под номером «99» - мечта всех парней и девушек! – кричу на всё поле. — «Со счетом 85:80 команда «Бульдоги» выигрывает сегодняшний матч». Я поднимаюсь, снимаю шлем, проводя рукой по мокрым волосам. Все трибуны встали, а я начинаю рассматривать всех зрителей. Прохожу глазами по западной части, но потом торможу свой взгляд на переднем ряду, где меня привлекла одна парочка. Не может быть... Это папа и Хейли? Меня вводит в ступор то, что отец пришёл на мою игру, ведь он никогда не слушал меня, когда я что-то говорил про регби, а про то, чтобы он захотел увидеть матч в живую - я вообще молчу. Маленький Хиро внутри меня просто ликует от этого. Черт, это приятно, когда тебя пришёл поддержать близкий человек, особенно он. Ко мне кто-то бежит сзади, и я слышу чей-то топот. Поворачиваюсь, как на меня налетает Кайли и обнимает меня за шею, а я крепко прижимаю её в ответ, обвивая руками её талию, вдыхая запах её волос, которые пахнут корицей. — Боже, я так переживала за вас! Вы с Рэном просто лучшие, – говорит она. — Ты не ушибся, когда упал? — Нет, всё хорошо, я больше был зол из-за того, что им засчитали эти очки. — Я вообще была в шоке от этого. Мы сидели прям с боку и было четко видно, что ты не коснулся мяча. — Вот попробуй объяснить это арбитру. — Погнали, я с ним поговорю, – девушка дёргает меня за руку, а я улыбаюсь. — Уже слишком поздно, тебе нужно было с трибун прыгать и идти на разборки. — Думаю, если бы я пришла, то он бы пожалел о том, что выбрал это профессию, – она мило улыбается, но глаза загораются хитрым и злым взглядом. — Он бы из города убежал. — Это точно. Мы смотрим друг на друга и просто улыбаемся, а это разжигает странное тепло внутри, которого раньше не было, когда я смотрел на близкого человека, а это слишком странно. Наши глаза слишком долго застряли в одном положении, что становится уже неловко, и я решаю задать вопрос: — Кайли, ты не видела Эшли? – её милая улыбка, которой она только что сияла, исчезает. — Нет. — Она же в группе поддержки, почему ее нет? — А ты меня видишь в форме? Откуда я знаю, где она? — Ты чего так злишься? — Ничего, просто если бы я была с ней в группе поддержки, то да, может я бы и знала про неё, но меня там нет. И я с ней не общаюсь, следовательно, это ты должен знать, где находится твоя девушка. — Я не могу до неё дозвониться со вчерашнего дня, Кайли! Она не выходит на связь и в сети ее тоже не было. Я просто переживаю за неё. Может с ней что-то случилось. — Что могло с ней произойти? – взволнованно спрашивает она, что меня удивляет. — Понятия не имею, но такого никогда не было, она как будто исчезла после моего дня рождения, понимаешь? — Ясно, давай я спрошу у девочек, почему её не было? — Хорошо, только потом скажи мне, пожалуйста. — Увидимся. Девушка оборачивается и уходит в сторону тех девочек, которые заводили публику во время перерыва своими помпонами. Я поворачиваю голову назад и вижу, как с трибун спустился отец и Хейли. Делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие, чтобы успокоить нервы, я не знаю, что делать и как вести себя с ним, ибо утром мы немного поругались. — Хиро, боже, вы такие молодцы! Я, наверное, сорвала себе весь голос, когда кричала на судью, который не прописал штрафной этим чайкам, – говорит Хейли и обнимает меня, а я проделываю тоже самое. — Хейли, они «Орлы». — Мне плевать, чайки им больше подходит. — Не могу не согласиться. Я перевожу взгляд на отца, который стоит молча, но смотрит на меня пристально. Господи, дай мне сил. — А тебе как? – спрашиваю я, а у самого внутри всё трясётся и сжимается. — Мне понравилось, я и не думал, что ты так круто играешь. — Нужно почаще интересоваться мной, тогда бы точно знал, – изображаю поддельную улыбку и сразу же её убираю. — Хиро, пожалуйста, давай не сейчас, – отвечает он, опустив голову вниз. — Ты правда молодец, я следил за тобой всю игру, не сводя глаз. Когда тебя сбили с ног, и ты покатился кубарём, то я уже хотел встать и разнести того парня, но слава богу, что всё обошлось, – Клаус немного делает паузу перед тем как что-то сказать. — И я горжусь...тобой, – папа заикается, когда произносит эти слова. Меня откидывает назад, что в мои глазах начинает мутнеть, а в горле засел опросный комок, который не даёт мне дышать. Я сейчас не ослышался...? — Что ты сейчас сказал? — Я сказал, что горжусь тобой. И мне правда жаль, что я не интересовался тобой, как это следовало бы делать настоящему отцу, – он протягивает мне свою ладонь, а я делаю тоже самое, а затем прижимаю его к себе и обнимаю. — Спасибо, – говорю ему шепотом. — Для меня это много значит. — Господи, мои ж вы мальчики, – произносит Хейли и присоединяется к нам. Меня переполняют невероятные эмоции, потому что я услышал от него те слова, о которых мечтал всю жизнь. Я всегда пытался как-то выделиться, чтобы он обратил на меня внимание и как-то похвалил. Когда рисовал для него, когда принёс грамоту за лучшую подделку, когда был признан лучшим игроком за сезон - всегда ждал от него какой-то отдачи, но этого не происходило. И спустя восемнадцать лет отец впервые это сказал. Мы отдаляемся друг от друга, и я начинаю крутить головой и смотреть по сторонам, где замечаю своих друзей. Они подходят к нам, а я немного отхожу от Хейли и отца, чтобы поговорить с Рэном и Кайли. — Бро, согласись, это была лучшая наша игра. — Даже спорить не буду, но ты тупил жестко, – говорю я ему и начинаю смеяться. — Когда такое было? — Кайли, ты видела, как в конце я удерживал одного, а Рэн просто стоял и смотрел на мяч, который лежал рядом с ним? — Это было смешно, но я просто молилась, чтобы другие не успели до вас добежать. — Я тоже за это переживал, но Рэну было пофиг на это, да? – обращаюсь к нему, толкая его в плечо. — Я растерялся, что ты прицепился ко мне! — Кайли, Рэн рад вас видеть, – мы оборачиваемся и видим, как мой папа подошёл к нам. Стоп. — Откуда ты знаешь, как их зовут? – спрашиваю я, потому что я ничего про них не рассказывал. Его глаза в спешке начинают бегать по лицам моих друзей. Такое ощущение, что он начал нервничать. — Хиро, если ты не забыл, то они были у тебя в комнате после твоего дня рождения, – спокойно, но с дрожью в голосе отвечает он. — И ты запомнил их имена, серьезно? — А что сложного? — Не знаю, просто это выглядело странно. — Хиро, я много слышал о твоих друзьях от Хейли, поэтому я и запомнил как их зовут. — Ладно, проехали. А когда я Хейли рассказывал про них? Черт, ничего не помню. Это выглядит очень странно, даже если учесть тот факт, что они были вчера у меня дома. Меня больше смущает реакция отца, ведь он действительно занервничал. — Так, я предлагаю, поехать всем к нам домой и отметить вашу победу праздничным ужином, как вам идея? – Хейли подходит ко всем нам, а мы с друзьями переглядываемся, не понимая, кого она имеет ввиду под словом «всем». — Рэн, Кайли, вы тоже идёте, ничего не знаю и слушать не хочу. — Подождите, – встреваю я. — Кайли, ты спросила у девочек про Эшли? — Да, они сказали, что они ей звонили весь день, но она тоже им не отвечала. — Понятно, значит так, вы идёте все к нам, а я заскочу к ней домой, потому что меня напрягает вся эта ситуация. — Мы с тобой, – говорит Рэн. — Ты Кайли для начала спроси. — Я с вами, – отвечает девушка, делая шаг вперёд. — Ты так просто согласилась? — Мне же интересно узнать, что с ней случилось. Может её кто-то грохнул и опередил меня, я расстроюсь, – я перевожу на неё злобный взгляд и пристально смотрю на неё. — Окей, шутка было не очень, признаю. — Ладно, тогда вы идите по своим делам, а мы будем вас ждать, – произносит Хейли.

********

Темнота полностью поглотила весь город, не видно ничего, даже деревьев. Листва по которой мы идём через лес, шуршит под ногами, тем самым разбавляет тишину, повисшую над нами. Мы все вместе направляемся к дому Эшли, чтобы узнать как она и где она. На часах сейчас девять часов вечера, возможно, что она спит, но мне достаточно будет увидеть хоть кого-то из членов её семьи, чтобы узнать все ли у неё в порядке. Чёрная дверь, подходящая к цвету самого дома, встречает нас, и я готовлюсь с мыслями, чтобы постучать. — Ты чего медлишь? – спрашивает подруга. — Не знаю, может Эшли спит, и дверь откроет её мама, а она меня не очень любит. — Почему? — Сейчас сама у неё и спросишь, потому что я лично не знаю. Я собираюсь с мыслями и стучу в дверь. Проходит несколько секунд, как за ней слышатся чьи-то шаги, а затем преграда открывается и на пороге я вижу, как и говорил, её маму. — Здравствуйте, а.... – она прерывает меня. — У тебя ещё хватило совести сюда явиться? Как ты посмел сюда придти? – говорит женщина, повышая на меня голос. — В смысле? Я пришёл узнать, что с Эшли и почему она так должно не выходит на связь. — Ты конченный падонок, – она подходит ко мне бьёт своей ладонью по моей щеке, а моя голова поворачивается в сторону от удара. — Это ты виноват в том, что случилось! — Твою ж мать, что случилось? Где она? – повышаю на неё голос. — Дайте мне пройти. — Никуда я тебя не пущу, это из-за тебя на неё напали, и она сейчас в больнице! — Кто напал? Какая больница? Когда это случилось? – я вообще не понимаю, что происходит, а мне не могут нормально всё объяснить. — Это произошло тогда, когда она пошла к тебе на твою вечеринку или что это было, я понятия не имею. Потом, когда я ей позвонила, она сказала, что сейчас приедет. И Эшли так и не вернулась, мы решили придти в этот бар, в котором вы были, а на полдороги в лесу нашли её тело, она была вся в крови, – по её щекам начинают течь слёзы. — И всё это из-за тебя. Внутри всё обрывается, ноги подкашиваются, ладони потеют, а внутри всё сжимается до неимоверных размеров, что становится тяжелее дышать. Она лежала вся в крови всю ночь и никто не знал где она, а я в это время продолжал пить, пока ей нужна была помощь. Твою мать. — Где в этой ситуации моя вина? — Почему ты ее не проводил? — Она уехала на такси, куда мне её надо было проводить? — Эшли не села туда, потому что когда мы у неё об этом спросили, она ответила, что захотела прогуляться. Но ты мог бы поинтересоваться, как она дошла. — Вы прежде чем меня винить, лучше подумайте почему она уехала? Вы не могли с собакой справиться? — Как ты вообще смеешь мне такое говорить? — Больница какая? – спрашиваю я, потому что не хочу вести и продолжать этот диалог. — Я тебе ничего не скажу. — Понятно, у нас в городе всего две нормальных больницы куда везут людей с ранениями, обзвонить их не составит мне труда. — Не смей к ней приближаться! — И вам сладких снов. Я быстро оборачиваюсь, открываю телефон, трясущимися пальцами пытаюсь стучать по клавиатуре, чтобы найти то, что мне нужно. Начинаю изучать номера всех госпиталей, а затем звоню в каждый. — Эшли Брукс, 18 лет, – повторяю я, когда звоню по новому номеру. Выясняю, что она лежит в больнице номер три и быстро бегу туда, чтобы успеть до закрытия.