Some people long for a life that is simple and planned Tied with a ribbon Some people won't sail the sea 'cause they're safer on land To follow what's written But I'd follow you to the great unknown Off to a world we call our own
Уважение окружающих, право носить королевские регалии, носить звание соправителя, ловить восхищенные взгляды в свою сторону. Все это сейчас есть, но этого когда-то не было. Было лишь презрение со стороны тех, кто его не знал, шепот, что он одурманил короля из-за золота. Слухи, что пришёл из самых сокровенных и тёмных мест Мордора, все это было вокруг Бильбо. Он был чужим среди гномов, среди поданных Торина, и даже уважение со стороны остальных членов похода не помогало. Даин не доверял Бильбо, это было видно по его взгляду, он считал его вором и тем, кто опозорил честь его кузена, из-за украденного Аркенстона. А еще эта кольчуга. Митрил. Такая лёгкая и белоснежная. Для Бильбо это был лишь подарок, в знак их дружбы, просто кольчуга, не больше. Для Торина, для всех, кто знал обычаи подземного народа, это было признание. Признание в чувствах, что ты готов стать тем Единственным для другого. Для их команды это было лишь причиной улыбок и счастья за Торина. Для тех, кто пришли на подмогу и знали обычаи номов, это было знаком. Знаком, что Король-под-Горой имеет слабость. Она была защитой и в то же время делала лёгкой мишенью. Она могла защитить от острых стрел или от лезвия меча, но не от чужих взглядов и шепотков за спиной. А Торин слишком долго восстанавливался, чтобы вовремя пресечь все слухи на корню. И лишь спустя, казалось, месяцы после битвы, когда он, как и его племянники, пришёл в себя, Балин сам рассказал о слухах, о разговорах в рядах солдат, что были на их стороне. В этих разговорах не было злобного умысла, не было злобы или зависти, просто сплетни, пустая болтовня, чтобы отдохнуть от битв и слез. По крайней мере они так думали. — Они называют его твоим хоббитом, — сказал Балин, а сам улыбался в бороду. Торин лишь старался скрыть смущение, все тем же хмурым взглядом. Он прекрасно знал причину всех этих разговоров, и это были не слова или действия, это была простая кольчуга на теле Бильбо, из которой он кажется никогда не вылезал. Временами казалось, что этому способствовали Фили и Кили. Торин не мог успокоить тот пожар, что начался в его душе. В его длинной жизни было мало моментов любви не как к родственнику, или соратнику, или другу. Это была иная любовь. Он испытывал её пару раз, мелкие интрижки в юности, пару месяцев тайных встреч под луной, мысли, что он никогда её не бросит, что она прекраснее всех в этом мире, что именно она сможет идти с ним бок о бок всю жизнь, что именно ей он посвятит все прекрасные стихи и нежные слова на его языке, что они будут счастливы. Но время шло, чувства остывали так же быстро, как и вспыхивали. В юности он этого не понимал, считал, что в его душе был настоящий огонь любви, а не жалкий огонек от свечи, что просто они друг друга не поняли и все. Потом дракон захватил его дом и ему было не до романтики и чувств. Он работал не покладая рук, чтобы хоть как-то помочь своему народу, пытался забыться в жаре от кузниц и ожогах на руках, даже на поле битвы, среди криков и крови. Но одна встреча изменила всё. Он помнит трактир, где-то на границах с Широм, помнит Гэндальфа, разговор о горе, об отце, что пора вернуть то, что было утрачено и что им нужен Взломщик. А потом тихий край, с его маленькими и пухлыми человечками, с большими круглыми дверьми и ухоженными лужайками. Мирный Хоббитон походил больше на игрушечный городок, слишком необычным, тихим, будто это не часть этого мира. Та самая зелёная дверь со знаком и за ней он. Его первое мнение было не лучшим. Он думал, куда этот недотепа и неженка пойдет, он даже оружие в руках не сможет удержать, не то что защититься, он точно будет обузой. Но ругаться с магом было себе дороже, он согласился, но с учетом, что ответственность за судьбу хоббита не берет. Как он долго пытался не переступать границы, чтобы не сделать того, чего не исправить. Он старался терпеть недовольного всем горе-взломщика. В голову лезли мысли самому скинуть этого полурослика с ближайшего утеса. А потом варги и Азог. Ярость, обуявшая Торина, и как он хотел убить старого врага, что забрал у него все. Но схватка была неравная, варг быстро справился с гномом и Торин уже лежал на земле с мыслями, что тут он и умрёт. Будет интересно посмотреть на лицо деда, отца и Фрерина. Возможно, последний засмеет его. Пасть в первые минуты битвы, не дойти до горы, не выполнить свое обещание, подвести всех. Но тут выбежал он, маленький, неуклюжий, смешно размахивающий своим маленьким мечом перед лицом врага, но он спас его. На вершине скалы Каррок Торин хотел кричать, он был в ярости, но в душе знал, что хоббит этого не заслуживает, он спас ему жизнь и не побоялся потерять свою, он вернулся к отряду со словами, что хочет помочь вернуть их дом, а свой подождет, как бы он не скучал. Торин просто обнял его, дал слабину, а та самая свечка начала гореть. После она перерастет в вихрь пламени, что будет сравни пламени дракона, сильному, горячему, но доброму, не несущему потери и слезы. — Они знают лишь то, что он украл камень государя. Они не знают его, как знаем мы, не знают его мотивов, а переубедить их будет сложно. Кто-то слишком многое рассказал, не зная полной истории. Иначе откуда тогда Даину и его отряду знать об этой выходке Бильбо? Какая-то крыса затесалась в наших рядах. — Двалин качал головой, ему самому не нравилось все это — Кто-то очень не хочет полурослика в лице своего господина, — на последнем он усмехается смотря на Торина, что расхаживает туда сюда, сцепив руки за спиной, делая вид, что не услышал последнюю фразу. — Найти этого предателя. — единственное, что говорит Торин. — И пусть только попробуют коснуться его хоть пальцем, я не буду милостив. — он был в гневе. В гневе на свой народ за то, что является слишком податливым к слухам, и частично на себя. Ведь будь он более предусмотрителен, ничего этого не было бы, он бы успел пресечь все слухи на корню. Торин говорил это и понимал, что как бы он не хотел, он не сможет постоянно быть рядом и не сможет защитить Бильбо в любую секунду. Его это бесило. Бесило осознание, что он почти ничего не может сделать чтобы защитить это хрупкое создание, что не знает, откуда ждать удара и от кого, сейчас в подозрениях были все, даже близкие, последнему он научился у хоббита. — Но ты должен пообещать мне одну вещь, — говорил Балин, стоя рядом с братом и видя страдания короля. — Какую? — Не позволяй ему покинуть Эребор, не сказав, что ты чувствуешь на самом деле. Не позволяй ему вернуться в Шир, не зная о том, что он оставляет позади. Как и любой другой из нас Бильбо заслуживает выбора. Выбора? Какого? Что Торин может ему предложить взамен на его любовь? Холодные каменные стены? Золото и драгоценные камни? Шелка? Огромные гобелены, вышитые золотыми нитями? Ничего из этого хоббиту не нужно и никогда не нужно было. Он променяет уютный дом в Шире, с книгами и мягком кресле, на это. — Я скажу только о значении этого подарка. Если же он отвергнет его, то пусть будет так. Я пойму его выбор и надеюсь, что мы сможем наладить нашу дружбу, забыв об этом. — Торин, не поступай так с собой. Ты прячешь чувства за огромными и тяжёлыми стенами, но не будет ли проще вам обоим знать правду? Горькая правда лучше, чем сладкая ложь. В этом я убеждён. — В чём я ему буду лгать? — В своих чувствах к нему. Если ты не скажешь ему об этом, он подумает, что лишь в порыве болезни ты сглупил и отдал такую вещь ему. И что на самом деле ничего нет.Hand in my hand And we promised to never let go We're walking the tightrope High in the sky We can see the whole world down below We're walking the tightrope
Торин боялся отказа. Боялся увидеть уходящий вдаль силуэт хоббита, что будет все меньше и меньше, пока не скроется за горизонтом. А потом все. Он не уверен, что найдёт в себе силы на новую встречу. Казалось, он был в сотне битв, не раз вел отряды за собой, он не боялся смерти, не боялся, что сгинет в пламени дракона или где-нибудь по дороге к горе. В любви он новичок. Он чувствовал себя совсем юнцом, что только взял в руки меч. Война это проще, там есть тактика, есть лишь два исхода, все предельно ясно. А в любви, там множество ходов, множество исходов и нет тактики. Там всё не зависит от того, сколько ты убьешь противников, всё зависит от чувств, которые невозможно увидеть. — Мы должны что-то предпринять. Зима только начинается, он не сможет уехать до наступления весны, а находиться тут ему будет тяжело. — Торин был в растерянности, он не понимал, что делать. В тот момент он проклинал все. Гэндальфа — за то, что устроил встречу, себя за то, что согласился и Бильбо, просто оттого, что он показал ему, какого это любить. По-настоящему, до дрожи в коленях, до бабочек в животе, до мысли, что ты сможешь всё. — Поступки и только они изменят мнение о нём. — Поступки? — Торин лишь усмехнулся. — Он уже сделал многое, Торин. Расскажи об этом. Для Бильбо все эти взгляды, шёпот за спиной давались тяжело, но каждый раз он вспоминал слова матушки: «Милый, только мы куём своё будущее. И никто не вправе за нас решать, как мы будем жить и с кем». Но даже вспоминая эти слова его душа разрывалась между домом и Эребором. Он готов был бежать и бежать, лишь бы подальше от всего этого кошмара. Но что его ждало дома? Скорее всего те же разговоры вокруг, что долго не утихнут. Мнение о нем сменилось бы, впрочем, как и доверие со стороны всех, мало ли что он еще выкинет. Бэг-Энд — это прекрасная нора. Большая, светлая и теплая, он знает, что любой хоббит захотел бы там жить. Но Бэг-Энд пуст и тих. Там не раздаются тяжелые шаги в сапогах за дверью утром, а ночью ты не засыпаешь под звон молотков, лопат и оружия. Он знает, что там его никто не ждет. В Эреборе он мог просидеть до утра в библиотеке, яро обсуждая книги с Ори, или сыграть в карты с остальными и скорее всего проиграть, будучи уверенным, что Нори мухлюет. Мог рассказать свои переживания Балину, помочь с готовкой Бомбуру, если он, конечно, просил, посмеяться от души с Бофуром, когда скучно найти Двалина и заставить того улыбаться в бороду и смеяться, а потом получить подзатыльник и просьбу скрыться с глаз долой, но не в обиду все это было бы. А поздней ночью зайти к Торину, что будет до утра сидеть над бумагами. Встретить теплый и уставший взгляд, совсем не такой, какой был с болезнью, это не был взгляд холодной зимней ночи, это было весеннее голубое небо над головой, чистое и такое теплое. Он с позволения Торина сядет в ближайшее кресло и расскажет об успехах и не удачах, посоветует лечь пораньше, а не с первыми лучами, получит все тот же кивок, улыбку и обещание, что обязательно ляжет пораньше, а после пожелает спокойной ночи и уйдет, с нарастающей теплотой в груди. А ночью еще долго не уснет, вспоминая этот взгляд, что, казалось, глядел в самую душу. Но он остался, и каждый раз не находя оправданий своим действиям. Остался, хоть и хотел домой, на Запад. Лишь бы подальше от этой тоски и от тайных чувств, подальше от пристального взгляда цвета весеннего неба, в котором он тонул, от глубокого голоса, что отпечатался на затворках его сознания, но как дальше? «Нет, я не смогу без этого» признается себе сам Бильбо очередной ночью после столкновения с Торином в коридоре. Тот будет не в лучшем виде. Уставшим, с темными кругами под глазами и кажется еле державшимся на ногах. Бильбо скажет, что Торин выглядит ужасно и снова скажет выспаться хорошенько, и снова улыбка и обещание, что ляжет, но снова лжет.Never sure, never know how far we could fall But it's all an adventure That comes with a breathtaking view Walking the tightrope
Одним днем все стало медленно меняться. Бильбо проснулся по своему обычаю рано, за время похода он привык вставать с рассветом. В горе ему предоставили личную комнату, в королевском крыле, где жили и остальные члены отряда. Это было одно из немногих мест, где дракон ничего не разрушил и где можно было согреться от пламени из кузниц. Туда он возвращался лишь ночью, без сил и желания скинуть грязную от каменной пыли и местами запачканную чернилами одежду. — Что-то произошло? — поинтересовался хоббит, перед тем, как ему отдали его тарелку за завтраком. — Пока я шел сюда, ко мне подошли гном и эсгаротец и… извинились? По крайней мере, это было похоже на это. Но за что? Разве я что-то сделал? — временами Бильбо так и казалось. Казалось, что он заслужил все это, заслужил презрения. Он медленно начинал сомневаться в правоте своих действий, в правильности, какими способами хотел спасти всех тех, кто ему дорог. — А разве это не так? — Балин лишь приподнял бровь в вопросительном жесте. — Нет. — Хм… давай-ка подумаем, парниша, — Двалин сделал задумчивый вид, а потом сразу же продолжил. — Не ты ли случайно спас жизнь Торина после гоблинских пещер? Не благодаря ли тебе, мы еще живы и смогли убежать от пауков и из дворца лесной феи? Не благодаря ли тебе мы вернули гору? И все, что ты делал для этого, было лишь во благо нас. Ты заслужил уважение. Ты такой же герой, как и все мы, может, даже чуть больше. Бильбо знал, кто все об этом рассказал, но не стал ничего говорить, не подал виду. Лишь улыбнулся, и понял, что эти тринадцать гномов — его семья. Но с того момента и в последующие несколько дней Бильбо успел пожалеть обо всем. Не успевал он отойти от своих покоев, как вокруг него сразу образовывались барышни, прибывавшие медленно из Синих гор, и просили снова и снова рассказать об его подвигах, хлопали длинными ресницами и улыбались. Каждая из них с ненавистью смотрела на другую, когда кто-то пыталась встать поближе к хоббиту, в итоге находясь непозволительно близко, руша любое личное пространство. Неуверенно и осторожно бродили около и юноши. Они не так пылко и ярко высказывали свою заинтересованность к маленькому существу из Шира, но так же старались не упускать его из поля зрения. Временами они были и поупорнее дам, отчего Бильбо казалось, что проще уйти в шахты. После очередного тяжелого дня, проведенного с Ори и пыльными полками библиотеки Эребора, Бильбо возвращался в свои покои. Его мысли занимало лишь желание принять горячую ванну и после лечь спать. Но не всем желаниям хоббита суждено было сбыться. Закрыв за собой тяжелую дверь, он почувствовал странное движение за спиной. Жало в считанные секунды на рефлексах было вытащено из ножен, и вот остриё короткого меча утыкается в горло фигуре напротив. — Не думал, что в Шире так приветствуют гостей, — послышался тихий юношеский голос и смешок. — Наин… — Бильбо вздохнул, опустил клинок и с виноватой улыбкой посмотрел на ночного гостя. Наин был возрастом и ростом с Кили. Его рыжие волосы были убраны в тонкие косы и закреплены многочисленными заколками и зажимами. А глаза цвета изумруда светились в полумраке комнаты. — Что ты тут делаешь? — Бильбо убрал Жало в ножны и медленно расстегивал ремень и откладывая меч подальше. Он даже не стал задавать вопрос о том, как Наин тут оказался. Хоббит прекрасно знал, что пробраться в его комнату можно не без труда через балкон. Чем нередко пытались воспользоваться его поклонники. — Хотел пригласить тебя прогуляться, — в зеленых глазах поклонника блеснула искра. — Извини, но не сегодня. Я устал, и всё, что хотел бы сейчас это лечь спать. — Но… — Наин остановился на середине фразы, как только увидел, как Бильбо скинул с плеч свой тонкий полушубок и при свете луны на его груди заблестел мифрил. Наин стоял как вкопанный, не в силах даже пошевелиться. Он чувствовал, как азарт и желание медленно покидают его. — Что-то не так? — в голосе Бильбо звучал холод. Его раздражает, когда на него смотрят вот так, особенно после того, как видят эту рубашку на нем. Временами он готов был нарушить обещание, данное Торину — не снимать этот подарок, объясняя это тем, что в Эребор будут возвращаться гномы, и тут Король-под-Горой не может гарантировать безопасность гостю его чертогов. — Извини. Все хорошо. Просто задумался, — Наин бросил последний взгляд на Бильбо, а после выбежал из покоев хоббита, громко хлопнув дверью. — Они хотят получить твое внимание, — пожал плечами Ори на вопрос Бильбо о происходящем и после рассказа о вчерашнем. Хоббит сразу же стал пунцовым и постарался скрыть от друга свои покрасневшие уши и лицо. — А некоторые и твоё сердце, — улыбнулся наглой улыбкой Ори, смотря на еще более красного хоббита. — Такие, как Наин. — А что будет, если я им откажу? — спросил Бильбо, стараясь держаться. — Я не думаю, что это их остановит. Гномы очень уперты, если они чего-то хотят. Они отстанут от тебя лишь тогда, когда ты выйдешь за кого-нибудь из них. Или же уедешь… хотя даже в Шире они тебя достанут, — Ори посмеялся. — Ты ввел новую моду среди наших дам, на низких и скромных мужчин. Теперь такие, как Двалин — не удел. — А Торин? — спрашивает Бильбо через пару минут. — Торин — это другое, — начинает Ори. — Он Король, а королям положено связывать себя узами брака лишь с принцессами, — гном останавливается и ловит поникший образ друга. Он лишь смеётся про себя и качает головой, но не комментирует вслух. — Я знаю Торина довольно давно, конечно, не так давно, как Балин или Двалин, но достаточно, чтобы понять, что если у нас и будет Королева-под-Горой, то только тогда, когда Фили решит жениться. — То есть, Торин не намерен жениться? — брови хоббита поднимаются вверх от услышанного. — Он еще после рождения Фили сказал, что тот будет его наследником. Конечно, потом и Кили должен будет занять трон, но это теперь кажется маловероятным, раз он крутится вокруг эльфийки. Последняя фраза сопровождается звонким смехом Бильбо, лишь от представления Тауриэль в роли Королевы-под-Горой и лица Торина, если это случится, а ему ведь ещё придется быть более обстоятельным с Трандуилом. За долгое время в душе хоббита просыпается надежда.***
Торин оказался на пороге сада, что сам любезно выделил под растения, травы и цветы хоббита. Ни короны, ни тяжелых мехов. Такой Торин являлся хоббиту во время всего путешествия. Слишком простой для короля. Такой Торин, каким его видел лишь Бильбо. Хоббит старался отряхнуть прилипшую грязь от рук, но выходило это плохо. — Генциана, — ответил Бильбо на немой вопрос гнома, пока тот смотрел на ярко синие цветки. — Я решил начать с чего-то простого. Но думаю, если эти хорошо будут расти, я могу попробовать взрастить и что-то более красивое. — Это и так прекрасно, — почти прошептал Торин, проводя подушечкой пальца по мелким лепесткам. — Если генциан приживется, я могу попробовать вырастить и что-то иное, — повторил хоббит. — Я думал про розы, моя мама любила их. Думаю, это от неё у меня такая любовь к ним. — Бильбо снова отвернулся к своим горшкам. — Как ты относишься к землянике? — В детстве мама часто баловала меня, брата и сестру земляничным пирогом. — он улыбается краешком губ от тёплых воспоминаний из детства. — Значит, вырастим, — заключил Бильбо. Торина что-то беспокоило, хоббит знал это по взгляду, по движениям гнома. Бильбо слишком долго его знал, слишком хорошо для простого взломщика. И это беспокойство было не связано с появлением первой новой жизни в горе после стольких лет разрухи. Тут очень тихо. Слышен лишь вой ветра за окном. А еще дыхание Бильбо рядом, каждый его вдох и выдох. Нет, так громко стучит сердце только у него. Не у хоббита. Он спокоен, стоит рядом, всё так же ковыряясь в своих горшках с побегами от цветов. Торин позволяет себе на пару секунд задержать взгляд на его лице. Он точно помнит, что хоббит, которого он встретил в Шире, имел пухлые щеки с ярким румянцем, сейчас же он мог лицезреть тонкие скулы. В его отросших волосах играли лучи солнца. «Интересно, они такие же мягкие, как я думаю?» Торин с трудом сдерживается, чтобы не запустить ладонь в манящие кудри, чтобы не потрепать по макушке, а после сделать пару маленьких кос и закрепить бусинами со своих волос. «Ему пойдет *мельхиор… хотя нет, ему нужно что-то более благородное. **Красное золото, да, оно самое. Я лично выкую ему венец… с цветами или листьями… он любит природу…» — Тебе стоит убрать волосы, — заметил Торин после очередного раза, как Бильбо пытался убрать отросшую челку с глаз. — Знаю, но у меня ничего нет, — сказал Бильбо, продолжая рыться в горшках. — Иногда мне кажется, что проще отрезать их кинжалом. — Не стоит, — быстро и резко ответил Торин. — Лучше возьми это. Бильбо посмотрел на гнома и увидел у него в руках заколку. Брови сразу же взлетают вверх и прячутся в челке. Он слегка дрожащими пальцами забирает заколку и крутит в руках, словно маленький ребенок, рассматривающий новую игрушку. — Я могу помочь тебе закрепить её… если ты не против. — Торин говорит неуверенным, даже дрожащим голосом. — Было бы замечательно, — улыбается хоббит и идет к скамье рядом.Mountains and valleys, and all that will come in between Desert and ocean You pulled me in and together we're lost in a dream Always in motion So I risk it all just to be with you And I risk it all for this life we choose
— Ты когда-нибудь любил? — спрашивает Торин, заплетая волосы Бильбо в мелкие косы по бокам и после в хвост, который придержит заколка. — Я… — Бильбо, кажется, задыхается воздухом, резко наполнившим легкие, хлопает глазами и не понимает, к чему это. А кончики ушей предательски горят. Он надеется, что Торин этого не видит. — Я… да. Да, я любил… и люблю, — он чувствует, как пальцы гнома отстраняются от его головы и Бильбо позволяет себе быстро встать и вернуться к своим мелким клумбам. — Кто это? Бильбо видит железные носки сапог в паре сантиметрах от него самого, чувствует тепло, исходящее от гнома. Он поднимает глаза, но после сразу же встречает взгляд Торина на своем уровне, тот успел присесть рядом и не сводил почему-то потемневший взгляд с Бильбо. — Расскажи мне о том, кто осчастливил тебя. Хоббит не понимает, к чему этот разговор, он не хочет говорить, но внимательный взгляд заставляет, как кольцо, что хранится у него в кармане, оно так же заставляет делать мелкие необдуманные действия, будто управляет им. — Он не знает о моих чувствах. — Бильбо мог поклясться, что слышит шумный выдох Торина рядом, будто тот успокоился от долго тревожащей его мысли. — А почему ты не сказал ему об этом? — Возможно, потому что он слишком хорош для меня, да и кто я такой, чтобы рассказывать ему об этом? — Смею заверить тебя, господин Взломщик, что он теряет многое. Какой он? — Торин пытается перевести тему, но любопытство о предмете воздыхания хоббита берет своё. — Он… он грубый, — начинает Бильбо, смотря в лицо Торина. — А еще очень упрямый и гордый. Но знаешь, все это лишь маска, я точно знаю, что в глубине души у него доброе сердце и он, как и все, бывает сентиментальным, а еще у него ужасный вкус на вино и табак, просто ужасный. Даже у Лобелии он лучше. Торин улыбается и смеётся. — Ты скучаешь по нему? — продолжает почти сразу же гном. — Да. Когда его нет рядом… да, скучаю. — Бильбо сразу же запнулся и посмотрел на Торина большими глазами. Он тут же встал, отряхнул коленки от земли и хотел было бежать, но крепкая хватка на запястье остановила. — Это кто-то из отряда? Или один из твоих поклонников? — Торин сам не понимал, что говорит. Ярость вскипала в душе лишь от мысли, что кто-то уже успел завладеть сердцем Бильбо. Ревность. Так он после назовет это чувство. — Я… я… я не могу сказать, — Бильбо с испугом смотрел в потемневшие глаза Торина. — Мне больно, — почти шепчет он, перед тем как крепкая хватка на запястье ослабевает и он позволяет себе отойти назад. Почему-то он чувствует вину. Король-под-Горой бросает последний взгляд на потерянного хоббита и уходит из сада. Он зол. Злость кипит в нем, плещется у края. Если бы не Балин, то он бы не выдержал и выплеснул это на кого-нибудь.***
Они не видятся пару дней. Торин сам не замечает, как старается не смотреть на Бильбо, пока тот смотрит тоскливым взглядом в спину уходящего прочь Короля и тихо вздыхает. Чем он таким провинился, чтобы заслужить такое отношение? Он пытается поговорить, но Торин лишь говорит о срочном деле и скрывается. «Снова грубит и избегает, что же я такого сказал тогда?» Бильбо задаётся этим вопросом когда встает, когда засыпает, когда ловит на себе редкие и мрачные взгляды Торина. — Они ведут себя, как два слепых идиота! — почти кричит Двалин, стоя на балконе и смотря на картину внизу. Неуверенный хоббит, что переминается с ноги на ногу, пытаясь начать разговор и Торин, что пытается побыстрее скрыться. — Если они ничего не предпримут, этим займусь я! Мне уже стыдно за нашего Короля. — Балин смеялся, смотря на рычащего брата, что вышагивал с места на место. Сейчас он был похож на себя в детстве, когда учился ходить. У него не выходило, он падал, но почти сразу же с пыхтением и детским лепетом поднимался на шатавшиеся ноги. — Успокойся, братец, время все расставит по местам. Рано или поздно, но они узнают о чувствах друг друга. — Балин вздохнул и не отрывал взгляда от картины внизу, думая, что лично благодарен маленькому хоббиту за то, что заставил вспомнить его ученика, что такое улыбка и смех. Улыбка шла Королю. Он сразу походил на того мальчика из далекого прошлого, что учился махать мечом, играл в прятки с братом и сестрой и засыпал под рассказы о далеких королевствах и их благородных правителях, мечтая о том, что когда-нибудь будет таким же. — Как только найдешь того самого, разрешаю тебе скинуть его с ближайшей башни, если тебя это успокоит. — Двалин был не лучшим помощником, он ни капельки не подбадривал, лишь смеялся, смотря на хмурого Короля, что уже несколько минут ходил по комнате, как зверь в клетке. — Скройся с моих глаз! — махнул в сторону друга Торин. Его это начинало раздражать, за несколько дней поисков он не нашёл ничего подходящего под описание Бильбо, даже не было видно караулящих воздыхателей у дверей комнат хоббита. Хотя, последних не было из-за стражи у дверей, что Торин поставил почти сразу же после того разговора, чем очень обескуражил Бильбо, но объяснять свои действия не стал. Двалин покинул Короля-под-Горой, громко хлопнув дверью и оставляя того со своими мрачными мыслями. «Он прав, так я ничего не выясню. Но спрашивать… это будет неприлично. Я лишь скажу ему о значении его рубашки и все. А дальше, как Махал скажет.»***
Hand in my hand And you promised to never let go We're walking the tightrope High in the sky
Тем же вечером он приходит к двери покоев Бильбо. Долго не решается, снова и снова занося руку, но снова и снова опуская её. Он уже хотел было развернуться и уйти, но хоббит сам открыл дверь и был удивлен, увидев Торина за ней. — Не спится? — Вы очень наблюдательны, господин Взломщик, — отвечает холодно Торин. — Проходи, — говорит Бильбо спустя пару секунд и отходит от двери, чтобы дать войти. Торин осматривает комнату. Она не такая, как он ожидал. Он думал, что хоббит захочет обустроить её как у себя дома. Но нет. Ни полок с книгами, ни кресла, ни тех вязаных салфеточек. Комната всё та же, что и была до того, как он Торин отдал её в распоряжение хоббита. «Неужто уедет?» — Чай недавно принесли. Если хочешь, можем выпить по чашечке-другой. — Бильбо слегка взволнован оттого, что Торин пришел к нему посреди ночи, учитывая последние пару дней. — Я не против, — отвечает Торин, смотря на хоббита и после присаживаясь на ближайший стул. — Я хочу извиниться за свое грубое поведение тогда в саду. — Торин первый начинает разговор спустя некоторое время молчания и наблюдения, как Бильбо суетливо разливает ароматный чай по чашкам. — И я принимаю твои извинения, — Бильбо поднимает голову. — Но прошу, больше не стоит так долго меня беспричинно игнорировать. Я не буду спрашивать, что на тебя нашло, и ты вправе не говорить. Ночь шла медленно, а чай быстро исчезал из чашек. Они то молчали в звонкой тишине, которую разрушал лишь треск поленьев в камине, то начинали что-то друг другу рассказывать, всего лишь мелкие истории, а к ним смех или улыбка. — …А потом я просто сбежал! — Бильбо смеётся, пока рассказывает о своём сватовстве к одной хоббитянке. — И все? — губ Торина касается улыбка. — Ну, потом она со мной не разговаривала неделю, конечно, в итоге мне пришлось извиниться за случившееся, и заодно я узнал, что в конце лета она выходит замуж. — Быстро же она, — удивляется Торин, и не сводит взгляда с хоббита. — Она богата, и красива, и умна. Почему нет? Такие, как она у нас нарасхват. — Бильбо доливает остатки чая в чашку гнома, тот следит за этим с нежной полуулыбкой на губах. — Ты достоин истинного счастья, Бильбо, — говорит неожиданно Торин на одном дыхании. — Такие, как та девушка… она просто видит не тебя, а лишь то, что у тебя есть. Я… – Торин на мгновение замолкает и удостоверяется, что его слушают. — Я сталкивался с таким и знаю тех, кто живёт и жил так. Без любви. И это ужасно. Гномы могут не казаться такими, но мы очень ценим любовь, верность, дружбу другого. И… если тот, о ком ты рассказывал ответит на твои чувства, если он по-настоящему любит тебя, я буду готов благословить ваш брак, если же он, конечно, один из гномов и моих подданных. Ты заслуживаешь быть счастливым, господин Взломщик. — Бильбо не знал и не мог почувствовать, как тяжело эти слова давались Торину, как отзывались в нем эхом, набатом в голове. Как его воротит лишь от мысли, что этот кто-то может любить Бильбо столь же сильно. — Я скоро вернусь, — сказал Бильбо после очередной давящей тишины и ушел из комнаты. Торин не слышал, как за закрытой дверью Бильбо шептал: «Я буду счастливым, Торин, но лишь рядом с тобой. Ты — мое счастье». Гном не стал покидать покои хоббита, ведь посчитал, что Бильбо подумает, что он — слишком скучная компания для Короля и тот просто убежал. Тут не так прохладно, как в его спальне. Тут пахнет Ширским табаком, что каким-то чудом оказался у хоббита, заварным чаем и Бильбо. Он живет тут всего пару недель, но быстро обжился тут, хоть и без всего того, что было в его норе в Шире. Торин не помнит зачем и на каких рефлексах оказался у кровати Бильбо, как сел на край и долго смотрел скучающим взглядом в умирающий огонь в камине. Тепло, по-домашнему, не так холодно и одиноко, как в его покоях. Ему тут нравится и он бы остался, если бы мог. Дверь тихо скрипит, и Бильбо всё так же бесшумно возвращается в свою комнату. Он застывает на месте, как только видит Торина. Тот сидит на кровати, прислонившись плечом к столбику кровати, и спал. Улыбка сама трогает губы хоббита. Он не может разбудить гнома и прогнать в свою спальню. Они оба слишком устали, чтобы что-то еще делать. Тем более, Бильбо чувствовал, что если Торин и уйдет, то обязательно, придя к себе, сядет за очередные бумаги и схемы и снова не будет спать всю ночь. «Спи, мой Король». — Хоббит не без труда укладывает Торина хоть как-то, чтобы не в сидячем положении, и накрывает одеялом. А сам идет к стулу у камина и ещё некоторое смотрит на Торина. Он не замечает, как глаза сами собой закрываются, и он засыпает. Наутро он проснётся в своей кровати с заботливо накинутым на плечи одеялом. Торина рядом уже не будет. И доказательство о произошедшем ночью будет хранить лишь стоявшая пара чашек на столике у камина и запах Короля-под-Горой на подушках.We can see the whole world down below We're walking the tightrope Never sure, will you catch me if I should fall?
— Зачем это все? — Бильбо следит за Дис, что пытается поправить складки на платье, крутясь у зеркала. — Что именно? — принцесса Эребора смотрит на Бильбо, в ее глазах читается доброта и нежность. Иногда Бильбо думает, что та считает его ребенком, слишком много опеки и заботы шло от неё. Они хорошо ладили друг с другом. Почти с первого дня, как Дис приехала в родной дом. Помогли этому не только её сыновья, но и все остальные, Торину лишь нужно было кивать головой в знак согласия, чтобы никто не усомнился в доблестных подвигах храброго Взломщика. Дис была одна из немногих, с кем Бильбо мог вести себя совсем просто и непринуждённо. Они могли подолгу сидеть в её комнатах и слушать болтовню друг друга. Бильбо любил ее рассказы о жизни в горах, о её сыновьях, редко она говорила о своем муже, что погиб в битве у стен Мории, но чаще всего героем ее рассказов были Торин и его брат Фрерин. Бильбо сам не замечал, как восторженно и с широко распахнутыми глазами слушал рассказы о Торине, о его детстве, юношеских годах, о его жизни после падения Эребора. С этими рассказами хоббит понимал, как плохо он знал Короля. — Камни на твоей одежде и в волосах. Мне всегда казалось, что у тебя чрезмерная любовь к украшениям, или я снова чего-то не знаю… Дис громко рассмеялась, смотря на краснеющего хоббита. — Да, не знаешь, — пожала она плечами спустя пару секунд. — Гномы — очень необычный народ, Бильбо. Наша жизнь напрямую связана с горами и камнями. Не все мы их используем, как красивые безделушки, каждый их них используется, как подарок или украшение со своим смыслом. Камни имеют свой своеобразный язык, как цветы. Например, этот. — Принцесса указала на камень на тяжелой подвеске у неё на шее. — Это иолит***. Он защищает от ссор, скандалов и мелких разногласий в семье. А еще ограждает от измен и разжигает любовь. А этот, — принцесса указала на камни, что украшали ее пояс. — Это опал****, он защищает от порчи и сглаза. — Дис замолчала на секунду, чтобы перевести дух и сразу же продолжила. — Полудрагоценные камни мы дарим друзьям, драгоценные родственникам и близким, а самый ценный, самый благородный металл заслуживают лишь наши возлюбленные, хоть и не каждый может себе такое позволить. Он имеет необычайные свойства и довольно красивый. Я видела пару кольчуг из него, выглядит просто по-королевски… Когда-нибудь я покажу тебе его, — бодро завершила принцесса свой рассказ. — А что это за металл? — Митрил, — почти шепотом сказала Дис, смотря куда-то вдаль через окно. «Митрил…» повторил в голове хоббит, после того как выбежал из комнаты принцессы со словами, что вспомнил про важные дела. Он останавливается где-то на лестничной площадке, прижимаясь спиной к широкому столбу и пытаясь перевести дыхание. Слово эхом отражалось на затворках памяти. Он снова пытается привести мысли в порядок и доказать себе, что не ослышался. «Она бы не стала, нет. Дис бы не стала так глупо шутить надо мной… ведь она ничего не знает?» Сердце билось как бешеное, даже ноги еле слушались, казалось, он вот-вот упадет, пока бежал до тронного зала. Если он не поговорит с Торином сейчас же, то не сделает этого никогда. — Торин! — Бильбо, пыхтя и еле держась на ногах, ввалился в зал и побежал к трону, у которого стоял Король и переговаривался с гномами, вроде бы это солдаты из отряда Двалина, но это хоббита не особо волновало, сейчас ему нужен был Торин и его объяснение. — Бильбо, — Король сразу же бросает все дела и слышит тихие смешки за спиной, пока идет до запыхавшегося хоббита и готовится к тому, что Бильбо сейчас упадет, если не остановится. — Нам нужно поговорить и это не может подождать. Это срочно. — Бильбо хватает Торина за руку и тащит подальше от любопытных глаз, не замечая удивлённый взгляд Короля. Они останавливаются в первом попавшемся закутке, тут редко кто ходит. Этот коридор ведет к оружейной, но сейчас она никому не нужна. — Можешь кое-что объяснить? — губы Бильбо сложены в тонкую полоску, а в глазах читается ярость. — Как долго ты хотел скрыть значение своего подарка? Торин стоит перед хоббитом и чувствует себя маленьким нашкодившим ребёнком, которого отчитывают родители. Единственное, что его радует, так это то, что ему не придется рассказывать всё самому. Он не знал, как бы это сказал, да и стал ли рассказывать, ведь даже той ночью ему не хватило на это смелости. — Кто тебе рассказал? — спрашивает он. — Твоя сестра, и я очень благодарен ей за это. «Дис, конечно, мне стоило предугадать, рано или поздно она бы сделала всё за меня» — Торин, это правда? — Бильбо подходит непозволительно близко и берёт ладонь гнома в свою. Его голос тих и нежен, а в серых глазах больше не полыхает гнев и раздражение, лишь нежность и спокойствие. — Да… — Торин опускает голову, ему совсем не хочется видеть изменения в лице хоббита. Не хочет видеть презрение и отвращение. Лучше бежать, прямо сейчас. Позорно бежать, но это лучший вариант. — Идиот. — Торин чувствует, как его хватают за косы и тянут вниз. А после его губы встречают чужие. Такие же мягкие и нежные, как он себе и представлял. — Ты правда считаешь меня грубым? И сентиментальным? — спрашивает он сразу же, как кислорода стало не хватать и пришлось отстраниться от таких желанных губ. Бильбо рассмеялся, его смех разносится по пустому коридору, он прижимается к широкой груди и зарывается в отделанный мехом воротник мантии Торина. — Да, считаю. С первым… таким я тебя помнил с самого начала, а вот второе — Бильбо хитро посмотрел в глаза гнома. — Ты сам мне подтвердил пару минут назад. Не думал, что вы так романтичны, мой Король. — Что мне с тобой делать? — Торин лишь улыбается и затягивает возлюбленного в новый поцелуй. Пожалуй, Кили и Фили промолчат о том, что застали эту картину, ведь они чисто из любопытства последовали за парочкой, когда увидели их выходящими из тронного зала. Они не скажут об этом Торину и Бильбо, зато остальным членам их отряда — обязательно. И, может быть, в кармане одного из братьев поубавится монет из-за проигранного спора.Well, it's all an adventure That comes with a breathtaking view Walking the tightrope With you…