Я всё равно буду чувствовать твоё присутствие до последнего момента. Ты держишь меня не прикасаясь. Ты удерживаешь меня без пут. И я никогда ничего не хотела так сильно, как утонуть в твоей любви И не чувствовать твоей грусти.
© Sara Bareilles - Gravity
— А я ведь так старалась, — подперев рукой щёку, девушка почти лежала на столе, глядя непонятно куда. Глаза закрывались от количества выпитого алкоголя, тянуло в сон, в то время как открывался рот, и пробуждалось желание излить кому-то душу. Юна икнула. — Я ведь так старалась забыть, но ничего не получи-и-илось, — захныкала, словно маленький ребёночек. Рядом стояла наполненная соджу рюмка, и девушка поспешила в себя её опрокинуть, ощущая, как алкоголь обжигающей волной разлился в груди. Совсем, как боль от слов Сокджина. Тэхён сидел слева не менее пьяный. Парень гипнотизировал подругу взглядом, слушал внимательно, кивая через раз, сжимал кулаки, злился и пил. В их компании он выпил сегодня больше всех, хотя тут и сравнивать было не с кем, потому что пили только они с Юной, в меню новоиспечённой спасительницы и подруги Чон был исключительно только сок. Ёна вообще до сих пор находилась в шоке от того, что оказалось здесь, она не понимала ни словечка из жалобного диалога коллеги, могла лишь посочувствовать, ведь выглядела та действительно хреново. Да и вообще, Ёне ещё с самого начала девушка показалась странной, не подозрительной или какой-то мутной, и не то, чтобы Ёна испытывала к Чон неприязнь, наоборот, девушка ей очень даже симпатизировала, как человек и как возможная подруга, просто не покидало чувство, что что-то не так. С ЧонЮной что-то не так. С директором Кимом что-то не так. И в отношениях Юны и Тэхёна тоже нет гладкости. Ведь Кан была одной из тех, кто стал свидетелем той ссоры в холле. Она слышала их разговор от начала до конца, а сейчас видела, как Тэхён смотрел на Юну. С теплотой, с заботой и с такой любовью, что если бы на неё так смотрели, она бы уже утонула в этой удушающей сладости. Взгляд блондина на лучшую подругу отнюдь не дружеский — Ёна могла с такой же уверенностью это заявить, как, например, то, что скоро у неё будет карапуз. — Юна, почему бы тебе не остановиться? Вы распиваете уже седьмую бутылку. Я переживаю, — шатенка попыталась мягко отобрать у Юны бутылку, из которой та наливала в их с Кимом рюмки очередную порцию алкоголя. Девушка потянула соджу на себя, и у неё почти получилось забрать его, но Юна, опомнившись, вырвала бутылку из её рук. — Завтра выходной. Так что можно и перебрать слегка, — пробормотала Чон. В голове всплыл образ Джина, она закрыла глаза и вздохнула. Губы, улыбка, взгляд потерянный. Смех, задумчивость, грусть в каждом сказанном слове. Несобранность, сонный вид и тоска между строк веселья. Почему её не научили быть равнодушной? Она бы так хотела наплевать на всё и начать жизнь с чистого листа. Но не получается. Да и не умеет. Без него дышится наполовину. — Тэхён, ну скажи хоть ты ей, — обратилась Ёна к полуживому парню. Он скоро уснёт тут, ей-богу. Тэхён поднял голову, что была опущена к груди, кое-как разлепил сонные веки, смотря сначала на новую знакомую, после переводя взгляд на подругу. Облизнув сухие губы, парень сидел пару минут неподвижно, словно застыл, а потом снова опустил голову и, под жалобный вой Кан Ёны, погрузился обратно в состояние дрёма. — Я не сплю, не сплю, — промямлил блондин неразборчивое, прежде чем окончательно потерять связь с внешним миром. Он всегда плохо переносил спиртное и старался обходит алкоголь стороной, но никогда не мог отказать Юне, особенно, когда она в таком состоянии, когда ей так паршиво. Вот и приходилось идти на жертвы. А для Ким Тэхёна выпить — это самые настоящие жертвы, ибо похмелье ещё никто не отменял, а оно у парня дня два длиться. Не меньше. — Йа, — возмутилась Чон, заметив, что друг уже засыпает, — Опять вырубился. Мне что одной пить? — не переставая, бухтела девушка и громко цокнула языком, повернувшись к уставшей Ёне. Та в надежде, что гулянка подходит к концу, в нетерпении поёрзала на стуле. — Вот видишь, пить больше не с кем. Пойдём домой, а? — она дёрнула брюнетку за плечо, но та протестующе сложила руки на груди и надула пухлые губы. — Онни, ты ведь замужем? — спросила вдруг Юна, удобно устроив подбородок в ладонях. Кан нахмурилась, приподняла брови, с интересом ожидая продолжения. — Ну да, — согласилась она. — А сколько вы с твоим мужем вместе? — Три года в браке. А так мы ещё с университета встречались. — Не маленький срок, — в голосе Юны читалось слишком много печали. Девушка поджала губы, опуская глаза, что уже наполнились предательской влагой. — И вы друг друга так же сильно любите, как и раньше? Шатенка задумчиво улыбнулась. А любит ли? Наверное, любит. Ей хотелось верить, что чувства ещё не остыли, что это просто рутина настолько затянула, что нет времени на сантименты и романтику. Невольно ей вспомнилось их первое с мужем знакомство, первое свидание, свадьба и прочие мелочи. Как было хорошо когда-то. Начало всегда такое чарующее. А что они имеют сейчас, когда в последний раз проводили время вместе? Ёна понимала, почему Бонсук часто пропадал на работе. Он, как любой мужчина, желал в полной мере обеспечивать жену и будущего малыша, но на сердце всё равно тоскливо. Он стал мало уделять ей внимания, не смотрит с такой же любовью, как раньше, не обнимает перед сном и не целует утром на прощание. Между ними сквозил холод, а иногда и вьюга завывала. Девушка так ушла в свои мысли, что и не сразу опомнилась, понимая, что от неё до сих пор ждут ответа. Кан прокашлялась. — Надеюсь, что да. Любовь вообще, довольно сложносочинённая штука, — пожала легко плечами. Схватив свой стакан с соком, Ёна сделал несколько глотков. — Это ты в точку, — покивала Юна. Она отстранённо глядела в окно, у неё даже цели не было, просто смотрела на ночную улицу, на фонари, освещающие аллейку мягким жёлтым светом, на тёмное небо, усыпанное редкими звёздами, и думала о том, что потеряла смысл жизни. Стала какой-то депрессивной и замкнутой. Порой воротило от самой себя, от своей ничтожности и бессилия, потому что не могла ничего сделать или изменить. Молчание затянулось. Каждая думала о чём-то своём, Тэхён спокойненько себе спал, тихо посапывая и лишь изредка морщась от неприятного сна. В воздухе отчётливо летали нотки грусти, что оседая на язык, отдавали горечью с привкусом старой боли. Любовь, правда, удивительно сложная штука. Трое за этим столом определённо хорошо познакомились со всеми её сложностями. Шаг первый — неудача. Второй шаг — провал. Третий — вообще мимо. А может дело не в любви, а в людях, которые любят не тех, доверяют не тем или не могут заглушить голос собственного сердца, когда быть вместе не суждено? Что же не так с ними тремя? Тэхён, который пересёк черту дружбы, разве он виноват в своей симпатии к лучшей подруге? Его просто к ней тянет. Неосознанно. Любовь не спрашивала его разрешения, когда без стука завладела сердцем. А Ёна разве хотела, чтобы её брак превратился пустынное поле, а чувства потеряли всякий вкус. Разве такой семьи девушка желает для своего будущего ребёнка? Что она сделала не так? Опекала мужа слишком сильно или слишком сильно любила? Она просто хотела иметь счастливую семью. И Юна тоже не по своей воле забыть не в силах. Это ведь не происходит по щелчку пальцев. Захотела и на тебе — новая память, новое сердце. Ты — чистый лист, живи и радуйся, люби, кого хочешь или не люби. Воспоминания нельзя отформатировать, как флэшку или жёсткий диск на компьютере. Бывает, Юна даже Сокджину завидует. Но знала бы, какой ценой ему такая способность обходиться даже просочиться подобной мысли к себе в голову не позволила бы. Ночь располагала к разговорам, алкоголь — к откровениям. Когда ещё пару рюмок фруктового спиртного напитка оказались у Чон в желудке, язык опять развязался, а держать в себе важные факты и правду, которая так рьяно рвалась наружу, стало задачей не выполнимой для охмелевшей брюнетки. — Онни, — тихим голосом просипела Юна. Секретарь Кан встрепенулась, откликаясь на зов и выходя из своеобразного транса. Она вроде не пила, но тоже чувствует себя, как-то странно. Может, надышалась перегару? — Как считаешь, любовь живёт три года, как говорят, или больше? — Даже не знаю, — растерялась та, — мне кажется, любовь живёт ровно столько, сколько двое влюблённых этого хотят. Если оба дорожат отношениями и друг другом, то хоть в лепёшку расшибутся, но сохранять свои чувства. — Ты не совсем права, онни, — вмиг не согласилась брюнетка. Ёна выгнула бровь. — Бывает же, что в тандеме любит только один. Например, любовь у парня прошла. Причины могут быть разными, но всё равно, суть в том, что он её не любит больше. Девушка знает об этом, знает, что они никогда не смогут быть вместе, как прежде, но всё равно продолжает любить его. — Но со временем она может полюбить кого-то другого. Невозможно же всю жизнь жить прошлым, — Ёна нахмурилась, размышляя над тем, возможно ли подобное, и замотала отрицательно головой. Это ж так с ума сойти не долго. Страдать всю жизнь по человеку, отношения с которым уже никак не вернуть. — Тогда, как сильно нужно любить человека, чтобы помнить, как пахнут его волосы даже спустя пять лет? Как сильно нужно любить, чтобы на протяжении этих пяти лет оставаться ему верной? От слов младшей у Кан почему-то мурашки побежали по коже. С такой болью она всё это говорила. — И насколько сильно люди могут притягиваться друг к другу, словно магнитом, даже когда судьба разводит в разные стороны? — Юна замолчала на пару секунд, уголки губ потянулись вверх, на лице нарисовалась усмешка, будто она смеётся над самой собой. — Мне было суждено любить его вечность. Я не смогу забыть, даже если он больше никогда не будет помнить. Пока брюнетка говорила, Ёна придвинулась к ней ближе и просто обняла, укладывая её голову себе на плечо. Гладила волосы, сопела в макушку, не произнося и слова, ощущая, как ткань водолазки пропитывается слезами. Юна тихо всхлипывала на плече подруги и шмыгала носом через раз. Сейчас ей, как никогда нужно поплакать. Выплакать лишний сгусток негатива. Проблемы это не решит, но на душе, пусть и самую малость, но станет легче. Обняв девушку, Ёна, будто баюкала её в своих объятиях, даже мычала неосознанно колыбельную, что Юну начало клонить в сон, шатенка поняла это только, когда услышала, как пропали всхлипы, и выровнялось дыхание младшей. Хорошо, что в заведении уже никого не было, кроме них. Кан огляделась по сторонам, подмечая, что она, действительно, осталась одна с двумя спящими пьянчужками, и как теперь вести их домой, она вообще не в курсе. Потому что ни Тэхён, ни Юна не просыпались, когда девушка попыталась их разбудить. Спали, как убитые. Шатенка тяжело вздохнула, подзывая к себе тётушку, что уже начинала убираться, ведь время около двенадцати ночи. Оплатив счёт, Ёна с помощью госпожи Ю, кое-как смогла вытащить два тела на улицу и усадить их на лавочку, пристроив по разные боки от себя. Первой ей на плечо взвалилась Юна, а потом Тэхён улёгся на ноги. — Зашибись, — произнесла на выдохе, хлопнув себя ладонью по лбу. — Малыш, что же нам делать, м? — обратилась к карапузу в животике, поглаживая его рукой. Первой мыслю было позвонить мужу. Что она собственно и сделала. Гудки шли и шли, но трубку никто не брал, и даже после шестого звонка результат не изменился. На глаза навернулись слёзы. Стало как-то обидно. На часах почти двенадцать ночи, но Бонсук даже ни разу не позвонил, не спросил всё ли в порядке, не поинтересовался, где она, почему её нет так долго? Конечно, Ёна ещё, когда ехала сюда, написала ему сообщение, где подробно объяснила ситуацию, муж ответил односложным «хорошо» и… всё? Больше ни одного смс или звонка. Это значит, либо он совсем о ней не переживает, либо его самого до сих пор нет дома. В очередной раз из груди вырвался протяжный вздох. Листая бездумно контакты и размышляя, кому можно было бы позвонить и попросить помощи в такой ситуации, Ёна вдруг наткнулась на номер босса. Поглядев на него недолгих три секунды, она нажала на вызов и приложила телефон к уху. — Алло, — ответил ей довольно бодрый голос начальника, что нехило так удивило шатенку. Он что не спал в такое время? — Ёна, что-то случилось? Чего звонишь так поздно? — Джин, ты не спишь? — так как они не на работе, говорить можно не формально. Мужчина сам однажды попросил, нет, даже приказал в шутливой форме, звать его вне работы именно так и никак иначе, а то премии лишит. — Мне нужна помощь, — подумав, она добавила: — очень. — Выкладывай. — У меня тут два тела… — Так-так, — зацокал Ким, — криминал это не ко мне. Что уже завалила кого-то по-тихому? А я знал, что ты божьим одуванчиком только притворяешься. Ёна закатила глаза. Ну что за мужчина? Иногда даже, кажется, что он не страдает затяжной депрессией или что у него там? Он обычно такой грустный, задумчивый, серьёзный, если это касается работы, а иногда, несёт полный бред. Вот прям как сейчас. — Я серьёзно. Мы тут посидели культурно, но кое-кто очень не культурно напился и теперь дрыхнет без задних ног, — смешно пожаловалась она, что Джин не сдержанно прыснул в трубку. — И этих «кое-то» — двое. И я понятия не имею, как доставить их домой, потому что просыпаться они не хотят. Ким вздохнул, шурша чем-то шатенке в трубку. Она даже телефон от уха отодвинула — таким был неприятным звук. — Ладно. Диктуй адрес. Как хорошо, что Ким Сокджин умеет не спрашивать лишнего. *** Джин ожидал увидеть, кого угодно. Каких-то незнакомых ему людей, школьных подруг Кан Ёны, которых он видел пару раз у себя в офисе или даже мужа шатенки увидеть был настроен, но никак не новую секретаршу вместе с её… приятелем? Он в личное не привык лезть, поэтому не спрашивал Юну о том утреннем звонке, и кем мог приходиться ей звонивший. Но Тэхёна Сокджин узнал сразу, хоть и видел его единожды, и то из окна своего кабинета. Блондин имел довольно запоминающуюся внешность. Да и не понятно, по какой причине, но Джина до сих пор мучал вопрос, кем парень приходился секретарю Чон. Ёна завидев директора чуть не подпрыгнула на месте от радости. Ей порядком надоело протирать штаны на лавочке у ресторана. Спина затекла сидеть в одном положении, как и ноги, ведь Тэхён не из лёгких, а в нетрезвом состоянии и подавно. — Как хорошо, что вы пришли, директор! — расслабленно улыбнулась шатенка. — Директор? — сдвинул брови Ким. — Я же говорил, чтобы не называла меня так вне работы. Да и на работе разрешаю обращаться к себе не формально, но ты упёрлась рогом, как баран, — сложил он обиженно губы уточкой. — Мне просто не комфортно как-то. Ты же мой начальник. — Ты же увольняешься, — напомнил Джин, — а раз мы дружны, то можно смело откинуть всяких «директоров» и «секретарей». — Знаешь, где они живут? Ёна положительно кивнула. Как хорошо, что Тэхён, выпив пару рюмок, решил поделиться с ней такой важной информацией. Вот прям, как чувствовал, что это будет необходимо. А про место проживания Чон, шатенка знала ещё раньше, когда они только знакомились друг с другом в первые дни, то обменялись и такими фактами. — Только номер квартиры и этаж Юны, я не знаю. Но она живёт не далеко отсюда, всего в нескольких кварталах, — отчиталась шатенка. — А он? — указав на Тэхёна, спросил Сокджин. Кан скривилась. Ведь с Тэхёном ситуация стояла немного затруднительней. — Он живёт недалеко от меня, — заметив на себе удивлённую пару карих глаз начальника, Ёна хмыкнула. — Я тоже удивилась. Но мы почти соседи. Хотя я никогда не видела его раньше. — В принципе, не так плохо. Отвезём, значит его сначала, и тебя заодно подброшу, а потом я уже доставлю домой секретаря Чон. Больше они это не обсуждали. Усадив Тэхёна и Юну на заднем сидении, Ёна села на переднее, и чёрная тойота тронулась с места. Дорога пустовала в это время, пробок, по крайней мере, не было, что очень хорошо, учитывая, что путь к району, где жили Тэхён и Ёна, не такой уж и близкий. Не меньше получаса ехать. Но ехал Джин быстро, поэтому возможно и за двадцать минут добраться успеют. Ночной город, прохладный воздух, залетающий в салон автомобиля через открытое окно и звук мотора, заставляли Джина дышать полной грудью, расслабленно откидываясь на сидении. Но если физически он ощущал комфорт, сердце билось спокойно, дыхание ровное, размеренное, то в мыслях царил настоящий кавардак. Никак не получалось выкинуть той последний разговор с Юной из головы. Он, не переставая крутился по кругу, словно зажёванная кассета, то и дело, заставляя морщить лоб, тереть виски, чтобы избавиться от тупой головной боли, и думать. Много думать. Очень уж остро шатенка отреагировала на, казалось, невинную тему и простые вопросы. А сейчас он забирает её пьяную из ресторана, когда она до этого всего пару часов назад, как ужаленная, выбежала из кабинета, а потом что? Напилась с горя? Выглядело это именно так. Будто слова Джина сильно задели, до такой степени, что захотелось забыться. Совпадение? Он не верить в совпадения и глупые случайности. С первого дня появления Чон Юны в его компании, он чувствует себя странно. Ещё более странно, Сокджин почувствовал себя, когда они с брюнеткой остались одни. Доставив Ким Тэхёна до пункта назначения, им даже не пришлось в квартиру его тащить, потому что парень неожиданно проснулся и сам потопал домой. Правда, соображал блондин мало что. Внезапно, он распахнул глаза, когда машина остановилась у его подъезда, и спросил, где он. «Дома — это хорошо» — прохрипел Ким, получив ответ, вылез из машины и даже поблагодарил. Хотя вряд ли парень на утро вспомнит что-либо из этого. — Спокойной ночи, директор, — на прощание пожелала ему Ёна. Девушка слабо улыбнулась на его нахмуренный вид, когда он услышал из её уст такое надоевшее обращение, и поспешила домой, потому что реально устала. — Напиши мне, когда будешь дома, — крикнула она, окончательно скрывшись за железной дверью. — Хорошо, — прошептал мужчина в пустоту, оборачиваяськ спящей непробудным сном Юне. Брюнетка развалилась на всё сидение, раскинув руки в стороны, она тихо посапывала. Грудь вздымалась вверх — вниз, а девушка причмокивала губами время от времени и облизывала их, потому что во рту жутко пересохло, и она ощущала жажду даже сквозь сон. Наблюдая за ней, Джин сам не понял, как подвис на минуту. Он в упор смотрел на девушку, зрачки бегали туда-сюда по её лицу, цеплялись за дрожащие тёмные ресницы, нахмуренные брови, высокий небольшой нос и останавливались на пухлых губах. Чёрные волосы в беспорядке разметались по спинке сидения, спутавшись и растрепавшись, но это ничего не портило. «А она красивая», — мелькнуло мимолётно в голове. Брюнет уже намеревался отвернуться. Пальцы схватились за ключ, проворачивая его и заводя тем самым мотор, как его привлёк голос Юны. Сначала слова были больше похожи на невнятное бормотание, но оно становилось всё чётче и чётче, мгновение и Джин уже нормально смог разобрать сказанное. — Пожалуйста, — девушка часто задышала, вертя головой в разные стороны и поджимая губы. — Пожалуйста, останься дома. Мы же решили больше не участвовать помнишь? Джин замер. Его словно только что ведром кипятка облили. Юна готовая вот-вот расплакаться, продолжала шептать одно и то же, словно в бреду, словно мантру. А Киму тоже, как клинок в грудь вставили. Дышать стало трудно, горло душило неизвестное. Дежавю. Это было похоже на дежавю. Будто он уже не впервые слышит подобное. В глазах моментально потемнело. Визг тормозов, женский крик, страшный удар, кости ломаются. Кажется, он слишком отчётливо слышит их хруст и даже чувствует. Голова пухнет от боли, Сокджин крепко зажмуривается, пытаясь отогнать от себя кошмар. Но он не спит, а это кошмар наяву. — Пожалуйста,… — всхлипнула Юна. По щеке покатилась слеза, а за ней следующая, и ещё одна. — Я боюсь за тебя, Джин. — Что? — распахивая широко глаза, просипел брюнет и повернулся к Юне. — Что ты только что сказала?