Помоги мне вспомнить

— Я дома! — снимая обувь и ставя её аккуратно в углу, кричит Тэхён, но в ответ наталкивается на звенящую тишину. — Ёна! — снова зовёт он, хмурясь, когда результат не меняется. Парень подхватывает шелестящий пакет, который до этого оставил у дверей, и плетётся на поиски сожительницы. В квартире непривычно одиноко. За два дня он так привык к присутствию Кан, что теперь внутри что-то сжимается, а волнение снежным комом накатывает, морозя в лапах ледяного страха. Тэхён проходит в маленькую гостиную, заглядывает на кухню, бредёт в комнату девушки, но нигде её не находит. Пакет летит на стеклянный столик, стоящий не далеко от телевизора, а сам Ким идёт в свою спальню, про себя размышляя, куда могла деться Ёна, и не случилось ли чего плохого. Девушка ещё не оправилась от произошедшего. Он за неё искренне переживает, ведь до сих пор достоверно не знает, что произошло, от того кулаки злостно сжимаются, горло сдавливает ярость, и блондин уже на месте усидеть не знает как. Так хочет пойти набить козломужу морду. Он ещё тогда во дворе на качелях готов был разукрасить личико Бонсука в сине-фиолетовые тона. И если с Ёной что-то случиться, если Бонсук опять посмеет ударить её, то Тэ за себя ручаться не станет. Но вся злость вмиг улетучивается, когда он распахивает двери спальни и видит спящую на его кровати пропажу. Девушка мило сопит, свернувшись в клубочек и обнимая пушистый плед, пахнущий чужим мужским парфюмом, распущенные волосы разметались по подушке и поблёскивают на солнце, создавая ощущение шёлка, что так и хочется к ним прикоснуться. Пропустить пряди сквозь пальцы, проверяя действительно ли те такие гладкие и мягкие, каковыми кажутся. Тэхён присаживается на краешек кровати с тёплой улыбкой на лице и даже не дышит, просто смотрит, боясь нарушить чужой сладкий сон. — Напугала меня, — вздыхает, заботливо убирая пару волосиков из глаз, заметив, как девушка хмурилась, испытывая из-за этого дискомфорт, а после улыбнулась сквозь сон, ощутив облегчение. — Ребёнок. Ребёнок, у которого скоро будет ребёнок только в крохотной версии, — он не замечает, как тихо смеётся. Взгляд от шатенки не отрывает при этом. Слишком умилительное зрелище. — Как можно обидеть такого ангела? Вопрос, адресованный пустоте. Тэхён снова вздыхает. Тянется к лицу девушки, что, будто ощутив заботу сквозь сон, льнёт к ней ближе, потираясь щекой о ладонь Кима. Он чувствует, как сердце срывается с цепей. Грохочет внутри неистово, но руку не убирает. Поглаживает россыпи синяков, прикасается к ранке на губе, что уже успела затянуться тонкой корочкой, водит большим пальцем по достаточно глубокой царапине на скуле. Губы сжимаются в тонкую полоску и бледнеют, стоит вспомнить о человеке, который сделал такое с Кан Ёной. Тэхён себя старшим братом рядом с шатенкой ощущает, хотя по факту младше девушки на три года. Он просто хотел бы суметь защитить ту, что попросила его о помощи. Хотел бы сделать для неё всё возможное, дабы она не чувствовала себя подавленно и не переживала из-за какого-то там придурка-бывшего. Потому что Тэхён не умеет по-другому. Тэхён добрый и понимающий, не смотря ни на что. Потому что Тэхён переживает за Ёну, пусть они знакомы совсем чуть-чуть. Его индикатор на людей никогда ещё не подводил. Из мыслей парня вырывает мычание Кан. Завертевшись, она нахмурилась, стала крутиться, а после резко открыла глаза, немного напугав не ожидавшего того Тэ, но когда на её лице появилась едва уловимая улыбка, он расслабился и улыбнулся девушке в ответ. — Ты пришёл? — шатенка приподнялась на локтях, сонно осмотрела комнату, зевая в кулак, а после смущённо покраснела, поняв, что её поймали с поличным. Но судя по тому, какой Ким сидел спокойный, его совсем не разозлило то, что она спала здесь. Ёна не смогла бы объяснить тому причину даже себе самой, но в комнате Тэхёна уютно, а ещё плед, который она обнимала, хранил в себе запах парня. Кошмары не мучили, а она чувствовала защиту. Шатенка села на кровати, потирая глазки, и скрестила пальцы в замок, не находя нужных слов для разговора. Тэхён просто наблюдал за ней. — Как дела на работе? — Отлично, — пожимает он плечами. — Сдал пару проектов наперёд и теперь свободен весь завтрашний день. Я тебе там вкусностей всяких принёс. Ничего не хочешь? — девушка отрицательно мотает головой. Она постоянно замыкается, когда они говорят. За эти два дня Тэхёну не удалось вывести Ёну хотя бы на один нормальный диалог, не говоря уже о том, чтобы расспросить о случившемся. — Ты вообще ела сегодня что-нибудь? — тон серьёзный и настрой грозный. Ёна на вопрос неуверенно угукает, избегая встретиться с направленными прямо на неё глазами, прячет лицо в волосах и отворачивается. Тэхён вздыхает. — Я же сейчас пойду и проверю. Он уже подрывается с места, как Ёна успевает схватить его за указательный палец. Щёки опять заливаются румянами. Стыдно признаваться — она кушала последний раз утром вместе с парнем, когда тот уходил на работу, а сейчас, на минуточку, уже шесть вечера. Токсикоз мучал целый день. В горло не лезло ни крошки после того, как её выворачивало раз за разом даже от одного вида на еду. Заметив замешательство девушки, Тэхён опустился на корточки, укладывая ладонь на острое колено и немного тряся им с целью расшевелить как-то. — Не грузи-и-ись. Ты же не в рабстве и не на допросе. Я просто переживаю. Поедим вместе? Я жутко голодный, — дарит ей очередную улыбку в конечном итоге, смотря на которую Ёна не сдерживает своей. — У тебя квадратная улыбка. Это мило, — подмечает, впервые говоря ему об этом. Ведь эта особенная улыбка Ким Тэхёна уже успела ей полюбится. Тэхён комплимент никак не комментирует, лишь тянет её на себя за руку, девушка не сопротивляется, поднимается с нагретой и такой мягкой постели, следуя за парнем на кухню. Быть честной, Кан просто теряется от такого обилия заботы со стороны блондина. Конечно, в жизни были и есть мужчины, которые дарили девушке нежность и любовь. Например, отец, что души в единственной дочери не чаял или, как ни странно, директор Ким, всегда относившийся к ней со всей добротой и неким братским теплом. Но Ёна никогда не чувствовала такого от мужа. Бонсук терпеть не мог дурацкие, по его словам, проявления заботы, стал ненавидеть романтику в последнее время и Ёна в принципе задаётся вопросом, что же такого она нашла в нём, что любит до сих пор? Но любит ли? Или скорее это было, как привязанность? Как въевшаяся в мозг привычка? В их тандеме чаще она опекала. Она спрашивала, не голоден ли он и что хочет на ужин. Она интересовалась его делами и состоянием здоровья. Она любила, а Бонсук… видимо её уже нет. Раз променял жену и ребёнка на азартные игры. Тэхён сажает Ёну за стол, а сам спешит к холодильнику, доставая оттуда суп из говядины, рис, кимчи и ещё некоторые холодные закуски. Суп и рис ставит в микроволновку, а после принимается выкладывать на стол столовые приборы. Ёна изредка бросает на него косые взгляды. Девушка не перестаёт удивляться, какой он хороший человек, так добр к ней, а ведь они практически не знают друг друга. Но вопреки этому Кан осознаёт, что рядом с ним комфортно, а ещё просто. Ким Тэхён простой и открытый, со своими недостатками, принципами и взглядами на жизнь. В памяти всплывает, как каким в начале знакомства был Бонсук и то, каким он стал сейчас. И контраст от сопоставления его прошлого и нынешнего режет без анестезии по сердцу. Ёна бы не подумала ни за что на свете, что муж опуститься настолько низко, чтобы выносить из дома вещи и спускать всё в казино за долги. От свежих картинок, воспламенившихся в подсознании, стало дурно. Тошнота подкатила к горлу, как и в тот день, когда она застала Бонсука почти что за кражей её драгоценностей и денег. Она тогда вернулась домой с прогулки. Так как Сокджин и Юна были в командировке у неё не было надобности приходить на работу. Долгожданные выходные безумно радовали, но Ёна не успела ими насладиться. — Приятного аппетита, — Тэ усаживается напротив, а шатенка даже не заметила, когда он успел накрыть на стол и перед ней пестрили различные блюда, призывая к себе не только вкусными ароматами, но и таким же вкусным видом. Ёна, словно в трансе, берёт приборы в руки, отправляя в рот первую ложку супа. В животе предательски урчит. Видимо, всё-таки успела проголодаться. Они ужинают в тишине минуты две-три, а после Тэхён, прокашлявшись, прерывает молчание: — Что планируешь делать… — язык не поворачивается назвать этого урода мужем, что Ким проводит им под нижней губой по внутренней стороне щеки, раздражаясь, — я всё ещё не понимаю, почему ты отказалась писать на него заявление. Ёна не отвечает. Отправляет в рот ложку риса и жуёт беззвучно. — Так и не собираешься мне ничего рассказать? Я ни в коем случае не преследую цели давить на тебя, всего лишь волнуюсь, — он вторит это все два дня, и каждый грёбанный раз натыкается на стену из молчания. Блондин и в этот раз не надеялся услышать историю произошедшего, понимал, что для девушки, возможно, слишком больно просто вспоминать тот день. Поэтому очень шокировался, когда Кан Ёна, отложив приборы, тихо произнесла на полу выдохе: — Он играет. — Что? — Тэхён хлопает ресницами. Такого он как-то не ожидал услышать. Ёна ёжится, обхватывая себя руками и ощущая, как по коже ползёт липкий холод. Мандраж усиливается, девушка прикусывает нижнюю губу. — Ты имеешь ввиду азартные игры? — уточняет Ким, а в голосе так и сквозят сиплые нотки, балансирующие на уровне со злостью, когда получает от девушки в подтверждение неуверенный кивок. — Я давно стала замечать, что из дома стали пропадать некоторые вещи. Бонсук приходил домой поздно, отмахиваясь тем, что работы много, что устаёт сильно на другой подработке и давил на то, что я слишком напираю на него и не даю пространства, чтобы дышать. А он ведь так старается зарабатывать, дабы обеспечить меня и нашего будущего ребёнка. Когда спрашивала его о пропавших драгоценностям, которые я не могла найти, жутко злился и срывался чуть ли не на крик, хотя раньше не смел себе позволить даже голос повысить, — она мужественно держалась, пока рассказывала. Крепилась, но слёзы вопреки стараниям заполняли глаза и жгли слизистую, каплями срываясь с ресниц. Тэхён, потянувшись, взял Ёну за руку. — Последние два месяца он стал приходить домой ещё позже, ссылаясь на завал, но какого размера должен быть завал у простого адвоката или у внештатного переводчика на полставки? Бонсук мог прийти домой под утро разъярённый, как бык. Мог сорваться на мне… — Подожди. Так он не впервые поднял на тебя руку? Ёна мотает головой отрицательно. — До такого прежде не доходило. Он просто выливал на меня своё плохое настроение, винил в чём-то, называя неверной, хотя я никогда не давала повода. За каких-то семь месяцев его, словно подменили. А два дня назад, — девушка набрала побольше воздуха в грудь, — я застала его на горячем, рыскающего между моих вещей и ищущего деньги. — Почему?.. Ким не успел закончить вопрос. — Почему он избил меня? — Ёна хмыкнула, горько усмехаясь и прикрывая веки, из-под которых стремительно полились солёные струйки. — А здесь всё банально. Он просто был в нетрезвом состоянии. Зато есть и плюсы. Алкоголь развязал ему язык, и Бонсук во всём сознался. Смешно да? — смех был похож, скорее на истерику. Ёна заливисто смеялась, но внутри сердце ныло от боли. Она смеялась в то время, как слёзы душили горло. Она не пыталась даже их вытереть. Она смелась… пока Тэхён, подлетев к ней, не заключил хрупкое тело в объятия. И смех иссяк. Уткнувшись носом в джемпер Кима, девушка зарыдала, выплёскивая вместе с плачем негатив. Страшно открываться перед чужими людьми. Страшно показывать свои слабости, ведь никогда не предвидишь, кто, пользуясь полученной информацией, в следующий раз сделает тебе больно. Ни одна живая душа в мире не стремилась быть растоптанной и уничтоженной. Все хотят, чтобы их любили, понимали. Ёна жмётся к Тэхёну с осознанием: он не причинит ей вред. Откуда такой всплеск доверия? Загадка для девушки. Наверное, это некое подсознательное, что-то скрытое глубоко внутри. Как шестое чувство. Девичьи тонкие пальчики комкают ткань на широкой спине, а Тэ втягивает носом сладкий запах арбузов с примесью жвачки, думая, что он совсем иной. Юна пахнет по-другому. Юна пахнет цитрусами, как праздник Рождества. Ярко, красочно, запоминающеюся и уютно. Юна — это как вулкан эмоций для него, а вот вдыхая запах Ёны, Ким ощущает себя непривычно хорошо. Тепло пульсирует под кожей, разгоняя ощущение спокойствия по крови. Охота укрыть собственными объятьями и спрятать девушку ото всех бед, словно защищает кого-то родного и драгоценного. — У тебя всё будет отлично и без него. Ты красивая, умная, добрая, очаровательная и вообще потрясающая девушка. Ты обязательно ещё встретишь достойного тебя мужчину, — он говорил то, что ей нужно было услышать. Как бы банально и заезжено подобные слова не звучали. Тэхён легко отстранил шатенку от себя и, удерживая за плечи, заглянул в красные от слёз глаза. — В конце концов, у тебя теперь есть такой обалденный друг, готовый вытерпеть любое количество соплей. Юна со мной не сравниться. Не-а, — Ёна шмыгнула в последний раз носом и улыбнулась, игриво стукнув ухмыляющегося парня в плечо. — Воображала. — Йа! Я правду говорю. Подло с вашей стороны, госпожа Кан, не верить в искренность мною сказанного, — Ким фырчит шутливо, а после смеётся низко, забавляясь реакцией девушки, которая расшевелилась и теперь ярко сияла самым позитивным смайликом. — Дурачок, — беззлобно хмыкнула Ёна. Но через миг улыбка опала, а шатенка резко посерьёзнела. Губы поджаты, руки в замок и взгляд в пол. Ей так неудобно перед блондином. Кроме благодарности Ёна не имела пока, чем ему отплатить, а она так не привыкла. — Спасибо тебе. Серьёзно. Я-я-я… Парень перебил её взмахом ладони. Тэхён нахмурился, уже предвидя, что та собиралась сказать. — Не начинай. Мы же договаривались, помнишь? — помнит, поэтому кивает. Но оттого долг перед Кимом становиться большим в мыслях Кан. Ёна обязательно вернёт его в троекратном размере, как бы Тэхён на то не возмущался. *** Юна оттягивает волосы у корней, периодически сжимая кулаки. Атмосфера гостиничного номера давит тяжёлым грузом, и пусть она находилась уже в своей комнате, а не в той, в которой проснулась утром, напряжение ровной волной заполняет нутро, подступая к горлу вместе с тошнотой. Похмелье мучает, но видимо так ей и надо. Пусть мучается, пусть страдает. Может тогда, в следующий раз будет знать меру и сумеет вовремя остановиться. Юна себя за безрассудство ненавидела, как и ненавидела то, что возможно произошло между ней и Джином ночью. Как она вообще могла такое допустить? Кем теперь выглядит в глазах мужчины? Оказывается ничего не помнить так дерьмово. Конечно, случалось с ней такое не единожды, что перебрав, она что-то забывала, но когда забытое обретает такую значимость, а тебя судьба буквально тыкает в это носом — становится мерзко. От себя самой в первую очередь. Ведь ты оказываешься настолько беспомощным перед чужими словами, не имея возможности сказанное ни опровергнуть, ни подтвердить. Просто НИ-ЧЕ-ГО. Сплошная пустота, окутанная кромешной темнотой. Юна судорожно выдыхает и утыкается носом между коленок. На лицо опускается занавес из чёрных волос, пряча за собой дурацкие слёзы. Это закулисье её мужества и терпения. Эта та грань, та последняя капля в море боли, что теперь одной огромной волной над ней возвышается, грозясь утопить Юну в своей горечи. Девушка шмыгает носом всё чаще, а горячих каплей бежит по щекам всё больше, что поток их уже не остановить. Утром она из номера Ким Сокджина позорно бежала, пробормотав что-то не разборчивое в оправдание и оборванно попрощавшись. Хотелось поскорее уйти, чтобы не чувствовать себя самой последней шлюхой, но к счастью или к несчастью, тут смотря с какой стороны посмотреть, никто её не удерживал, не просил остаться и даже не пытался объясниться. Девушка вышла из номера бледная, словно совсем не живая. Использованная и убитая. Вот, какие мысли роились в голове, подобно необузданным диким пчёлам. Одно неловкое движение, и они жалили до помутнения в глазах. Нападали со всех сторон и снова жалили. Она докатилась до секса по пьяни со своим начальником, какие тут могут быть поощрения? Плевать на прошлое. В настоящем они настолько далеки друг от друга, что сердце покрывается коркой льда, останавливая ход. Юна считала такое непростительным. Сначала она переспала с лучшим другом по пьяни, а теперь с бывшим парнем, который её не помнил и плюс ко всему был её директором. С Тэхёном она хотя бы делала это осознанно, а с Джином… а что с Джином?! Она же ни черта не помнит! Ни малейшей детали не всплывает в голове. Чон рыдает сильные, вспоминая сонную моську Сокджина. Как он приплющивал левый глаз, стараясь избежать яркого света. Как хрипел его голос, что обычно звучит звонче, а в момент пробуждения приобрёл необычайные тягучие нотки и стал на тон ниже. Юна так по этому скучала. По совместному утру с ним. Забыла, как это сладко просыпаться рядом с тем, кого любишь. Видеть его лицо напротив, совсем близко, что протяни руку и сможешь коснуться плавных линий, ощутить под пальцами мягкость полных губ, сможешь обрисовать контур острых скул и провести подушечками пальцем по тёмным бровям, наблюдая за тем, как парень будет хмуриться, но после всё же сдаст позиции и улыбнётся. Все эти устаревшие обрывки из прошлой жизни шли в разрез с реальностью, где ей было запрещено даже сказать привычное «я люблю тебя». Вчера, наверное, был самый ужасный день. Юна поссорилась с мамой, поссорилась с братом, Джин с Чонгуком неожиданно встретились. Теперь ещё и эта ночь. У неё, честно, закипал мозг. Чон настолько в себе запуталась, что не знала, какой шаг сделать дальше. И стоит ли вообще куда-то идти? Она с тайнами, кажись, перемудрила. И понятия не имеет за что хвататься первым. Есть ли шанс исправить ошибки? На тумбочке звякает от входящего сообщения телефон. Медленно разгибаясь, брюнетка вытирает ладошками слёзы и нос, что распух из-за плача, превратившись в картошку, и тянется к смартфону. Текст расплывается перед взором поначалу, но когда она смаргивает лишнюю влагу, картинка проясняется. Как жаль, что с проблемами так нельзя. «Не забудь, что вечером у нас рейс. Будь готова к семи. И ещё. Если утром я тебя не остановил, то я это значит, что тему мы закрыли. Нам надо поговорить». Как для него всё предельно просто и наверняка. Юна хмыкает, отбрасывая телефон в сторону. Настроение окончательно летит к чертям. Девушке хочется то ли злиться, то ли ещё порыдать часа два, но прислушавшись к внутреннему голосу, она делает вывод, что злиться, после сообщения Сокджина, ей хочется сильнее. Ну, это же беспредел в чистом виде! Мало того, что он ничего толком ей не объяснил, так это она ещё и виноватой получилась, потому что сбежала? Такой себе джентльмен, что позволил даме уйти, коль она того желала. Юна фыркает, закатывая глаза, но в голове звучит голосом Кима сначала выбивающее кислород из груди «мы переспали». А потом обезоруживающее — «если утром я тебя не остановил, то это не значит, что тему мы закрыли. Нам надо поговорить». И второе хоть и было не голосовым сообщением, а обычным, но Чон отчётливо слышит интонацию, с которой Сокджин сказал бы ей эти слова вживую. От того новые капли собираются в уголках глаз. Брюнетка тянется к тумбочке, достаёт из ящика шкатулку и выуживает оттуда одну из фотографий, а остальное прячет на место. Первая слезинка срывается с мокрых ресниц и капает на глянцевую поверхность. На фото они с Джином. Улыбчивые молодые люди стоят возле чёрного блестящего байка. Девушка показывает язык в камеру, а парень, опираясь пятой точкой на сидение мотоцикла, закинул руку ей на шею, притягивая немного к себе, что она спиной касалась его груди. Вторая рука парня собственнически сжимает бедро Юны, губы вытянуты в трубочку, и он нагибается чуть вперёд, что его подбородок укладывается на макушку девушки. Их беззаботные лица, казалось, совсем не вяжутся с их одеждой: кожанки и рваные джинсы. У Юны ещё красный топ и чокер на шее с камушком посредине тоже красного цвета, а у Джина чёрная, рваная в некоторых местах, футболка и серёжки-гвоздики в ушах. Они здесь такие счастливые, весёлые… такие влюблённые. Плач уже перешёл в истерику. Юна рыдает громко, совсем некрасиво отхлёбывая и подвывая. Горло саднит невыносимо, но слёзы никак не прекращаются. Юна гладит пальцами Джина, обводит кончиком ногтя контур лица, каждую черту и деталь. Сидит так где-то с минуту. Но больше не выдерживает смотреть на него. Фото будто силы выкачивает, принося невыносимую боль. Чон бросает его на кровать, а сама направляется в ванную. Ей срочно нужен душ, чтобы смыть с себя вчерашнюю ночь и сегодняшнее утро, чтобы смыть в канализацию надоевшие слёзы и перестать, наконец, жалеть себя. Она быстро поднимается с постели, хватает со шкафа чистое бельё и забегает в ванную, не замечая, как с потоком воздуха фотография падает на пол чуть поодаль от кровати, на видном месте. Девушка включает воду в душе, как раз в тот момент, когда в дверь несколько раз подряд стучат, но она этого не слышит. На мгновение стук обрывается, а с коридора раздаётся голос Сокджина. Переминаясь с ноги на ногу, он кусает пухлые губы, зацепляя зубами тонкие кусочки кожи. Вчера на прогулке он обветрил их, и сейчас это доставляло немалый дискомфорт, потому что губы были до жути сухими и шершавыми, а Джин ненавидел такое. В руке он сжимал кофту Юны, которую та забыла. Конечно, мужчина мог вернуть вещь позже, но кофта стала отличным предлогом, чтобы прийти к секретарше без приглашения, но как бы с поводом. Заметив, что дверь не заперта на ключ, Джин ещё пару секунд поразмыслил войти без разрешения или дождаться хозяйку, но после всё же приоткрывает медленно дверь, просовывает голову в щель, постепенно заглядывая внутрь и оглядывая комнату. Обнаружив никого, он хотел уже уйти, но в последний момент меняет решение и заходит в комнату, тихо прикрывая за собой двери. До ушей доносится, как в душе плещется вода и ему бы отступить назад, но брюнет трусом никогда не числился. Им необходимо поговорить, так зачем тогда откладывать на потом то, что можно сделать прямо сейчас? Он решает дождаться девушку тут, а уж мокрая она точно никуда от него не сбежит. Проходя к кровати, Джин собирается сесть, но неожиданно его взгляд цепляется за фотографию на полу. Не раздумывая, брюнет поднимает её, глаза утыкаются в изображение и превращаются, будто в стекло, когда он видит знакомые лица на нём. А то есть видит себя и… Чон Юну? Непонятно какие эмоции заполняют нутро. Джин скорее испытывает смятение. Одно дело, когда ты строишь догадки, натыкаешь на множество совпадений, делаешь какие-то собственные выводы, а другое, когда лично убеждаешься во всём этом. Вот оно доказательство. Вот он осколок, кусочек паззла из той забытой жизни, но вместо ожидаемой вспышки в голове пустота. Ким всматриваться в фотографию снова и снова, но как бы не старался — вспомнить не получалось. — Почему? Почему, блять, в мысли лезет совершенно другое? — он рычит на себя самого сердитым волком, проклиная тупой мозг, все эти блоки подсознания и пароли. Знал бы он код, давно бы ввёл и открыл шкатулку с воспоминаниями. Но чем дольше смотрит на фото, тем ярче становиться рисунок с воспоминанием вчерашнего вечера. Ким закрывает глаза. Flashback Парочка сидит на берегу моря, кайфуя от прохлады песка и, протянув ноги, наслаждается пейзажем. Картинка ночного неба с первым звездами завораживает, кристально чистая вода ловит полную луну в свои оковы, отображая её в своей зеркальной глади. На пляже ни души. Вокруг тишина. Даже волн нет. Абсолютный штиль был в море, что как-то по-своему зачаровывает. Ни малейших всплесков волн, которые обычно бьются о берег, ни ряби на воде. Просто спокойное море. Рядом на песке валяется пустая бутылка из-под вина, бумажный пакет с логотипом фаст-фуд, где ещё остался недоеденный гамбургер Юны, которым девушка с Кимом напрочь отказалась делиться. Хотя он слопал своих два макси гамбургера с двойным сыром и ещё пару палочек чурроса умял, запив всё это дело вином, но всё равно бурчал на брюнетку, сетуя на то, что та жадина. И куда ему только столько еды лезло? — Я бы сейчас искупался, — мечтательно протянул Сокджин, делая глоток малинового вина и передавая уже наполовину пустую бутылку девушке, — но вода, наверное, холодная. — А я бы рискнула, если бы у меня был купальник, — заявляет уже явно охмелевшая Чон. Джин поворачивается в её сторону и улыбается с прищуром. — Здесь же нет никого. Можешь идти в белье, — он хохочет коротко, игриво брови приподнимая. Уши красные, как и щёки, и кажется, Ким слегка замёрз, хоть на улице тёплый май. Оглядывает профиль девушки, скользит глазами по гладким ножкам, исследует изгиб талии, шею, грудь, особенно заостряя внимание на небольшом вырезе, что так мало, но так выгодно демонстрировал то, что нужно. Во рту пересыхает мгновенно. Приходится часто облизывать губы и терзать их зубами, когда с них слетает прежде, чем он успевает подумать: — Или голышом. Если меня не стесняешься. До этого смотревшая на море, девушка резко оборачивается, сверкая на Кима горящими глазами. Джин думает, сейчас ему влетит, но Юна только ярко улыбается, растягивая красивой формы губы в полумесяц, а брюнет замечает на них капельки вина. Язык прилипает к небу, от того, что во рту так сухо. — Я люблю адреналин, — глядя прямо мужчине в глаза говорит, почти шепчет Юна. Её сердце грохочет в груди, вырываясь из клетки, но она не отводит взгляд и даже не моргает. Джин хмыкает, стараясь как-то разрядить интимную обстановку. Иначе ещё один такой взгляд и ему крышу снесёт окончательно. — А раньше говорила, что ненавидишь. Разозлилась на меня, убежала, дверью хлопнула. Ух, — он показательно передёргивает плечами, — как вспомню тот твой взгляд и тонну осуждения в голосе, так в дрожь бросает. Алкоголь, видимо, чересчур дал Джину по шарам, ибо, почему в мозгу не переставая вертится мысль, что её «я люблю адреналин», прозвучало, словно «я люблю тебя»? Почему ему, чёрт возьми, хочется до безумия её поцеловать, и это желание кажется самым правильным и естественным во всей вселенной? Неосознанно он наклоняется ближе. — Адреналин бывает разным, — легко продолжает она, оставаясь спокойной снаружи, когда внутри поднимаются настоящие бури. — Без него я дышать не умею, а вместе с ним задыхаюсь. Я его люблю и ненавижу одновременно, потому что адреналин — это свобода, а свобода слишком дурманит. Человек из прошлого как-то сказал мне это, что свобода, подаренная адреналином, затуманивает здравый смысл. Один раз попробовав, ты не сможешь остановиться. Думаю, он был чертовски прав, — хмыкает девушка. Она вновь кидает взгляд на тихую воду, а потом обратно на Сокджина и застывает. Они сидят так некоторое время, совершенно поглощенные атмосферой, поглощённые всем сказанным и друг другом. Джин до сих пор видит эти красные капельки вина на её губах, он бы обязательно остановился, но алкоголь кружит голову, а сдерживать себя становиться задачей совсем невыполнимой. Наверняка, они сладкие на вкус. Вот всё, о чём он может думать. Глаза в глаза и ни слова больше. Джин видел в глазах Юны намного больше, чем она говорила ему когда-либо. Зрачки бегают по лицам друг друга, дыхание сбитое, а сердце Чон стучит, как сумасшедшее, когда мужчина склоняется к ней опасно близко, опаляя дыханием приоткрытые губы. Джин смотрит потерянно, но желанно, ладонями лицо Юны обхватывает и в одно мгновение примыкает к губам девушки в невинном, почти целомудренном поцелуе. Мир вокруг рушится, в животе поднимается волна жара. Чон не отталкивает его, дышит прерывисто, её руки, до того опущенные, несмело тянуться навстречу, Юна опускает одну ладошку брюнету на плечо, а второй зарывается в волосы на затылке и это действие напрочь срывает Сокджину крышу. Поцелуй превращается из трепетного в страстный, когда его язык скользит по её нижней губе, врываясь в рот и срывая едва уловимый слуху стон. Не понятно, кому он принадлежал, но Джин целует неистово, жадно, боясь, что сладость отнимут. Сминает нижнюю и верхнюю губу поочерёдно, наслаждаясь вкусом вина, дурманящего сознание похлеще настоящего алкоголя. Он опьянел. Но не от вина, а от винного вкуса её губ. Он опьянел. Напился ею и утонул в мягкости. Джин не будет об этом жалеть. Точно знает, что не будет. Потому что Чон Юна отвечает со всей отдачей. Запускает в ход свой язык, сталкиваясь с другим в мокром танце, ерошит его волосы и льнёт всем телом ближе. Сокджин такого давно не чувствовал. Никто не целовал его так самозабвенно. Никто не вызывал внутри диссонансов и не пробуждал уснувших непробудным сном бабочек. Это похоже на волшебство. Происходящее выглядит нереальным. Ким притягивает Юну к себе за талию, подхватывает за ягодицы и усаживает к себе на колени. Они не прекращают целоваться ни на секунду. Юна тает, как пломбир на палящем солнце, места, где прикасается мужчина, горят жарким пламенем, и она горит и сгорает почти до тла. Джин путешествует руками по талии брюнетки, сжимает ягодицы, гладит спину и бёдра, задирая подол платья. Они переступают предпоследнюю черту, но стоит ли им остановиться? End Flashback Фотография скрипит между пальцев. Сокджин не замечает, как слегка мнёт её, задумавшись. Он гипнотизирует своё отражение в зеркале. Чего-то не хватает. Переключает внимание обратно на фото и снова на зеркало, на фото на зеркало. В ванной стихает вода. Не хватает кого-то. Уста вспыхивают, ощущая фантомный поцелуй. Джин облизывается, а после быстро покидает номер вместе с кофтой Юны, которую до этого хотел вернуть, оставаясь незамеченным таким образом и не оставляя после себя улик. Только фотографию тоже забирает. Ему надо разобраться в себе. Надо понять и обмозговать произошедшее, как следует.