Львёнок, который хотел выжить

      Изуродованное смертью тело одного из окружающих меня существ приближалось, покачиваясь из стороны в сторону на искривленных переломанных ногах. Его ранее вывихнутая рука неестественно выгибалась в сторону моего лица, предвещая скорый момент гибели. Нет смысла умолять его остановиться или пощадить. Я видела много раз, как их жертвы, крича от невыносимой боли, просят прекратить, а те… А те лишь только ели их, впиваясь в живую плоть, и рвали на кусочки находящихся в агонии людей. Но это уже не люди. В них не осталось ничего от тех, кем они были прежде. Ни чувств, ни эмоций, ни разума. Пустые, жаждущие убийств оболочки. Они — нечто другое, противоестественное природе. От них приходилось бежать. Всегда приходится бежать.       Но больше не осталось сил бежать. Не осталось сил бороться.       Солнце, успевшее за это время взойти, слепило глаза, и я их закрыла, ни к чему больше смотреть на этот мир, лучше не будет. Я с силой сжала рукоять меча и ножны, находящиеся в моих руках, этот подарок я никому не отдам. Напоследок я позволила себе сделать долгий вздох и неровный прощальный выдох…       Над моей головой что-то со свистом пролетело. И тут меня, словно что-то незначительное, с легкостью отбросило назад в долгий полет, как сдутую пылинку. При той силе, что откинула меня, весь воздух со странным писком вышел из легких, при этом лямки рюкзака больно вдавились в плечи. Жесткое приземление и поездку в пару метров по асфальту чуть смягчил в очередной раз рюкзак. Открыв затуманенные глаза и со стоном приподнявшись на локтях, я увидела кого-то или что-то большое, которое с легкостью и каким-то странным наслаждением, будто ему это все в забаву, раскидывало вечно жаждущих плоти существ. Лучи солнца, бьющие в лицо, мешали разглядеть того, кто с задорным басистым смехом сейчас ломал черепа.       — Эй, давай вставай, забирайся.       Слева от меня доносился голос, я не сразу обратила на него внимание. Как в зыбучем сне, я медленно повернула голову в сторону источника звука. Первое, что я увидела, это высокая металлическая ступенька, она принадлежала какому-то большому транспорту, похожему по габаритам на автобус. Подняв глаза выше, я не сразу поняла, что меня зовет. Меня звало странное зеленое голубоглазое существо. Оно присело на корточки и, вытянув перед собой трехпалые огромные руки, медленно, растягивая слова, говорило:       — Не бойся. Теперь ты в безопасности. Мы поможем. Можешь подняться и войти.       Оно протянуло ко мне руку и ожидало. Мой мозг не мог воспринять эту представшую передо мной картину. Может, меня уже рвут на части и поедают, а в процессе болевого шока мозг подает сигналы вырабатывать химические вещества, и потому моя психика подкидывает очень странные галлюцинации.       Рядом с этим созданием появилось человеческое лицо, резко контрастирующее с неизвестным созданием. Девушка тоже протягивала ко мне руку открытой ладонью вверх, подзывая жестом, как будто я испуганный щенок:       — Вставай, не бойся.       Ее звучный голосок на фоне кряхтящих всепожирающих тварей показался мне пением ангелов. Если они существуют, то их голоса, наверно, так и звучат. Пока я безрезультатно пыталась сообразить, что со мной происходит и почему я все еще жива, ко мне приближались чьи-то шаги. Неслышимо, но ощутимо, эта огромная масса подходила ближе. Это было нечто большое, то самое большое, что, судя по всему, меня и спасло, и теперь его тень полностью закрывала мое лежащее у его ног тело. Глядя снизу вверх, практически невозможно было его разглядеть, он затмевал с собой солнце, золотой ореол лучей окружал его голову свечением, как… Иисус? Очередная бредовая мысль о небесном спасителе мелькнула в затемнённом болью и шоком сознании.       — Майки, хули расселся, они же всегда тупят на этом моменте.       Его голос, неожиданно низкий и звучный, в отличие от того другого, заставил инстинктивно вжать голову в плечи. Огромная рука здоровяка, мелькнувшая над головой, схватилась за мой рюкзак, висевший на спине, без усилий подняла меня вверх и швырнула внутрь транспорта, как какую-то бесполезную грязную тряпку, коей, в принципе, я сейчас и являлась. Это ни хрена не Иисус. Иисус был бы деликатен.       Удар на этот раз пришелся в плечо. Это отрезвило, заставило выйти из бессознательного состояния. Я резко вскочила на ноги, развернулась лицом к стоящему позади меня огромному зеленому псевдо-Иисусу, встала в стойку, подняв меч на уровне глаз, а ножны удерживала обратным хватом чуть ниже клинка, для защиты корпуса.       — Воу, воу, воу, не бойся, мы тебя не обидим, — зеленое голубоглазое существо по имени Майки, стоявшее справа от меня, видимо, успевшее переместиться в эту сторону, пока меня грубо зашвыривал в транспорт спаситель, все так же примирительно поднимало свои трехпалые руки и улыбалось. Оно улыбалось!       Меня пытается успокоить говорящее зеленое чудовище! Я в ужасе смотрела то на него, с его странной улыбкой во всю ширь лица, то на стоявшего напротив меня громилу, который, опершись плечом о стенку, прищурившись и ухмыляясь, лениво вертел какое-то трехзубцовое оружие в руке. Это не может быть реальным. Это все не может быть реальным… Мозг судорожно пытался найти объяснение. Да кто это вообще? Ящерицы? Вроде же у ящериц вертикальные зрачки? У тех же, напротив, круглый черный зрачок, но неестественно яркая радужка в окружении белка. Очень странная мимика, непривычная, но отдаленно похожа на человеческую. А ящерицы умеют ухмыляться?       «Смотри в глаза, не на оружие, только в глаза. В глазах читается намерение. Это то, что тебе нужно знать о враге». Он учил, он всегда учил, даже после своей смерти. Нужно отбросить мысли в сторону, держать стойку, быть готовой. Но руки предательски дрожали, а от этого солнечный зайчик, отражающийся от полированного металла моего клинка, мелькал на корпусе огромного создания, как трусливый зверек.       — Сложи оружие, тебе не причинят вреда, — еще один голос приближался по другую сторону. Бросив краткий взгляд на идущего к нашей странной компании, я поняла, что их уже трое, трое зеленых говорящих чудовищ, на первый взгляд различимых только размерами и какими-то цветными повязками на голове. На хрена им они? У того, кто надвигался, повязка была синего цвета, под цвет его глаз. Неестественно синие, подумала я. Даже среди людей я не видела глаз такого цвета. Хотя экспертом в цветах радужки назвать себя не могу.       Позади его плеч виднелись рукояти оружия, и я знала какого — в опытных руках быстрого, бесшумного и самое главное — смертельного.       Оно остановилось. На первый обманчивый взгляд, спокойная, безэмоциональная каменная зеленая глыба метра под два, но глаза выдавали решимость, они наблюдали за каждым движением. Я точно знала, одно неверное или резкое действие — и меня мгновенно не станет. Оно словно выжидало, ожидая моей реакции. Повисла тишина. Словно все замерло вокруг в тягучем ожидании приближающегося конца, моего конца. И в этой звенящей тишине я услышала до боли знакомый и неприятный для себя звук — щелчок затвора предохранителя. Колючий холодок прошелся по напряженной спине, переместившись к животу. Кто-то наставил на меня огнестрельное оружие. Да… Даже если ты бог меча, то против ружья ты ничто. Медленно, не поворачивая головы, оставаясь в стойке, лишь только глазами я провела путь взглядом туда, откуда может последовать выстрел.       Та самая девушка, белокурая, стройная, с ангельским голосом, держала в тонких руках серебристое смертельное оружие, направленное мне в корпус.       Абсурдность ситуации не имела границ. Все это вообще не вписывалось в адекватную реальность бытия, даже в самых своих страшных кошмарах была толика разумного. Даже мир, охваченный мутированными трупами-зомби, был хоть как-то принят сознанием, сюжеты которого, к примеру, хотя бы были ранее описаны в прошлой жизни посредством комиксов и фильмов. Но это все!..       Я пребывала на грани срыва, где нервы, и без того натянутые, как канаты, готовы были сорваться.       — Серьезно? — не удержавшись, я возмущенно, задыхаясь переполняющим гневом и страхом, хриплым от пересохшего от жажды голосом задала этой девушке вопрос: — То есть три огромные ящерицы, у одной из которых смертельная боевая… Вилка! А у другой полутораметровые мечи за хрен знает чем, без твоей помощи не справятся?       Гнев всегда придавал силы, гнев всегда был самым ярким и сильным источником, он мотивировал лучше всего, он заставлял преодолевать боль, унижение и страх. И сейчас он заставил сделать глупость. Он заставил сорваться. Он заставляет совершать ошибки. Это его единственный и главный минус. Да уж, ее как опасного соперника я в расчет не брала, очередная ошибка, кажется, я вовсе не учусь на них, раз за разом наступая на одни и те же чертовы грабли.       Самый крупный из них, тот, что в красной повязке, фыркнул от смеха, ловко покрутил свой трезубец в трехпалой лапе и убрал за спину.       — Воу, Сью! — улыбчивое зеленое чудовище в желтой повязке обратило свой миролюбивый жест, состоящий из поднятых рук, к напряженной девушке, — Да она просто напугана, не беспокойся.       Девушка отреагировала на слова чудовища, обеспокоенно оглядела меня и, вернув затвор в прежнее состояние, опустила пистолет. Людей, видимо, они не едят, раз та с ними и к тому же их защищает — умудрилась сделать вывод я в этой очень странной ситуации среди очень странных существ.       — Сложи оружие, — повторил тот, что с синим символом в виде повязки на лице.       — Ну, правда, — придвинулся ближе желтый, изворачивая шею так, чтобы голова вошла в мое поле зрения, — мы нормальные парни, путешествуем, никого не обижаем, все с нами тип-топ.       Казалось, единственным логичным вариантом развития этой странной ситуации, и, похоже, это слово — девиз сегодняшнего дня, было манерное падение в девичий обморок. Однако желанное забытье не спешило приходить. Что делать? Есть несколько вариантов действий: первый — это сложить оружие, как требует безэмоциональное создание, и довериться на их милость; второй — ринуться в бой на самого большого и страшного из присутствующих в надежде обречь себя на быструю смерть; или третий — надеть шляпу с пометкой в 10 шиллингов и 6 пенсов, устроить безумное чаепитие в надежде проснуться в том мире, где я в мягкой комнате бьюсь головой о подушку, и все это, и все эти чертовы годы окажутся лишь одним большим и длинным странным сном.       С неуверенной дрожью, не сразу, но руки опустились. Взглядом я проводила, как трясущееся лезвие, местами запачканное о черную кровь, осторожно вошло в ножны. Руки сами делали свою работу. Странно, но в этот самый момент я думала только о том, как сложно потом будет отчищать внутренность ножен. «Неуважительно поступать так с клинком» — это было его первое и последнее замечание насчет клинка и ножен. Я его слушалась, с самых первых дней.       Протянутая навстречу рука вывела из раздумий. Синеглазый рептилоид, или кто они там вообще, жестом дал понять необходимость отдать ему мое оружие. Выхода нет, мне пришлось вложить самое ценное, все то, что у меня осталось, в зеленую трехпалую руку. Его три больших пальца обхватили полированные деревянные ножны и унесли прочь от меня.       — Дони, трогай, — не оборачиваясь, синеглазый обратился к тому, кого я не видела, странный, непохожий ни на что другое автобус плавно тронулся, объезжая искромсанные тела окончательно мертвых тварей. Он раздавал команды всем присутствующим; тот, что Майки, весело подмигнул, указав пальцем на меня со словами: — Еще поболтаем, детка, — и, развернувшись на одной ноге, впрыгнул на переднее пассажирское сиденье транспорта.       Огромное зеленое тело в красной повязке в опасной близости прошло мимо меня, заставив непроизвольно вжаться в стену. Оно уселось на широкий диван, напротив небольшой плазмы. Его большие пальцы умудрялись точно нажимать на маленькие кнопочки пульта. Словно зачарованная, я не могла отвести взгляда от этого существа. На его спине было что-то такое, что напоминало… Ну, конечно! Глаза расширились от удивления и осознания, это же панцирь, как у черепахи. Это… Взглянув на другого, с синими глазами, и того, кто сидел впереди, я убедилась в своей правоте — это огромные зеленые говорящие черепахи. Либо я сошла с ума, либо пропустила тот факт, когда люди стали мутировать в нечто черепашечное.       — Ты, — огромная черепаха с бесстрастными синими глазами привлекла мое внимание, — тебя укусили?       Я озадаченно стала осматривать себя: все оголенные участки тела, одежду и даже волосы покрывали засохшие разводы черной крови плотоядных тварей: — Вроде нет, — голос из саднящего горла сорвался до шепота.       — Так нет или вроде? — настаивало непреклонное существо. Он указал средним пальцем своей лапы на то место, куда мне следовало пройти. Помедлив, я все же двинулась в этом направлении. Нога… И как я успела о ней забыть? Тело, отвыкнув от постоянного напоминания о боли, остро отреагировало на возобновившуюся пульсацию. С трудом совладав с лицом и подавив рвущийся стон, двинулась вперед. Я старалась не трогать заляпанными кровью руками встречающиеся мне на пути предметы опоры, которые были так необходимы, чтобы устоять. Мимо гиганта в красном, лениво перещелкивающего файлы на экране, старалась пройти как можно быстрее, дабы лишний раз не попадать под обзор его странных желтых звериных глаз. Путь занял некоторое время; остановившись на достаточном расстоянии для беглого осмотра, я выжидала дальнейших команд.       Напрямую смотреть в глаза этому созданию я не решалась, мой взгляд перемещался на все, что окружало его контур, только не на само тело.       — Может, я ее осмотрю? — нерешительно вмешалась девушка, прерывая неестественную паузу.       — Я сам, принеси все, что нужно, — та, что с ангельским голосом, кивнула, развернулась и скрылась за выдвижной дверью, огораживающей проход в другое помещение. Габариты транспорта поражали. Он был как дом, большой, длинный и просторный.       — Раздевайся, — неожиданное предложение поступило со стороны зеленой черепахи в синем. Я озадаченно и напряженно смотрела на это существо, не понимая, насколько еще страннее может стать этот день. Черепаха, не оборачиваясь в мою сторону, копошилась в стеллаже, встроенном в стену, доставая оттуда какие-то предметы. Коробка, кусачки, какие-то банки были расставлены им на столе. Он обернулся ко мне, смерил нетерпеливым взглядом, раздраженно выдохнул, качнув головой из стороны в стороны, и медленно, чуть ближе склонившись ко мне, как будто я глупый человек, проговорил по слогам: — Раз-де-вай-ся.       Я прошла через весь этот ад, выживала и была спасена для того, чтобы надо мной вот так стебалась черепаха? Чертовски огромная зеленая говорящая черепаха?       Допустим… Допустим на время весь этот происходящий со мной жизненный сюр. Ладно, черт с тобой. Я стянула лямки рюкзака и положила возле своих ног. Немного замешкалась, пытаясь понять, с чего начать; решила с обуви; подтянув измученную ногу, я аккуратно стянула кроссовок, затем другой. Руки поднялись к поясу высоких черных штанов, стягивая их вниз. Все мое внимание сконцентрировалось на дыхании. Это помогало не думать о том, что происходит в данный момент. Нужно лишь выполнить просьбу говорящей черепахи, кстати, по правде признаться, вполне логичную. Сейчас важно убедиться всем в том, что никто меня не ранил. Любые укусы этих тварей приводят к смерти. В их слюне есть то, что превращает людей в таких же монстров. Один укус — и в течение нескольких дней, пройдя через мучительную агонию, ты умираешь, но это не самое страшное. Ты становишься как они. Носителем этого вируса.       Через голову стянула черную толстовку, за ней, ухватившись за края футболки, застыла в нерешительности, словно ты стоишь у края пирса, зная, что нужно прыгнуть, но вода жутко холодная. Я сделала этот необходимый шаг, футболка была снята и нервно зажата в кулаке. Это было ужасно неприятно. Стоять вот так, на виду у всех, пока тебя разглядывают. Да, это необходимо и придется потерпеть, неприятные воспоминания рвались через тщательно построенное ограждение в памяти, но я не выпущу свои страхи из этой клетки. Поэтому, стиснув зубы покрепче, я буду медленно поворачиваться вокруг своей оси, ровно так, как об этом говорит зеленый переросток.       Ощущение, что за мной наблюдает не одна пара глаз, не покидало. Автобус наехал на кочку, нас тряхануло, и, не сумев удержать равновесие, я повалилась на стол. Мой взгляд упал ровно на центр черного зрачка в янтарных звериных глазах, внимательно изучавших то, на что они были обращены. Они удивительно необычные, разумные, но пугающие на этом неестественном зеленом, наполовину скрытом красной повязкой лице. Большая ладонь обхватила предплечье, заставив встать в исходное положение. Это прикосновение обожгло руку. Его ладонь была большая, прохладная, сухая и шершавая. Он присел, взял мою ногу за икру и некоторое время внимательно изучал. Единственной опорой мне служил стол, за который я и уцепилась, как Роза за плавающую посреди океана дверь.       Все, что мне сейчас оставалось, так это полуголой балансировать на одной ноге и разглядывать лысую зеленую голову передо мной. Его кожа, сложно описать, но явно была плотнее и грубее человеческой, на лице она местами была бугристая, еле заметно, но ниже к плечам уплотнялась, походила на чешую в крупную выбоину. На лбу, чуть выше надбровной дуги, я разглядела шрам. В его руках что-то мелькнуло, и это отвлекло от изучения сидящего передо мной существа, вместе со щелчком я почувствовала, как кровь по сосудам стала медленно протекать к стопе и кончикам пальцев. Вырвавшийся так некстати слабый стон облегчения был вскоре подавлен от ощущения колючего жжения возобновившегося кровотока. Он быстро обработал рану, зафиксировал повязку большим эластичным бинтом, обвязал синим скотчем и бросил мне уходя: — Душ там.       Девушка, незаметно для меня, оказалась совсем рядом, держа в руках стопку с полотенцем и одеждой. Все еще никак не выйдя из этого дурного состояния, как будто ты во сне и все твои движения тягучие и медленные, словно ты передвигаешься под водой, я приняла одежду из ее рук и вошла в открытую ею для меня дверь.       Наконец-то я осталась одна. Переложив свою ношу на столик, я добралась до раковины, открыла кран и с жадностью пила воду, утоляя беспощадную жажду. Все, что со мной происходило за это утро, было похоже на набор ярких, резких вспышек. Но теперь, в этой закрытой комнате, у меня появилась возможность передохнуть. Все так же упираясь руками в края раковины, я впервые за долгое время смотрела на свое отражение. Хотя лучше бы и не смотрела. Сквозь растрепанные слипшиеся каштановые волосы проглядывало исхудавшее лицо. Некогда припухлые аккуратные губы были вытянуты в напряженную искусанную обветренную полосу. Впалые щеки выделяли острые высокие скулы. Темные круги залегли под карими кошачьими глазами, доставшимися от матери, похожей на восточную принцессу. Но я не унаследовала ее особенную экзотическую внешность, только лишь легкие намеки на всю ее красоту. Сняв нижнее белье, я забралась в душевую кабину и с наслаждением ощутила на себе теплые струи воды.       Теперь такого комфорта не найти. Электричества нет, водопровод не работает, бензин портится. Все это неприятные последствия рухнувшей цивилизации. Вот так и живем.       Одежда, видимо, не той самой девушки, была на очень много размеров больше меня. Желтая футболка доходила до колен, а серые спортивные штаны, затянутые шнурком, по длине полностью скрывали мои ноги, даже несмотря на то, что я была немногим выше стандартного роста. Закатав мягкие трикотажные штаны, я осторожно приоткрыла дверь и вышла из укрытия.       — Приве-е-т! — вдруг внезапно появилась черепаха в желтом, я инстинктивно шарахнулась от него в противоположную сторону, прижавшись плечом к стене, но он, словно не заметив моей испуганной реакции, беззаботно продолжил: — Я Майки! Ты можешь узнать меня по желтой повязке, — его два средних пальца выразительно указали на нее, — И невероятной харизме! — После этих слов его улыбка растянулась до ушей, демонстрируя имеющуюся в виду ту самую харизму.       — Ты, наверно, голодна? Хочешь, я тебе сделаю что-нибудь? О! А ты любишь арахисовую пасту! Закачаешься! Такая вкуснятина! — и стал, пританцовывая, сооружать для меня бутерброд. Невероятное зрелище… Танцующая черепаха готовит для меня. После всех лет борьбы за выживание в новом жестоком мире зомби мне готовит бутерброд черепаха… Позвонить бы санитарам, только вот связи тоже больше нет, как и кареты скорой помощи.       Ко мне подошла девушка, жестом пригласила сесть за стол, находящийся напротив кухонного уголка, где черепаха Майки сосредоточенно размазывал арахисовую пасту по кускам хлеба.       — Я Сьюзан, — представилась блондинка, — но можешь звать меня Сью.       Я кивнула ей в ответ. Она видела мое нескрываемое напряжение и с сочувствием смотрела в ответ.       — Послушай, — она придвинулась чуть ближе, ее голос стал тише, — я понимаю, как тебе сейчас все это непросто принять, но здесь ты правда в безопасности, тебя не обидят. Они… — Сью кивнула головой назад, туда, где находились остальные черепахи, — ну, тебе надо просто привыкнуть. — На этом девушка улыбнулась и, придвинув ко мне стакан с водой, откинулась на спинку мягкого сиденья.       Передо мной возникла тарелка с двумя бутербродами, обильно намазанными ореховой пастой. Майки выдвинул стул, перевернул его спинкой вперед и уселся, облокотив на нее свои руки. Он находился не дальше метра от меня, радостно улыбаясь, выразительно переводя взгляд с бутерброда на меня и обратно.       Так… Посыл от этого странного существа, источающего черепаший позитив, в принципе ясен.       Я поднесла большой бутерброд ко рту, который уже наполнился слюной от долгого голода, и стала быстро есть, не заботясь о том, как сейчас выгляжу. Последние месяцы были на редкость голодными, о чем ярко свидетельствовали выступающие ребра под тонкой кожей. Еда в нашем убежище распределялась специфическим образом, в зависимости от «заслуг». Тот, кто выполнял все правила, питался хорошо, а все остальные, кто еще пока не сломался под господствующим законом рухнувшего мира, выживали каждый как мог. Но людей можно сломать. Их всегда можно сломать, вопрос лишь во времени. Больше нет привычной системы социального образа жизни. Если ты сильный, то ты устанавливаешь правила. Если ты слабый, то подчиняешься. Конституция? Права человека? Пустой звук, оставшийся на задворках истории. Добро пожаловать в наш новый мир.       В прежней жизни я никогда не любила арахисовую пасту, но сейчас даже не могла вспомнить, что может быть слаще. Тягучая масса приятно обволакивала рот, щекоча вкусовые рецепторы. Неописуемое наслаждение. Два больших бутерброда были быстро уничтожены, и сейчас я слизывала остатки пасты с пальцев. Невероятно сильно тянуло в сон, глаза начинали слипаться, организм, выплескивавший в кровь адреналин, дававший сил с самого утра, требовал вернуть потраченные ресурсы сном.       Черепаха Майки, сидевший напротив, с умилением продолжал смотреть на засыпающего человека. Такое странное создание… Я где-то слышала о том, что когда слоны смотрят на человека, то испытывают те же чувства, что и человек, смотрящий на щеночков. Умиление. Может, для этих зеленых гигантов мы как щеночки?       Сьюзан аккуратно коснулась моего плеча, указав наклоном головы пойти за ней, я не сопротивлялась. Я была сытая и жутко уставшая. Она отодвинула от стены раздвижную дверь, за которой находилось спальное место, и молча кивнула в знак прощания. Оно было мягким; еще до того, как моя голова коснулась подушки, я уже провалилась в сон.