the lonely ones

      Дальше разговор завязался сам собой, и с миссис Пантелеймон, которая травмирует детей, и фотографий, они перешли на музыку, в которой, как оказалось, у них немало общих любимцев. А мало что ещё так сильно может расположить возмущённых подростков под лестницей друг к другу. Пока непонятно было, как Тому, но у Доминика такая встреча вызвала радостные колыхания в груди, потому что встретить единомышленника в таком месте, как школа — просто немыслимо.       Ещё один урок пропускать было опасно, потому парни поднялись с пола, нехотя подхватывая рюкзаки. Доминик ударился об лестницу головой пока вставал, за что она получила порцию оскорбительных слов в свой адрес, а затем парень засмеялся. Том, не скрывая улыбки, снова поднял телефон и щелкнул им, пока тот потирает затылок. — Агония, корчи и муки теперь тоже эстетичны? — язвительно поинтересовался Дом, наконец выпрямляясь. — Ага, — хихикнул Том, — На тебе это хорошо отражается. Будешь моей моделью? — Конечно, ты будешь тестировать на мне боксерские перчатки, тушить об меня окурки, а потом быстренько фоткать, ну кто же не согласится? Подумав немного, он добавил: — Но вообще, если ты будешь немного добрее, то я согласен.       Том скорее шутил, но теперь эта затея ему нравилась. Не каждому фотографу удается найти в принципе кого-то согласного быть под прицелом объектива, а тем более с такими чертами лица и артистичностью. — Тогда после уроков пойдём в парк, сегодня пятница. Доминик задумался. Потому что Тома уже кое-кто опередил и одна встреча на сегодня уже была запланирована. — Ой, да я нарасхват, удивительно для такого дуба как я. Хотя, я уверен, что она тоже не будет против побыть моделью. Так что погнали с нами. В тот же парк. Убедившись, что Тома устраивает такой расклад, Дом подхватил рюкзак и ускакал по лестнице вверх, на прощание кинув жест, означавший, что они сегодня ещё увидятся. Ещё бы Тома это не устраивало. Снимать людей гораздо интереснее, чем закаты и гниющие пеньки, не говоря уже о том, что он, может, теперь ещё и нашёл себе новых друзей.       Когда после уроков Том возился с заедающей молнией толстовки в раздевалке, на его плечо опустилось что-то большое и лохматое, жутким образом щекочущее щёку. — Ну и куда ты кутаешься, там лето ещё, — раздалось над ухом. Он отпрянул от неожиданности и глянул на подкравшегося сзади Доминика, который, видимо, нашёл на его плече хорошее место, чтобы пристраивать свой подбородок. — Боже, я испугался, какого хрена? — Ой, — Дом закатил глаза. — И вот вечно все пугаются. Нужно за километр оповещать о своём приближении? Давай, пошли, копуша, — он за локоть потащил Тома из школы, нетерпеливо подскакивая по пути. — У тебя скейт есть? Бери. — Ну, я не особо умею, и… — Колёса на месте? Значит всё будет.       Скоро они уже сидели на ограждающем газон заборчике вместе со скейтами и ждали. — Ой, ну и где эта женщина? — Доминик спамил сообщениями подруге, о которой Том не имел вообще никакого представления. Ну, знаете, бывает, воображаешь себе незнакомого человека ещё до встречи, а потом сравниваешь с тем, каким он оказался на самом деле. Так вот сейчас у Тома в голове лишь размытый девчачий образ. Почти пустой.       Ждать долго не пришлось, скоро она выехала на своём скейте и остановилась перед парнями. Приветливо помахав Тому, девчонка быстро перевела взгляд на Доминика. — Уважаемый, — начала она, медленно подъезжая ближе к парню и несильно толкая его ладонью в лоб. — Не сточились ли, случайно, ваши пальчики под корень, пока вы любезно заставляли мой телефон жужжать всю дорогу? — Ты опаздываешь! — Ты забыл, как я умею опаздывать? Который час? — она подняла телефон, уточняя время, а затем наигранно воскликнула: — Опоздала на шесть минут! Кошмар, как стыдно! Извините, мистер Харрисон, такого больше не повторится! — Да, это вопиюще. В следующий раз будешь писать объяснительную, — он поднялся и указал на их нового спутника. — Вот и наш личный фотограф Том. Как и все творцы, он переживает не лучшие времена: я нашёл его под лестницей, просящим милостыню. Но ничего, теперь он в надёжных руках. Том, это Эшли.       Том поднялся на ноги следом и пожал протянутую Эшли руку. Она тоже была из их школы, и её он замечал в коридорах. Сложно было не запомнить, потому что не так много девочек ходят с голубым каре по школе. Не то что бы это было чем-то настолько смелым и из ряда вон выходящим, но с такими учителями — себе дороже. Легче дождаться выпуска, а там уже перехотеть краситься, повзрослеть... А потом пойти работать в офис и радоваться лишь строительной дрели, подаренной тебе на день рождения… — Герой, — фыркнула Эшли на рассказ о чудесном спасении обнищавшего фотографа. — Ну так, поехали?       Скейтпарка здесь не было, да и делать там им пока было нечего. Из них троих только у Доминика через раз получалось олли, а так, нужно было для начала научить друг друга увереннее ездить по дорожкам. Да и вообще, у них сегодня фотосет. Гремя колёсами об асфальт, они выехали к площадке, где были такие же ребята с досками, дети на самокатах и огромные мужики на роликах, от которых лучше держаться подальше. Нет, они обычно как раз-таки добрые, только вот очень уж неустойчивые.       Немного поездив туда-сюда, Том отбросил скейт, расчехлил фотоаппарат и присел на бордюр, тыкая на кнопки и готовясь выполнять свою главную роль сегодня. Да и это не только потому, что он обещал. Для него скейт был всё же на ступени пониже, чем съёмка. — Начинаешь? Давай, и как тебе позировать? — подъехал к нему Доминик, тоже готовый быть моделью и озарить собою весь парк. — Самые лучшие кадры получатся, если вы будете кататься так, будто не знаете, что вас снимают. Желательно перекидываться смешнявками или обсуждать каких-нибудь мудаков, — он поднял взгляд, замечая, что Эшли тоже его слушает. — Ну, а ещё будет классно, если вы потом покривляетесь. — О, ну это мы умеем! — Ага! — усмехнулась Эшли, и ребята отъехали, начиная разговаривать, пытаться делать трюки и показывать в камеру разного рода жесты. Конечно, в процессе далеко не все снимки получаются удачными, но хорошие позы Тому удавалось ловить, чему он не мог нарадоваться. — Офигенно! Ну ваще! — иногда восклицал он, меняя ракурс и переходя с одного края площадки на другой. Кадров сорок спустя, он решил, здесь фоток тоже хватит. Напоследок он попросил ребят просто проехаться несколько раз мимо него по прямой. И вот одну такую прямую они проехали вместе, другую друг за другом, дальше — по очереди… Видимо, у Доминика сильно где-то зачесалось, потому что он решил разогнаться до неприличия быстро, ну и, конечно же, влетел в какого-то здоровяка, так же напролом и на скорости едущего ему навстречу. Дом был далеко не из мальчиков-спичек, но здоровяк был заметно шире и тяжелее. Да и он не удержался на ногах и плюхнулся на задницу, начиная громко ругаться. А вот Доминик совсем сбился с курса и его протащило по асфальту метра так три, не меньше. На коленках. — Ёёёё... — протянула Эшли, прикрывая рот рукой, морщась от увиденного и представляя, что теперь с его коленями. А ещё от того, что здоровяк уже поднимался на ноги и был очень-очень зол. Потому она не раздумывая поспешила к центру событий — может, удастся прервать всё это сейчас, и его коленки, хоть уже и не целые, но хотя бы останутся там, где им положено. Том же пронаблюдал только часть момента приземления, потому что был занят съёмкой. Но то, что он успел увидеть, заставило его забыть о снимках и, откинув фотик в рюкзак на траве, кинуться вслед за Эшли. А столкнувшиеся парни уже испепелял друг друга взглядами, только на лице одного была одна злоба и, как говорят старшие, «ни капли интеллекта», а на другом она была смешана с подступающей и усиливающейся с каждой секундой болью, которую не идеально, но очень старательно парень пытался скрыть.       И вот эти два лица раскрывают рты, чтобы начать величайшие дебаты на тему «Кто мудила? Кто куда смотрит и куда прёт?», но одного Эшли останавливает, и каким-то чудом пока что удачно. — Молчи, Дом! — она подбегает и присаживается рядом, помогая ему перевернуться и открывая взглядам боевые увечья. Том сначала не совсем понимает, как ему себя вести, но что-то срабатывает в его голове, когда он смотрит на подбирающего самые гадкие слова здоровяка, и успевает начать до него. — Ну ты и дебил! — восклицает он, глядя прямо на мучающегося на земле друга, медленно приближаясь к нему. — Так разгоняются только безмозглые, а ты, видимо, ещё и слепой. Осталось только бошку расшибить к херам, хотя, похоже, она уже отби… — тут он выдохнул и поменялся в лице, — Всё. Теперь можно и подняться, — он подсел к другу с другой стороны и протянул руки, чтобы поднять его. — Какого... чего бля, что? — Доминик частично потерял понимание происходящего, но только сейчас увидел, что здоровяка рядом больше нет, и он уже на другом конце площадки, уезжает восвояси на своих колёсиках. — Нифига ты психолог, — удивлённо смотрит Дом на друга, понимая, что тот чувак остыл и в итоге почувствовал себя лишним, заметив огромные ссадины и то, что и без него гонщику достанется. — Мощно, — согласилась Эшли, оттаскивая парня вместе с Томом на траву. — И чего теперь только с ним делать? Я таких коленей ещё не видала. Просто в мясо. — Твою мать, — с сожалением прошептал Том, глядя на колени уже вблизи. С такой глубины и площадью ранами, не пришло в голову жалеть разорванные к чертям джинсы. Отодвинув фотик, Том отыскал в рюкзаке бутылку воды. Они вылили её Доминику на коленки, а тот, шипя и кусая губы, промокнул воду рукавами толстовки, обходя ссадины. Сосуды и всякие там антитела в этих ранах, видимо, всё ещё были в ахуе, потому что в каких-то местах кровь уже струилась по ногам вниз, а где-то еще только начинала сочиться по капелькам, потому стоило поторопиться, чтобы не залить здесь вообще всё. — Чего ты упускаешь кадр? Такие страдания, — Дом поднял голову и кивнул на фотоаппарат. Том вздохнул, подумав, что тот опять язвит, но Доминик был настроен серьезно. — Давай, я что, просто так падал? Знаешь, сколько всякие болячки лайков собирают? Фоткай.       Том не следил за лайками на болячках, но отказать после этого «я что зря» было стрёмно, потому он заснял, как Эшли выливает на рану остатки воды и как они вместе морщат лица, глядя на все это великолепие.