the lonely ones

      Поставив Доминика на его скейт и поддерживая с двух сторон, Том и Эшли повезли его к выходу из парка. При этом свои доски им тоже нужно было тащить. Дом сначала отпихивался, вызываясь ехать самостоятельно, якобы сгибать ноги ему вовсе не больно, ну, может, совсем немного, но ему не дали, и теперь он ехал, положив руки на плечи друзей и напевая какой-то военный марш.       Решили, что первым делом все завалятся к Тому, потому как его дом сейчас ближе всего. И вот, когда наконец-то скейты можно было скинуть у двери, Том отпёр дверь и впустил друзей. — А там кто-то есть? Ругаться можно? — спросил Доминик, указывая на дверь, прежде чем войти. — Пока никого.       Раненого бойца разули, провели внутрь и усадили на край ванны. Он первым делом начал мыть ладони, которые тоже пострадали, но не так сильно. А дальше возникла проблема: на нём были узкие джинсы, и снимать их было и без того проблематично, а теперь… Резать их ножницами Доминик наотрез отказался, сказав, что это ещё можно носить. — Да, в школу — самое то, — фыркнула Эшли. — То есть, ты готов ещё пострадать, снимая их? — Да, ну ты же мне поможешь, — он хихикнул и похлопал глазками. — Ну-ну.       Дом скинул на пол сначала носки и толстовку, чтобы не мочить рукава ещё сильнее, а затем расстегнул джинсы, потихоньку стягивая по бёдрам вниз и кряхтя. С коленей он решил содрать их резким движением, зажмурив глаза и на «раз-два-три», чтобы не растягивать удовольствие.       Теперь штаны валялись рядом с остальными шмотками, кровь была размазана по голеням, а Дом оттирал её и промывал раны, лишь изредка шипя и мыча. Том нашёл аптечку и стоял теперь с перекисью и полотенцем в руках. Когда Доминик закончил, Том вручил ему полотенце и присел на ванну рядом, начиная поливать колени друга перекисью. Доминик сначала беззвучно поразевал рот от боли, а потом опять отчего-то засмеялся. — Бедняга Том, — начал он, — Ещё сегодня он, наверное, так вкусно и спокойно обедал, ел куриные пупочки и бульон с орешками, а теперь у него в ванной сидит мальчик с маникюром и без штанов и… — он обернулся и глянул на Эшли, которая пока просто смотрела на всё это, — И голубая девочка. — Голубой здесь только ты. — Неправда! — Правда! — Пфф, тогда… вот ты мне сегодня жаловалась на то, какой твой парень лох. Так вот мой будет лучше. — Ну вот и посмотрим, — она посмотрела на Тома, который тихо себе лечил Дома, непонимающе улыбался и подёргивался, видимо, ещё не успокоившись после выражения о куриных пупочках. Смешной он, этот Харрисон. — Забей, он цитирует книги, при этом их ни черта ни читая, чтобы создать иллюзию наличия хоть каких-то извилин в мозгу, — пояснила Эшли. — Привыкнешь. — Понял, — посмеялся Том. — Так вы не встречаетесь? — Нет, — они в один голос ответили. — Ну, было дело. Когда-то, — продолжила Эшли. — Ого, и после этого вы даже не ненавидите друг друга! Удивительно! — Ненавидим! — воскликнул Дом, вскидывая брови. — Эшли, иди к чёрту! Ну, а вообще, мы больше теперь как брат и сестра. — Мало тебе сестёр. Но да, так и есть, — согласилась Эшли, помогая Тому довести Доминика до комнаты. Там его усадили на кровать, обвели сочащиеся ссадины йодом и перебинтовали коленки, а заодно и ладони. — Всё, мумия, готово, — проговорил Том, завязывая бантиком бинт. — А вы мои фараоны? Тогда принесите мне шмотки. И ножницы, желательно, — попросил Доминик, и, получив всё это дело в руки, принялся обрезать особо небрежные края получившихся на джинсах дыр, а затем сделал ещё несколько разрезов, продлевая дырки в стороны до боковых швов. — Вот. Постирать — и как будто бы так и надо. — Модельер года! Несите премию! — Эшли похлопала, а Том задумался. — Вот, примерь, — он достал из своего ящика свободные бежевые домашние штаны в клетку и кинул рядом на кровать. — Да не надо, ё-моё, я натяну, — сколько бы Дом не веселился, а ему всё же было очень неловко, оттого, что о нём так заботятся. Он бы и перед одной Эшли стал кривляться и отнекиваться, а здесь ещё и Том, с которым они, на минуточку, и дня не знакомы. Том же нахмурился, настаивая, чтобы его штаны надели, и решил воспользоваться против Доминика его же тактикой под кодовым названием «Я что, зря?». — А тогда ты собъёшь все бинты. — Значит, без штанов пойду. — Задницу потеряешь по дороге. Надевай давай! Дом закатил глаза и стал надевать штаны, что-то бубня себе под нос. Зато сделал он это в два счёта и не мучаясь.       Домой его повезли таким же образом, только Том уже был без рюкзака и нёс только доску Эшли. На Дома, видимо, накатила какая-то эйфория, потому что он начал жаться к друзьям и восклицать, как же прекрасны они, эти сумерки и этот мир. Довезли его до самой двери, а он всё не отпускал их плечи, только ближе притягивая к себе, обнимая и по разу целуя каждого по разу в щёку. В этот трогательный момент дверь открыла мама Доминика, окидывая сына снисходительным взглядом, а затем мягко осматривая его друзей, которые, как и положено, сразу же поздоровались. — Привет, Эшли и…? — Том, — представился Том, поудобнее перехватывая скейт, который держал. — Здравствуй, — улыбнулась ему женщина и снова перевела взгляд на сына. — Дом, а что это на тебе за… обновка? — А? А. Это я… Ну… Влез на орешню, — он слез со скейта, ставя его на место, у двери. — Орешня мне портки и разорвала, — сняв с плеча драные джинсы, он продемонстрировал их матери, а затем поднял штанины, так чтобы было видно бинты. Ну и перевязанные ладони можно было заметить только теперь, потому что раньше они скрывались у друзей за спинами. Мать покачала головой, в который раз с недоумением пересказывая, сколько штанов он уже порвал, что каждый раз дыра на коленке, и вообще, сколько можно валиться с ног. — Ну ладно, прощайтесь, — она вздохнула и снова скрылась в коридоре. Дом снова обнял уставших друзей, ещё несколько минут благодаря их за то, что они не оставили его валяться в парке и истекать кровью. Том еле убедил его оставить штаны пока что себе и не корячиться, снимая их прямо здесь. Остальные вещи, типа скейтбордов и рюкзаков были возвращены своим хозяевам, и все разошлись по домам, довольные, несмотря на такие приключения.       По дороге Том думал, какой же… по-странному странный этот парень? Ну, то есть, странный, но в хорошем смысле. Но всё равно не всем нравится. А ему нравится.       Ещё не было и девяти часов, а по ощущениям казалось, что уже глубокая ночь. Том первым делом извлёк из фотоаппарата флешку и перекачал фотки на ноутбук, садясь их просматривать. Наверное, лучшие фотки, которые он когда-либо делал. И в этом он окончательно убедился, когда дошёл до кадра, сделанного в момент падения. Камера щёлкнула Доминика прямо в полёте! Да с каким выражением лица! Нет, смешным, конечно, для друзей, но и с точки зрения всякой там скучной фотографии — это было просто прекрасно. Не терпелось ему показать всё это дело его «моделям», только вот для пущего эффекта нужно бы фотки обработать. Но это уже не сегодня.