the lonely ones

Том, кажется, никогда так быстро не бежал. Он сам не понимал, что будет делать, когда прибежит. Что-то бурлило в нём всё сильнее и не давало остановиться, толкая вперёд. Когда они выбежали на тротуар, то смогли увидеть всю компанию сбоку. Вот тогда уже стало ясно, что за Бобом точно кто-то есть, и этот кто-то пытается оттуда уйти. Но не может: это, видимо, и забавляло рядом стоящих. А потом в центре мелькнула копна голубых волос, и тут же снова скрылась за широкими плечами. Доминик издал какой-то полный отчаяния и злости рык, громко ударяя себя по бедру ладонью и тут ускоряя бег. Том и без того немного отставал, и, наверное, первый раз в жизни пожалел о том, что пропускал уроки физкультуры. Пробежали они совсем не длинную дистанцию, но из-за такой скорости уже больно было дышать. Доминик выбежал заметно вперёд, уже почти настигая небольшую толпу. Наблюдающие, услышав топот, обернулись и загалдели ещё сильнее, радуясь тому, что сейчас, похоже, ещё что-то будет. — Сказал же, ты моя. Это значит что больше вариантов у тебя нет, — послышался томный, низкий и от таких слов противный голос. — Отпусти меня, козлина! — Тебе лучше сначала думать, Мальвина, а потом уже открывать свой ротик. — Ублюдок! — послышалось сзади. На полной скорости Доминик втиснулся меж двоих рослых парней и со всей силы вдарил только что купленной полуторалитровой бутылкой пепси Бобу по затылку. Её и без того хорошо так растрясло на бегу, так что такого удара бутылка не выдержала и треснула, а кола с шипением брызнула в разные стороны, заставляя всех стоящих вокруг с визгами отпрянуть. Боб пошатнулся и заорал, хватаясь обеими руками за ограждающий газон забор. Непонятно, насколько сильным для такого кабана был этот удар, но хоть бутылка и была пластиковой, в ней была газировка, что делало её в разы твёрже. Доминик ещё не успокоился. Кажется, наоборот. Он набрал немного льющейся потоком колы в рот и швырнул бутылку в сторону. Только Боб снова поднял голову, он струёй выплюнул газировку ему прямо в глаза, и тут же с размаху пнул по колену. Боб взвыл и зарычал, протягивая руки вперёд и наобум хватая воздух. Так ему удалось поймать Дома за одежду, крепко схватить и подтащить к себе. Всё это произошло так быстро, что здоровяку нужно было ещё время, чтобы сообразить, что происходит. Наконец он разлепил глаза. Вокруг уже всё было по-другому: его дружки стояли в стороне, притихнув в ожидании продолжения, девчонки рядом и вовсе уже не было. Он держал за грудки мокрого и злого паренька, который нагло смотрел ему прямо в глаза. Кулачищи Боба были размером, наверное, с полголовы Доминика. Они сейчас были прямо у него под носом и он мог чувствовать их запах. Пахло чем-то едким, но не сигаретами. Наверное, каким-нибудь снюсом, потому что Боб слишком тупой даже для того, чтобы научиться курить. А казалось бы, на то многого ума не надо. — Кто просил тебя лезть, щенок? — Кто дал тебе право к ней прикасаться? — А что, мне специальное разрешение нужно что ли? — Представь себе, блять! — закричал Доминик. — Чем таким забита твоя огромная башка, что в ней это не укладывается? По лицу Боба было понятно, что он как всегда ничего не понял. Потому он решил избавиться от источника новой информации. Он выпустил толстовку из одной руки, оставляя на ткани смятые складки, и, сложив пальцы в кулак, замахнулся. Доминик закрыл лицо предплечьями, и тогда удар пришелся в живот. Издав лишь хрип, Дом согнулся пополам. Боб толкнул его, роняя на землю, а потом, наклонившись, взял за волосы на макушке и вмазал лицом в асфальт. Довольный собой, Боб по-конски усмехнулся и выпрямился, думая, что бы такого сказать. — Ну как, отобрал тёлочку? Что-то не очень вышло. Она, кажется, убежала. Надо же, а мы думали, что ты педик. От стоящих вокруг снова послышался гогот. — Это же псих этот, Харрисон! — послышалось сквозь галдёж. — Никто его не любит, короче, да? — обернулся к своей компании Боб. — Значит мне нечего бояться? Ладно, пожалуй, хватит с тебя, оставлю живым. В любом случае, с таким лицом она тебя теперь точно тоже любить не будет, — он повернулся обратно к лежащему на асфальте Доминику. — Ой, а это кто пришёл? Ещё одна девочка? Ну, тебе если только такая, страшненькая. Гогот возобновился, и взгляды устремились на вышедшего из-за кустов Тома. Он сжимал кулаки, но ничего не говорил. Дом поднял на него голову и состроил сконфуженную гримасу. Ну зачем ты пришёл сюда, зачем, Том Паллант? От тебя-то уж точно живого места не останется, если этим ребятам что-то не понравится. Том опустился на корточки рядом с другом. — Оу, как мило! — басом пролепетал Боб. И эта реплика, как и положено, была поддержана гусиными звуками со стороны. — Завали, — рявкнул Том, за что получил подзатыльник той же огромной лапой. Лежащий Доминик, увидев это, резко перевернулся на бок и впился зубами в по-модному отголённую щиколотку Боба. Тот смешно взвизгнул, уже не басом, и задёргал ногой. Доминик отцепился не сдержал смешка, но ему опять прилетело, и на этот раз между ног. Смешок плавно перетёк в жалобный скулёж. — Эй, приятели, вы чего творите? — послышался сзади мужской голос, уже знакомый Харрисону. Компания Боба притихла, лишь кто-то что-то там промямлил. — Полицию вызвать? Почему-то такие прохожие, на которого Дом снова даже не взглянул, вместе с полицией всегда пугают громил. Потому парни стали потихонечку расходиться. — Не попадайся мне больше на глаза, петушок, — бросил на прощание Боб и еле прихрамывающей медвежьей походкой удалился. Том помог другу подняться, и придерживая, повёл с улицы во двор. Они молчали. Только Дом шмыгал разбитым носом, утирая капающую из него кровь руками. Во дворе на лавке сидела Эшли. Пока все отвлеклись на бутылку пепси, Том быстренько отвёл её сюда. Она была явно не в лучшем состоянии, но тут же поднялась мальчикам навстречу и трясущимися руками стала выуживать из рюкзака салфетки, а потом утирать ими Доминика. Доминик еле забрал у неё салфетки, чтобы она села и успокоилась, а не возилась с его болячками. Потом салфетки перехватил Том и стал приводить лицо друга в порядок, насколько это было возможно. Друг вертелся. Осторожно он расспросил Эшли о том, что было до того, как они пришли. — Он тебя хотя бы не трогал своими лапищами? — Осмелился похватать за плечи. Грубо. Может, синяки останутся. — Вот урод! Эдак ему разве достаточно пары тумаков? — Дом, пожалуйста… — Почему это?! — Потому что их больше. Тебе уже лицо поломали. — Он один дрался сегодня. — Тем более. Эшли обняла его в знак благодарности. Это пока всё что она могла сделать для него сейчас. И не могла не показать своей благодарности, хоть эта благодарность не столь важна для него. Не каждый может похвастаться другом, который может влететь с разбега в кучу широкоплечих парней и заставить их отпустить девочку. А Тому она уже выразила своё признание. — А это он кулаком так? — спросил Паллант, глядя на посиневший нос Дома. — Это мы пропустили. — Асфальтом, — Дом снова утёр нос тыльной стороны ладони, сразу же слизывая с неё кровь. Том поморщился. — Я не могу понять, противно это или сексуально, — Том заткнул кровоточащую ноздрю и в шутку утёр Харрисону губы. — Большая часть того, что сексуально — противно. Короче, я-то живой, хватит со мной возиться. Нужно довести Эш до дома. Эшли попыталась переменить маршрут и доставить раненого домой первым, но парни настояли и дошли с ней до её двери. По пути назад они возмущались уже по-другому. Всё же им казалось, что на этой ноте оставлять дело нельзя. — Знаешь, я пропустил часть битвы, Но это вот с бутылкой... — Том усмехнулся, — Это было круто. — А ты вышел фактически один перед злым Бобом и кучей его шакалов. Когда я уже был на земле. Это смело. — Да ну, ладно, — он отмахнулся. — А знаешь, может это в какой-то степени по-детски, но... Я кое-что придумал. Можно узнать, где живёт этот мудак? — Думаю, не составит труда. А что? — Нам нужна ночь и бритва. Острая бритва.