Господи, прости этих ублюдков

      Рассказ Люцифера брал своё начало в Колорадо, знаменитом горном штате. Дьявол сказал, что приехал туда скорее за красивыми видами, чем за людскими душами. Поселился он на окраине Денвера, в небольшом пансионате, и усиленно изучал культуру коренных народов Америки. Когда Лилит спросила его, чем вызван такой интерес, он ответил: — Я люблю людей. Да, это говорит тебе парень, который забирает их души, — мужчина рассмеялся, не обращая внимания на то, что смешно было лишь ему одному. — Так вот, это были времена джаза. Не рок-н-ролл, конечно, но тоже неплохо.       Рок-н-ролл начал приживаться только в пятидесятые годы, но старики вроде Рональда его отвергали. Да, пускай покрытие золотой трубы помутнело, а пластинки давно пылятся в шкафу — он музыкант, и бог видит, что он останется им, даже если его единственными слушателями будут драный матрас и банка пива. — Так вот, как-то раз я выпивал в баре, где выступал твой отец. Скажу по правде, он был красавцем: подтянутый брюнет с лицом как у Хамфри Богарта*, но меня он особо не впечатлил. Харизмы, что ли, не хватало… без обид, старичок.       Рональд немного помрачнел, но не обиделся. Да, актёрским мастерством его природа обделила, но зато на трубе он играл как боженька. Правда, любили его не за это, а за мордашку Хамфри Богарта, которая была главным украшением всех его альбомных обложек. — На том выступлении я приметил одну особу, хотя, сказать честно, приметного в ней было мало. Низенькая девушка в белой шали с аккуратным пучком волос на голове. Если бы не её лицо, я бы решил, что эта бабуля перепутала место проведения местного чемпионата по игре «Бинго». — Я всё ещё не понимаю, как тут замешана моя бывшая жена? Она как минимум не была низкой… Или была… — Рональд почесал затылок и замолчал. Возможно, это время стёрло её образ из памятит отца, но Лили думала, что дело было совсем в другом. «Эта сделка оказалась ему не по зубам. Его организм не выдерживает такого стресса…» — она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, но спокойнее ей не стало. — Вы познакомились, когда она стала длинноногой голливудской девушкой, но это случилось лишь благодаря нашей сделке. В тот вечер я приметил её не потому, что она была со мной одного роста и я захотел проявить солидарность, а из-за её души, — казалось, что они сидели вокруг костра и Люцифер рассказывал им страшную историю, где сейчас наступал самый острый сюжетный момент: убийца стоял позади своей жертвы и уже замахнулся на неё топором. — Я никогда в жизни не видел столько желания в чьей-то душе, а я, чтобы вы знали, поведал на своём веку не одного суккуба. Она тоже меня заметила. Я до сих пор помню этот момент. Тогда мне показалось, что эта странная девица знала, кто я такой.       Люцифер сказал, что она сама подсела к нему за барную стойку и попросила угостить её выпивкой. Вблизи девушка оказалась даже симпатичной, но картину сильно портил её болезненный вид. Под глубоко посаженными глазами, отливающими металлическим блеском, темнели мешки. Из-за тонкой кожи во многих местах виднелись венки. По бокам светлые волосы сильно редели, да и в целом их нельзя было назвать пышными. И в придачу ко всему — нездоровая худоба, которую не могла скрыть даже старушечья одежда. — «Я сбежала из дома, мистер. Мне очень холодно, и я хочу согреться, поэтому закажите мне бурбона», — сказала она мне. И, знаете, я тогда почувствовал, что ко мне приласкался голодный уличный щенок. Я заказал ей бурбона и спросил, что натолкнуло её на побег. «Родители говорят, что я слишком помешалась на этом парне, что сейчас играет на сцене. У меня есть все его пластинки, и каждое воскресенье я прихожу сюда, чтобы увидеть его. Жаль, что он никогда не увидит меня, да?» — она улыбнулась и приложилась к бурбону. Я подумал тогда, что стал свидетелем несчастной любви умирающей от болезни девушки к музыканту, но на самом деле ничем смертельным она не болела. Дело было в её психологическом здоровье. Не могу сказать её точный диагноз, да и психологи в то время навряд ли бы смогли, но дела обстояли очень плохо. — Если я правильно поняла, мама продала свою душу за красоту? — Лилит ненароком взглянула на свои волосы, светлые и пышные. Какая-то её часть начала тревожиться о том, что её собственная красота далеко не счастливое стечение обстоятельств, а вмешательство тёмных сил. — Да. Это я продать могу, а вот здоровую психику — нет, — но на этом история не кончалась. — Это была первая наша с ней встреча. Я остался в Денвере ещё на полгода, но сделок больше не заключал, просто бродил по горам и старательно оттягивал день возвращения в ад. Хотя там и не так плохо, как говорят вам в церкви, но красивых природных пейзажей вы там точно не увидите. — Она не последняя женщина, которая меня обманула, — сострил Рональд.       Вторая встреча Люцифера и будущей невесты Рональда состоялась за день до его отправления в ад. Он был в крайне паршивом настроении и очень много пил, хотя особо это не помогало. Эта дамочка подсела к нему за ту же самую барную стойку. На ней было дорогое платье, бесстыже подчёркивающее приобретённые аппетитные формы, и шляпка, украшенная яркими перьями. Разумеется, и её лицо, ещё не так давно вызывающее одну лишь жалость, заметно похорошело. Но, несмотря на такой подарок судьбы, девушка оставалась печальной. «Они не сводят с него глаз. Я думаю, он спит с кем-то ещё… Могу ли я попросить вас о ещё одной услуге?». — Я сказал, что ей больше нечего мне предложить, и продолжил пить. Мне уже в горло не лезло, но мне очень хотелось, чтобы меня оставили в покое.       Но дамочка не сдалась. Люцифер пару раз искоса взглянул на неё, всё дожидаясь, когда же она уйдёт, но она только и делала, что пялилась на него. Потом, спустя пять минут молчания с обеих сторон, она выложила на стол свой главный козырь: «Я могу предложить вам душу ребёнка, если это возможно». — Я, мягко говоря, удивился. За все годы моей практики никто ни разу не пытался впихнуть мне душу нерождённого ребёнка. — Кажется, я начинаю понимать, куда эта история клонит, — прошептала Лилит, подвинувшись поближе к отцу. Тот тоже начинал заметно нервничать: грыз ноготь на большом пальце и стучал ногой по полу. — Тогда дальше рассказывать не имеет смысла. Не знаю, как сложилась дальнейшая судьба вашей семейки, но, как вижу, ваша матушка куда-то улизнула.       И он был прав. Арабелла Бэйкер (или уже не Бэйкер) исчезла из их жизни так давно, что уже никто не придавал этому значения. Просто убежала, даже не оставив прощального письма по типу «Дорогой Джон»*, но Рональд всё равно решил, что она ушла к любовнику. А как ещё поступит красивая молодая женщина, когда её женишок останется без гроша в кармане? Если он когда-нибудь и злился на неё за такой позорный побег, то только в те дни, когда ему приходилось мыть полы в дорожной закусочной и какой-нибудь кретин топтался по ним в грязных ботинках. В такие дни он тоже хотел быть длинноногой блондинкой, катающейся по Лас-Вегасу в обнимку с богатеньким папочкой. — Она жива? — Лилит, казалось, не была шокирована новостью о том, что её судьбу предрешили ещё до того, как она вылезла из материнского чрева. — И что будет со мной? — Да, иначе она бы оказалась там, где и все остальные должники, — проворчал Люцифер. — Что будет с тобой? Всё просто, прелесть, пока ты работаешь со мной, я ничего от тебя не требую, как и от кого-либо другого из моей конторы. — Вот же тварь! — вдруг вспыхнул Рональд, вскочив со своего места. — Поверить не могу, что она так поступила со своим ребёнком. Я сам разыщу эту суку и всажу ей пулю в голову. — Пап, если он не знает, куда она пропала, то ты тем более её не найдёшь, — Лилит усадила его обратно и погладила по плечу. — В конце она окажется там, где заслужила оказаться. Ты знаешь.       Но слова Лилит пролетели мимо его ушей. Он скрючился, спрятал лицо в руках и впервые за многие годы по-настоящему разрыдался. Хотя по звукам его плач напоминал скорее раненого зверя, чем отчаявшегося человека. Лили боялась к нему прикоснуться, потому что никогда раньше не видела его таким страдающим, старым и слабым. От его вида просто разрывалось сердце и хотелось рыдать самой, только навряд ли остальным понравится их семейная истерика. — Езжай домой, хорошо? Я приеду к тебе вечером, если смогу, — сказала Лилит в полголоса так, чтобы слышно было только ей и Рональду. — Не обещай того, чего не сможешь выполнить, — вмешался Люцифер. — У нас очень много дел, прелесть. — Почему ты называешь мою дочь «прелесть»? Она тебе не одна из твоих грёбанных суккубов, чтобы так с ней обращаться, — всё ещё всхлипывая, сказал Рональд. — Ли, не дай ему запудрить тебе мозги и будь осторожна, поняла меня? Если он что-то с тобой сделает, то я не побоюсь… — Тебе стоило так за неё тревожиться, когда ты отпустил её на ту вечеринку семь лет назад, приятель. А я, вообще-то, прекрасный парень, — Люцифер галантно открыл для него дверь, приглашая поскорее убраться с глаз его долой.       Это замечание задело отца Лилит за живое, но спорить он не стал. Рональд и сам не раз думал о том, что появление на свет Чарли — его вина. А ведь из его дочери, владеющей неплохими музыкальными данными, могла получиться настоящая знаменитость, если бы не та самая вечеринка старшеклассников, на которую он так беззаботно её отпустил.       Рональд ушёл, а ружьё так и болталось на его спине. Слава господи, оно ему не понадобилось, иначе всё кончилось бы куда плачевнее. Лилит проследила за закрывающейся дверью и не без труда поднялась с кресла. Луна смотрела на неё с долькой жалости и даже состраданием. Неприятно всё-таки, когда твоей душой распорядился почти чужой тебе человек. А ещё неприятнее, когда твоя временная забавная подработка превращается в пожизненный контракт. — Значит, если бы я не согласилась тебе помогать, то уже была бы… там? — Лилит показала пальцем на пол, намекая на Ад. — Да… но не будем о грустном! — он приобнял её за плечо и подбадривающе улыбнулся. — После того как ты поможешь мне отловить всех беглецов, я выполню твою просьбу и дам тебе где-нибудь лет тридцать счастливой жизни, чтобы ты смогла вырастить свою дочь. Поверь, я ещё никому не предлагал больше двадцати пяти, так что ты невероятно везучая.       Лилит его восторга не разделяла. Её лицо искривилось в подобии улыбки, а потом она стукнулась головой о стену. Не сильно, но достаточно драматично, чтобы передать зрителям всё её душевное состояние. Тридцать лет. Как можно прожить тридцать лет, зная, что после смерти ты попадёшь в ад, и, более того, зная точную дату своей кончины? — Ну-ну, зачем так драматизировать? Тридцать лет — это целая жизнь, подруга, и я позабочусь о том, чтобы ты провела её ни в чём себе не отказывая, — он тряхнул её за плечо, но в ответ получил только растерянный взгляд. — Эй, с тобой всё хорошо?       Только она собиралась истерично крикнуть что-нибудь в духе «а ты сам подумай!», как кто-то начал долбиться в дверь. Луна, наблюдавшая за всей этой сценой издалека, нехотя открыла её, и в помещение ворвалась низкорослая девушка с чёрным, собранными лентой Алисы* волосами. Как подумала потом Лилит, Милли напоминала миленькую молодую доярку, сошедшую с упаковки молока. Но, как известно, первое впечатление обманчиво. — Босс, я нашла! Нашла этого сукина сына! — она рассмеялась и подняла в воздух визитку.

***

      Сначала идея с поездкой в церковь показалась Адаму странной. Хотя бы потому, что он, будучи шестилетним мальчуганом, не стал бы просить своих родителей отвести его туда. Чарли же чуть ли не на коленях ползала, умоляя съездить в Риверсайдскую церковь хотя бы разок. — Ты странный ребёнок, — он оторвался от газеты и взглянул в её молящие глаза. — Или дело в тёте Агате? Тебе, должно быть, она понравилась?       Чарли кивнула и снова сложила ладошки в умоляющем жесте. С мамой такое никогда бы не сработало, а вот папина оборона тут же сокрушилась. Он отложил в сторону газету, выключил телевизор и ещё раз внимательно взглянул на дочь, видимо, пытаясь прочесть её мысли. Девочка ответила ему невинным хлопаньем ресниц и ангельской улыбкой. — Чего глазками хлопаем? Одевайся, мелочь, — скомандовал Адам, расхаживающий по дому в пижамных штанах. — Придётся костюм гладить… Тяжело быть домохозяйкой, — бубнил он себе под нос, уходя с кухни.       «Надо было подумать об этом прежде, чем ругаться с мамой», — подумала Чарли, прислонив лоб к кухонному окну. Уже второй день Лилит не появлялась дома, и девочка поняла, что дело пора брать в свои руки. Та машина была знаком, а парнишка, подаривший ей визитку «Риверсадской воскресной школы» — её ангелом-хранителем. Пускай эти два факта не имели под собой крепких оснований, она просто верила в это, а иногда этого вполне достаточно.       Из окна открывался вид на соседний дворик. Деревья, покрытые пёстрой листвой, потихоньку лысели, и только благодаря этому Чарли смогла разглядеть небольшой домик на дереве, обычно скрытый от людских глаз. Его построили близнецы, живущие по соседству, практически без помощи родителей. Иногда они приглашали туда и Шарлотту, но только в те дни, когда в их расписании не было войнушек с другими мальчишками. В том домике было много комиксов, журналов и прочего-прочего, что делало визиты туда более яркими и интересными. Мальчишки никогда даже не заикались о том, что Чарли — малявка со странностями, за что она их и любила. Да, любила, ведь чтобы покорить шестилетнюю девочку, не нужно ничего большего, чем признать её своей подругой. Но теперь они переехали, и это очень-очень грустно. Она ведь даже не забрала свои игрушки из их домика!       К опустевшему дому подъехало авто. Чарли его не видела, но могла прекрасно слышать звук мотора. «Вернулись?» — проскользнула радостная мысль в её голове. Она в надежде лично поприветствовать своих друзей рванула к двери. Но стоило ей только выглянуть на улицу, как разочарование нахлынуло с новой силой. К тому дому подъехала совершенно чужая машина с совершенно чужим человеком. Девочка решила понаблюдать за ним, втиснув своё лицо в небольшую расщелину у двери.       Человек, а точнее, мужчина в рубашке с закатанными рукавами, захлопнул дверцу авто и взглянул на дом. Сложно сказать, какую эмоцию он испытал, глядя на это печальное двухэтажное строение, но заходить внутрь точно не торопился. — Ты уверена, что это была хорошая идея? — спросил он, повернувшись к своей машине. — Их уже ищут, так что это только вопрос времени, когда станут искать вас, — дверь на заднем ряду открылась, и оттуда вылезла низенькая женщина. Она тут же отряхнула свою юбку и поправила ободок на голове. — Здесь жили мои родственники, и мне пришлось довольно крупно им заплатить, чтобы они съехали отсюда в кратчайшие сроки. — Это были мои деньги, — напомнил ей мужчина, открыв калитку. — Почему спустя двадцать три года Дьявол должен был обо мне вспомнить? — Вы прославились, вот почему. Только вот не думаю, что Дьявол и его компания много кого отловят, но лучше перестраховаться, ведь так, шеф? — она улыбнулась и вытащила из багажника небольшой чемодан, какой обычно берут с собой в отпуск. — Тем более вы спрячетесь от прессы на какое-то время. — Они меня даже в аду разыщут, особенно после того судебного иска, — на этом оба незнакомца исчезли в доме, а машина осталась одиноко стоять у тротуара.       Чарли отошла от двери и почесала затылок. Очень странные дела творятся в последнее время, и она, как всегда, оказалась в круговороте событий. Записав в свой мысленный ежедневник: «Заглянуть к новым соседям», она побежала вверх по лестнице, готовиться к поездке. Сама по себе церковь не вызывала в ней ни малейшего интереса, но вот тётя Агата — другое дело!

***

— Риверсайдская воскресная школа… И что это значит, Милли? — Люцифер брезгливо откинул визитку в сторону и взглянул на одну из своих самых умелых сотрудниц. — А то, сэр, что вы можете отправить туда новенькую, чтобы она подслушала их разговоры. Придётся разве что слегка изменить её обличье, но разве для нас это проблема? — Милли, ещё даже толком не знакомая с Лилит, уже предлагала впихнуть её в новёхонький план по поимке монашки и её дружка. — Мы наконец-то сдвинемся с мёртвой точки!       В таком состоянии Лили можно было попросить даже записаться на фронт, и она, скорее всего, бы согласилась. Какая разница, как именно умирать, если знаешь, что в конце концов очутишься в аду? Люцифер задумался, оглядел всех присутствующих в комнате и вытащил из кармана пиджака сигарету. Может, он, конечно, и дьявол, но ему тоже с большим трудом даются серьёзные решения. — Ты справишься, Лилит? — он стянул с себя перчатку и щёлкнул пальцами. На самом кончике указательного возник рыжий язычок огня. — Да, — Лили знала, что у неё не было другого выбора. Теперь она одна из них и должна подчиняться любым его просьбам, если не хочет раньше времени опуститься в ад. А она не хочет, уж поверьте. — Луна, Милли, вы знаете, что делать, — он поджёг сигарету и прикусил её зубами, задумчиво смотря себе под ноги. — Не оплошайте, девочки. Она ведь так красиво играет на пианино.       Лилит грустно улыбнулась и взглянула на своих сослуживцев. Милли взяла её за руку и повела в другую комнату, через дверь, скрытую за множеством пустых коробок и рабочих инструментов. Как только они вошли внутрь, атмосфера сильно изменилась. В воздухе запахло благовониями и тающим воском. Стоило двери закрыться, как комната исчезла во мраке. Лили ещё крепче сжала руку едва знакомой девушки, а другой попыталась нащупать включатель. — Это твой первый раз, да? Я хочу предупредить тебя, что это может быть слегка неприятная процедура. Пожалуйста, только не бойся. Отпусти мою руку и сделай шаг вперёд, — Лилит послушалась её и шагнула в вязкую темноту. Когда её разум оклемался от недавнего шока, проснулась тревога. — Сейчас зажгутся свечи.       И они действительно зажглись. Сначала одна, потом — две, а затем вся комната залилась их мягким свечением. Лилит поначалу обрадовалась, что к ней вернулась способность видеть, а потом она мысленно взмолилась, чтобы свет вновь погас.       Она стояла на самой середине выведенной мелом шестиконечной звезды, словно её собирались принести в жертву некому божеству. Лили тут же отскочила в сторону, обняла себя за плечи и стала искать выход. Только вот дверь загораживала эта милая девушка, теперь держащая в руках толстую, немного разваливавшуюся книгу. Милли шагнула к ней, прося успокоиться, но Лилит отходила всё дальше и дальше, пока не врезалась в соседнюю стену. — Послушай, это правда неопасно. По крайней мере, в первый раз, — она улыбнулась и протянула ей руку, приглашая вернуться в середину звезды. — Давай же, всё будет хорошо, — Лилит это не успокоило, но всё же она не стала отнекиваться дальше. Если у кого-то в руках книга с оккультными заклинаниями, то самым лучшим решением будет его слушаться. — Какую маскировку ты бы хотела? — вежливо спросила Милли, уже листая страницы книги. — Ребёнок, старушка, мужчина… Что угодно. Тебе решать. — Пожалуй, старушка будет наименее заметна в подобном месте, — голос Лилит прозвучал крайне неуверенно.       Но Мили уже не учувствовала в разговоре, а тихонько бубнила себе под нос содержание книги. Лилит была не в своей тарелке, и ей хотелось поскорее покончить с этой подозрительной процедурой.       Нарисованная вокруг неё звезда вспыхнула самым настоящим огнём. Пламя росло на глазах, пока не добралось до уровня её колена. Тут она уже не выдержала и пронзительно закричала. Тем не менее ритуал продолжался. Становилось жарко, вонь гари перебила приятный запах благовоний. Лили переминалась с ноги на ногу, боясь, что её вот-вот обожгут языки огня. Глаза чесались и слезились. Милли украдкой посмотрела на неё и снова вернулась к книге. Всё шло как надо. — Закрой глаза, — вдруг раздался голос Луны. — Так будет проще.       Лилит плотно зажмурила глаза. Слёзы проскальзывали и сквозь закрытые веки; на её щёках появились чёрные подтёки туши. Огонь дотронулся до её колена, но не оставил после себя ожога. Ей уж было хотелось открыть глаза, чтобы убедиться в своей безопасности, но, представив свою горящую ногу, она тут же передумала. Пламя забиралось выше, оставляя на её теле только странные покалывания. Лили заставляла себя думать о других вещах, но голос в голове продолжал орать, что она, чёрт возьми, горит.  — Почти всё. Держись, новенькая, лицо — самая неприятная часть.       Как только огонь коснулся её подбородка, Лилит распахнула глаза и попыталась сбить его руками. Стало только хуже. Она успела сделать последний вдох, прежде чем он коснулся её губ. Правда, дышать всё равно было невозможно. Пламя прошлось по её векам, подпалило ресницы и охватило волосы, а затем потухло. Исчезло так же резко, как и возникло. — У меня ещё никогда не выходило так удачно. Вы просто чудо, Лилит, — обрадовалась Милли. — Думаю, вы готовы отправляться. У вас есть где-то два часа, прежде чем маскировка разрушится. Удачи!

***

      Люцифер, несмотря на свои сомнения по поводу выбора маскировки Лилит, удалился по своим делам. Как потом уточнила Луна, эти дела связаны с марафоном серий программы Джека Бенни*, который он не мог позволить себе пропустить. Именно поэтому в итоге Лили, замаскированная под очаровательную старушку в красном свитере, сидела в машине одна. — Пожелай мне удачи, внучок, — хохотнула она, выпрыгнув из авто так же резво, как могла бы и молодая женщина. — Удачи, мэм, я припаркуюсь где-нибудь подальше и буду ждать вас вон там, — он указал пальцем на покосившуюся лавку неподалёку от церкви. — Смотрите не шлёпнитесь по дороге. — Сам не шлёпнись, — пожелала ему Лилит, уже прихрамывая к церкви. Ладно, может быть, она была и не права, выбрав такую неудобную маскировку, но она новичок в этом деле, и ей простительно.       По воскресеньям Риверсайдская церковь, как и обычно, была полна народу. Даже если бы сам Люцифер заявился сюда, его бы навряд ли заметили в толпе прилично одетых горожан. Лилит, немного растерявшаяся от такого наплыва людей, едва ли втиснулась в зал, где уже шла воскресная служба. Люди сидели (скрипели) на лавках, а священник читал отрывки из Библии. Его голос, казалось, вводил людей в транс, потому что никто не смел шевельнуться. Старушка отыскала себе место на самой крайней лавке и, сложив ручки на коленях, принялась выискивать глазами Агату. — Где же тётя Агата? — вдруг озвучил её мысли чужой голос. — Ш-ш-ш, — пригрозил другой голос.       Лилит посмотрела на спины людей, сидящих прямо перед ней, и ей вдруг стало не до шуток. Этот пиджак она узнала бы из тысячи идентичных тому пиджаков, потому что сама однажды чуть не прожгла его утюгом. Вот теперь сердце ушло в пятки, а в таком теле это грозило ей настоящим инфарктом. Господи, это ведь её… — Пап, я приехала сюда не слушать этого почтенного дяденьку. Мне нужна была тётя Агата, чтобы узнать, куда пропала мама. Разве ты не хочешь извиниться перед ней? — прошептала девочка, ткнув папу в бок.       Адам немного задумался, прежде чем снова на неё шикнуть. Да, он не любил, когда кто-то нарушал порядок вещей, а особенно если это касается церковных обрядов. — Она же вернётся, да? Пап, — но девочка не собиралась от него отставать.       Лили захотелось поскорее отсюда убраться, слишком уж душещипательной была эта сцена. Если сейчас её почти бывший муж ляпнет что-нибудь вроде «она ушла к другому, а теперь заткнись и не мешай мне слушать этого человека в белом*», то Чарли точно заплачет. А Лилит, как её мама, не сможет простоять в стороне. — Да. Да, обязательно, — пробубнил Адам, видимо, сильно сомневаясь в своих словах. — Мы поговорим с тётей Агатой и всё узнаем, только потом. Пока что посиди тихо, ладно?       Чарли кивнула, и Лилит смогла выдохнуть спокойно, правда, выдох этот получился хрипловатый и похожий на кашель. Несколько человек обратили на неё внимание, в том числе и её дочь, но Лили лишь отмахнулась от них. Старость — не радость, как говорится.       Агата появилась лишь к концу воскресной службы. Она стояла у двери и собирала пожертвования, попутно благодаря всех уходящих. Вид у неё был крайне спокойный для того человека, который день назад выпрыгнул из авто на полном ходу. По плану, Лилит должна была подслушать какую-нибудь полезную информацию, но в итоге лишь провела полчаса, выслушивая заповеди и наблюдая за своей дочуркой, сидящей впереди. Продуктивность, конечно, так себе, зато на душе стало легче. Немного. — Тётя Агата, — Чарли подбежала к монашке, радостно маша рукой. — Вы меня помните?       И тут же спокойствие Агаты разбилось вдребезги. Она чуть не выронила из рук банку с монетами и стала нервно оглядываться по сторонам. — Привет, Шарлотта… Как дела? — монеты в банке дребезжали из-за её дрожащих рук. — И тебе привет, Адам. Как… Настроение? Ха-ха. — Чарли, не могла бы ты подождать меня на улице? Я бы хотел поговорить с Агатой наедине.       Девочка насупилась и замотала головой. Во-первых, приезжать сюда была целиком и полностью её идея, а во-вторых, это не его ангел-хранитель дал подсказку, а её! Агата также хотела, чтобы Чарли оставалась здесь, ведь иначе разговор бы пришлось заводить о действительно серьёзных вещах, а ей сейчас было ну совсем не до этого. — Тётя Агата, а вы маму не встречали? Они с папой поссорились и... — Мне очень жаль это слышать, но у меня работа, — Агата постучала пальцем по банке, намекая, что им стоит уйти или кинуть пару монет и уйти. — Но тётя Агата! — Прости, Чарли. Я не знаю, где она. Но буду молиться, чтобы она скорее вернулась к вам домой, — Агата потрепала девочку по волосам и открыла для них дверь.       Адам, уже понявший намёк, взял дочку за руку и силком вытащил на улицу. Чарли брыкалась и продолжала спорить, но всё же по силе она была не ровня взрослому мужчине. Лилит вышла за ними следом, проигнорировав просьбу о пожертвованиях Агаты. Самое важное сейчас — это не упустить их из виду. Она даже начала бежать, хотя едва переплетающиеся ноги этому не способствовали. Со скамьи ей помахал Цербер, но Лили проскользнула мимо него. Адам уже практическим тащил дочку по земле, так сильно она сопротивлялась, и, когда рыдания стали совсем невыносимыми, они остановились. — Чарли, — он повернулся к ней и развернул лицом к себе. Заплаканная девочка выглядела очень рассерженной, но в то же время встревоженной. — Послушай, я думаю, что мама не хочет возвращаться… сейчас. Просто дай ей ещё немного времени, ладно? — А вдруг с ней случилось что-то плохое? Почему ты ведёшь себя так, словно тебе совсем на неё плевать? — крикнула девочка, вырвав свою руку из его. — Мы должны её найти, может быть, ей страшно! Ты думал об этом, папа? — Чарли, я… — Ты просто её не любишь! А значит, не любишь и меня, — Чарли разрыдалась пуще прежнего и ринулась бежать в другую сторону, чуть не сбив старушку-Лилит с ног. — Чарли, иди сюда! — он рванул за ней следом, и на такую погоню Лилит уже не хватило. Ноги ужасно разболелись, и в целом её самочувствие можно было назвать крайне скверным.       Лилит смотрела им вслед, пока светлая макушка её дочки не исчезла за переулком. Ещё никогда в жизни она не воспринимала фразу «ты очень похожа на свою мать» так буквально. И её мама, и она сама, и даже маленькая Чарли хорошо умели делать лишь одно — сбегать от мужчин.

***

      Люцифер особых надежд на эту разведку не питал, но вот исчезновение напарницы средь бела дня (точнее, вечера) его расстроило. Цербер коротко объяснил, что отвёз её в бар по личной просьбе и не видит в этом ничего плохого, правда, после тяжелого взгляда босса он оробел и предложил отвезти его туда же, на что мужчина грубо ответил, что Атланта — не такой огромный город, чтобы в нём затеряться. Правда, спустя час бессмысленных хождений по тёмным улицам он пожалел о том, что не запихнул свою гордость куда подальше и не попросил подвезти его.       Ему стоило догадаться сразу, где он сможет её найти. Девушка, которая обычно играла на сцене, сегодня сидела за столиком в обнимку с дешёвым пойлом. После всех этих махинаций с её телом вид у неё был потрёпанный и уставший. Лилит толком даже и не пила, а просто смотрела внутрь бутылки, словно пытаясь опустошить её силой мысли. Люцифер сел рядом с ней, но остался незамеченным. — Что с тобой? — спросил он, и Лили посмотрела на него затравленным взглядом. — Я облажалась. Облажалась как шпион, как жена, как мать, — она попыталась вылить содержимое бутылки в стакан, но большая часть всё равно вылилась на стол. — С-сука… Даже нормально выпить не могу. — Самобичевание — самый благородный грех человека, только ты с этим завязывай. Мы плохо тебя подготовили, так что ясное дело, что ничего не вышло, — Люцифер перехватил бутылку, когда та чуть не перевернулась в руках Лили. — Прелесть, тебе это не поможет чувствовать себя лучше.       Она сморщила лоб и раздражённо отвернулась от него. Сегодня на сцене играл старомодный джазовый ансамбль. Люцифер, который на своём веку наслушался слишком много джаза, предпочёл бы прогнать их со сцены, а вот Лилит, наоборот, заметно просветлела и даже отодвинула стакан, чуть не столкнув его с края стола. Её голова стала качаться в такт музыке, а на губах заиграла улыбка. — Давай потанцуем?       Люцифер даже не сразу понял, что она обратилась к нему, а когда понял, замялся. Танцор из него на троечку, причём натянутую. Хотя в баре было не так уж много людей, да и те, что были, спали на своих столиках в компании бутылки. Лилит в надежде смотрела на него, а затем громко фыркнула и поднялась со своего места. Подойдя к небольшой сцене, она подняла руки в воздух и начала свой причудливый танец. Пускай её танцевальные навыки тоже с трудом тянули на троечку, в исполнении красивой женщины всё казалось лучше, чем есть на самом деле. Лили немного шатало, но в целом она выглядела счастливой. Люцифер посидел ещё немного, пытаясь вспомнить, когда в последний раз буйствовал в баре, но потом всё же искусился забавным танцем девушки и встал из-за стола. — Ты пришёл! — вдруг рассмеялась она. — Покажи мне, как танцуют у вас в аду, — Люцифер бы показал, только вот после подобного их, скорее всего, бы выкинули из бара. Вместо адских танцев он стал повторять движения за ней, чувствуя себя крайне нелепо. — Ты двигаешься как полено, — ещё пуще прежнего засмеялась Лилит. — Не стесняйся, ты ведь дьявол, а они — просто люди. — Это полено тут для тебя старается, между прочим. Покажи, как надо, — без всякой злобы ответил Люцифер.       Она схватила его за руки, так, что Люцифер услышал хруст собственных костей. И, пока он пребывал в растерянности, Лилит уже крутанула его вокруг оси. Потом в её смешанном танце появились элементы танго, где вела, разумеется, она. Мужчине только и оставалось, что поддаваться её пылу и время от времени оглядываться назад, чтобы не споткнуться. Музыканты, слишком заинтересованные этим зрелищем, стали сбиваться с нот и в конце концов просто перестали играть. — Так и танцуют в Атланте, детка, — сказала Лилит, отпустив его руки. — А теперь мне нужно удалиться или меня вырвет прямо здесь, — после этих слов она поспешно скрылась в женском туалете, оставив поражённого Люцифера одного.       И, пускай он бы не сознался в этом даже под самой страшной пыткой, ещё ни одна пьяная женщина не казалась ему настолько привлекательной.