Может быть, Лилит и недолго в этом бизнесе, но узнать «своего» она смогла запросто. Столас не мог быть человеком по одной простой причине — слишком уж он был красив. Точно живая копия портрета Карла Десятого! И одет как подобает королю: рубашка, обшитая золотыми нитями, лакированные туфли и самая настоящая бархатная мантия. Но ирония заключалась в том, что сидел он на самом простом деревянном стуле, какой подошёл бы разве что для того, чтобы стоять на нём, пока суёшь шею в петлю. Да и вообще интерьер второго этажа оставлял желать лучшего: всё выглядело грязным, поломанным и старым, словно большую часть времени тут ошивались бездомные. Столас поднялся, поправил мантию и пожал руку сутенёру. Даже его ногти выглядели чистыми и ухоженными.
— Прошу простить за беспорядок, я только на днях сюда переехал. Сколько с меня, уважаемый? — губы Столаса расплылись в улыбке. Лили вспомнился Чеширский кот из сказки про Алису в Стране чудес. — Давайте так, пусть девочки разойдутся по гостевым комнатам, а мы с вами быстренько разберёмся с финансовым вопросом.
Лили взглянула на Ангела, и он взглянул на неё. Оба почувствовали одно — опасение. Пока остальные девушки отправились искать гостевые комнаты, эти двое отошли к лестнице, и Ангел наклонился к уху девушки, так, чтобы их не услышали. Его голова была так близко, что она смогла заметить несколько проплешин на блондинистом парике.
— Слушай, мне не нравится этот фрик. Давай пойдём с тобой в одну комнату на всякий случай, — шепнул Энтони. — Мы далековато уехали от центра города, и здесь может произойти всё что угодно, Черрил.
— Он может… Убить нас? — Лили слышала далеко не одну историю о том, как извращенцы разделывались с проститутками ради забавы, и ей определённо не хотелось умереть вот так.
— Он может попробовать, — Ангел поправил свой парик и взял девчонку под локоть. От него пахло дешёвой подделкой на духи от Шанель, но эта мелочь только дополняла его образ. — Пойдём, сахарок, а то на нас уже смотрят, — он указал пальцем на Столаса, с любопытством подглядывающего за ними.
Они прошли мимо сутенёра, и тот машинально шлёпнул Ангела по заднице, словно подгоняя. В глазах Энтони вспыхнула ярость, но она тут же уступила место наигранному кокетству. Лили мысленно поблагодарила бога, что не оказалась на его месте. Столас подсказал им направление и даже предложил лично проводить, но дамы вежливо отказались. Нужный коридор нашёлся в мгновение ока, и был он страшно темен. Окон, как оказалось, в особняке было не так уж и много. Нужную дверь пришлось искать на ощупь, методом проб и ошибок.
Спальня выглядела в разы презентабельное самого особняка. Лишь одно их смутило — кажется, здесь кто-то жил. На прикроватной тумбе лежали жемчужное ожерелье и серёжки, а рядом с ними стоял телефонный аппарат с обрезанным проводом. На деревянном комоде стояли рамки с фотографиями и маленькие статуэтки птиц. Одна из них представляла из себя сову, держащую раскрытую книжку в одной из своих длинных лап. На голове этой статуэтки красовалась золотая корона.
Лили знала, что это её единственный шанс разделаться с Энтони. Если она продолжит медлить, то ей придётся вживаться в роль малолетней проститутки больше, чем ей бы того хотелось. В таком-то виде парень был очень уязвим и, как думала она, безоружен. И вот Лилит потянулась к сумочке…
— Где моя… — Лилит стукнула себя по лбу, уже решив, что забыла её в машине. — Ангел, ты не видел мою сумку? — Энтони лишь пожал плечами и бесцеремонно рухнул на кровать. Давненько он не лежал на покрывале, стоящем дороже двадцати долларов, к такой роскоши и привыкнуть можно. — Наверное, оставила в машине. Ничего, если я сбегаю туда-обратно?
Не дожидаясь его ответа, она тихонько открыла дверь и выскочила в коридор. Ещё никогда в жизни Лилит не ощущала себя такой дурой. Ведь у неё была всего одна работа, одна! И даже её не вышло сделать, как подобает.
Пробираясь по тёмному коридору, она внимательно прислушивалась ко всем звукам, молясь не встретить владельца особняка. На полу был постелен палас, смягчающий звук её шагов. Одной рукой Лилит держалась за стенку, шершавую, как неотёсанный камень. Шаг за шагом она приближалась к свету гостиной, но вдруг раздался приглушённый крик: «Хватит, хватит, хватит. Не трогай меня, не трогай! Мне больно, БОЛЬНО!». Это, конечно, был весомый повод остановиться. Ладонью Лилит нащупала дверь и приложила к ней ухо. «Господи, господи, господи…» — голос стал затихать, но теперь она была уверена, что вопль исходил именно из этой комнаты. Затем раздался неприятный звук, напоминающий жевание. Вскоре к нему присоединились хлюпанья, брызги и глотания. Лили медленно отошла от двери и, уже не боясь наделать шума, рванула вперёд.
Но лучше бы она осталась там, ведь то, что она увидела в гостиной, навсегда отпечаталось в её памяти. Их сутенёр был мёртв, или, по крайней мере, Лили хотелось в это верить. Он лежал, широко раскинув ноги и руки, с вытаращенными от ужаса глазами и вывалившимся языком. На месте груди зияла огромная, выеденная дыра. Она увидела краешек чего-то белого на том месте, где должны быть рёбра, но не захотела подходить ближе. Из дыры натекло так много крови, что вокруг тела мужчины образовалась огромная лужа. Грязновато-кровавые следы ботинок вели к коридору. Вполне вероятно, что именно к той самой комнате.
— Твою мать, — Лилит было уже и не до своей сумки, единственное, чего ей хотелось, — это убежать.
Она не слышала его шагов, не видела силуэта в коридоре, но знала, что он вышел из комнаты. Путь к лестнице перегораживал мёртвый сутенёр. Моральные принципы решили не мешать ей спасать свою жизнь, и Лили без колебаний переступила труп, испачкав туфли в чужой крови. Перепрыгивая ступеньки, она практически летела на нижний этаж.
— Одна свинка убегает, — голос прозвучал так отчётливо, будто Столас стоял прямо позади неё. — Только дверь-то закрыта, — Лилит в панике дёргала дверную ручку, но та не поддавалась. Зато сумочка, ради которой и было всё затеяно, оказалась чуть ли не под самыми её ногами. Видимо, соскочила с плеча, пока они ждали хозяина дома. Лили тут же подняла её с пола и нащупала подаренный Люцифером нож. Как он и предупреждал, всё пошло не по плану.
Мужчина постучал ей по плечу своим когтистым пальцем, и она, крутанувшись на месте, лезвием царапнула его по руке. Правда, это оказалась не совсем рука, а вытянутая птичья лапа. Да и сам Столас теперь стал гибридом человека и совы с пылающими красными глазами. Он был очень высоким по сравнению с Лилит, но при этом тощим — рубашка висела на нём, как на чучеле. Белые перья, покрывающие его лицо, испачкались брызгами крови и кусочками мяса, а из небольшого клюва свисал клок женских волос. Столас одёрнул руку, но не так, как бы это рефлекторно сделал человек, а не спеша.
— Ох, Фейрберн-сайкс. Крайне хороший нож, с лёгкостью может разделаться с человеком, — Столас взглянул на рану, оставленную ножом, и просто-напросто смахнул с неё кровь. — Мне придётся тебя прикончить. Понимаешь ли, чтобы поддерживать мою земную оболочку, нужно много энергии, — в его голосе не прозвучало ни капли сожаления.
Лилит резанула ещё раз, просто чтобы ненадолго отвлечь его, и ринулась к лестнице. В спальне было окно, и если ей невероятно повезёт, то на нём всё и закончится. Столас не оставил ей много времени для ложных надежд и вцепился когтями в её плечи. Она почувствовала, как разорвалась её кожа и острые, как лезвия бритвы, когти прорезали мышцы. Ещё никогда в жизни она не кричала так громко, как сейчас. Демон провёл когтями вниз, разорвав майку и оставив на спине девушки четыре вытянутые раны. Лилит рухнула на колени и махнула ножом по воздуху. Боль была просто адской, её словно разрывало на куски. Столас навис над ней длинной, угловатой тенью и толкнул ногой. Она упёрлась лицом в пол, и новый вопль прозвучал куда тише предыдущего. Демон наступил на неё и стал долбить по спине каблуком ботинка, словно та была каким-то мерзким насекомым, заползшим в его дом.
— Отъебись от ребёнка, — Ангел, стоящий рядом с трупом сутенёра, направил на Столаса пистолет. — Как же много вас, тварей, расплодилось в Америке. То, что мы свободная страна, ещё не значит, что мы вас всех тут ждём… Пуля, кстати, отлита из железного распятия. Думал, оставлю для Люцифера, но хер с ним.
— Постой, — Столас оставил Лилит в покое и медленно подошёл к лестнице. — Опусти оружие, Ангел, мы сможем обойтись без него.
— Почему вы не можете спокойно торчать в своём аду? Неужели вам так необходимо портить людям жизнь? — Энтони стал сокращать расстояние между ними, всё ещё держа палец на курке. — Я убью тебя, если ты не дашь нам с ней уйти.
— Девчонка уже мертва, скорее всего, — Столас показательно потрогал её ногой, но та ещё подавала признаки жизни. — Так ты знаком с Люцифером? Что же, этого уже достаточно, чтобы вас не отпускать, — Демон в последний раз треснул девушку по голове, и окончательно переключился на Энтони. — Я оставлю тебя в живых, Ангел, мы сможем отлично поиграть. Говорят, ты хорош в постели.
Лилит слышала лишь отдалённое эхо их голоса. Боль начинала утихать, а возможно, это просто сознание начинало постепенно угасать. Мысли стали расплывчатыми и совсем бредовыми. Внезапно ей сильно захотелось что-нибудь сыграть. Лили даже зашевелила пальцами, но слушались они плохо. Тёплая кровь прочерчивала свой путь по её спине и ритмично капала на пол. Раздалось несколько выстрелов, похожих на удары колокола, а затем особняк содрогнулся от нечеловеческого крика. Энтони оказался не из тех, кто любил подолгу уговаривать.
— Чёртова шлюха, ты пожалеешь, что выжил! — крикнул Столас, замахнувшись на него лапой. Энтони согнулся пополам, спрятал лицо руками и смачно ругнулся. — Больно! О Дьявол, как же это больно!
Столас отшатнулся от него и рухнул на пол. Обняв руками живот, он стал кататься по полу и громко кричать. Пуля прошла не насквозь, а застряла внутри, в самом его чреве. Лилит приоткрыла один глаз и увидела, что из клюва демона сочилась коричневатая кровь. Она улыбнулась.
— Я уже столько раз успел об этом пожалеть, приятель, — проворчал Энтони, взглянув на свою окровавленную ладонь. Когти рассекли его лицо под углом, чуть не задев правый глаз. Макияж был окончательно испорчен. — Возвращайся обратно в ад, — больше Столас ничего ему не ответил, только застонал и плюнул в того кровью. Энтони встал над ним и начал вдавливать свой каблук в его рану, так, словно тушил недокуренную сигарету.
Когда Столас перестал подавать признаки жизни, Ангел сорвал с себя парик и кинул ему на лицо. Пускай на нём была женская одежда, а на глазах блестели яркие золотые тени, выглядел он устрашающе. Когда нахлынувшая на него ярость приутихла, Энтони вспомнил о Лилит и помог ей подняться. Опираясь на его плечо, она смогла дохромать до выхода, и, когда перед глазами уже стало темнеть, ей прилетела пощёчина. Нож чуть не вывалился из её сжатой ладони.
— Черрил, даже не думай умирать здесь, тебе всего шестнадцать! Нам нужно перевязать рану, давай же, — они дотащились до ближайшей машины, и Лилит легла на капот. Энтони стянул с себя платье и начал рвать его на бинты. Может быть, хлопчатобумажная ткань и не лучший материал, но, если вы окажитесь в подобной ситуации, она — настоящее везение. — Блядь, говори со мной, а то я решу, что ты померла.
— Лучше перевязывай, хорошо? Мне трудно говорить, — объяснилась Лилит, только и думая о том, сколько времени у неё осталось до возвращения в свой нормальный облик. — Быстрее… — Энтони плотно обвязал её спину и убрал натёкшую на глаза кровь. Ему бы тоже не помешало обработать свои раны, но чем? Разве что водкой, которую их сутенёр всегда держал в бардачке своего авто.
Им нужно было как можно быстрее добраться до города, а ключи от автомобиля остались в кармане сутенёра, чей труп остывал в этом ужасном особняке. Никому из них не хотелось туда возвращаться. Выход всё же нашёлся — Энтони разбил локтём стекло и, засунув туда руку, открыл машину изнутри. Годы, проведённые в Нью-Йорке, не прошли для него даром.
— Залезай, я её заведу, — но Лилит не сдвинулась с места. — Черрил, твою мать, живее!
Теперь она просто не знала, что ей делать. Человек, которого она должна была убить, спас ей жизнь. К таким моральным дилеммам её никто не готовил. Лилит упорно внушала своей совести, что спасать собирались вовсе не её, но та продолжала безбожно терзать её. И, видимо, думала она так долго, что даже сам Энтони заметил неладное. Он подошёл ближе, взял её за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. А потом он серьёзно спросил:
— Скажи-ка, откуда у тебя взялся такой дорогой нож, Черрил?
Лилит медлить не стала: воткнула лезвие ему в бок и толкнула ногой на землю. Может, в будущем она и пожалеет о своём поступке, но точно не сейчас. Энтони и опомниться не успел, как она вновь накинулась на него с ножом. Бинты не выдержали её резких движений и с треском разорвались. Боль нахлынула на неё с новой силой. Парень, воспользовавшись шансом, ударил её по ноге, и Лили ввалилась в открытую машину. Приземляться на спину оказалось дьявольски больно.
— Ну да, должен был догадаться. Черрил никогда не вела себя скромно, особенно на работе. Кто ты, а? Молли? Нет, она так хреново не дерётся, — Энтони с трудом поднялся на ноги, держась за свою рану. — У тебя почти получилось меня одурачить.
Лили захлопнула дверцу машины в страхе, что он полезет внутрь, и забилась в угол. Дела плохи. Обычно, когда дамы оказываются в беде, кто-то приходит им на помощь, но этой даме сегодня явно не повезло. А всего-навсего надо было резануть ему по горлу, но нет, совесть не дала!
— Это просто смешно, — Энтони наклонился и посмотрел на неё через дыру в стекле. — Ты, наверное, новенькая у них. Как работка, нравится? — из дыры показалось дуло пистолета. О боже. — Дьявол хорошо платит? Хотя я бы ни за какие деньги не захотел оказаться на твоём месте.
Лили только и успела закрыть глаза, прежде чем он спустил курок.
***
Искать её стали ближе к вечеру, хотя Люцифер понял, что план провалился намного раньше. Где именно она могла оказаться, лишь одному богу известно, но, так как на него они полагаться не могли, пришлось действовать самим. К счастью, Милли проследила маршрут автомобилей, выехавших из борделя, и тем самым сильно облегчила работу своему боссу. (Также она добавила, что вернулась лишь одна машина, но никто её уже не слушал). И вот, недолго катаясь по северо-западному Кросс Крик Паркуэй, он обнаружил бездыханное тело девушки, лежащее внизу крутой обочины. Невнимательный водитель наверняка бы проехал мимо, но Цербер заметил её сразу же. Бедняжку оставили в одной лишь комбинации*, и, должно быть, она ужасно замёрзла. Люцифер выскочил из машины и осторожно спустился вниз. Да, это была Лили, никаких сомнений. Она умела делать даже самые обычные вещи в своей уникальной манере, например, лежать мёртвой так, чтобы выглядеть просто спящей.
— Да, ты прав, она, — крикнул Люцифер. — Вот же Энтони козёл, да?
— Мне помочь её занести, сэр? — отозвался Цербер, высунувшись из авто. — Что он с ней сделал вообще?
Люцифер повернул её на спину и увидел пулевое ранение, скрытое за волосами. На такое у него уйдёт всего-навсего час, если только череп не сильно повреждён. Да неважно, сколько времени уйдёт: для друзей ничего не жалко. Лилит смотрела на него совсем живыми, яркими глазами, что служило отличным контрастом к её мертвецки-бледной коже. Светлые кудри раскинули нимбом вокруг её головы, и по ним уже полз маленький жучок, радующийся возможности поселиться в мёртвом человеке. Люцифер небрежно смахнул его в сторону и поднял девушку на руки. Тогда-то он и заметил четыре длинных пореза на её спине и мог с уверенностью сказать, что Энтони тут ни при чём.
Он поднялся наверх, уложил её поперёк задних сидений авто и, забравшись на переднее, жестом сказал Церберу ехать в отель. Повернув ключ зажигания, водитель поставил сборник лучших песен Элвина Джонса, и машина тронулась с места. Дьявол, мертвец с Брайтон-роуд и девушка, которая больше не будет прислушиваться к своей совести, возвращались домой.
***
Первое, что она почувствовала, — это
желание. Сознание ещё не полностью взяло верх над странным затянувшимся сном, в котором ей так хотелось остаться, а
желание уже было здесь. И оно росло, проникало в самые глубокие уголки разума, подчиняло себе тело. Когда-то его прятали от людских глаз, сдерживали, затыкали, и теперь оно было готово на всё, лишь бы вырваться на свободу. Даже разорвать человека в клочья, если так будет надо, ведь нет ничего на свете сильнее, чем
желание.
А потом проснулась и она сама. Приоткрыла глаза, но толком ничего не разглядела из-за ресниц. Её голова была совершенно пуста от мыслей, и единственное, что Лилит могла слышать, — это
желание. У него не было собственного голоса, но она понимала его и соглашалась с каждым словом. Оно неплохо умело убеждать. Если они будут действовать вместе, то ничто не сможет их сокрушить, и, конечно, ни одна женщина не стала бы отказываться от такой власти. Когда разум наконец-то очнулся, он был полностью подчинён силой
желания. Она окончательно открыла глаза.
— Не дёргайся, Лилит, я почти закончил, — холодная костяная ладонь лежала на её лбу. — Рано ты проснулась, я ещё даже со спиной не начал работать. Кто вообще тебя так поцарапал?
— Что ты имел в виду, когда говорил про
желание? — спросила Лилит, сняв его ладонь со своего лба. — Расскажи мне.
— Это крайне странный вопрос для человека, которого недавно застрелили, но да ладно, — Люцифер ещё раз осмотрел её рану и убедился, что с головой работа окончена. — Чувства — это одна из составляющих вашей души. Обычно это просто каша из различных переживаний, старых травм и тому подобного, но случается так, что верх берёт что-то одно, например, боль, ненависть или
желание. Такие души имеют приличные шансы переродиться в аду в нечто… Необычное. Но, так как демоны не очень любят соперников, от подобных кандидатур стараются избавляться ещё при жизни. Было время, когда я позволял своим людям свободно разгуливать по земле и поедать подобных, но потом ребята сверху, — он указал пальцем на потолок и сложил руки в молитвенном жесте. — Стали жаловаться на меня, и пришлось запретить такие вылазки. Хотя те демоны, что постарше, всё равно находят лазейки и пируют себе на здоровье.
— Я чувствую
желание, Люцифер. Оно похоже на жажду, только в разы приятнее. Даже дышать трудно, настолько я… Я даже не знаю, как это объяснить. Скажи, это ведь оно? — она даже не замечала, как сильно болели раны на её спине. — Что мне с этим делать? Я никогда не чувствовала подобного.
— Ты рассуждаешь как девственница на выпускном, прелесть. Если тебе чего-то хочется, то просто сделай это. А теперь поднимись, нам надо разобраться с твоей спиной, — она послушалась и встала с постели. Лямки комбинации сползли с её плеч, открыв вид на глубокие раны. — Слушай, это придётся снять. Сама понимаешь, я не смогу ничего сделать через ткань одежды.
Лилит стянула с себя комбинацию и взглянула на Люцифера через плечо, интересуясь реакцией. Но он, казалось бы, её шрамы даже не заметил. На его лице застыла удивлённая улыбка, ведь он совсем не ожидал, что она с такой лёгкостью сможет раздеться перед ним. Мужчина открыл рот, кажется, желая что-то сказать, но всё же не стал. Сейчас неподходящее время для комплиментов. Он положил руки на её плечи, и в этот раз они показались Лилит не такими уж и холодными. Но всё же — это были настоящие кости, и она не могла выкинуть это из головы. Вскоре на том месте, где лежала его ладонь, боль вспыхнула с такой ужасной силой, что Лили с трудом удержалась на ногах. Продлилось это недолго, но за это время она успела прокусить нижнюю губу до крови и вспомнить все плохие слова, которые знала со времён младшей школы. Люцифер отпустил её, и рана начала самостоятельно срастаться.
— Со спиной будет сложнее, — вздохнул он. — Даже не знаю, как облегчить это, уж извини.
— У меня есть одна идея, — Лилит повернулась к нему лицом и ласково улыбнулась. — Послушай, мы ведь друзья, да?
— Да, конечно, — он опустил взгляд и почесал затылок. Пожалуй, смотреть в глаза раздетой женщине не под силу даже дьяволу. — Что ты предлагаешь? — она взяла его за подбородок, и этого вполне хватило, чтобы он всё понял. — Ты серьёзно, Лилит?
— Да. Для тебя это будет пустяк, а для меня — очень интересный опыт, — Лили заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть в них ответ, но увидела лишь своё отражение. — Так что? Сделаешь это для меня?
— Только последний придурок бы отказался. Но, прелесть, такая близкая дружба для тебя ничем хорошим не светит. Я уже пробовал, и обычно это плохо кончается.
Но ради желания она была готова рискнуть. Взяв лицо Люцифера в свои руки, Лилит поцеловала его в губы. Ей пришлось слегка наклониться и незаметно скинуть с себя каблуки, чтобы ему не пришлось вставать на мыски. Он даже не успел опомниться, как оказался повален на кровать. Ещё никогда в своей жизни Люцифер не оказывался под кем-то, но сейчас он был так ошарашен, что просто не мог выразить. На его губах остался яркий отпечаток розоватой помады, но после повторного поцелуя он размазался. Лилит приняла более удобную позицию, и теперь дьявол оказался заложником между её бёдер. Хотя для заложника он был слишком доволен.
— Ты очень резвая для простой-то домохозяйки, — рассмеялся Люцифер.
— Заткнись, я пытаюсь задать тон, — её пальцы ловко расстёгивали пуговицы его пиджака — одну за одной, соблюдая заданный ритм. Что же это будет за тональность: минор или мажор? Обычно Адам играл лишь в миноре, и ей приходилось подстраиваться, но то, в какой тональности играл Люцифер, ей только предстояло узнать. — Ещё и рубашка, вот чёрт… Как тебе не надоедает каждый раз застёгивать все эти пуговицы?
— Просто рви, — ему было нечего с неё снимать, под платьем-комбинацией не оказалось никакого белья. — Играй в ритме рок-н-ролла.
Её грудь была так близко, что грех уж было не потрогать, да только он боялся. Его чёртовы руки совсем его не слушались, когда он начинал нервничать. А причины понервничать у него были, ведь это была его первая женщина за последнее столетие, и он уже растерял свою былую форму. Люцифер чувствовал, как нагреваются его пальцы, и старался держать свои руки подальше от неё. Лилит это заметила и осторожно взяла его ладонь в свою. Свободной рукой она избавилась от оставшихся пуговиц и то, что осталось от рубашки, годилось лишь для помойки.
— Разберись с моими ранами, — шепнула Лили, расстегнув ему ширинку. — Остальное оставь мне.
Люцифер кивнул, и они разомкнули руки. Ему было сложно сосредоточиться на цели, как и любому на его месте, но всё же он смог нащупать раны, рассекающие её спину. Он поводил по ним пальцами, изучая, и прикинул в голове, как много сил придётся затратить на их восстановление. Но все размышления тут же вылетели из головы, стоило Лили дотронуться до его паха. Она и правда взяла всю работу на себя. Кудри Лилит подпрыгивали каждый раз, когда она поднимала или опускала бёдра, и Люцифер смотрел на это, как зачарованный. А потом началась неприятная часть — он коснулся её раны. Девушка запрокинула голову и застонала. Удовольствие всё же никак не могло пересилить боль.
— Тише, тише, всё хорошо, — он провёл рукой по её волосам, пытаясь успокоить. Из глаз Лили брызнули слёзы.
— Всё в порядке, — шикнула она, смахнув с лица слёзы. — Лучше скажи, я нормально всё делаю? Тебе нравится?
— А тебе самой-то это нравится? Вы, земные девушки, всегда пытаетесь угодить партнёру, не думая о себе. Это, конечно, заводит, но в то же время так грустно, — Люцифер провёл пальцем по второй ране и, предугадав следующий крик, позволил ей укусить себя за плечо. — Тебе вдолбили, что женщина может желать лишь то, что желает мужчина, но это не так. Все вылеплены из одного теста, понимаешь?
И, когда последняя рана была залечена, Лилит едва ли не потеряла сознание. Люцифер удержал её от падения на пол и уложил на кровать. Тяжело дыша, она смотрела в потолок и пыталась переварить услышанное. Нет, ничего такого, что могло бы перевернуть её мир, он не сказал, но всё же… Что-то в этих словах было. Какая-то часть её всегда хотела услышать нечто подобное, но кто бы мог подумать, что случится это только тогда, когда она разделит постель с самим Сатаной?
— Люцифер, большинство женщин вообще не получают от секса удовольствия, но нам надо как-то выживать в мире, где правят мужчины… Хотя этот раз был бы очень даже ничего, если бы не мои раны. Спасибо, что согласился.
— Я как-нибудь тебе наглядно покажу, что это значит, когда оба получают удовольствие, но не сегодня. Я без перчаток, а ты вообще только-только восстала из мёртвых, — Люцифер достал из ящика пачку сигарет и вытащил себе одну. — Мне кажется, это хороший повод сходить поужинать. Что скажешь?
— Скажу, что…
***
— …Мы в полной заднице! — Агата стукнула по столу так сильно, что из кружки Энтони выплеснулась половина кофе. — А что я ещё могу сказать на это? Ты убил одну из его сотрудниц, нам, господи, прости меня, пиздец! Ты даже не можешь выйти на улицу, не вляпавшись в дерьмо.
И в целом она была права. Энтони всегда находил себе проблем, стоило только на минуту выпустить его из поля зрения. И он тоже знал об этом и честно старался исправиться, но неприятности всегда шли за ним следом. Вот, например, сегодня: едва спасся от демона, как оказался заколот и лишь чудом добрался до больницы живым. Ах да, он ещё и работу потерял, зашибись! И где, спрашивается, божья помощь, о которой всё талдычит ему Агата?
— Нам надо уезжать из города, — Энтони отпил из своей кружки, но кофе показался ему слишком горьким и противным. — Да, вот так. Думаю, пару годиков Люцифер будет ещё разгребать свои дела здесь, а уже потом поедет искать нас.
— А где нам деньги на это взять, а? У твоего папочки? — сарказм Агаты — штука неприятная, прям-таки за живое задевает.
— Слушайте, — вдруг вмешался Хаск, до этого лениво перечитывающий старый выпуск журнала «Playboy»*. — У меня есть один хороший друг…
— Только не начинай опять про того парня, Хаск. На нём, помимо долга Люцифера, висит ещё и несколько убийств. Нам такие проблемы нужны? — девушка тяжело вздохнула и уронила голову на стол. — Господи, когда же всё это закончится уже?
— Во-первых, ещё не доказано, что он к этому причастен, а во-вторых… У вас что, есть какие-то идеи получше? — Хаск вырвал страницу из журнала, скомкал её в ладони и кинул в сторону стола. Бумажка пролетела рядом с головой Агаты, но приземлилась всё же в кружку с кофе. — Он — наш единственный выход.
— О ком вы вообще? — Энтони уже привык к их ругани, а вот о загадочном богатом дружке слышал впервые.
— Увидишь. Сегодня же свяжусь с ним. Я уверен, что он протянет руку помощи, — Хаск встал с дивана и гордо прошёлся до холодильника. К сожалению, из еды там осталась лишь крыса, которая по неосторожности забралась внутрь и умерла голодной смертью.
— Или руку с ножом, зависит от настроения, — вздохнула Агата.
