***
— Я возьму только парочку. Да и вообще, если людям нельзя, то почему и ангелам тоже? Где об этом написано? Самаэль, стоя на толстой ветви яблони, срывал плоды и набирал их в свою самодельную сумку. В тени листвы ему не грозило оказаться пойманным, и сладкое чувство беззаконности подталкивало его запихивать всё больше и больше, пока, наконец, сумка не начала трескаться по швам. Когда ангел решил, что для сегодняшнего перекуса ему уже достаточно, он камнем полетел вниз и лишь перед самой землёй расправил свои крылья. Несмотря на мягкое приземление, несколько яблок всё же выпало из сумки и покатилось по траве. — Так не пойдёт, другого шанса у меня может и не быть, — проворчал себе под нос Самаэль. Повесив сумку на нижнюю ветку, он начал собирать потерянные плоды, но найти их оказалось не так просто. В траве оказалось много гнилых яблок, кишащих муравьями и прочей живностью, кого тянет на мертвечину. От их тухлого вида у Самаэля пропал всякий аппетит. Собрав столько свежих яблок, сколько он смог найти, Ангел вернулся к дереву, но не нашёл своей сумки на прежнем месте. — Да чтоб тебя молния разила, куда я её положил? У меня и так мало времени, а теперь ещё и это! Самаэль осмотрелся по сторонам в надежде найти похитителя и даже обошёл дерево по кругу, но всё было напрасно. Его сумка как сквозь землю провалилась! Ещё немного потоптавшись на месте, он всё же смирился с пропажей и сел на траву, прислонившись спиной к стволу дерева. Положение, мягко говоря, безвыходное. Охрана сменяется каждые несколько часов, и если следующая смена найдёт целую сумку запретных плодов, то они точно поднимут тревогу, и тут ему будет уже некуда деваться. Ангел, нарушающий запреты, — плохой ангел, но лгущий ангел и того хуже. Отец бережёт эту яблоню как зеницу ока, и он ни за что не простит того, кто так небрежно пользуется её дарами. А если он узнает, что это дело рук его любимого сына, тут уж точно беды не миновать. Стоило Самаэлю задуматься о своей страшной судьбе, как откуда-то сверху раздался громкий хруст. Этот звук он мог бы узнать из тысячи: брызги яблочного сока и усердное жевание. Что-то или ещё хуже — кто-то — ел запретные плоды. Ангел медленно поднял голову и увидел, что прямо над ним свисает пара чьих-то ног. От удивления Самаэль позабыл, как кричать, и беспомощно слушал, как чьи-то зубы жадно вгрызаются в запретный плод. Ангел пытался убедить себя, что на дереве просто сидела громадная белка, а остальное додумало его напуганное воображение. — Кто ты? — сумел выдавить из себя Самаэль. — А ты? — ответил ему чей-то приятный голос. — Эти яблоки просто потрясающие, м? А от того, что мне их нельзя, они становятся ещё вкуснее. Вот такой вот парадокс, — сказал некто, прежде чем вновь начать жевать. — Ты человек? — хотя его и считали оптимистом, он всегда отталкивался от худшего исхода. И в этот раз он не прогадал. — Ну да. Хотя мне куда больше нравится, когда меня называют Лилит, — ни на мгновенье ни задумавшись, ответила она. — У меня так-то много имён. Ангелы называют меня ходячей неприятностью, Бог зовёт женщиной, а Адам — Лили. А ещё ты забыл ответить на мой вопрос. — Людям нельзя есть эти яблоки! — крикнув, ангел тут же прикрыл руками рот и посмотрел по сторонам. — О боже, это очень плохо кончится. Нас наверняка уже ищут. — Да брось, кто будет нас искать в самом дальнем уголке Эдема? Ах да, всего лишь моя круглосуточная охрана, — рассмеялась Лилит. — Ладно, ты прав, пора бы нам уже уходить. Лови своё сокровище, — она сняла сумку с ветки, и та полетела вниз. Самаэль лишь чудом успел её поймать. — А теперь — меня. — Что... И человек соскочил с ветки. Безопасность людей являлась приоритетом ангелов, и Самаэль, ни секунды не медля, взмыл в воздух. Когда он поймал девушкув полёте, его крылья затрепетали, и он отвёл взгляд, пытаясь скрыть всю свою тревогу. Лилит, напротив, совсем не испугалась и, обняв его за шею, звонко рассмеялась. Они плавно опустились на траву, где среди рассыпавшихся яблок лежала его сумка. — Хорошая реакция, — похвалила его Лилит, когда он опустил её на землю. — Хотя как может быть иначе с такими-то крыльями? Я могу их потрогать? — Нет! — ангел отпрыгнул от неё, как от огня. — Ох, хорошо… Тогда давай я помогу тебе собрать яблоки? Они ведь рассыпались по моей вине, — она села на корточки и стала перекладывать плоды в сумку. — Знаешь, а я ещё никогда не видела, чтобы ангелы ели эти плоды или даже приближались к ним, но ты, похоже, большой их любитель. С самого сотворения людей Самаэль старался держаться от них подальше, словно знал, что они приносят одни лишь неприятности. Единственный человек, с которым ему приходилось сталкиваться до этого, нёс в руках каменное оружие и смотрел на всех с недоверием. Он был высок и силён, а говорил совсем мало, то ли потому что не умел, то ли потому что не хотел. Лилит же оказалась его полной противоположностью. Всё её тело было наброском из плавных линий, и казалось таким хрупким, что до неё было страшно дотронуться. Её голос был похож на пение неугомонной синицы, и она совсем не скупилась на слова. Белёсые волосы росли до самых её пят и больше походили на ангельские, чем на человеческие. Капли яблочного сока блестели на её губах, застывших в тёплой улыбке. — Я должен доложить отцу, — с большим трудом Самаэль отвернулся. — Так будет правильно. — Если ты доложишь на меня, то я расскажу, что ты тоже там был. Разве ты хочешь быть наказанным? — Лилит нахмурила брови, но почти сразу же просветлела. — Как насчёт сделки? — Что за сделка? — спросил Ангел, рассматривая свои ноги. И почему ему вдруг стало так сложно поднять взгляд? — Ты не расскажешь обо мне, а я не расскажу о тебе. Просто и понятно, — она протянула ему свою ладонь. — Согласен? Её ладонь была маленькой, с красивыми тонкими пальцами. Самаэль взглянул на свою, совсем детскую по сравнению с другими ангелами, но таящую в себе невероятную силу. Будет ли она смеяться, когда заметит, что его рука меньше её? Да и готов ли он лгать ради безопасности кого-то там человека? — … Ещё мы можем иногда приходить сюда вместе. Знаешь, в Эдеме хорошо, но ужасно одиноко, — уже тише добавила Лилит. — Мне бы не помешал партнёр по воровству яблок. Немного погодя, Ангел всё же пожал ей руку. Его первая, но далеко не последняя сделка.***
Самаэль, живя в Эдемском саду с самого рождения, лишь теперь смог по-настоящему увидеть его. Оказывается, красота таилась совсем не в величественных деревьях или хрустальных источниках, а в мелочах вроде забавной лягушки на кувшинке и сладких ягод, растущих в колючих кустах. Он думал, что знал все секреты жизни, но, оказывается, был слепее самого старого крота. Девушка, которой был всего месяц отроду, научила его большему, чем смог научить его Отец за всю свою тысячалетнюю жизнь. Вместе они кормили зверей, воровали яблоки и подшучивали над Михаилом, приставленным к Лилит в качестве наставника. Расставались они лишь с заходом солнца, и тогда Самаэль возвращался к работе, но уже без былого энтузиазма. Бог заметил изменения в своём верном помощнике и никак не мог понять, что же стало их причиной. Ангелы не могут разлюбить свою работу, ведь в этом их единственное предназначение. Самаэль не понимал, что с ним происходит что-то очень неправильное, пока одним утром не нашёл Лилит и Адама вдвоём на берегу озера. Он хотел подозвать её к себе, но не стал. Ядовитый, доныне незнакомый голос, прошептал ему, что лучше остаться в стороне и понаблюдать. Послушавшись его, ангел спрятался за деревом и прислушался к их разговору. — Тебе никогда не было интересно, что за пределами этого сада? — спросила Лилит. — Я чувствую себя здесь как в клетке. — Если ты уйдёшь отсюда, то и я уйду тоже, — ответил ей Адам на удивление мягким голосом. — Чтобы защищать тебя. — Правда? — она положила свою руку на его, и её тонкие пальцы сплелись с его большими. — Спасибо, Адам, но ты совсем не обязан это делать. Ты любишь это место, а я… дефектная. Ты такой, каким тебя и задумали, — сильный и храбрый, а я должна была быть покорной и чуткой, но вместо этого приношу лишь одни неприятности. — Поверь, я далеко не храбр. Меня пугает ответственность, возложенная на нас, пугают грозы и дикие звери. Но я знаю, что, пока я не один, мне есть ради чего бороться, — он посмотрел в её глаза. — Разве наша дефектность не делает нас теми, кто мы есть? Самаэль вздрогнул, почувствовав, как в груди что-то кольнуло. Боль затухла так же внезапно, как и появилась, но на её место пришла зверская ярость. Пока внутри всё закипало, разум охладел, и мысли стали звучать ещё чётче, чем прежде. «Да что он о себе возомнил? Притворяется таким же живым, как и она, чтобы добиться расположения, а потом…» — он стукнул кулаком по дереву, и костяшки на его бледных руках налились кровью. Когда ангел ударил по стволу ещё раз, послышалось тихое шипение, и он увидел, как вниз по стволу ползёт змея. В Эдеме они были безвредными и по большей части бесполезными, но Самаэль питал к ним особую симпатию. Она подползла к его ноге, забралась по ней вверх и мягко обвила его шею.У неё была гладкая, как листы стали, чешуя и блистающий золотом взгляд изголодавшегося хищника. Ангел чувствовал, что эта змея опасна, но не мог оторвать от неё взгляда. — Я желаю его смерти, — прошептал Самаэль. — Я не знаю почему, но я хочу увидеть его мёртвым. Змея сверкнула глазами, будто усмехаясь, осторожно сползла с его шеи и опустилась на землю. Ангел облокотился на дерево и молча наблюдал за тем, как рептилия ползёт сквозь высокую траву прямиком к сладкой парочке, чьи руки всё ещё касались друг друга. Самаэль ничего не чувствовал и ни о чём не думал, словно его душа ненадолго покинула тело. — Спасибо, мне нужно было это услышать, — Лилит посмотрела на своё отражение на воде. — Может быть, искупаемся? — Давай, я давно хотел предло… Чёрт! Что это за тварь?! — закричал Адам, когда змеиные клики впились в его руку. Он тут же оторвал от себя рептилию и швырнул её в траву, но это нанесло лишь больший ущерб его венам. Из двух ранок захлестала кровь. — Разве у змей бывают такие большие клыки? — О Боже, — Лилит вскочила на ноги. — Нужно позвать кого-нибудь из ангелов, чтобы они остановили кровь. Посиди здесь, я сейчас! — после этих слов она скрылась из поля зрения ангела среди других деревьев. Адам выглядел неважно: его лицо приобрело нездорово-бледный оттенок, а взгляд помутнел. Место укуса теперь не только кровоточило, но и распухало. Змея куда-то уползла, но Самаэля беспокоило совсем не это. Он нарушил великую заповедь: почти что убил человека и совершенно не чувствовал вины за свой проступок. Теперь ангел не мог отрицать, что в его душе творится что-то злое, граничащее с грехом. — Похоже, это была и не змея вовсе, — прошептал ангел, заметив красный отпечаток больших пальцев на своей руке. — Это был я.***
— Адам выжил лишь чудом. Эта змея не только укусила его, но ещё и отравила! Подумать только, ядовитая змея в Эдемском саду. Похоже, здесь не так безопасно, как говорил Господь. А самое ужасное, что за мной постоянно кто-нибудь следит. Мне так всё это надоело, Самаэль, — Лилит перебирала в руках свои локоны и покусывала нижнюю губу. — Единственная причина, по которой я нужна им живой, — это мой дар. Скажи, маленький ангел, разве я не являюсь чем-то большим, чем инкубатором для будущих поколений? На горизонте среди вязких облаков тускло мерцала луна. Гладь озера была чёрной, будто проходила сквозь планету, и, если нырнуть в неё, можно было оказаться в самом космосе. Раньше Самаэль предпочёл бы утро даже самой прекрасной ночи, но теперь одна лишь тьма дарила ему покой. Ноги Лилит были опущены в воду, и, когда она слегка мотала ими, по воде бежала светлая рябь. Её волосы касались его ладони, и он, сам того не замечая, наматывал их на свои пальцы. Ангел желал утонуть в этом мраке. — Вы можете стать неплохим вором яблок, если решите завязать с карьерой матери человечества, — с усмешкой сказал Самаэль и тут же оказался сброшен в воду. — Эй, я же просто пошутил! — А ты можешь стать неплохим гусем, если вдруг решишь перестать быть ангелом, — рассмеялась она и прыгнула к нему в воду. Всплеск окатил ангела с головой, и он ещё очень долго пытался откашляться, прежде чем смог говорить. — Но, если серьёзно, скажи, кем я могла бы стать, не будь у меня этого дара? — Вы бы могли петь для других свои песни, — предложил Самаэль и тут же пожалел об этом. Лилит пела лишь наедине с собой, и то, что он знал об этом, уже вызывало много вопросов. — То есть если вы любите петь, то вы можете петь… Люди же любят петь, верно? Ха-ха, — ангел замолчал и с головой погрузился в воду. Даже в холодной воде его лицо продолжало пылать. — Ты прав. Не знаю, что насчёт Адама, но я страсть как люблю петь. Это единственное, что позволяет мне сохранить рассудок в стенах этой восхитительной тюрьмы. Хочешь послушать? — Лилит опустила взгляд на водную гладь. — Маленький ангел, ты там утонуть пытаешься? — Вы споёте для меня? — Самаэль вынырнул из воды. — Я не посмел бы и просить об этом, но раз вы правда хотите... Она приложила палец к губам и мягко улыбнулась. Ангел замолчал, но не отвёл от неё взгляда. Пускай он и не видел, но мог чувствовать, что в её душе происходит нечто невероятное, настоящее волшебство. Вся её боль, радость и страх слились в едино. Её губы приоткрылись, и зазвучала песня, берущая начало из самых глубин её души. Лилит закрыла глаза, и Самаэлю стало казаться, что в это мгновение она была где угодно, но не в этом мире. Бледный луч лунного света упал на её лицо, такое умиротворённое, что даже и неживое. Вода вокруг девушки была белой от блеска луны, но, когда Самаэль подплыл ближе, она оказалась в его тени. Лилит открыла глаза, почувствовав, как его крыло касается её плеча. — Что такое, тебе не нравится? — спросила девушка с беспокойством. — Я только учусь на самом деле… Ты в порядке, маленький ангел? Выглядишь неважно. Бледнее смерти и замученный, как раненый зверь, он смотрел в её чистые синие глаза и молчал. Ещё никогда раньше Лилит не видела его таким отчаявшимся, как сейчас. Он положил свою дрожащую от холода ладонь на её щёку и, тяжело дыша, сознался в своём грехе. — Это я отравил Адама, и, если он хотя бы ещё раз к вам приблизится, я закончу начатое, — Самаэль был так близок к ней, что их губы почти соприкасались, но Лилит отстранилась. — Да, конечно, это разумно. Куда разумнее, чем то, что творю я. — Маленький ангел, но так ведь нельзя, — в её глазах совсем не было страха, лишь печаль. — Неужели я натолкнула тебя на такой поступок? Похоже, остальные были правы, говоря, что я приношу одни лишь проблемы. Если бы я только не впутала тебя в эту ложь с запретными плодами, быть может, ты был бы в порядке. Пожалуйста, прости меня, — её глаза наполнились слезами. — Что же теперь делать? — Лилит! — раздался мужской бас из чащи деревьев. — Ты здесь? — Это Адам, — прошептала она, отвернувшись. — Я должна идти. Лилит не стала прощаться и даже не посмотрела ему в глаза, прежде чем поплыть к берегу. Оставляя за собой лишь светлую рябь, она растворилась в темноте. Самаэль устремил взгляд на беззвёздное небо. Старая рана вновь открылась, и яд, проникший в неё, постепенно разливался по паутине его вен. Боль и страх сводили его с ума. — Нет, нет, нет. Что я наделал? Зачем я ей всё это рассказал? Я идиот! — ангел вцепился пальцами в свои крылья и вырвал несколько перьев, а затем ещё и ещё. Белые перья, испачканные его кровью, плавали по тёмной воде. — Агх… Первые лучи рассвета рассекли ночной горизонт. <***
Самаэль, правая рука Господа, восстал против Отца своего, возглавив армию ангелов-отступников, и потерпел поражение. Вместе с теми, кто отказался возвращаться к свету, его изгнали в пустые земли, кишащие тварями и чудовищами, сотворёнными не рукой божьей, а самой тьмой. Дальнейшая их судьба не упоминается в священных писаниях.