Под одной крышей

Он продолжал спокойно смотреть на меня с нехарактерным для него выражением лица, которое я не мог разобрать. Он правда собирался это сделать или просто снова играл со мной? Я почти открыл рот, чтобы спросить его, в чём дело, но он быстро придвинулся ко мне, всё ещё глядя на меня безмолвным непонятным взглядом. Я почти всегда различал его шуточки. Даже когда он был в ярости, его саркастический образ брал верх. До такой степени, что каждый раз, когда мы целовались или ласкались, ему, кажется, помимо этого доставляло бо́льшее удовольствие поддразнивать меня. Так что сказать, что я сейчас ошеломлён этим странно серьёзным поведением, — значит ничего не сказать. Произошло ли что-то, о чём я не знал? Почему его настроение стало таким мрачным? И пока я в замешательстве пытался понять, что происходит, он навис надо мной, глядя мне в глаза, будто выискивая там что-то. И чем дольше он находился в этом положении, тем больше я хмурился, колеблясь между тем, чтобы дать ему время перестать думать и предпринять какие-то действия, и тем, чтобы самому уже притянуть его для поцелуя, чтобы, наконец, остановить это его нескончаемое созерцание. Прошла, казалось, вечность, пока он, в конце концов, не начал медленно опускаться ко мне. Слишком медленно, позволяя мне замечать каждый отблеск его глаз, державших меня в плену, в то время, как его губы постепенно приближались к моим. И когда я подумал, что он, наконец, прекратит эти свои пытки, он остановился почти в миллиметре от меня. Я чувствовал его дыхание, а его губы уже почти касались моих. И вместо того, чтобы дать мне то, что я так ждал, он тихо нарушил тишину вокруг нас: – Пи’Артит, ты будешь моим парнем? – Что? Мало того, что я вскрикнул от удивления, так, находясь в полнейшем шоке, я ещё и рефлекторно дёрнулся головой вперёд, ударяя Конга прямо по носу.   – Ой! Пи! – Вот дерьмо! Конг! Мне так жаль. Ты в порядке? Больно? Он скатился с меня и лёг на спину, от боли прикрывая ладонями лицо, в то время как я кинулся включить свет, после чего увидел, что нос Конга залит кровью, которую тот пытался безуспешно остановить. – Блядь! Настолько плохо? Дай посмотреть. Он не сломан? Он открыл рот, чтобы ответить, но быстро закрыл его снова, когда капли крови потекли между расплывающихся в улыбке губ. Я проводил его в ванную и помог умыться, чтобы определить, насколько сильно я ему навредил. Но Конг продолжал хихикать, что вдвойне осложняло мне эту задачу. – У тебя крыша поехала от удара? Не мог бы ты прекратить ржать, чтобы я, в конце концов, смог увидеть насколько всё плохо? – О, да ладно, Пи. Ничего не могу с собой поделать. Забавная ситуация. Но я не думаю, что он сломан. – Тогда почему кровотечение не останавливается? Хорошо, не двигайся. Позволь мне кое-что проверить. – Ой-ой-ой! Пи, хватит тыкать в него! Ты делаешь мне только хуже! – Видишь, тебе больно. Так не должно быть. Дерьмо! Не могу поверить, что сломал тебе нос. – Пи’Артит, не кипятись. Он не сломан. – Ладно, пойдём в больницу и проверим. – Зачем? Ничего страшного. Кровь остановится через несколько минут. Плюс нам обоим завтра на работу. – Сдурел? А что если там что-то серьёзное? Мы должно хотя бы проверить. И мы продолжали препираться минут двадцать, но когда к тому времени его кровотечение даже отдалённо не утихло, мне удалось выиграть спор, и, в конце концов, мы снова оказались в больнице. – Ты, блядь, издеваешься надо мной? – Привет, Пи’Пим. – Конг! Ты вернулся? Каким образом? Почему? Ты что, пытаешься заполучить здесь годовой абонемент своими появлениями? – На этот раз я совершенно не виноват, Пи! Меня ударил Пи’Артит. – Что? Нет! Клянусь, это был несчастный случай, Пи’Пим. – Хорошо, хорошо. Прекратите. Вы знаете, как долго длился мой день? В то время как вы оба играли в свои чёртовы любовные игры, я тут пахала, как лошадь, весь день и вечер. К счастью, его нос действительно оказался не сломан, но наши уши уже горели от непрерывных ругательств Пи’Пим. Не очень смешные шутки Конга не помогали, как и его ответы, которые только ещё больше раздражали её, приводя к более длительным лекциям и более резким движениям, пока она пыталась наложить повязку на его многострадальный нос. И всё это также означало, что у нас, по сути, не было возможности вернуться к той неожиданной теме разговора, что была перед тем, как я попытался травмировать ему лицо. Он сказал то, что я слышал, верно? Когда Пи’Пим прекратила мучить даже больше Конга, чем его несчастный нос, то ушла, сварливо бросив напоследок, чтобы духу нашего тут не было в ближайшие несколько минут. Конг сидел теперь на больничной койке со своей фирменной ухмылочкой, в то время как бо́льшая часть его носа утопала в огромной белой повязке. Из-за неё его голос стал звучать гнусаво и от этого ещё более забавно.  – Пи, это что-то новое. Первый раз, когда я приглашаю кого-то на свидание, у меня идёт кровь из носа. Знаешь, ты мог бы просто отвергнуть меня. Нет причин прибегать к насилию. – О, заткнись, Конг. Ты просто напугал меня. Я действительно не ожидал, что ты это ляпнешь. – Ты знаешь меня, Пи, я люблю непредсказуемость. В любом случае, вернёмся к теме. Так что ты скажешь? – Ты о чём? – О тебе и обо мне. О нас. Хочу с тобой встречаться. Стать твоим парнем. Разве я недостаточно ясно выразил своё желание? – Почему? – А почему нет? – Почему нет? Что за глупая причина? Кто приглашает на свидание только потому что «почему бы и нет»? Честно говоря, не знаю, как тебе удавалось встречаться с девушками раньше! Аж с одиннадцатью! – Это потому что мне обычно не нужно было спрашивать. И для нас просто имеет смысл начать встречаться. У нас потрясающая химия. Мы явно любим проводить время друг с другом. Ты мне нравишься. Я почти на девяносто процентов уверен, что нравлюсь тебе. И если ты попробуешь не зацикливаться на большинстве моих ужасных привычек, я уверен, что у нас всё получится. – И почему ты решил, что нравишься мне?  – Потому что ты явно не из тех, кто позволяет кому-то, кто тебе не нравится, лечь в свою постель. И ещё Пи'Нам сказала мне. – Сказала? – Скорее намекнула. Но я прав, не так ли? Ты действительно испытываешь ко мне чувства? – Я… э-э-э… Я буквально добивался этого момента несколько недель, и теперь, когда он, наконец, сидел передо мной, заклеенный этой нелепой повязкой, спрашивая меня, испытываю ли я к нему чувства, я не знал, что сказать. На самом деле ответ на все его вопросы был однозначно утвердительным. Он мне нравился? Ещё бы! Я хотел с ним встречаться? Очевидно, это то, к чему я стремился всё это время. Был ли я уверен, что он испытывал те же чувства, что и я? Что ж, здесь всё немного сложнее. – Как насчёт тебя? – А что я? – Что ты чувствуешь? – Хм? Что ты имеешь в виду? – Что ты испытываешь? Ко мне. Что ты думаешь о свиданиях с мужчиной? Ты раньше этого не делал. Ты действительно всё обдумал, или это просто импульсивное решение? Ты уверен в том, о чём просишь меня? – Зачем мне приглашать тебя на свидание, если я не уверен? Я уже сказал тебе, что ты мне нравишься. Хотя я думал, что это и так чертовски очевидно. И ведь ты тоже никогда раньше не встречался с другим мужчиной, так что можем просто познавать глуби́ны мужских отношений вместе. С одной разновидностью смазки за раз. Но когда я не ответил на его поддразнивания и продолжал смотреть на него с неуверенностью, то его дерзкая ухмылка постепенно исчезла, сменившись в конечном итоге отчаявшимся грустным взглядом. – Пи, я… я не хотел давить на тебя или заставлять чувствовать неловкость. Я честно думал, что тоже тебе нравлюсь. Я… э-э…  Мне очень жаль, если я неправильно понял. Я продолжал смотреть на него, наблюдая, как его лицо и манера поведения теряют уверенность, вероятно, впервые с тех пор, как несколько месяцев назад я вошёл в ванную голым и увидел его с зубной щеткой, торчащей изо рта. И чем дольше я видел, как он превращался в мелкого, неуверенного мальчика, дрожащего от осознания надвигающегося отказа, тем больше мне хотелось притянуть его к себе и крепко обнять. Что, черт возьми, со мной не так? Конг буквально предлагал мне всё, что я хотел, а я всё ещё слишком труслив, чтобы попробовать. Неважно, что он не доказал мне свою вечную любовь в этот момент. Что может быть лучше, чем просто начать встречаться? Именно это и предлагал Конг, а я как дурак ещё и колебался. – Пи, послушай, извини, если ты не хочешь, я не стану… – Ладно. – А? – Хорошо, я буду твоим парнем. – Серьёзно? – Серьёзней некуда.  На его лице появилась широкая улыбка, и он повалился на больничную койку, имитируя обморок. – Ого! Я не могу поверить, что встречаюсь с Пи’Артитом! – Хм… да, это точно… Я сел рядом с ним на кровать, пытаясь осознать всё, что только что произошло. Я встречаюсь с Конгом. Я стал парнем Конга. Я повернулся, чтобы посмотреть на него, в то время как он одарил меня самой широкой улыбкой, сверкнув почти всеми своими идеальными зубами. По какой-то причине я думал, что всё будет по-другому. Я искренне ожидал, что этот момент будет немного более эмоциональным, чем сейчас. Может быть, я предполагал какой-нибудь образный фейерверк в тот момент, когда я начну встречаться с Конгом. Но почему-то сейчас тревога была во мне самой подавляющей эмоцией. И я не знаю, в чём было дело. Почему-то я сомневаюсь, что свидания с Конгом будут хотя бы отдалённо простыми. – Так что… хм… нам разве не нужно сейчас поцеловаться или взяться за руки, или ещё что-то в этом роде? А то разговор кажется каким-то… неоконченным. – Серьёзно, Пи? Пять минут, как мы встречаемся, а ты уже думаешь о том, чтобы… хм… кончить? – КОНГ!