Ничего не бывает случайно

      Угол сарая был моей маленькой норкой, где я сидела, словно пойманный зверёк. Руки вновь стянуты прочной верёвкой, во рту грубая тряпка. Напротив сидит один из бандитов и точит свой острый нож, при этом бросая косые взгляды на моё испуганное лицо. Он ухмыляется, облизывает губы языком. А мне вот было не до улыбок. Согнув ноги в колени, думала о том, как уйти отсюда, как избавиться от ненавистного брака, да ещё с главарём банды, от рук которой погибли люди.       И зачем судьба вновь послала мне столь тяжкие испытания? Ведь я ничего постыдного не совершила. И нет ни единого греха, за который стоило бы меня так карать.       — Успокоилась, красавица? А теперь, если твоя злость покинула тебя, мы можем попробовать снова поговорить о грядущем, — Ярослав, что до этого стоял в углу и утолял жажду молоком, подошёл ко мне и осторожно вытащил изо рта кляп. — Объясни мне, за что ты укусила меня? — с этими словами он показал левую руку со свежими отметинами. — За то, что я, как и мой брат, пленился твоей красотой? Твоей смелостью? Или за то, что я пытаюсь спасти тебе жизнь?       — Вы не первый, кто пытается подарить мне светлое будущее, — хрипло отозвалась я, не удостаивая главаря своим вниманием. — И всё же, я смею ответить вам нет. И вы прекрасно знаете, почему.       — Тебя пугает то, что я вор? — мужчина осторожно присел рядом, пытаясь заглянуть в глаза. — Или то, что я убийца?       — Одно не лучше другого.       Собеседник издал слабый смешок и аккуратно притянул меня к себе. Я попыталась вырваться, но он лишь крепко обнял меня, заботливо целуя в висок.       — Твои страхи естественны, но тебе не надо меня бояться. Убивал не я, а другие. А то, что воровал, так это не со зла. Не ради мести крестьянам, а ради мести моему брату. Только и слышно: «Михаил Алексеевич то. «Михаил Алексеевич бог. Молодец, ничего не скажешь». А теперь представь себе, что будет, если люди узнают, что его семья не так чиста, как им казалось. Что в его родне есть брат-убийца, который ко всему прочему ещё и отнял у него любимую. И тогда вся его слава медленно канет в бездну. И его возненавидят так же сильно, как и нас с тобой. И тогда морфий его быстрее убьёт, чем можно себе вообразить. А мы… мы будем просто счастливы где-нибудь на краю страны. Обзаведёмся хозяйством, детишек нарожаем. Ну неужели ты не этого хочешь, милая?       Двумя пальцами Ярослав осторожно взял меня за подбородок, поднимая моё лицо вверх. Набравшись сил, я всё же заглянула ему в глаза. Они были такими же глубокими, как и глаза Михаила Алексеевича, вот только вместо доброты в них было сокрыто коварство и желание добиться своей цели. Добиться цели не самым удачным способом.       — Вы сумасшедший. Думаете, что с помощью свадьбы решите все проблемы. Но вы ошибаетесь. Михаил так зол на меня, что навряд ли будет страдать из-за нашего брака. А брак наш будет самым несчастным браком среди людей. Потому что я не смогу полюбить вас. Особенно после того, что вы учинили в доме несчастной Марьяны. И ваш поступок, когда вы связали меня и посадили, как зверёныша «на цепь», говорит о том, что в вас нет ни единой капли доброты. Вы не искренны и вовсе не умеете любить. Для вас самый главный смысл существования — это месть. И больше ничего.       — А ты, однако, умна не по годам, — главарь с восхищением отпрянул назад, словно удивляясь тому, что крестьянские девушки не так глупы, как о них говорят. — Но, между прочим, ты сама виновата в том, что тебя связали. Не нужно бы проявлять ко мне неучтивость после моих слов о свадьбе, — мягко ответил бандит, проведя большим пальцем по моей губе. — На твоём бы месте я бы хорошо подумал и не медлил с ответом. А по поводу моего смысла существования. Месть не единственное, что держит меня на этом свете. Есть и ещё кое-что. Только тебе не следует об этом знать.       Мужчина подозрительно прищурился и ещё крепче обнял, словно я уже была его законной женой.       — А где мы жить будем? — задав этот вопрос, я окинула взглядом сарай, воображая, как можно среди сена и запаха керосиновых ламп построить настоящую семью.       — Но ты же не думаешь о том, что я не позаботился об этом? — всё также мягко ответил вопросом на вопрос жених, вновь ухмыльнувшись. — Это место всего лишь временное убежище. Чтобы представители власти не смогли нас найти. А настоящие мои хоромы ты ещё не видала.       — Хоромы? — удивилась я. — Вы же говорили, что на улице живёте и питаетесь объедками.       — Говорил. Но это было всё в прошлом. До того, пока я не встретил тебя в доме той старухи. И после этого, почти за день, мне удалось сделать невозможное. Так что не бойся, милая, наша первая ночь пройдёт в хороших комнатах.       — Что?! — изловчившись, я резко вырвалась и встала на ноги, надеясь вновь сбежать, но Ярослав крепко схватил меня за край платья и с силой усадил обратно на место.       — Ты выйдешь за меня! — крикнул он. — И даже не смей убегать. Потому что я всё равно найду тебя. И тогда ты горько пожалеешь о своём отказе.       После всего сказанного он отвернулся, яростно дыша. Не было сомнений, я разозлила его. Зверь, что жил в его сердце и не думал засыпать. Даже если мы действительно обвенчаемся, он останется таким навсегда. Будет также грабить, убивать. И ничто его уже не сможет изменить.       День, что следовал за ночью встречи с этим человеком, плавно закатился за горизонт. Все те часы, что провела в этом сарае, вновь проклинала себя за то, что посмела тогда обидеть Михаила Алексеевича. Если бы не мой поганый язык, то всего бы сейчас этого не было. Я бы не готовилась к участи невесты главаря самой безжалостной банды на свете. И Марьяна с сыном не оказались бы в столь тяжёлой для них ситуации. А её матушка бы просто жила…       И Михаил… Миша сейчас был бы рядом со мной. Несмотря на то, что мне стала известна суть его болезни, жизнь рядом с ним казалось мне счастьем по сравнению с тем, что ожидало…       — Всё готово, Ярослав, — сказал один из соратников главаря, что утром куда-то отлучился и вернулся только под вечер. — Со священником я договорился.       — Он точно будет молчать? — сурово отозвался мужчина, застёгивая пуговицы на рукаве рубашки.       — Будет, — был ему ответ.       — Ну в таком случае к восьми часам утра выезжаем. И смотрите, чтобы было тихо, — бандиты, что сидели в углах сарая, утвердительно кивнули, давая понять, что им ясен приказ. — А теперь, милая, займёмся тобой. — Подойдя ко мне, главарь помог подняться с пола и развязал руки, а затем попросил сесть за стол, на котором уже стояла оловянная тарелка с кашей и с небольшим куском мяса. — Поешь, — тихо сказал он, слегка поглаживая по плечу, — тебе сегодня как никогда нужны силы. Да и потом, ты ведь уже почти сутки ни одного куска хлеба в рот не брала.       Попытка вежливо отказаться ни к чему не привела. Ярослав лишь сильно надавил на плечо, пугая меня страшной болезнью истощения. Видимо, всё-таки успел набраться учёности по медицине. Пусть и без помощи своего кровного брата.       Скромный ужин закончился через час, ведь я на силу смогла его одолеть, чувствуя, как еда с трудом проходит вовнутрь. А сон и вовсе не желал посещать, оставшись позади моего страха.       — Дуняша, — донеслось до меня через несколько минут. Превозмогая очередную волну страха, я медленно обернулась назад, замечая в руках Ярослава большой платок, что был расшит всевозможными узорами и с кистями на конце. — Прими его от меня как свадебный подарок, — тихо произнёс он, делая несколько шагов вперёд. — Обычно девушки на свадьбу надевают фату, но коли у нас с тобой всё случилось так скоро, без возможности сшить тебе даже платье, то стоит надеть вот это. Да и холодно на улице.       Немного подумав, я тихо вышла изо стола и молча приняла сей подарок. Он был не просто красив — он был великолепен. Дома я подобных никогда не носила и завидовала своим соседкам, которые обладали столь ценным даром. Помимо изысканного узора платок был приятен на ощупь, тем самым вызвав на моём лице слабую улыбку.       Последующие часы я просидела в одиночестве в своём углу и лишь изредка рассматривала подарок новоявленного жениха. Не знаю, где он мог достать его, но мысль, что его сорвали с головы замужней крестьянки, будоражила сердце. Замужним не положено было выходить без платка из дому, ведь это считалось позором в глазах их мужей. В глазах соседей.       — Пора, — прозвучал над ухом знакомый голос. Молча взглянув на Ярослава, я поднялась с пола, накидывая платок на голову взамен своего серого. Руки мужчины осторожно прикоснулись к его концам, завязывая узел под самый подбородок. Лёгкими движениями он разгладил складки, с нежностью заглядывая мне в глаза. — Ты прекрасна. Только, пожалуйста, не хмурься. Ведь сегодня самый счастливый день в твоей жизни.       Его слова были просты, но мне не было радости от них. Избавившись от соломы на одежде, мы вышли во двор, где уже стояла запряжённая лошадка и небольшие сани. Усадив меня рядом с собой, Ярослав велел ехать прямо к церкви, что располагалась недалеко от дома Авдотьи. Его соратник дёрнул поводья и сани понесли прямо по дороге, что вела из деревни. Прошло несколько минут, и вот мы уже стоим перед дверями той самой церкви, которую приметила ещё тогда, когда сбежала от знахарки. Вблизи она оказалась не маленькой, как тогда, когда увидела её издалека. К тому же она была старой, но даже ночью при взгляде на её стены я чувствовала тепло, что исходило от них. И было уже не так страшно вступать в брак с человеком, что совершает зло против всего живого. Была только надежда, что Господь услышит и будет милостив ко мне.       — Обожди меня внутри, пожалуйста, — шёпотом попросил главарь, открывая передо мной дверь, за которой должно состояться таинство. Кивнув, я трижды перекрестилась и прошла немного вперёд. Внезапно мне навстречу вышел монах, закутанный в тёмную одежду, отчего я немного вздрогнула и попятилась. Он прошёл мимо и… неожиданно взглянул на меня. Лицо его было скрыто, но на мгновение мне почудилось, что при свете свечи, которую он держал в руках, из-под ткани на лице что-то блеснуло. Что-то… похожее на стекло. Несколько раз помотав головой, спешила удалиться и более уже не оборачивалась.       — Благословите, батюшка, — первые слова, что слетели из губ, когда оказалась перед седым старцем, что встретил молчаливой улыбкой. В ответ на мою просьбу он поднял крест, что висел у него на шее, и несколько раз перекрестил, а затем протянул руку. Поцеловав её и приложившись к ней челом, я повернулась к иконам, читая про себя молитву. Это было единственное, чем я могла облегчить себе душу после всего, что случилось со мной.       Рассвет уже вовсю занимался, лучи ноябрьского солнца пробивались в священные стены, свечи немного подрагивали от ветра, что продувал старые окна, но жениха и его свидетелей долго не было. На мгновение мелькнула мысль о том, что он передумал. Что в его чёрствой душе проснулось благородство. Хотя бы одно. Что я свободна и могу уйти, чтобы попытаться построить счастье с другим, со светлым и добрым человеком, что предназначен мне судьбой.       Но счастливой мысли было суждено развеяться…       Внезапно двери вновь отворились и Ярослав тихой поступью вошёл в церковь, сопровождаемый двумя мужчинами и двумя женщинами. Свидетели остались у входа, а главарь подошёл к священнику, чтобы просить у него благословение на брак. Злодей, а всё же верующий. Даже странно. Но получив благословение, мужчина не спешил встать рядом со мной, как и полагается жениху. Вместо этого он отвёл батюшку в сторону, шепча что-то на ухо. Неожиданно тот отпрянул назад и несколько раз перекрестился, но жених вёл себя спокойно. Он лишь резко схватил священника за руку и отчаянно зашептал губами, явно прося о чём-то ещё. Мне показалось это странным, но я не осмелилась приблизиться, дабы не вызвать гнев у собеседников, но они заметили меня, мгновенно прекратив разговор. Ярослав смотрел на меня тихим и… печальным взглядом и, казалось, даже немного… волновался. Волнение? У бандита?       — Начинайте, пожалуйста, — спокойно произнёс он, обращаясь к батюшке. Тот лишь тяжело вздохнул и пошёл к алтарю. Мужчина приблизился ко мне, вручая зажжённую свечу. В его руке была точно такая же, но в отличии от моей она почему-то немного подрагивала. Непонятно зачем я обратила на него взор, замечая, как по его лицу текут капли пота. На лице едва заметная улыбка, что пытается скрыться под маской равнодушия. — Смотри вперёд, милая, — тихо шепчет мужчина и нежно целует мне руку, — не бойся. Скоро всё закончится.       Священник начал обряд, но во время таинства я вела себя непозволительно. Вместо того чтобы вникать в священные слова, я всё больше смотрела… на жениха. Смотрела добровольно, по своему желанию. Не по принуждению. Без всякого отвращения. Сердце моё сильно кололось. В этом человеке явно что-то переменилось. Но что именно никак не могла понять.       — Имеешь ли ты, Михаил, намерение доброе и непринужденное и крепкую мысль взять себе в жену эту Евдокию, которую здесь пред собою видишь? — осведомился батюшка после того как прочитал традиционные слова для венчания.        — Имею, честной отче.       При этих словах я вновь обратила свой взор на того, кто сейчас стоял рядом со мной, и крик, что готов был вырваться, застрял прямо в горле.       — Дуняша, к тебе обращаются, — мягко сказал мужчина и в глазах его пробежал знакомый огонёк. — Ты согласна стать моей женой?       Его вопрос был прост, но я медлила, не веря тому, что сейчас видела. Передо мной стоял не Ярослав. Не злодей-убийца, а человек с чистой и благородной душой. Тот, о ком думала несколько дней подряд. Тот, что спас жизнь моему братишке. И которому я нанесла сердечную рану. Но он не злится. Он стоит сейчас рядом со мной и венчается вопреки всему.       — Имею, честной отче, — последние слова, которые сумела произнести, глядя в родные серые глаза. А после слёзы градом окропили невинное бледное лицо.