***
Новость о нашем тайном венчании вызвала в больнице переполох. Анатолий Лукич, что до этого и так не относился ко мне по-доброму, стал более ворчливым, чем прежде. Аксинья с Пелагеей Ивановной высказывали свои различные предположения вплоть до того, что Михаил Алексеевич женился на мне из жалости. Дабы избавиться от слухов, почему в его доме живёт незамужняя девица с ребёнком. Лишь один человек благосклонно отнёсся к нашему новому положению. Анна Кирилловна не без слёз в глазах благословила нас, прося лишь об одном — жить дружно и счастливо. Я поразилась её тихому тону, догадываясь о том, что в глубине души она надеется, что рядом со мной Михаил поправится. Перестанет колоть себе морфий и заживёт жизнью здорового человека. Ведь она знала, чем он болен, но была вынуждена скрывать, дабы не лишиться в столь тяжёлые дни для страны талантливого врача. Видимо, морфий пока ещё не сильно вредил работе, но время ждать не будет. И в любой момент оно может нанести свой очередной роковой удар. — Родная моя, о чём ты задумалась? — я осторожно повернула голову в сторону супруга, замечая его вопросительный взгляд. Уже был час ночи, когда мы вернулись после скромного пира, который устроила в нашу честь Анна, в дом Михаила. Теперь отныне моё место было по-настоящему рядом с ним. В его комнате. Сидя на кровати в ночной сорочке и с заплетённой косой, я не знала, как сказать ему о том, что знаю про недуг. Да и нужно ли говорить это в столь особенную в нашей жизни ночь? В брачную ночь. — Не бойся, — тихо шепчу, беря двумя руками его лицо. — Мои мысли не посвящены тому, чтобы нарушить клятву и сбежать от тебя. — Поляков слегка усмехнулся, проводя пальцем по скуле. — Тогда почему ты так молчалива? Так задумчива? Тебя, видимо, что-то тревожит, раз ты не заметила, как я вошёл. — Нет. Просто я думаю о том, о чём думают все девушки, когда для них наступает столь приятный момент в их судьбе. Когда есть тот, кому они могут отдать свою жизнь, свою свободу. И я счастлива, что смогу это сделать с вами… С тобой. Потому что я тоже успела… тебя полюбить. Ещё тогда... До побега... Михаил с интересом вслушивался в каждое моё слово. Когда я замолкла, он медленно притянул меня к себе, крепко обхватив руками. Доверчиво я склонила головку ему на плечо, с жадностью вдыхая его запах. Так просидели мы несколько минут, наслаждаясь присутствием друг друга, слушая наши сердца, что разбавляли столь волшебную тишину. — Поклянись мне, что больше никогда не будешь сбегать от меня. — Я с упоением прикрыла глаза, шепча единственное слово: — Клянусь. Миша томно вздохнул, а затем осторожно уложил меня на подушку, нависая сверху. Я не боялась того, что сейчас должно произойти. Нет. Волнение было, но желание сопротивляться полностью отсутствовало. — Ты доверяешь мне? — тихо спросил мужчина, осторожно убирая пряди волос с лица. — Да. — Он радостно улыбнулся, нежно целуя в нос. — Я только прошу тебя, не бойся. Это совсем не страшно. Боль хоть и будет, но она пройдёт. Главное доверься. Верь мне до конца. И тогда всё будет хорошо. — Я верю тебе. Верю и люблю. Только прежде, — я вытянула вперёд руку, тем самым прося позволения договорить фразу до конца перед тем, как отдаться во власть любви. — Я хочу поклясться тебе ещё и в том, что спасу тебя. Что не дам морфию убить того, что стал для меня дорогим человеком на свете. Что твоя болезнь пройдёт, и ты непременно поправишься. Услышав клятву, Миша тотчас отстранился. Улыбка медленно сползла с его лица, превратив в восковую маску. — Откуда тебе о ней известно? — почти прорычал он, крепко хватая за правое запястье. — Дуняша, я требую, чтобы ты дала мне ответ на вопрос. Откуда тебе стало известно о моём недуге? Серые глаза мгновенно стали чёрными. Михаил явно желал сорваться, чтобы вытрясти из меня всю правду о том, как его тайна дошла до меня. Но я не позволила ему это сделать. Вместо этого я вновь крепко обхватила его за шею и резко припала к губам, пытаясь подавить приступ ярости. От неожиданности он чуть не упал на спину, пытаясь вырваться, но затем оставил это дело. Когда злость в нём понемногу утихла, он с жаром обнял меня, задирая подол сорочки… Эти часы… Эта ночь надолго останутся в моей памяти. И именно сейчас я поняла смысл его фразы, которую он произнёс тогда, когда мы в первый раз встретились… В нашей жизни редко когда происходит что-то случайно. И эта ночь была ей доказательством. Судьба неслучайно нас свела... Нет... Она сделала это нарочно…Глава 18. Верю и люблю
31 января 2021 г. в 18:46
— Скажи мне, что это сон?
— Не сон, красавица. Далеко не сон. Во сне человек не чувствует прикосновений любимого, не испытывает настоящие эмоции при взгляде на него. Он лишь тень, что скользит по тропе своего воображения. Но здесь совсем иная тропа — тропа реального мира. И тебе непременно стоит в это поверить.
Мужчина с нежностью смотрел мне в глаза, слегка поглаживая запястье левой руки. Его губы трогала улыбка, а сердце стучало так сильно, что я чувствовала его своей грудью. Поражаясь тому, как сильно изменилась моя судьба. Вместо того, чтобы быть женой беспощадного бандита, я вышла замуж за того, кто по-настоящему этого заслуживал. Тот, ради которого стоило пережить эту жуткую, но в то же время счастливую ночь…
— У тебя лицо всё красное. Не замёрзла?
— Нет, — тихо шепчу, не в силах отвести от него взгляд. Без очков он был более привлекательным, нежели с ними. И даже щетина, из-за которой я его ни сразу узнала перед венчанием, нисколько его не портила. — Миша… Михаил Алексеевич, скажите мне, пожалуйста, как вам удалось пробраться в церковь да ещё тайно пойти со мной под венец?
— Это долгая история, милая моя, — нежно прошептал он, наклоняясь к самому уху. — Будет лучше, если мы сейчас вернёмся домой. На улице сильный холод, а ты дрожишь вся. Да ещё в таком платке. Хотя, признаться, он тебе очень даже к лицу.
— Нет, подождите, стойте. — Я резко схватила мужчину в тот момент, когда он собирался покинуть двор церкви, где мы встречали наше первое утро в законном браке. Под звон колоколов и улыбки свидетелей, коими оказались крестьяне из деревни Михаила. — Я не уйду, пока вы мне не расскажете всю правду. Я прошу вас.
— Может, сначала стоит поменять обращение? — с ухмылкой осведомился доктор. — Мы ведь теперь с тобой муж и жена. Неужели ты подумала, что после такого я позволю тебе обращаться ко мне по имени и отчеству? Ты ведь несколько минут назад звала меня по-иному. Забыла? — Я виновато опустила голову. — То-то же.
— Прости, пожалуйста… Миша. — Он осторожно поднял моё лицо за подбородок, и по телу вновь пробежали мурашки. Уж больно не привычно было пока воспринимать этого человека как супруга.
— Мне Марьяна рассказала про нападение, — шёпотом ответил мужчина, чуть нахмурившись. — Её вместе с мальчиком привезли ко мне в больницу. Но не стоит тревожиться, милая, они живы. Вот только душевное состояние не в порядке, и мне пришлось определить девушку в лечебницу. За малышом Анна Кирилловна присматривает, а мне вот не до этого было. Как узнал, что случилось с тобой, так и вовсе покой потерял. Ведь не сбеги ты тогда, ничего бы этого не произошло. А теперь получается, что смерть той несчастной лежит на моих плечах. И морфий этот проклятый… — Михаил отчаянно заскулил, сильно зажмурившись, но я осторожно взяла его за руку, дабы он чувствовал, что не один. Что его слышат и любят… — Вечером я наведался на то злосчастное место, но там уже никого не было. Дом закрыт на замок, в окнах не горел свет. Единственным человеком, кто попался мне по дороге, была соседка, что видела следователя. И как потом выносили старуху, упокой, Господь, её душу. И тебя после неё. Солдат, что сопровождал мою любимую Дуняшу, обмолвился, что едет к знахарке, что на окраине живёт. Мне пришлось попросить у соседки сани и ехать туда. Когда добрался до неё, уже была глубокая ночь. А как в дом вошёл, то такое там увидел…
— Я не хотела! — Громко вскрикнув, попыталась упасть на колени перед церковью, чтобы вновь молиться об отпущении сего страшного греха, но Поляков резко схватил за руки, пытаясь успокоить. — Она пыталась убить меня с помощью этого… морфия, а потом…
— Я так и понял, — мягко перебил Михаил, крепко прижав к себе. — На столе нашёл склянку с наклеенной бумажкой, на которой было написано название. Можешь не беспокоиться. Это был несчастный случай. Авдотья ещё тогда воровала. И делала она это не ради сестры. — Я с недоумением посмотрела на доктора, но тот лишь поджал губы. — Не было у неё никого. Она воровала его просто так, чтобы потом выгодно продать. Вот и всё. А она тебе, наверное, совсем иное рассказала? Да ещё во всех подробностях. Ведь так?
— Если честно, я случайно подслушала её разговор с одним из бандитов, который заходил к ней. Она сказала ему, что ты сломал ей жизнь. Что я расплачиваюсь за твои грехи. Что морфий из твоей аптеки по её приказу украли и в моём платке подложили под дрова, дабы нас рассорить.
— У неё это получилось, — прошипел Михаил, немного поёжившись. — Но теперь она уже никому не причинит вреда. Её ведь теперь даже найти не смогут. — Вновь немой вопрос в глазах. — Я похоронил её за домом, — ответил просто мужчина, дабы развеять мои опасения. — Так что не бойся. На этот раз тебя никто ни в чём не заподозрит.
— А твой брат?
— Да какой он мне брат, особенно после такого? — мужчина тяжело вздохнул и несколько раз моргнул, пытаясь прогнать накатившие воспоминания. — Матушка никогда не рассказывала мне о нём. Никогда не каялась. Хоть жили мы и не богато, но она могла сохранить его. Могла не отказываться, а теперь уже поздно… После дома Авдотьи я хотел ехать в уезд и просить помощи у представителей власти найти тебя, но неожиданно встретил на дороге мужика с фонарём, который назвал меня именем моего… родственника. Я сначала удивился, стал расспрашивать, он в отказ. Мне пришлось применить силу, и тогда он обо всём поведал. Я в ужасе был, когда узнал, что у меня есть брат-близнец. Что я не один в этом мире с такой внешностью. И что моя мать… способна на предательство… На мгновение мне стало жаль Ярослава, но как представил, что он совершил, так вся жалость по отношении к нему в один раз исчезла.
— Этот человек сказал тебе, где меня держали? Да ещё связанную и с кляпом во рту. — Картина прошедшей ночи вновь встала перед глазами, вызвав слёзы, но мужчина мягко смахнул их подушечками пальцев, заботливо целуя в лоб. — Это было так ужасно. Так больно.
— Я знаю, родная моя, — прошептал он, ещё крепче прижимая к себе. — Злодей рассказал обо всём, а также упомянул и о предстоящей свадьбе своего главаря. Признаюсь честно, я не решился ворваться в их логово сразу. Потому что если этот мерзавец такое зло со стариками сотворил, кто знает, что он сделал бы с тобой, окажись там я. И мне пришлось действовать по-хитрому. Благо у меня в санях был припрятан саквояж с запасом снотворного и прочими лекарствами. Что поделаешь, Дуняша, профессиональная привычка. Я приехал в церковь, просил у батюшки благословения и в тайне от него переоделся монахом. Не хорошо, конечно, всё-таки священник да и старенький уже. Но это лучше, чем пугать его рассказами о банде, которая держит в страхе всю деревню. В общем, дождался я вас. Увидел тебя, когда ты заходила вовнутрь. А потом, когда вышел на улицу, встретил и Ярослава с его соратниками. Они о чём-то бурно разговаривали, смеялись. Мне было тяжело смотреть в глаза родного брата, но он меня даже не узнал, потому что моё лицо было полностью скрыто под одеждой монаха. Я подошёл к ним, предложил ради столь счастливого дня выпить немного горячего чая в избушке, которая стояла рядом с церковью. И в которой я всё подготовил для этого случая. Они согласились. Ну, а там высыпал порошок в чай, они выпили и заснули. А потом было самое сложное — объяснить батюшке, что я не тот, кто должен венчаться с тобой. Что я его брат-близнец. И что прошу дозволения жениться на тебе вместо Ярослава. Он сначала испугался, но потом согласился. А дальше ты сама всё знаешь.
— А крестьяне, что были свидетелями на венчании? Как они оказались здесь — за сотню вёрст да ещё и рано утром? — Я обернулась в сторону людей, что слушали наш разговор, переминаясь с ноги на ногу.
— Ну, а с ними мне действительно уж очень сильно повезло, — усмехнулся Михаил. — Я когда ждал вас, увидел их, едущих с нашей стороны. Они, оказывается, сами на свадьбу к родственникам спешили. Потому что путь не близкий, вот и поехали почти ночью. Уговорил их, они согласились. Ну, а теперь всё? Мы можем вернуться домой? Снотворное действует недолго, злодеи скоро в себя придут. Да и тебя уже кое-кто заждался.
После сих фраз я удручённо ударила себя по лбу. За всеми этими событиями забыла о самом главном — о своём любимом братишке. Как он там? Не серчает ли за то, что бросила его одного в чужом доме?
Простившись со свидетелями и с батюшкой, мы сели в сани Михаила, пускаясь в судьбоносное для нас путешествие под названием «семейная жизнь». Мужчина легко управлял лошадкой, которая, казалось, летела несмотря на холод. И где мог такому делу научиться человек, что большую часть своей жизни провёл в городе? В интеллигентном обществе.
Время промчалось стремительно быстро. И вскоре вдалеке показался знакомый дом, от которого пахло домашними пирожками, свежей кашей, лекарствами.
— Едут, едут! — раздался с крыльца голос Егорыча. Старик стремительно бросился к нам навстречу, чуть не угодив под копыта лошади. Вслед за ним из больницы выбежала и Анна Кирилловна с моим братишкой на руках. Мальчик светился от счастья, смеясь во весь свой ротик. И как только я вылезла из саней, он тотчас обхватил мою шею своими маленькими ручками, крепко прижимаясь к груди.
— Я думал, ты меня бросила, — чуть не плача от радости, прошептал он. — Отец с Евдокией приезжали сюда. Требовали меня обратно, а я не захотел. И дядя Миша меня не отпустил. Сказал, чтобы я тебя дождался.
— И хорошо, что не отпустил, — ответила я. — Отныне мы никогда не расстанемся и будем жить втроём. И дядя Миша тебя обязательно всему научит.
— Втроём? — изумился Кирилл. — Почему?
— Потому что… я теперь законная жена Михаила Алексеевича. — С этими словами я показала брату правую руку с кольцом, что скромно украшало безымянный палец.
— Как, Михаил Алексеевич? — От увиденного Анна Кирилловна прикрыла свободной ладонью рот и со страхом посмотрела на доктора. — Не уж-то вы решились на повторный брак? Но ведь…
— Я прошу вас, не надо кричать, — спокойно ответил Михаил, а затем подошёл к сестре, мягко прикасаясь к её плечу. — В этом ничего крамольного нет. Я полюбил Дуняшу всем сердцем и хочу провести остаток своих дней рядом с ней.
Услышав эти слова, я испытала двоякое чувство: радость и разочарование. Первое от того, что услышала в очередной раз признание в любви, но теперь уже без страха. Без стеснений. А второе… от того, что вспомнила рассказ Ярослава про болезнь Миши.
Морфинизм, как он назвал её… Вот, что может омрачить нашу жизнь… Если не попытаться что-то предпринять, Михаил погибнет. Погибнет, так и не познав радость при виде своего малыша… И моей любви к нему…
— Если отец узнает, тебе не жить, — прошептал на ухо Кирилл, вырывая из мрачных мыслей. — Он разозлится оттого, что ты посмела тайно выйти замуж. Да ещё за барина.
— Кирюша, милый. Я прошу, не надо так говорить. Ведь если ты забыл, Михаил спас тебе жизнь, и мы в долгу перед ним. И сегодня я отдала ему половину долга за тебя. Поэтому, будь к нему снисходительнее. И потом — перестань называть его барином. Не нравится ему это слово, понимаешь, не нравится. Он из-за только больше злится.
— Я не против твоей свадьбы и того, чтобы не называть дядю Мишу барином, — уверенно ответил братишка, серьёзно смотря мне в глаза. — Я просто боюсь, что ты на себя опять беду накличешь. Вот и всё.
— Я прошу прощения, что прерываю ваш разговор, но теперь нам действительно лучше зайти в дом. А то не хватало всем вместе воспаление лёгких подхватить. — Мужчина осторожно взял мальчика к себе на руки, и тот неожиданно крепко обнял его. Так же сильно, как ранее меня. — Ах, ты мой хороший, — с нежностью прошептал Михаил, прижимая к себе малыша. — Натерпелся ты сегодня страху, поди, из-за нас? Из-за того, что ночью тебя одного в комнате оставил. Ну, ничего, скоро всё утихнет и будет, как прежде.
Я смотрела на них и не верила своему счастью. Ведь помимо брата в моей жизни появился ещё один человек, который любит меня. Любит по-настоящему. Не с целью наживы. И без желания причинить боль…