Страх - холод
5 февраля 2021 г. в 12:09
Снег кусает ладони сквозь перчатки, лёд царапает щеки, ветер срывает плащ — вестники смерти.
Дыхание тёплым облаком срывается с губ, исчезая в серой тьме — каждый вдох разрывает грудь, каждый выдох кружит голову.
Голоса дрожат, переплетаются с отпевающей колыбелью зимы, превращаясь в земные шанти.
— Холодно, — кто-то по-детски прямо шепчет рядом.
— Это конец, — тонкий силуэт вскидывает руки.
— Мы останемся здесь, — шорох сухой соломы.
— Они найдут не армию — они получат гору трупов, — хриплый смех.
— Кто привёл нас сюда? — в жалком свете костра тень закрывает ладонями лицо.
Они не замолкнут, как и хор далёкого шума. Люди, звери, спящие в коротком бессмертии растения — свидетели ошибки.
Провала.
Обвинители.
— Вы дрожите, — простая констатация.
Вашингтон соглашается; сжимается, обхватывая себя руками — он не может сбежать, не должен.
— Ветер, — слезы клюют глаза.
— Вернитесь в штаб, — непозволительная, спасительная вольность.
— Нет, — жалкая попытка стоять на своём.
— Ваше превосходительство, — чужое прикосновение — требование или цепляющие одежду ветви.
Мир рассыпается на белые точки, срывается в ураган за серым стеклом — ледяными когтями оставляет тонкий узор.
Пламя яркое, но оно не греет, только играет на бледной коже, лижет светом.
Центр огня дразнит теплом; белёсой бездной тянет за ладонь, притягивает ближе — пугает иллюзией инея, обещанием хруста в застывающей крови.
— Ваше Превосходительство, — странное тепло ловит запястье, останавливает перед ловушкой — прежде, чем ожог оставит свой след — голос мягкий, успокаивающий, приглушённый, как стена падающего снега — изменяющийся, меняющий маски.
Щеки растирает ткань, жар ласкает парой одеял, давит, притягивая к земле — собственное тело кажется тяжелым, тающим.
— Всё позади, — он узнает этот голос — птичий стук сердца, трепет пульса, — Дом, — слова достаточно, чтобы смахнуть корку ледяных воспоминаний.
Война отступает — скалясь, сбегает под нежным светом камина.
Объятия ангельскими крыльями обхватили плечи, крепко — близко, прижимая. Хрупкость обернулась невероятной силой.
Крошечное солнце расцвело в груди.
— Марта, — жажда утешения, склонившись, Джордж нерешительно прижимается, выпрашивая больше. Ему отвечают, принимают — без призрения, с нежностью и любовью.
В этот момент — мир окончательно отходит на второй план.
Остается только тепло и слабая метка поцелуя на порозовевшей коже.