Орлы и змеи

      Джордж Вашингтон завидовал старшему брату — это было неправильно, это было непозволительно, это было непростительно, но иногда ему хотелось оказаться на его месте.       Стать свободнее, вырваться из цепких рук матери.       Стать лучше, подняться выше, удержаться.       Стать сильнее, удержать в руках оружие, защитить.       Прикованные к земле птицы привыкают к сложенным крыльям; принимают судьбу, сменяют клюв хищника на собирающий семена для других.       Но некоторые продолжают биться о прутья клетки, тянутся небу, пробуя подняться — ищут другой путь.       Если Джордж был птенцом, то Лоуренс был орлом — орлом, способным удержать на своих крепких плечах, предложенный жизнью вес.       Способным вырваться из пламени сражения — способным построить уютное, безопасное гнездо.       — На письме или в разговоре — называй каждого его полным титулом, положенным ему по праву и по обычаю этих мест, — напоминание; тепло подшучивая над младшим братом любил припомнить «свод правил».       — И, разговаривая со знатными людьми, не нависай над ними, не смотри им прямо в лицо, — передразнивает Джордж — он улыбается.       — Не подходи слишком близко, лучше стой в шаге от них, — продолжает Лоуренс, — Полезные советы — они пригодятся тебе, — довольный рокот смеха.       — В Эпплби, — отголосок мечты.       — Высоко метишь, — легкий щелчок по носу.       — Как ты и Полковник, — восхищение.       — Грубо, — фырканье.       — Почему? — непонимание.       — Потом, — отмахнулся Лоуренс, — Ты не хотел бы присоединиться к прогулке с Полковником? — резкое снисхождение.       — Я не могу, — оправдание.       — Матушка? — старший брат всегда прав, всегда угадывает, всегда понимает.       — Нет — я не хочу, — по-детски прямо.       — Лжец, — настроение Лоуренса меняется, угасает — превращаясь в бледную ярость, тихую, сдержанную на прочной цепи самообладания.       Сила.       — Справлюсь, — мягкий жест, — Иногда — я завидую тебе, — обжигающий выдох, стыдливое признание, мгновенная слабость.       — Джорджи, — слова оглушают, сбивают с толку.       — Ничего, — младший брат смыкает объятия, утыкается носом в плечо Лоуренса, выпрашивает ласку, тепло, крупицы — той смелости, которой ему порой не хватало — той, в которой он нуждался.       — Ты должен добиться всего сам, — напутствие.       Джордж с готовностью принимает его; простая истина станет драгоценным наставлением — она укажет путь, но не изгонит ядовитую тень сомнения в себе — острые шипы стремления выше.       Цену он узнает позже, когда только расправленных крыльев коснутся лучи высокого солнца — когда каждое перо пропитается запахом пороха.