Исход определен — 3. Месть

      Дождь лил уже не первый час. А если быть точнее, то далеко не первый день подряд с очень коротенькими перерывами. От каждодневных осадков устал весь Последний город. Двое суток назад значительно пострадал один из северных районов, канализации не справляются с таким потоком воды. И что будет дальше, никто не берется предположить. Боятся, что прогнозы станут неутешительными. После массового заражения Вспышкой, которая унесла жизни миллионам людей, перенести еще одну глобальную катастрофу будет слишком сложно.       Дженсона не пугали трудности. После Жаровни и всего того, что он пережил ранее, на какой-то дождь ему почти было все равно. Ливень — совершенно безобидное явление по сравнению с вирусом.       Широкими шагами он сократил расстояние от черного джипа до подъезда дома. Его темное пальто за эти несколько секунд успело намокнуть до такой степени, будто он минут десять стоял посреди улицы, не имея возможности спрятаться от ливня под какой-нибудь крышей.       Он чувствовал себя уставшим после нелегкого трудового дня.       Кому только не лень сегодня так или иначе задевали его персону: начиная от уборщицы, простых бестолковых медсестер и кончая бывшим канцлером в лице Авы. Полгода назад она передала свое правление организацией Энни Грей. Мужчина никогда не жалел о том, что работает в ПОРОКе, но именно сегодня первый раз в жизни подумал, что лучше бы находился в другом месте.       Пожилой даме в белом фартуке сильно не понравилось, что Дженсон случайно облил кофе свой свитер и брюки, поэтому несколько капель упали на пол, оставив на белоснежной плитке темные пятна. А пол только пять минут назад помыли!       Молодым медсестрам там же в столовой почему-то именно сегодня снова приспичило обсуждать его личную жизнь с доктором Пейдж. Мужчина старательно делал вид, что не слышит их громких речей, говоря самому себе, что ему все равно, что о них с Авой думают, но не получилось сдержаться. Естественно он сорвался, накричал, испортил аппетит всем остальным сотрудникам, которые спокойно обедали, но зато в этот раз не шутил насчет увольнения всех, кто занимается разносом сплетен. Хоть и за доктором Пейдж в любых вопросах до сих пор остается последнее слово, и она, разумеется, грудью стоит за каждого сотрудника, Дженсона не смущал ее возможный протест. Ничего. Он бы договорился.       А после испорченного обеда еще больше разозлила Дженсона Ава, напомнив ему в очередной раз, что и в ПОРОКе, и во всем мире серьезные проблемы. Число инфицированных с каждым днем растет, правда радует, что цифры небольшие, смертность тоже повышается. Но он сам то что может сделать со всем этим? В конечном счете, мужчина высказал доктору Пейдж все, что о ней думает, в частности то, что она никудышный врач, раз до сих пор не смогла создать нормальную сыворотку, которая не действовала бы через один на зараженных.       В итоге Дженсон плюнул на все свои ссоры, поставил жирную точку в делах ПОРОКа и выбрался на свежий воздух, чтобы хоть как-нибудь освежить свой мозг и понять, как жить дальше. Осознал уже в машине, что совершенно не хотел держать обиду на Аву и конфликтовать с ней. Достаточно! Всем сейчас нелегко.       Приятный запах тушеного мяса мужчина уловил уже в гостиной. Он захлопнул дверь и бросил ключи на тумбу. В новую квартиру они с доктором Пейдж переехали полгода назад после той неблагополучной истории с Джойей. Дженсон очень настаивал на том, что Аве необходимо сменить обстановку, чтобы ни одна пылинка больше не напоминала ей об этой погибшей девочке.       Новая жилплощадь не отличалась просторными комнатами, в отличие от бывшей квартиры канцлера, однако мужчину она вполне устраивала. Это лучше, чем его берлога. Даже имелись две комнаты. Вторая на случай, если придется ночевать отдельно от Авы. Нет, мужчина больше не желал, чтобы они оба мучились из-за каких-то непонятных ситуаций. Доктор Пейдж была слишком дорога ему, поэтому каждый день он проживал с мыслью о том, что они достигли нужной планки понимания, не считая мелких ссор.       К новому жилью Дженсон привык довольно быстро, если не учитывать, что приходил ночевать в квартиру только в последние две недели. До этого же около месяца он предпочитал оставаться в ПОРОКе, потому что дел было слишком много, чтобы тратить драгоценное время и силы на бессмысленные поездки по городу.       Мужчина снял пальто и обувь и сразу прошел на кухню. Он уже догадался, что Ава вновь готовит очередной кулинарный шедевр. Действительно, не ошибся. На плите тушилось мясо, а рядом стояла женщина и нарезала колечками лук. Своей очереди ждали и овощи. С тех пор, как Дженсон испробовал ее домашние блюда, то вся ПОРОКовская еда стала похожей на те консервы, которые он впервые попробовал в домике Клемми в Жаровне.       — Решила таким образом загладить свою вину? — улыбнулся Дженсон и взглянул на настенные римские часы, которые показывали начало первого. Ночи. К сведению, вчера мужчина пришел только к двум.       Ава даже не успела ничего сказать, как он медленно подошел к ней сзади и мягко обхватил за талию, а лицом уткнулся в ее светлые волосы. После душа они имели ненавязчивый запах ванили. Он совершенно на нее не сердился. И более того, не желал думать о проблемах дома. Дом на то и создан для того, чтобы чувствовать себя в нем уютно и спокойно. Доктор Пейдж поставила на короткую паузу свое дело и тепло улыбнулась. Она была рада такой его реакции. Ведь она тоже не хотела с ним ссориться.       — Я так соскучился... — почти шепотом произнес мужчина неожиданно для Авы и убрал в сторону небольшую прядь ее волос, а потом легкими и короткими поцелуями неторопливо прошелся по ее тонкой шее.       — Мы не виделись всего-то несколько часов.       — Значит, этих часов мне хватило, чтобы соскучиться. И окончательно понять, что ты даже дома сидеть спокойно не можешь. Вечно тебе надо что-то делать... Готовить... — в его голосе слышалось легкое осуждение. Но за полгода жизни вместе с Авой он почти смирился с тем, что отдыхать она не умеет. Ее мозг обязательно должен работать, даже, когда это не нужно. — Зачем все это на ночь глядя?       — Потому что знаю, как с некоторых пор ты относиться к нашей пище. Подожди минут пятнадцать и все будет готово.       Женщина попыталась высвободиться из объятий Дженсона, чтобы закончить с приготовлением позднего ужина, но его сильные руки еще крепче обвили ее за талию, словно дали понять, что нечего суетиться возле плиты. Тогда Ава решила выделить мужчине минутку и не сопротивляться. Пусть он почувствует себя главным на этой кухне. Она закрыла глаза в ожидании, и тогда он нежно коснулся своими губами ее шеи. Легкие и невинные поцелуи перешли в долгие и горячие. Дженсон не спешил, он растягивал каждую секунду этого сближения, чтобы запомнить это время навсегда. Он знал, что впереди еще вся жизнь, в которой обязательно будут сотни таких вечеров, но почему-то каждый в обществе Авы он считал особенным.       Однако женщина хотела в это только верить... Потому что положение в городе и за его пределами совсем не располагало к розовому будущему.       Ава положила свои ладони поверх его рук и снова сделала попытку освободиться от Дженсона. Но не потому что ей было неприятно его общество, а из-за того, что не желала испортить ужин. За любым продуктом в процессе приготовления нужно всегда следить.       Но мужчина даже не думал отпускать ее, идти в комнату, переодеваться... Он хотел расслабиться после тяжелого трудового дня и мог это сделать только в обществе доктора Пейдж.       — Сейчас все мясо сгорит... — вполголоса произнесла Ава, чувствуя как его горячие губы спускаются ниже и касаются ее плеча. Вдруг Дженсон быстро развернул ее лицом к себе и подарил ей свой самый нежный взгляд, на который только был способен. — Нам надо поговорить.       Мужчина сделал недовольное лицо и отошел на шаг назад, убрал свои ладони с ее талии в карманы брюк. Умеет же доктор Пейдж испортить всю нежную атмосферу.       — А нельзя это сделать завтра? Если ты не устала от всех этих проблем, то у меня уже мозг кипит от этой Вспышки, шизов и всего, что с ней связано. Ты можешь хотя бы дома не думать о вирусе?       — Могу, если бы положение не было бы таким серьезным. Нам надо понять и решить, что делать дальше.       Дженсон удивился. В очередной раз подумал, причем здесь он сам. Его дело — защишать ПОРОК от незваных гостей, а по делам медицины все вопросы к Аве и новому канцлеру. Ох, и как же мужчина ее не любил. Он до сих пор не мог найти с Энни нормального общего языка. На прошлой неделе он так разозлился на молодую девушку, что готов был самолично спустить с двадцатого этажа за то, что та ничего не делает, по его мнению, в его организации. Но знал, что его желания так и останутся на стадии зародышей. Ава не позволит ему и пальцем ее тронуть.       Дженсон почувствовал слабый запах гари.       — У тебя мясо подгорает, — напомнил он Аве о ее готовящемся блюде.       — О, нет!       Она резко развернулась к плите и обхватила ручку сковороды в несколько раз сложенным полотенцем, быстро передвинула ее на другую конфорку. Дженсона эта ситуация немного развеселила. Оказывается, как легко отвлечь канцлера от важного разговора!       При выходе с кухни он громко произнес:       — Аккуратнее со сковородой! А то у нас вторая коробка пластырей уже заканчивается!       Ава тут же перевела взгляд на свой забинтованный указательный палец левой руки и вспомнила, что обожгла его позавчера при жарке картошки.       Да, готовка не была ее сильной стороной. Она просто умела в свое время это делать, но не сказать, что готовить ей было в радость после смерти близких людей. В разносолах она не нуждалась, а обеды на работе вполне ее устраивали. Но ради Дженсона она готова была с удовольствием вспомнить все свои рецепты на практике.       Дженсон вернулся на кухню уже переодетый в светлую рубашку, но не для того, чтобы обсуждать насущные вопросы бытия или испробовать кулинарное творение Авы, а для того, чтобы напомнить ей, какой сейчас час, и что пора отправиться на боковую. Проблемы проблемами, но без сна они точно не решатся.       Он сел за стол и стал внимательно наблюдать за женщиной, за ее нехитрыми манипуляциями возле плиты и подумал, что не помешало бы сейчас отключить газ. Хотя бы на какое-то время. Но оно пролетело слишком быстро, что Дженсон даже не заметил, как перед ним оказалась тарелка с мясом и овощами, тушеными в каком-то соусе.       — Сама чего не ешь? Фигуру бережешь?       — Не голодна, — коротко ответила Ава и сложила руки на столе. — Попробуй. Может, я пересолила немного?       Дженсон взял кусочек мяса вилкой и положил в рот. Оно оказалось очень ароматным, сочным, а обжаренный золотистый лук придавал мясу особенный мягкий вкус. Мужчина мог с уверенностью сказать, что с солью в этом блюде все в норме.       — Нет. Все в меру. Так о чем ты хотела поговорить?       — Извини, что накричала на тебя сегодня. Ты не виноват в наших бедах.       Ава потупила взор на белый стол. Ей действительно было больно самой за свой срыв. Она сильно переживает из-за всей тяжелой ситуации с вирусом. Казалось бы, за столько лет врачи его изучили вдоль и поперек, но как время показало, это далеко не так.       Дженсон отодвинул тарелку с пищей в сторону и внимательно посмотрел на женщину.       — Ты прав. Я плохой врач. Я совершенно не знаю, что делать, как сохранить людям жизни.       Мужчина подумал, что Ава слишком переработала сегодня. Она еще никогда ранее не говорила о себе такие вещи и не считала себя нулем без палочки в медицине. Видимо, она совершенно отчаялась и просто нуждается в том, чтобы как следует расслабиться. Правда, отдыхать она не умеет, да и обстоятельства складываются не в пользу ленивых будней.       — Перестань говорить глупости! Не твоя вина в этих смертях.       Несмотря на все невзгоды и поражения, ПОРОК по-прежнему оставался центральным звеном между жизнью прошлой и будущей. Не проходит и дня, чтобы не отлавливали зараженных и не привозили в организацию. Последний город стал новым домом для многих людей, которые получили второй шанс на новую жизнь.       Однако количество инфицированных за последние полгода заметно увеличилось, но, к счастью, показатели намного меньше показателей смертности. Она возросла за это время почти в два раза. Сыворотка не на всех шизов действует положительно. Умирают те, у которых вирус властвует в организме не один месяц, те, кто находится на последней стадии заражения, когда мозг парализован до такой степени, что отказывается принимать какую-либо помощь из вне. И это сильно беспокоит всех, кто еще продолжает вкладывать свои силы и время ради спасения людей.       Хоть доктор Пейдж и передала свое правление Энни, под контролем бывшего канцлера все равно остается проверка эффективности лекарства на поступивших зараженных. Ава каждый раз самолично решает, какую дозу необходимо ввести инфицированному, чтобы помочь ему вернуться к нормальной жизни. Для каждого человека все индивидуально. Для нее не существует слов «выходной», «отдых», «покой», она выкладывает все свои силы, чтобы окончательно победить вирус.       — Ты и так делаешь невозможное. И гробишь при этом себя. Пойми, оттого, что ты сутками сидишь над этими данными и анализами, лучше тебе не станет.       Поведение доктора Пейдж порой не всегда бывает одобрено Дженсоном. Он без слов понимает и видит, насколько сильно Ава устает изо дня в день.       Конечно, он знает, что она хочет, как всегда, помочь, но делает это уже в ущерб своему здоровью, никого не слушая. Ему трудно все это терпеть, но ничего не остается, как только принимать ее позицию. Переубедить ее он не в силах и заставить сидеть спокойно дома тоже не может.       — Дженсон, но почему ты такой черствый? — спросила Ава уставшим голосом. — Неужели тебе все равно? Все равно на то, что наш мир медленно умирает? Если ничего не сделать, он превратится в сборище безумцев, которые перегрызут друг друга ради свежей плоти и крови.       — Ты преувеличиваешь и лезешь в бутылку. Ты не можешь просто взять и одними голыми руками остановить эту заразу! — уверенно произнес Дженсон, желая донести до женщины простую истину, которая почему-то обошла ее стороной. — Сыворотка у нас есть, ПОРОК защищен, все население нашего города тоже. Что тебе еще нужно?       — Спасти оставшийся процент зараженных, спасти как можно больше жизней.       Иногда наполеоновские планы доктора Пейдж Дженсон считал безумием. Но в целом у него была причина гордиться и восхищаться Авой. Все, чего она желала и добивалась многие годы, начало потихоньку воплощаться в реальность. Мир постепенно излечивается, прогресс есть, но ничтожно малый.       — Ты не можешь спасти весь мир. Смирись с тем, что есть. Пошли спать.       Смерть Дженсон считал естественным процессом. Он слишком тесно с ней столкнулся в свое время, чтобы пытаться от нее сейчас бежать. С ней можно бороться, но от судьбы не уйдешь. Если человеку суждено погибнуть от Вспышки, значит, он все равно умрет, и никакой даже самый лучший и квалифицированный врач как доктор Пейдж ему не поможет.       Он встал из-за стола, положил недоеденное мясо обратно на сковороду, ее поставил в холодильник, а грязную тарелку убрал в посудомоечную машину. Затем вернулся к Аве и снова потребовал от нее перестать убиваться и пойти спать. Все проблемы нужно решать как минимум на свежую и отдохнувшую голову.       — Я приду попозже. Ложись.       — Попозже — это когда? В пять утра? За час до подъема? — снова возразил Дженсон. Была бы его воля он запер бы Аву в собственной квартире и не позволил бы даже думать о ПОРОКе. Хватит с нее научных исследований.       — Нет. Раньше.       Она встала и умоляюще посмотрела в лицо мужчины. Ладони положила ему на плечи.       — И что ты собралась делать? — в его голосе слышалось недовольство.       — Мне нужно проанализировать кое-какие данные. Это недолго. Иди, ты сегодня устал.       — Почему тебе приспичило анализировать в час ночи? Скажи, тебе рабочего времени недостаточно?       — Дженсон, это вынужденная мера. Я еще могу немного поработать. Иди, отдыхай.       Что-то еще говорить мужчина счел делом бесполезным. Если Ава что и решила, то непременно это выполнит, и ничто и никто ее не остановит. Он осуждающе на нее посмотрел и быстро ушел с кухни с мыслью о том, что именно такой доктор Пейдж и привлекла его внимание. Она всегда добивается своей цели. Черт знает, может, именно в эту ночь она поймет, почему такая высокая смертность, раз причина изношенности организма бывшего канцлера не устраивает? Может быть, причина действительно кроется в другом?

* * *

      Энни приехала домой чуть позже Дженсона. Сегодня она позволила себе тоже, как и доктор Пейдж, уйти с работы пораньше. Последние несколько недель она работает на пределе своих возможностей. Ей тоже не дает покоя вся эта статистика с зараженными, выздоровевшими и умершими. Она чувствовала, что что-то упускает, что-то важное... Но, к сожалению, девушка пока не могла понять, что именно, и надеялась, что они вместе с доктором Пейдж скоро докопаются до истины.       Из комнаты с книгой в руках вышел худощавый молодой человек, с которым доктор Грей близко познакомилась около полугода назад. Он тоже изучает Вспышку в ПОРОКе, правда не занимает высокую должность. И это уже который месяц его сильно не устраивает. Он хотел повышения, хотел стать ближе к Энни, но она не собиралась делать какие-либо перестановки в кадрах.       — Ты прописалась там в ПОРОКе что ли? — недовольным тоном спросил Барри, скрестив руки на груди, и косо посмотрел на Энни. — Видела, который сейчас час?       — О, ты еще не спишь? Прости, — девушка виноватыми глазами посмотрела на Барри и, сняв обувь и верхнюю одежду, прошла на кухню. Ей сейчас совсем не до серьезных разговоров. Все ее мысли были заняты только вирусом. Дни проходят, а их организация ни на шаг не продвинулась в поисках ответов на насущные вопросы.       Молодой человек прошел следом за Энни. Он застал ее за приготовлением быстрорастворимого кофе в кофемашине.       — И долго это будет продолжаться? — спросил Барри, облокотившись плечом о стену.       — Что именно? — тихо уточнила доктор Грей. — Ты же знаешь, что у меня много работы. Я не могу уйти с нее раньше в отличие от тебя.       — Это почему же? Ты же канцлер! Делай, что хочешь! Что тебе мешает?       — Барри, не надо, мы уже говорили об этом.       Энни налила себе кофе в чашку и села за стол. Весь это разговор уже становился ей не по душе. Она не раз объясняла Барри, что у нее очень ответственная работа, что время сейчас сложное, что помочь другим людям — самая важная задача. А о себе она подумает позже, когда заболеваемость и смертность пойдут на спад.       — Значит, не договорили! Ты ставишь ПОРОК и этот чертов вирус на планку выше нас! Думаешь, ты в силах перебороть эту заразу? Серьезно полагаешь, что этой Вспышке когда-нибудь придет конец?       Он вообще не верил в положительный исход всей деятельности ПОРОКа и где-то в глубине души считал, что и не стоит воевать против Вспышки. Природа рано или поздно возьмет свое. Если свыше суждено истребить больше половины населения, значит, так тому и быть.       — Да, полагаю! — уверенно ответила Энни. — Мы справимся! Мы вылечим людей, мы поможем им. Это произойдет! Это уже происходит. Посмотри, сколько зараженных смогли обрести свой дом, семьи и вернуться к прежней жизни. Да, не у всех получается, но... Это вопрос времени. Разве это не прекрасно?       Барри сел за стол напротив девушки и скривил лицо. Он не разделял ее позицию.       — Мне нет дела до остальных! Этот вирус еще черт знает когда изживет себя, если вообще когда-нибудь это случится! Все здесь передохнем!       — Да что ты такое говоришь? Разве можно так относиться к людям?       — Да потому что ты не знаешь предела! С какой стати ты должна сидеть сутками в ПОРОКе? Ты вообще имеешь право там не появляться! И без тебя все прекрасно справятся! Сидела бы дома и варила супы! Было бы в сто раз лучше!       Накопилось у молодого человека за последнее время много негатива, и он не нашел более подходящего времени, чтобы выплеснуть его.       Энни вытаращила глаза на Барри. Он совсем не понимает, что говорит. Для кого лучше? Девушка совсем не представляла себя в роли домохозяйки. Вышивать наволочки крестиком — занятие не по ее душу. Да даже чувствовать себя спокойно, когда за окном творятся такие вещи, невозможно.       — Барри, успокойся. Какие супы? Для кого мне их варить, когда ты тоже целыми днями в ПОРОКе.       — Для наших детей! — повысил он голос. — Которые не будут считаться для тебя объектами.       Повисла тишина. Тему продолжения рода и родительства молодой человек уже не раз затрагивал. Первый случился спустя три месяца их совместной жизни, второй — месяц назад. Он очень хотел стать отцом, очень желал воспитывать сына, отдавать ему свою любовь и заботу, но Энни ее не поддерживала. Сначала девушка говорила, что они с Барри еще мало знакомы, надо пожить еще какое-то время вместе, лучше попривыкнуть друг к другу; потом Энни ответила ему, что не готова стать матерью и взять на себя такую ответственность, к тому же и время сейчас нелегкое, чтобы она чувствовала себя спокойно и без проблем и переживаний могла выносить свое чадо.       Доктор Грей опустила голову и посмотрела на чашку с недопитым кофе. Ее сердце забилось быстрее. Снова Барри говорит ей о детях, а она... Ее мнение ведь не изменилось. И она очень боялась опять разозлить им молодого человека.       — Но ведь мы говорили об этом... — робко произнесла Энни. — Ты знаешь мое решение.       — Конечно, а чего еще от тебя можно ожидать в последние месяцы? — еще сильнее разозлился Барри. — Вирус, вирус, шизы, кровь, антитела, сыворотка и т.д. и т.п. — да я сыт по горло от этого всего! Так и скажи прямо, что не хочешь детей! И нечего водить меня за нос!       Он резко встал и отшвырнул стул в сторону, а сам отошел к ближайшей стене и пнул ее кулаком.       — Нет, Барри, ты не так понял...       Энни тоже встревожилась. Она совсем не хотела сейчас ссориться.       — Я прекрасно тебя понял!       — Я хочу ребенка, но... Не сейчас... Сейчас не время...       Молодой человек отвернулся прикрыл глаза. Опять он слышит ту же самую песню. Надоело! Хотелось элементарного разнообразия!       — А когда оно наступит? Через месяц, два, год? Сколько еще ты собираешься пудрить мне мозги, а? Эта Вспышка еще черт знает сколько будет жить в нашем мире, а ты так и будешь откладывать беременность в дальний ящик?       — Нет... — тихо ответила девушка. — Барри, но пойми меня. Я очень устаю. У меня минутка свободная только за обедом. Я не могу разорваться... И на домашние дела, и на готовку еды, и... Я даже психологически не готова еще к материнству. Это ведь не так просто все. Ребенок ведь живое существо. Он требует очень много внимания, сил и времени, которых у меня нет.       — У тебя всегда все сложно! Вечно тебя все не устраивает!       Он считал слова Энни лишь глупыми отговорками. В ПОРОКе работают не только врачи со стажем, но и молодые женщины, которые уже стали родителями, прекрасно совмещающие работу и материнство. Тогда что в Энни не так, раз как все, она не может?       — Устраивает, Барри, но прошу тебя, давай подождем еще годик-другой, посмотрим, какое будет положение в городе, за его пределами.       — Там, где годик, там и два, и три, и все пять пройдут. Знаю я все, что будет! — не унимался молодой человек, продолжая обвинять Энни в ее чрезмерном рвении к работе и совершенном безразличии к собственной личной жизни. Нет, Барри рассчитывал совсем на другие вещи. — Ничего не изменится! Ты целый день носишься с этими проклятыми шизами! Приходишь в два, уходишь в семь. Мы совершенно не видимся! Когда мы в последний раз нормально вместе ужинали или завтракали? Когда могли просто расслабиться? Мне надоело слышать каждый день твое: «Я устала, я пойду спать». Мои лучшие годы так и проходят в этой чертовой лаборатории, в этих четырех стенах, в этом коридорном лабиринте. А я хочу нормальную жизнь и полноценную семью, а не твои бессмысленные отговорки и кормление меня глупыми байками о неготовности и сложном времени. Не хочешь — не надо! Значит, я найду ту, которая захочет дать мне все, чего хочу я! А ждать, пока ты созреешь, я больше не намерен.       Молодой человек быстро покинул кухню. Видеть Энни стало слишком противно. Да и его терпение закончилось. Он хотел чего-то большего, но не получил, и виновной в этом оказалась доктор Грей.       Он закрылся в спальне и стал наспех собирать свои вещи в небольшую сумку. Их было немного, полки не ломились от одежды. Жить вместе с Энни дальше он не видел смысла. Обидно стало только за попусту потраченное время.       — Барри! Барри! — прокричала девушка и постучала кулаком по двери, громко всхлипывая. — Открой дверь. Давай поговорим. Спокойно поговорим. Прошу тебя.       Он закинул еще одну рубашку и футболку под крики девушки за дверью и закрыл сумку на молнию. Молодой человек принял решение — порвать отношения с Энни. Эти полгода прошли для него впустую. Знал бы, чем все закончится, даже не оказывал бы ей никаких знаков внимания.       — Прошу тебя, Барри, выслушай меня... Но я правда не готова сейчас стать матерью. Пойми меня...       Дверь резко открылась, и Барри вышел с сумкой в руке. Он холодным взглядом посмотрел на Энни и направился в коридор. Девушке в одно мгновение стало страшно. Неужели их коротким отношениям пришел конец?       — Куда ты?       — Это тебя уже не касается, — огрызнулся Барри. — Можешь сидеть хоть все двадцать четыре часа подле своих шизов и втирать им бестолковые сказки о прекрасной жизни. А я не такой идиот, чтобы на них вестись. Мне больше не интересно, с кем, когда и как ты проводишь свое несвободное время!       Он быстро оделся и взял ключи с полки, открыл ими дверь, а потом бросил их под ноги Энни. На ее лице читалось недоумение. Неужели Барри разом все решил за них двоих?       — Подожди, не уходи! Барри, не надо... Давай спокойно все обсудим! Умоляю!       Девушка предприняла еще одну попытку удержать молодого человека, попытаться объяснить ему свою позицию, однако он все для себя решил. И уже давно. А сегодня появился повод все это высказать.       Она подошла к нему, взяла за крепкую мужскую руку, но он одернул ее, а второй резко оттолкнул Энни от себя.       — Я больше не желаю ничего с тобой обсуждать! Все, удачи с шизами! Ах, да! Чуть не забыл!       Молодой человек быстро извлек из заднего кармана брюк вторую связку ключей и тоже бросил их под ноги Энни. Она испугалась. На ее глазах мгновенно разрушился ее привычный мир. Она была не готова к такому повороту событий.       — Барри, постой! Неужели для тебя наши отношения — пустое место? Они ничего для тебя не значат? И ты можешь вот так уйти и бросить меня?       — Ты в себе покопайся для начала и подумай, кто тебе важнее: я или... Зараженные.       Молодой человек осуждал Энни, считал, что чужим людям она уделяет намного больше внимания, чем ему. А он для нее так... Утешение по ночам.       — Это неправильно... Сравнивать их и нас. Я обязана им помочь! Это мой долг! Я не могу просто так взять и бросить все. И подвести доктора Пейдж. Ты ведь с самого начала знал, какая у меня напряженная жизнь, и тебя это устраивало.       — А-а! То есть, это я виноват в том, что ты никак не можешь свести концы с концами на своей работе? Что ж... Я прекрасно тебя понял.       — Что? Нет. Это и твоя работа тоже. Только общими усилиями мы сможем побороть Вспышку. А потом, когда все это закончится, мы сможем пожить для себя, мы начнем новую жизнь, все, как ты захочешь.       Доктор Грей верила, что придет время, и мир вдохнет поток свежего воздуха, не отравленного вирусом. Это обязательно случится. Главное — не терять надежду.       — Да это никогда не закончится! — вдруг закричал Барри. Энни вздрогнула и сделала несколько шагов назад. — Никогда! Мы по уши погрязли в этом дерьме! Думаешь, ваша сыворотка действительно кому-то помогает?       — Да! Конечно! Больше половины процентов зараженных смогли оправиться от вируса.       — Но при этом заболеваемость продолжает расти! Энни, разуй глаза! Мы никогда не сможем жить, как раньше! И ты это прекрасно знаешь! Ты все мечтаешь о каком-то розовом будущем, о райской жизни, но забываешь смотреть правде в глаза!       — Перестань! Мы жили и в худшие времена.       Энни припомнила те года, когда сыворотки вообще не существовало, даже временной. Когда юные иммуны были единственной надеждой на спасение.       — А как же Тихая гавань? Это и есть то самое прекрасное место, где нет вируса, где живут иммуны. Это наше настоящее.       Барри рассмеялся. Энни нахмурилась. Она не нашла ничего смешного в ею сказанных словах.       — Ты сама-то была хоть раз в этом прекрасном месте?       — Нет, но был Дженсон.       — Что же он тогда не остался в этой Тихой гавани, если там все так идеально?       — Потому что он тоже верен своему делу.       Для Энни все было более, чем прозрачно. Она достаточно хорошо знает Дженсона и для нее не составит труда предположить, как он может поступить в той или иной ситуации. В отношении Тихой гавани все понятно. Он поехал туда только за Томасом, только ради Авы.       — Да, конечно! Предложи человеку выбор между шизами и чистым миром: ни Жаровни, ни инфекции, ни этих бесчисленных анализов и зараженных — как он поступит? Естественно, остановится там, где безопасно! Это заложено у нас внутри! Генетика!       — Дженсон не такой! — девушка продолжила отстаивать свою позицию. — Он не мог оставить доктора Пейдж одну, она могла умереть. Ты же знаешь это! И остаться в Тихой гавани только потому, что там прекрасно живется. Ты его не знаешь!       — Да ладно? А ты знаешь? Что же! Прекрасно! Тогда вот ему и пой свои песни о бесконечной преданности ПОРОКу, а с меня хватит!       Молодой человек с таким безразличием посмотрел последний раз на Энни, будто она являлась для него совершенно посторонним человеком. Удивительно, но за последние дни работа их не сблизила, а наоборот, только отдалила друг от друга. Но сейчас девушка не чувствовала свою вину в чем-либо. Она знала, что поступает правильно. Иначе и быть не может. Совмещать личную жизнь и работу, наверное, пока слишком тяжелая для нее задача. А у нее так мало в этом деле опыта.       Барри ушел, даже не приложив усилие, чтобы прикрыть за собой дверь. А Энни и не стала его останавливать. Бесполезно. Он все равно ее не услышит.       Молодой человек нравился ей. Он симпатичный парень, ответственный сотрудник, который готов ко взрослой семейной жизни. Но у него свое видение некоторых вещей и своя точка зрения, которая совсем не совпадала с мнением канцлера.       Энни вернулась в комнату и присела на диван. На нем были разбросаны ее вещи. Видимо, среди них Барри искал свои. С тоской взглянув на весь беспорядок, девушка грустно вздохнула. Стоило ли ей надеется, что Барри одумается и вернется к ней или она окончательно его потеряла? Ее глаза увлажнились, на душе стало неспокойно. Может быть, он прав? Ничего хорошего людей не ждет в этом мире? И победа будет за Вспышкой? Но нет! Эта война еще не закончена. И Энни будет бороться до самого конца. Ее так учили. Не сдаваться. И твердо идти к своей цели.