* * *
К вечеру выяснилось пока только то, что у нескольких зараженных из предыдущих партий тоже были следы от уколов в тех же местах. И почти все из них умерли. Остались только двое: один еще лечится в ПОРОКе, второго выписали несколько дней назад. Доктор Грей решила, что завтра сама съездит к нему и постарается узнать какие-нибудь подробности. Вдруг человек что-то вспомнит? Что, конечно, маловероятно. Бывшие инфицированные почти ничего не помнят из своей прошлой жизни, едкая Вспышка слишком сильно поражает мозг. К тому же Энни была зла на саму себя. И как она не обнаружила эти странные следы раньше? Девушка уже собиралась уходить, день выдался нелегким по сравнению со вчерашним. Впрочем, в ПОРОКе без сюрпризов не обходится. Она зашла на главный пункт управления, чтобы взять кое-какие документы и обнаружила за центральным столом Барри. Молодой человек сидел в одиночестве, погруженный только в свои думы. Это место было единственным, куда лишний раз без надобности входить не будут. — Барри? — тихо окликнула его Энни, но молодой человек не отозвался. Тогда девушка повторила попытку. Результат оказался тем же. Похоже, он был сильно погружен в себя и свои мысли, что ему не до посторонних людей. Доктор Грей медленно подошла к столу и без лишнего шума села напротив него на стул. Тут то как раз Барри и обратил на нее внимание. — Энни? Это ты... — вполголоса произнес он и снова опустил голову на стеклянный стол. Приглядевшись к молодому человеку, Энни заметила, что вид его не внушает радостного настроения. Его что-то терзало. Конечно, после того, как он с ней поступил, ей бы пройти мимо, однако не позволяла совесть. Все-таки Барри был очень дорог для нее. — У тебя что-то случилось? — аккуратно поинтересовалась доктор Грей. Может быть, он не захочет рассказать ей. — С чего ты решила? Все хорошо, — сухо ответил Барри, но на лице девушка по-прежнему видела его тревогу. Он медленно повернул голову в ее сторону, стараясь понять для себя, как же ему поступить. Внутри все горело и держать в себе то, что так важно для него, уже не хватало сил. А Энни... Она сейчас так близко... Она рядом... И только она грела его душу сейчас. Если бы только молодой канцлер знала об этом. — Наверное, потому что я хорошо тебя знаю. К тому же с утра ты выглядел совсем иначе. — Случилось... — на выдохе произнес Барри. — Тетя умерла. — О... Мои соболезнования. Девушка знала, как Барри к ней относился. Пожилая женщина заменяла ему мать. У них были хорошие и тесные отношения. Но в последние года она сильно болела, имела проблемы с сердцем. — Я обещал ее навестить... Неделю назад обещал! А все откладывал... И... Какой же я эгоист! Барри тяжело вздохнул и закрыл лицо ладонями. На душе было очень погано. Но он уже ничего не мог исправить. — Почему тогда ты здесь? Не у нее дома? — Потому что ее родственнички дали ясно мне понять, что не желают меня видеть. Они всегда ко мне плохо относились. Ты же знаешь. — Знаю... — тихо ответила Энни. — Мне жаль... Но тебе здесь нельзя оставаться. Тебе надо ехать домой, постараться поспать. Хотя, что я говорю... — А кто еще в ПОРОКе, помимо тебя? — Дежурные врачи, охрана. Как обычно. — И Дженсон? Этот вопрос Энни пришелся не по душе. Барри так интересуется начальником отдела безопасности, будто у канцлера с ним тесные отношения! Причем не дружеские! — Не знаю. Я не слежу за ним! — холодно отозвалась девушка и отвернулась. Она действительно не в курсе, где и чем сейчас занимается Дженсон. У него своя жизнь, у нее своя. И никогда тесным образом они не пересекутся. — Прости... Я просто так спросил. — Ничего. Доктор Грей встала и подошла к шкафу. В конце концов она пришла сюда по делу. Сейчас возьмет нужные документы и уйдет. — Энни, прости меня, — в следующую секунду услышала девушка позади себя голос Барри. — За что? — машинально спросила она, продолжая рыться на верхних полках шкафа. Но быстрого ответа не последовало. Доктор Грей сочла, что Барри и не собирается отвечать. — Могу я остаться у тебя в эту ночь? — вдруг еле слышно прозвучало у нее над ухом. От неожиданности услышать такие слова Энни резко развернулась. Барри стоял в шаге от нее и смотрел в ее карие глаза так, что можно было утонуть от той нежности, которая исходила от его взгляда. Девушке стало очень неловко. И как после всего того, что произошло, он смеет такое спрашивать? — Прости... Я поступил с тобой очень гадко... — Прекрасно, что ты это понимаешь! — вырвалось у Энни. — Думаю, эту ночь тебе лучше провести с ней. — С Эльзой все кончено. Впрочем... У нас и не было ничего серьезного... Просто... — Меня не волнуют ваши отношения с Эльзой! — постаралась как можно уверенней произнести Энни. Она развернулась лицом к шкафу и продолжила дальше искать документы. Хотя в этом деле не было уже никакого смысла. Все ее мысли были заняты только Барри. — Я понимаю, что ты очень обижена на меня, что я сделал тебе очень больно, но... Прости меня, пожалуйста. Я не вернусь к Эльзе больше никогда. — Меня с некоторых пор не волнуют твои планы. Я соболезную тебе насчет тети, но большего тебе не стоит от меня ждать. Энни взяла в руку первую попавшуюся папку для вида и сделала шаг к выходу. Находиться рядом с Барри стало слишком неприятно. К тому же она не верила ему. Энни зачем-то ему нужна, вот он и решил втереться к ней в доверие. Хватит, девушка уже получила ценный опыт. — Но ведь это не так. Подожди, Энни! — молодой человек ухватил девушку за руку, но сразу же отпустил. Ему нужно было, чтобы она всего лишь поняла его сейчас и постаралась найти в себе силы, чтобы простить его. Хотя он знал, что вряд ли это возможно в такой кратчайший срок. — Я все объясню. С Эльзой мы расстались. Я от балды тебе наговорил про наши планы на семью с ней. Просто решил немного подурачиться. Она вообще не хочет никаких детей, как оказалось. Фигуру бережет. Впрочем, это не важно. У нас нет ничего общего и... Мы решили остаться просто коллегами. Барри остановился и вкрадчиво прошептал: — Мне очень не хватает тебя, Энни. — Я не верю тебе! — холодно отозвалась девушка, не поднимая глаз на Барри. — Ты снова хочешь одурачить меня, но в этот раз я не окажусь наивной рыбкой и не попадусь на твою удочку. — Нет, Энни, я серьезно! Я даже не думал сейчас дурить тебе голову. Я действительно хочу начать все с начала. Вместе с тобой. — А я больше не хочу тебя видеть! Я не игрушка, чтобы со мной так поступать! Выходи! Мне надо закрыть кабинет! — четко произнесла девушка и указала рукой на дверь. — Энни, но прошу тебя, выслушай меня... Позволь мне доказать тебе, что я действительно изменился. Девушка промолчала. Но молчание — знак согласия — не ее случай. Энни посчитала, что она и так уже достаточно всего сказала, а молодой человек не дурак. Должен понять, что от его поступков другим людям больно. Он тоже молча вышел за дверь. Сегодня выдался сложный для него день и Энни могла бы стать тем лучиком солнца посреди хмурых туч. Но лучик за ними предпочел скрыться. — Скажи, Энни, что мне сделать, чтобы ты меня простила? — Ничего мне от тебя не нужно, — сухо ответила канцлер и быстро закрыла дверь, убрала ключи в карман белого халата. Барри не отходил от нее ни на шаг, крутился рядом, как маленький котенок, просящий еду. — Это не так. Я ведь знаю, что небезразличен тебе. Барри попытался заглянуть ей в лицо. Хотя она умело прятала глаза, не хотела лишний раз тревожить свое раненное сердце. Но все же ему удалось поймать на себе ее печальный и уставший взгляд. «Какая же она красавица, — мысли молодого человека так и потекли рекой, глядя на такую роскошь, подаренную судьбой. А он предпочел ее не ценить. — Только печальная. Очень грустная и уставшая. Да... Быть канцлером, наверное, ужасно сложно. Но какие же у нее глаза... Такие выразительные, большие, такие добрые и светлые. Простит ли она меня когда-нибудь?» Доктор Грей никак не ожидала увидеть в его глазах понимание. Что-то внутри нее твердило, что после совершенного у него не осталось никаких искренних чувств к ней. Но сейчас она читала в его взгляде боль, раскаяние и какое-то бессилие по отношению к миру, огромное желание исправить то, что кажется неисправным. «Может быть, все это мне только кажется? — навел внутренний голос мерзкий вопрос. — Может, мне просто хочется приписать этому человеку чувства понимания, сострадания, потому что мне плохо без него? Можно ли ему поверить теперь?» — Я очень устала. И мне пора домой. До завтра! Энни решила, что далее не готова продолжать эту тему. В ночи не решаются такие серьезные вопросы. — Тогда позволь мне проводить тебя до дома? Уже поздно. Барри желал уцепиться хоть за что-нибудь, хоть за последнюю ниточку, лишь бы не потерять связь с девушкой. — Не стоит. Я сама прекрасно доберусь! — Но мало ли что может приключиться в нашем городе. Полно дураков на улицах... — Один уже стоит передо мной и оправдывается. И думает, что у меня есть желание и время его слушать! — выпалила Энни на одном дыхании и быстро ушла вперед по коридору к лифту, ругая себя, что не сдержалась. Зачем она сказала последнюю фразу? Кому лучше от нее стало? Барри и так больно, а она захотела сделать еще больнее? Наверное, у нее это отлично получилось! Он снова один. Он никому не нужен. И в этом он виноват только сам. Сам от своей безумной влюбленности, от которой теряют голову. — Ты права... Я не достоин твоего внимания и прощения... — тихо сказал сам себе Барри и тоже поплелся к лифту.* * *
Такси благополучно доставило канцлера к дому уже далеко за полночь. Всю дорогу она думала только о Барри и о своих к нему чувствах. Кажется, теперь она запуталась еще сильнее. Она видела, как ему было плохо и больно, а своими поступками Энни только еще сильнее его обидела. У него умер единственный близкий человек, и Энни стоило проявить уважение и не отталкивать молодого человека. Ведь еще вчера она так желала вернуть Барри, а теперь, когда ей представится такой шанс, она его отвергла. Но так взять и просто поверить его словам — дело не простое. Придя домой, доктор Грей подошла к окну в своей комнате и раздвинула темные ночные занавески и белый тюль. За окном дул сильный ветер, моросил противный дождь, отзываясь горькими слезами в ее душе. Она понимала, что уже ничего невозможно исправить. По крайней мере сейчас. Сегодня она уже оставила свое слово. После разговора легче ей не стало. Хотелось разом избавиться от странного чувства, терзающего душу, сомнения. Поверить ли Барри? Найти в себе силы его простить? А что будет после? Правильно ли она поступит? Ах, как же она нуждалась в совете. Но доктора Пейдж сейчас нет в городе, поэтому придется принимать решение самой. Девушка вернулась к постели и присела на ее край, с тоской посмотрела на серую стену с висящей на ней большой черно-белой абстракцией. Мысли почему-то привели к тому, что все самое прекрасное, что связывало их с Барри теперь останется лишь только в воспоминаниях. Возможно, Энни была в этом не права. Но она не знала, в каком направлении думать сейчас. Одна ее сторона безумно желала простить молодого человека, другая — век не видеть. А что если все это самообман? И Барри не будет ей верен до конца своих дней? Что если не пройдет и недели и он снова уйдет от нее обратно к Эльзе? Энни же видела, как им было хорошо вместе. Мысли, грызущие ее сознание, тревога, сжимающая ее сердце... Ранее она не испытывала подобных чувств в обществе Барри. Может, все дело лишь в ней? И ей надо пойти на риск и дать молодому человеку шанс, чтобы не мучить больше ни его, ни себя.* * *
Ночь для доктора Грей выдалась долгой и почти бессонной. Она то думала об этих уколах у привезенных зараженных, то о Барри с его просьбой о прощении, в итоге на саму себя времени так и не хватило, чтобы дать организму хотя бы несколько часов нормально отдохнуть. Около шести утра Энни окончательно встала и приняла холодный душ, чтобы хоть как-то взбодрится. Но, к сожалению, ожидаемого результата он не принес. Укутавшись в теплый халат, девушка еще полчаса потратила на неспешное распитие черного чая, опять же пребывая в горестных думах. В ПОРОК она приехала с опозданием в пятнадцать минут, но этого никто не заметил. Энни не была самой обсуждаемой фигурой в организации. Охране было все равно, во сколько приходит на работу канцлер, а Дженсону, если понадобится, она скажет правду, почему не приехала вовремя. Однако, видимо, оправдываться ей придется перед кое-кем другим. Барри уже ожидал ее в коридоре первого этажа сразу после сенсоров. — Энни, привет! Нам надо поговорить! — так сходу начал он, подлетев к девушке. — Это очень важно для нас двоих! — Что-то серьезное? — Разве мы — это пустяки? Энни снисходительно посмотрела на Барри и кивнула, дав понять, что согласна. — Хорошо, пойдем ко мне в кабинет. По пути она сообщила охране, чтобы ее уведомили о приходе Дженсона. Им вместе надо ехать к бывшему инфицированному. — Энни! — торжественно начал Барри, как только за девушкой закрылась дверь. — Я знаю, что я — подлец. Но я осознал это и прочувствовал. Я изругал себя так, что дальше некуда. Я твердо знаю, что больше такого никогда не повторится. Девушка, не ожидая такого признания с утра пораньше, даже не сообразила, что ответить. Она стояла и с удивлением смотрела на молодого человека, пытаясь понять, что же такого с ним случилось этой ночью. Неужели он так сильно повзрослел и действительно решил покаяться перед ней ради восстановления отношений? — Барри, не нужно ничего говорить. Я поняла твою позицию. — Нет. Подожди. Я должен тебе признаться. Без этого мы не сможем начать все заново, если ты, конечно, этого еще хочешь. Ты ведь хочешь? Он сделал к ней шаг навстречу и оказался в нескольких сантиметрах от ее родного лица, от пухлых губ, к которым родилось непреодолимое желание прикоснуться, от ее лебединой шеи и узкой талии, за которую хотелось крепко обнять и больше никогда не отпускать. — Х-хочу... — запинаясь, ответила Энни. Она действительно хотела, несмотря на пока еще внутренние сомнения. Но наряду с ними к ней в душу забрался испуг. В чем таком серьезном Барри собрался ей признаться? Неужели в том, что Эльза была не единственной, кому он обещал счастливую жизнь? Барри осторожно взял ее обе ладони в свои руки и с теплотой заглянул в ее глаза. — Энни, понимаешь, я... В тот период, когда мы с тобой жили вместе, в эти полгода... — тихим голосом проговорил он. — Последние полгода... Но не совсем, поменьше... Месяца три, примерно... Я... — он остановился. Стыдно признаться в том, что сделал. А вдруг это конец? Вдруг это шаг в пропасть? А обратного пути не будет. Но он считал, что поступает верно и Энни обязательно отметит этот поступок. Она же умная девушка. Она же канцлер. — Я время от времени проводил с Эльзой. Внутри доктора Грей что-то оборвалось, защемило сердце. Так вот, значит, когда все началось. Все гораздо раньше. И уже тогда, несколько месяцев назад он врал ей, говоря о том, что она ему симпатична, что он хочет семью, что она у него единственная. А она-то глупая! Даже не замечала его лицемерия! Энни даже не подозревала, что на тот момент у Барри уже была Эльза. Девушка что есть силы оттолкнула его от себя и отошла в сторону. Как же противно! Как же больно слышать такое признание! — Энни, Энни, подожди! — Не подходи ко мне! — она выставила руки вперед, чтобы огородить себя от возможных прикосновений молодого человека. У нее все внутри заледенело, стало гадко. — Не подходи! — Энни, так само собой получилось. Просто я каждый вечер сидел и ждал тебя, а ты на работе до ночи. И приходила вся уставшая... Вот я и не выдержал. А мне это... Впрочем, это уже не важно. Мне хватило времени, чтобы осознать, что был не прав. Что накричал на тебя в тот день, что ушел... Как последний идиот! Мне стыдно за себя! Я казнил себя... Я... Много думал... И, Энни... Я понял... Я понял, что никогда ничего подобного больше не совершу... Никогда так не поступлю с тобой! Прости меня! Барри был совершенно искренен с ней, не нужно специальных очков, чтобы увидеть, как он взволнован и как переживает. И как надеется на понимание со стороны канцлера. — Барри... Ты... Ты... — она закрыла рот рукой и всхлипнула. — Как ты мог... Ты даже тогда мне врал... — Да, да... Я вел себя, как скотина! Но сейчас я осознал, что был не прав. Я признаюсь тебе в своих грехах, Энни! Ради нас! Ради нашего будущего! Я не хочу начинать нашу жизнь с моих тайн... Это неправильно! Ты согласна? Мнение Энни было решающим. От ее слова зависело многое, если не все. Но девушка была совсем не готова, чтобы его высказать. Слишком много всего на нее навалилось за последние часы. В кабинет постучали. — Войдите! Вошел охранник с сообщением: — Мэм, там вас ждут у... — Да, уже иду! Спасибо! — быстро произнесла Энни, мысленно поблагодарив судьбу за то, что ее спасли от ответа. — Извини, Барри, мне надо ехать, — дрожащим голосом произнесла девушка и сделала несколько неуклюжих шагов к своему столу. Надо было взять нужные документы с анализами. А их на поверхности как на зло почему-то не оказалось. — Куда? — По делу. — Я поеду с тобой! Канцлеру ведь нужны помощники! Барри не растерялся. Надо использовать любой шанс, чтобы вновь завоевать доверие девушки. — Со мной едет Дженсон. Мы справимся вдвоем. — Ах, Дженсон... — в его голосе звучала какая-то нелепая детская обида. — Но тогда, конечно! Всю прежнюю неуверенность у Энни как рукой сняло, когда речь снова зашла о мужчине. Все признание сразу ушло на дальний план, будто его вообще не было. Какое-то чувство неприязни питает Барри к начальнику отдела безопасности. Это даже не зачатки какой-то бессмысленной ревности, а что-то иное. Доктор Грей никак не могла понять, что именно. — Дженсон мой начальник! Как был, так и остался. Ты же знаешь. И наша поездка была запланирована еще вчера. И потом... Почему я должна перед тобой отчитываться? Тем более, когда полномочия канцлера это позволяют. Энни вообще имеет право делать многие вещи совершенно самостоятельно, не посвящая других в свои дела, но она всегда и во всем ищет поддержки у доктора Пейдж и считает это правильным делом. А в ее отсутствие решает проблемы с Дженсоном. Иначе быть не может. Просто потому, что у нее не так много опыта. — Ты противоречишь самой себе. Начальница здесь ты. А если у тебя с ним что-то закрутилось, то так и скажи. Нечего тогда ходить вокруг да около. Глаза девушки округлились. Опять Барри говорит какие-то глупости. — Ты что с ума сошел? Как ты смеешь даже думать об этом? Впрочем, мне действительно все равно с некоторых пор, что ты там думаешь. Мне пора. Она наконец-то нашла нужные документы и быстро вышла за дверь. Молодой человек отметил про себя, что опять навалил дров, снова затронул ту тему, которая к Энни не относится. Он же ведь умом то понимал, что вряд ли у Энни и Дженсона найдется что-то общее, учитывая их совсем не дружеские отношения. Поэтому в эту самую минуту пришлось убедить себя в том, что у канцлера и начальника отдела безопасности есть действительно общие интересы исключительно рабочего характера. — Энни, прости меня! — выкрикнул он девушке вслед, когда сам вышел в коридор. — Энни! Она его слышала, но не пожелала остановится, что-то сказать... Ей надо время, чтобы обо всем подумать, чтобы взвесить все «за» и «против», чтобы наконец сказать самой себе, готова ли она открыть чистый лист своей жизни вместе с тем человеком, который оступился и натворил столько паршивых дел, но осознал свои ошибки и даже искренне покаялся в содеянном.