* * *
В дверь кабинета канцлера постучали. — Войдите, — произнесла девушка после стука, не отрываясь от изучения документов. Одно было ясно, за дверью не Дженсон. Не то, чтобы он обделен приличием, просто не считал важным делом проявлять его перед главой ПОРОКа. Наверное, не заслужила до такой степени, как доктор Пейдж. Впрочем, Энни не стремилась к тому, чтобы Дженсон перед ней раскланивался. Она рада тому, что имеет, — мужчина все-таки стал более сдержанным в нечастых разговорах с ней. Это было важно. Доктор Грей надеялась, что когда-нибудь будет стоять с мужчиной на равных. Но до этого еще очень-очень далеко... Им обоим сейчас не до такого тесного сотрудничества. Девушка повернула голову в сторону двери и... Почему-то не удивилась тому, что за порогом стоял Барри. Честно признаться, его сегодня она больше не рассчитывала увидеть. Ведь он наверняка обозлился на нее, потому что считал, что у нее какая-то скрытая связь с Дженсоном. Подумал бы своей головой, в качестве кого она могла бы пригодиться Дженсону? Неужели Барри настолько слеп, что не видит, какие у них с начальником отдела безопасности напряженные отношения? Однако и особой радости девушке его приход не прибавил. — Тебе заняться нечем, кроме как ходить и вымаливать у меня прощение? — спросила Энни натянутым голосом. — Если ты для меня важнее всех. — С каких пор? Она опустила глаза на документы. Но разве теперь ей дадут спокойно уйти в данные? — А ты немного изменилась... — Неужели? Барри медленно подошел к ее столу и незаметно достал из-за спины большое красное яблоко и положил его на плоскую поверхность стола. Энни вскинула брови и поудобнее устроилась в кресле. — Да. Это тебе витамины. Полезный перекус. — Я только что позавтракала. Не проголодалась до такой степени, чтобы перекусывать. Энни старалась выглядеть максимально жесткой и, по возможности, не поддерживать диалог с Барри. Но он был слишком настойчив и твердо настроен на поддержку со стороны канцлера. — Знаю я твой завтрак. Глоток кофе и бегом сюда. Испортишь желудок, кто тебя потом лечить будет? — Здесь и вылечат. Кто-нибудь да не останется в стороне. — Но почему ты так враждебно настроена? Барри сделал еще шаг ближе к столу и присел на его край. Наклонился вперед к девушке и прикоснулся кончиками пальцев к ее подбородку, поднял его чуть выше и заглянул в ее умные глаза. — Я ведь хочу тебе только лучшего. Энни отвернула голову, чтобы только не смотреть в его лицо. Вдруг не сдержится и снова поведется на его лживую искренность? — Как съездила? Барри решил сменить тему. Может, через рабочие вопросы он сможет найти ключик к ее сердцу. — Успешно. Впрочем, если считать, что толку от встречи с мужчиной не было никакого, то успех распространяется только на их с Дженсоном собственные предположения. — Ты не хочешь со мной поделиться своими успехами? — Я занята. Мне не до разговоров, не видишь? Барри перевел свой теплый взгляд на ее сложенные на столе руки, отметив про себя, как ему хочется прикоснуться к их нежной коже, ощутить тепло ее ладоней на своих щеках и вновь почувствовать вкус этих родных и мягких губ. Он так по всему этому соскучился... И каким же он был дуралеем, когда решил бросить Энни, когда той ночью накричал на нее, обвинил в ее ответственности по отношению к своему делу, ушел к Эльзе, поверив в ее сказки о хорошей жизни. — Вижу, что ты слишком себя перегружаешь работой. Может быть, пообедаем сегодня вместе? — Барри, с чего такое внимание к моей персоне? Я даже не думала тебя прощать! — Так ты подумай... Он поднялся со стола и прошелся по кабинету. Теперь он стоял у нее за спиной, слегка склонившись. — Ты тоже мне можешь в чем-нибудь покаяться. Если хочешь... — тихим шепотом произнес Барри. Энни стало неловко. Она ведь обязана пока держать в тайне ею обнаруженные следы. Хотя это рабочий момент и не стоит его смешивать с личными отношениями. — Мне не в чем перед тобой каяться. — И правда, такой ангел, как ты, не может быть грешен... — вполголоса произнес молодой человек и развернул Энни лицом к себе. Она даже не успела сделать вдох, а его губы уже требовательно и чуть жестко изучали ее губы. Барри вкладывал в эти поцелуи и горечь, и счастье, и тоску по дорогой сердцу девушке. Он не смог удержаться, да и сдерживаться не хотел. Хватит уже с лихвой его слов о прощении, пора переходить к действиям. Он почему-то думал, что Энни не позволит ему и пальцем прикоснуться к ней после всего того, что он натворил, но этого не произошло. Она скромно отвечала на его поцелуи, обхватив ладонями его лицо, аккуратно касаясь губами его ласковых губ. Внезапно накатившая нежность и страсть заставила девушку почти потерять голову. На какое-то время Энни потерялась в пространстве, она забыла, где находится, забыла, кто перед ней, — ей стало все это не важно. В одно мгновение ее дыхание участилось и сбился пульс. Кажется, что она медленно начинала терять контроль над всем, что сейчас происходит. Барри все-таки сумел добиться своего. Энни находилась полностью в его власти. Толстая стена размолвки рухнула. Проявив силу воли и ослабив поцелуй, девушка отстранилась от Барри и слегка отпихнула его от себя, жутко смущаясь и краснея от собственного поступка. Что она сейчас сделала? Своими ответами на его поцелуи дала понять, что простила? Иначе это никак не назовешь. Неужели она настолько слаба, что так легко поддалась на ласки молодого человека? — Перестань... Барри... Что ты удумал? — Немного расслабить тебя от рабочих вопросов. Разве ты против? — Вот именно, что мы на работе, а ты... Она быстро встала с кресла и нервно зашагала по кабинету, не представляя, что теперь делать. Она ведь почти простила его в глубине души. Ей ведь было плохо без него. Так что ей еще нужно, чтобы стало хорошо, когда Барри теперь рядом и только и нуждается в ее последнем слове? Хотя после таких откровенных поцелуев он уже и так все понял. — Тебе разве не понравилось? Он подошел к ней сзади, мягко обвил руками за талию, притянул к себе и поцеловал сначала в затылок, потом губами легко прошелся по шее и остановился возле уха. Запах ее кожи совсем легкий, мятный, с примесью чего-то еще сводил с ума. — Энни... — его шепот окончательно дал девушке понять, что она совершенно не представляет свою жизнь без него. В конце концов все мы оступаемся, каждый совершает ошибки, а Барри сумел найти в себе силы в них признаться. — Ты такая красивая... — Ты преувеличиваешь... Обыкновенная... — Нет... Поедем сегодня ко мне? — У тебя же тетя умерла... — вдруг вспомнила девушка важную информацию. — Она была бы счастлива за меня. И за тебя. За нас. Уверен! Энни улыбнулась, прикрыла глаза, почувствовала, как Барри еще крепче прижал ее к себе. Он уткнулся лицом в ее короткие прямые волосы немного ниже плеч, отмечая про себя их мягкость. Так он хотел простоять, обнимая девушку, до конца дня, а потом они плавно переместились бы в его скромную, но уютную комнату, где были бы только они одни, где между ними царило бы полное взаимопонимание, где они вновь стали бы единым целым без каких-либо проблем и преград. — Так что? Ты согласна? — Барри... Я больше не хочу так... Она высвободилась из его объятий и развернулась к нему лицом, положив ладони ему на грудь. Он снова прижал ее к себе и ласковым взглядом посмотрел в ее темные глаза. — Как? — Вот так ссориться не хочу. Не хочу думать, что между нами все закончилось... Не хочу испытывать это чувство одиночества... — Никогда! Никогда этого больше не будет! — твердо сказал молодой человек и легко поцеловал девушку в кончик носа. — Обещаю! На лицо Энни легла светлая улыбка. Она ему верила, верила, что поступила правильно. — Барри, обещай мне, что больше никогда не будешь говорить мне неправду. Для меня это очень важно! — Обещаю, Энни! Обещаю во всем тебя поддерживать! Всегда-всегда! Он снова широко улыбнулся. В его глазах отражались бескрайняя нежность и тепло, обращенные только на девушку. Она же теперь чувствовала почти полный покой и умиротворение. У нее вновь появилась поддержка. — Но все-таки я очень хочу от тебя сына! — Барри! Она слегка ударила его кулачком в грудь. Он ведь только что обещал соглашаться с ее решением. — Я знаю-знаю! Я готов ждать! Но только не очень долго, ладно? Она кивнула. Он осторожно провел рукой по волосам Энни, ощущая их мягкость и свежесть, потом легко очертил пальцем на ее лице линию от скулы до подбородка, слегка приподняв его. Оба прекрасно знали, что за этим должен последовать поцелуй. И Барри уже наклонился к ее лицу, но почувствовал, как Энни приложила свой указательный палец к его рту, возражая. — Давай потерпим до дома. У меня действительно очень много работы. — Я не могу терпеть так долго! Это выше моих сил! На что ты меня обрекаешь? — он умоляюще посмотрел на нее и снова потянулся к губам. Энни не поддалась, хотя ей хотелось немного расслабиться, на пару часиков забыть про свои обязанности, зараженных и отдаться воле своих чувств. Девушка сделала большой шаг назад. — Барри, ну все. Мы же договорились! — А я не давал свое согласие! Энни сделала серьезное выражение лица, имея в виду, что молодой человек должен разделять между собой то, что можно делать на работе, и то, что лучше оставить до дома. — Но ладно, ладно! — он без желания согласился. Что ему остается? Выбора доктор Грей ему не оставила. — Во сколько ты сегодня освободишься? Опять в ночи? Она сделала шаг к нему, и сама обхватила его руками за шею. В конце концов до конца дня ждать слишком утомительно. — Не знаю... Сегодня должна приехать доктор Пейдж. Мне надо обсудить с ней важные вопросы... — А до завтра эти важные вопросы не могут подождать? — Нет, это необходимо решить сегодня. — Ты у меня прямо нарасхват... То Дженсону, то доктору Пейдж... А мне когда? Энни счастливо улыбнулась и слегка потрепала его темные волосы. — Сегодня. Вечером. Я вся твоя. Ну... Я постараюсь пораньше. Девушка поднялась на носочки и оставила легкий поцелуй у Барри на губах. — Все, все. Мне правда надо работать. Вот-вот должны привезти новых зараженных. Барри вздохнул и грустными глазами посмотрел на Энни. Как бы он не желал, время не подтолкнешь вперед, не скажешь ему, чтобы шло скорее. Остается только действительно набраться терпения и ждать своего заветного часа. После ухода молодого человека Доктор Грей еще долго пребывала в собственных мыслях, не считая нужным вернуться к работе. Она чувствовала небывалую легкость на душе, будто с нее упал тяжелый камень. Все-таки как это прекрасно, когда есть человек, который находит в себе силы понять тебя и дать возможность счастливо улыбаться! Даже проблемы с неизвестными уколами теперь казались ей легкими задачками, которые в скором времени обязательно решатся. Барри, сам того не подозревая, вернул Энни к ее привычной жизни, к ежедневным хлопотам, к мыслям о том, что все в этом мире обязательно вернется на круги своя.VII. Первые предположения
18 августа 2020 г. в 16:02
Дженсон слонялся от одного сенсора к другому, тем самым только лишний раз доказывая приборам и дежурившей у входа охране, что их начальник имеет полное право находиться в здании. Он уже битых пять минут ждал их многоуважаемого канцлера, хотя совершенно не должен этого делать. Наконец, девушка появилась в поле его зрения.
— И где тебя носит? — на повышенном тоне спросил мужчина. — Дорогу до выхода забыла?
— Извините, Дженсон, — опустив глаза в пол, ответила Энни. — Доброе утро.
— Доброта от него так и плещет, — пробубнил он себе под нос и вышел следом за канцлером на улицу.
Энни вдруг резко остановилась и обернулась.
— Что еще?
— Я зонт забыла в кабинете.
— Мой тебя чем не устраивает?
— А-а... — девушка замялась. Она считала, что Дженсону даже идти на расстоянии от нее не доставляет удовольствия, а не то, чтобы рядом находиться под одним зонтом. И не важно, что машина стоит у входа.
— Я не собираюсь еще полчаса здесь ждать, пока ты будешь мотаться за своим зонтом! Пошли уже!
Дженсон всунул ей в руку свой черный намокший зонт, лишь бы только уже сдвинуться с места. Ее пальцы случайно коснулись его, но мужчина даже не предал этому значение, в отличие от Энни. Прошел вперед к своей машине, довольствуясь кристально чистой дождевой водой, льющейся с неба. Но вот, теперь он вымок по своей доброте душевной. Девушке подумалось, что Дженсон будет не в восторге от этих прикосновений, даже случайных, но уже в машине ее мысли были заняты совсем другими вещами. Сейчас ей бы настроиться на предстоящий разговор с вылечившимся, но она думала в направлении раскаяния Барри. Видимо, он действительно хочет мира и прежней жизни с Энни, но она-то по-прежнему не готова пойти ему навстречу и уступить, и прямо сейчас пойти вплотную готовиться стать матерью. Ее мнение не изменилось.
В тишине они доехали до нужного дома на окраине города. Это была одна из недавно построенных новостроек. Туда расселяли новых вылечившихся от вируса.
Однокомнатная квартира была не богата мебелью, но все необходимые предметы для обихода там имелись. Впрочем, мужчине средних лет многого не требовалось. Он был безумно рад тому, что наконец-то может начать жизнь заново, да еще в отдельной свежей жилплощади. Давно, очень давно он не жил в таких шикарных условиях.
Мужчина даже удивился, когда с утра пораньше к нему заявился сам канцлер в обществе Дженсона. Его он не знал, а сам Дженсон даже не подумал представиться. Не считал необходимым делом. Мужчина встретил гостей в старых темных брюках и почти новой голубой футболке из комплекта одежды, выданной ПОРОКом при выписке.
— Здравствуйте. Извините, что потревожили вас, но нам нужно задать вам несколько вопросов, — сказала Энни.
— По поводу чего? — удивился мужчина.
— Тебя! И твоих уколов! — произнес немного недовольным тоном Дженсон и без приглашения перешагнул порог квартиры. Ему не доставляло особого удовольствия допрашивать бывшего шиза. К тому же это дело могло оказаться мартышкиным трудом.
— А-а? Каких уколов?
— Можно войти? — спросила Энни разрешения хозяина квартиры. Она была более расположена к соблюдению правил приличия.
— Да можно, если вы мне объясните, о чем идет речь.
Доктор Грей виновато посмотрела на мужчину и прошла в квартиру. Дженсон уже успел ее осмотреть и сделать для себя вывод, что убирались в ней минимум неделю назад.
Почти как в его собственной берлоге. Там он не появлялся с тех пор, как начал жить у Авы. Следовательно, пыли скопилось еще больше. Впрочем, Дженсона это не волновало — он не был любителем абсолютной чистоты в отличие от доктора Пейдж.
Толстый слой пыли на плоских поверхностях, гора немытой посуды, пустые бутылки в комнате. Правда из-под обычной воды. Уборку здесь не помешает провести. Но Дженсон не из оценочной комиссии пришел, ему важно узнать, где бывший шиз получил дозу непонятных веществ в свой организм.
— Раздевайся! — потребовал мужчина, вернувшись в маленький коридорчик. Там еще ютились Энни с бывшим зараженным.
— Зачем?
— Раздевайся, я сказал!
— По какому праву? Да что я такого сделал?
Мужчина попытался все-таки выяснить, на каком основании с него требуют снять одежду. Без какого-либо объяснения он ничего не станет делать. Даже под пытками.
— Доктор Грей, может, вы мне объясните, в чем дело?
— Да, конечно. Дженсон, не торопитесь так, ладно?
— Давай уже! Хватит с ним церемониться!
Девушка решила, что пора брать дело в свои руки и действовать поскорее, а то Дженсон не специально, конечно, но может наговорить много лишнего, после чего Энни точно не сможет ничего узнать.
— Где мы можем поговорить? — канцлер обратилась к мужчине, который стоял в недоумении и хлопал глазами, не зная, чего ждать от начальства ПОРОКа. — Это не займет много времени.
— На кухне. Пройдемте.
Энни прошла следом за мужчиной по узкому коридорчику, Дженсон решил чуть позже к ним присоединиться. А пока у него имелось дело повнимательнее осмотреть квартиру. Мало ли, за что зацепится глаз.
Канцлер и бывший инфицированный расположились за маленьким столом, стоящим посередине кухни, которая тоже утонула в толстом слое пыли и пустых стеклянных тарах из-под воды. Видимо, мужчина пил ее в неограниченных количествах.
— Мистер Скотт, если мне не изменяет память, у вас есть след от укола на правой руке в области плеча.
— Да, есть! — мужчина кивнул и широко улыбнулся. Его лицо засияло от этой новости будто он гордился этим уколом, как шрамом в победном бою. — Я думал, это след от вашего шприца. Никак не заживет. Сыворотку то мне вводили.
— Да, но мы ее вводим в вену в левое плечо, — уточнила канцлер. — Вы не могли бы снять рубашку и показать место укола мне еще раз.
— Да, пожалуйста, если это так важно.
Теперь мужчина не видел в этом никакой загвоздки, он снял одежду и выставил правую руку вперед, чтобы Энни могла как следует все рассмотреть. На кухне появился Дженсон.
— Ты помнишь, откуда этот укол у тебя? — задал он вопрос и сел на стул рядом с Энни напротив мужчины, пристально посмотрел в его лицо. Под этим взглядом, не терпящим даже малейшего отказа, мужчине стало немного не по себе.
— Нет. Я же говорю, думал это сделали врачи в ПОРОКе, когда вводили какое-нибудь лекарство.
— Где ты находился примерно за неделю до того, как тебя привезли в ПОРОК? — поступил следующий вопрос от Дженсона с минимум интонации в голосе.
— В Жаровне.
— Жаровня огромная! Конкретнее! — он начинал терять терпение.
— Я не помню. Где я только не был. Я... То есть мы гуляли, где хотели. Лишь бы еда была, а место не имеет значения.
— Но что-то ты должен помнить, шиз ты хренов! — разозлился Дженсон. — Неужели ты совершенно ни о чем не мог думать, кроме заполнения своих кишков кровью крысятины и копания в человеческих отходах всех видов?
— Я не шиз! Я уже нормальный человек, который начал новую жизнь! И мои мысли вас не касаются!
— Да, вижу! А грязь у тебя — жилец постоянный? — Мужчина специально толкнул пустую стеклянную бутылку на плоскую поверхность стола. Она не разбилась, но потрескалось стекло. — Или соскучился по помойке и прежней жизни? Так я устрою! Не сомневайся!
— Прекратите на меня орать! — не сдержался хозяин квартиры и тоже повысил голос на Дженсона. Поднялся и облокотился ладонями на стол. — Я у себя дома! Что хочу, то и делаю! Вас это не касается! Я же сказал, что не помню, что вам еще надо?!
— Тише, успокойтесь, — вмешалась канцлер. — Прошу вас, не надо кричать. Мы все поняли. Мы поняли, что вы не помните. Это нормально в вашем положении.
— Тогда что он на меня кидается? — мужчина указал пальцем на Дженсона и медленно сел обратно на стул. — Я же все сказал.
— Пошли! — приказал Дженсон Энни и быстро ушел с кухни. Дальше находится здесь бесполезно. — Дохлый номер. Время только потеряли.
Но канцлер еще задержалась. Она спокойно обратилась к мужчине:
— Мистер Скотт, если вы что-то вспомните, пожалуйста, сообщите мне. Это очень важно. Скажите охране, что вы к канцлеру по поводу укола. Я сразу спущусь на первый этаж.
— Хорошо, но я вряд ли что-то вспомню. А почему это вдруг стало важно? Мне станет хуже от этого укола?
— Не переживайте, — поспешила успокоить доктор Грей. — С вашим здоровьем все в порядке. Просто важно. До свидания.
Дженсон ждал канцлера за порогом квартиры. Находиться в ней далее не доставляло мужчине никакой радости.
— У нас есть шанс, что он что-то вспомнит. Надо только подождать, — сказала Энни уже на улице перед тем, как сесть в машину.
— Сколько ждать? И чего ждать? Думаешь, он нам точное место скажет, где нашел этот шприц и еще формулу вещества заодно?
— Я не знаю... Но человеческая память уникальна. Иногда в нашем сознании всплывают моменты из самого далекого прошлого, даже, когда нам думается, что этого точно не было.
Дженсон скептически относился ко всяким научным теориям, а в отношении зараженных всегда нельзя с точностью сказать, что у них на уме.
По пути в ПОРОК к канцлеру пришла одна странная мысль.
— Дженсон, они ведь умерли, почти все, у кого я обнаружила эти уколы!
— И что из этого? Хочешь, чтобы я отпустил их грехи?
— Но они могли бы жить, если бы не сыворотка... Вы понимаете?
— Нет! — четко ответил Дженсон и вновь посмотрел вперед на дорогу. — Сыворотка — не яд, чтобы от нее дохнуть.
— Я имею в виду то, что их организмы не приняли помощь извне. Сыворотка для них, как инородное тело, чужое тело, от которого надо избавиться. Но избавиться не получается. Сопротивление большое. И при попадании в кровь прекращается приток важных веществ в легкие и сердце останавливается.
Дженсон медленно перевел взгляд с мокрой дороги на озадаченное лицо девушки. Она была сосредоточена только на своей идее и похоже, получила полное удовлетворение от того, что пришла к какому-то выводу. Она нашла свое объяснение. И похоже, оно ее устраивало с ее научной точки зрения.
— Ты сейчас сама-то поняла, что сказала?
Девушка, проигнорировав вопрос мужчины, задала свой, но, скорее, для себя. Ей не нужен ответ Дженсона. Ей необходимо порассуждать, прикинуть варианты.
— Но почему так происходит? Что им такое вводили, что при контакте с нашей сывороткой дает летальный исход?
— Кто вводил? Что ты хочешь этим сказать? — Дженсон поддержал волну.
— Что сказать? — переспросила доктор Грей.
Энни со своими рассуждениями немного выпала из темы. Дженсона больше интересовал другой вопрос, откуда у инфицированных эти уколы, а не по какой причине те умерли.
— Что где-то в Жаровне есть подпольная лаборатория, в которой производят эту нечисть, отлавливают шизов и вводят им ее? А потом они дохнут? Как ты говоришь... От нашей сыворотки!
— Что? — изумилась Энни, сдвинув брови. Нет, о подобном она точно не думала. Как Дженсону такое в голову пришло?
— Тогда как ты объяснишь, откуда эти уколы у них всех, если не они сами их делали?
— А если сами?
— Не мели ерунды! Они двух слов связать не могут, а не то, чтобы додуматься что-то себе колоть. Ты мало их изучала за стеклом? Видела же, на что эти твари способны.
Энни вдруг стало страшно от предположения Дженсона. По сему выходило, что он в чем-то прав. Не без помощи других людей зараженные получили дозу странного, опасного и в итоге смертельного лекарства.
— Я не знаю... — это был ответ Энни на все, что она сейчас услышала в машине, на все свои предположения и мысли мужчины.
— Ладно, дождемся возвращения Авы. Может, она что дельное скажет. Подготовь к ее приезду все нужные документы. Мы так гадать на кофейной гуще можем до второго пришествия.
Доктор Грей кивнула. Она сделает все в лучшем виде. К тому же сегодня привезут новую партию зараженных. Возможно, их тела тоже дадут какие-нибудь зацепки.