* * *
За несколько минут до этого. После ночного мини-совещания, которое еще больше унесло куда-то в звездное небо остаток сил доктора Пейдж, собраться с духом и достойно продержаться на пути от ПОРОКа до квартиры Ава элементарно не хотела. Слишком тяжело. А она очень устала. Несмотря на то, что она знала, что Дженсон ее доставит до дома в уюте и комфорте, идти к главному входу все равно не желала. Женщина вернулась на черный диванчик и облокотилась на мягкую спинку. Глаза непроизвольно закрылись, чтобы дать организму возможность восполнить нехватку сил и энергии. Она так же сняла уличную обувь — темные узкие лаковые туфли на невысоком каблуке. Ногам сразу стало легче. — Я прямо на этом диване проведу ночь. Нет смысла ехать домой на пару часов... — вполголоса произнесла Ава в слабой надежде, что Дженсон поддержит ее инициативу. Но вдруг ей повезет? И он будет не против. — Так, это только моя уникальная политика! На тебя она не распространяется! Все, поехали домой! Что и следовало ожидать! Мужчина вышел из-за стола, поднял с пола разбросанные им же самим бумаги, кинул их на стол с мыслью о том, что завтра приведет все документы в порядок, и подошел к женщине, опустился перед ней на корточки и ласково положил свои ладони на ее колени. Ава распахнула глаза и теплым взглядом посмотрела в его лицо. — Я уже дома. Так что имею полное право заночевать в твоем кабинете. Ты же не против? — Я, конечно, понимаю, что ты готова тут жить, но пока я здесь, тебе придется ночевать все-таки в нашей квартире, — твердо произнес он и встал. Сел рядом с ней, обнял за плечи. — Вот, когда меня не будет рядом, станешь спать хоть на полу лаборатории... А сейчас тебе уж придется немного потрудиться и пройти до машины. — Так я тебя и отпустила... — Отпустила! — воскликнул Дженсон. — А что ты мне три дня назад плела про какую-то свободу? Мол... Дженсон, иди куда хочешь... Ава уже и забыла, что говорила что-то подобное. Но она ведь не специально его выставляла из дома, а ради его же блага, чтобы не нарушать его привычный ритм жизни. — Какой же ты злопамятный! — пошутила она и всунула ноги в туфли. Встала без особого желания и усталыми глазами посмотрела на Дженсона. — Ладно, иду! В следующую секунду раздался громкий хлопок, похожий на выстрел. Доктор Пейдж насторожилась, а по рации Дженсону только что пришло сообщение о мертвом зараженном и одном сильно раненном враче в секторе Б. — Вызовите врачей и санитаров на место! Сейчас буду! — сказал мужчина и перевел серьезный взгляд на Аву. Она все слышала и тоже заволновалась. Но ей необходимо было знать подробности. — Что случилось? Кто ранен? Что там произошло? — Шиз проголодался. Пошли, сейчас узнаем, но твоя помощь там пригодится. Видимо сегодня доктор Пейдж точно будет ночевать в ПОРОКе из-за таких непредсказуемых, но очень опасных ситуаций.* * *
— Пустите! Пустите меня! Барри! — прокричала девушка, которую двое охранников удерживали за руки по просьбе одного из подоспевших врачей. На глазах канцлера молодого человека с окровавленным правым плечом, шеей и разодранной рукой только что доктора увезли в соседний сектор Б1, чтобы оказать первую помощь. По щекам Энни текли слезы, она продолжала дрожать и кричать с каждой секундой все сильнее, потому что очень сильно боялась за Барри, он и слова не произнес, когда она обнаружила его в крови, а рядом охранника и мертвого шиза, лежащего на спине. Она даже не смогла понять, бьется ли еще сердце Барри. Вдруг уже нет? Вдруг это уже конец и молодого человека не спасти? Она себе никогда не простит, если он не поправится. Ведь это из-за нее ему сейчас так плохо, он вынужден терпеть такие муки. Если бы доктор Грей не решила пойти проверять состояние зараженных, ничего бы не произошло. Но в противном случае мог бы пострадать кто-то другой из персонала. И тогда вообще последствия встречи с шизом могли быть непредсказуемые. Дженсон и доктор Пейдж подошли на место кровавой бойни через несколько минут. Тело зараженного еще не успели убрать. И для Дженсона стало немного непонятно, каким образом инфицированный разгуливал по организации, как у себя дома. Предстояло выяснить подробности. — Где раненный? — спросил он. — Только что увезли в сектор Б1, — ответил один из охранников. Ава сразу обратила внимание на крики молодого канцлера и приказала солдатам отпустить ее. Как только она освободилась, то сразу же кинулась к двери сектора Б1. Но доктор Пейдж ее остановила и прижала к себе. Нельзя пускать к раненному Энни в таком состоянии. К тому же канцлер и сама в какой-то мере пострадавшая сторона. — Пустите, там Барри! Я должна быть с ним! — потребовала доктор Грей. Доктор Пейдж еще крепче прижала девушку к себе, гладя по голове, стараясь успокоить. Она не видела, в каком состоянии увезли молодого человека, но могла представить, что в тяжелом, судя по приличной луже крови на полу рядом с шизом. — Нет, Энни, сейчас ты ему не поможешь, — твердо произнесла Ава. — Он в надежных руках наших врачей. Все будет хорошо. К ним подошел Дженсон и серьезным выражением лица. — Что здесь случилось? Решила спустить шиза с цепей, чтобы в деле проверить? — Нет-нет... — всхлипнула Энни. — Я просто хотела проверить состояние инфицированных, зашла в лабораторию, а он там... Проснулся. Я закричала и выбежала... Спряталась в лаборатории напротив. Он начал ко мне ломиться, а потом все стихло... — А Барри тебя снаружи ждал? — спросила уже Ава. — Да... А потом этот выстрел. Я выбежала, а он весь в крови... И шиз рядом... — Энни снова ударилась в слезы и уткнулась лицом в плечо доктора Пейдж. — Я так испугалась... — Ну все, все, успокойся, дорогая, — ласково проговорила женщина. — Все закончилось. Все позади. — Ясно! Проверьте остальных зараженных! — приказал Дженсон своим коллегам. — И скажите медперсоналу, чтобы вкололи им лошадиную дозу снотворного и всех под стекло. — Уже проверили, сэр. Они мертвы. После услышанного сердце Энни еще сильнее сжалось. Одно неверное действие, одно ошибочное решение привело к смерти тех, кто мог начать нормальную жизнь. — Значит, уберите здесь все. Чтобы к завтрашнему утру тут все блестело и сверкало. От тел тоже избавьтесь. — Так рабочий день уборщиц давно закончился... — сказал кто-то из охраны. Но как оказалось секундами позднее, то произнес он это совершенно зря. Дженсон не любил тех, кто ему перечит, тем более в ситуации, когда он сам отдает приказы. Пока еще он главный и его приказы обязаны быть выполнены. Мужчина медленно подошел к солдату и резко снял с его лица защитный шлем, бросил на пол и холодным взглядом посмотрел в его немного испуганное лицо и тихо сказал: — Значит, сам возьмешь ведро с водой и тряпку и выдраишь здесь каждый сантиметр! Если останется хоть одно пятнышко, вылетишь к чертовой матери из ПОРОКа. Я ясно выразился? Охранник молча несколько раз кивнул. Нельзя злить свое начальство. У Дженсона свои методы воспитания и они всегда срабатывали. А всякие сюсюканья не по его душу. Пока мужчина отошел, другой солдат пнул своего коллегу в бок, тоже снял защитный шлем и тихим голосом сказал: — Ты полоумный что ли? Думай, что говоришь перед начальством. В следующий раз Дженсон тебе башку оторвет за подобные слова. — А что я не прав? — возмутился молодой мужчина. — Мне рассказали мои обязанности. — Сразу видно, что ты новичок. Давно здесь? — Пять дней. Где я возьму эту тряпку с ведром? Подсобные помещения все закрыты, — привел он весьма значимый аргумент. — А ключи взять не дано? Иди давай, пока всем из-за тебя не попало! Мужчине пришлось против своей же воли пойти и выполнить приказ. Интересно, о каких еще обязанностях его не предупредили? В теплых объятиях бывшего канцлера Энни более-менее успокоилась. Хотя ее по-прежнему мучила совесть и не отпускал из своего плена страх за здоровье Барри. Это невыносимо находиться за стенкой и не помочь ему. Хотя вряд ли сейчас девушка адекватно могла бы воспринимать всю обстановку и не путаться в инструментах при обработке ран. Перенесенный стресс надо пережить. — Энни, тебе надо поехать домой. Я вызову тебе такси. — Нет, доктор Пейдж. Я останусь с Барри! — твердо произнесла девушка и сделала маленький шаг назад. Вытерла ладонями слезы с мокрых щек. — Я должна быть с ним рядом. — Понимаю тебя. Хорошо. Я пойду узнаю, как он. — Я с вами! — воскликнула Энни и схватила Аву за руку. — Нет. Побудь здесь, — покачав головой, она строго взглянула на девушку. Однако, в ее взгляде по-прежнему явственно читалось неприкрытое сочувствие и к самому молодому канцлеру, и пострадавшему. Энни отступила назад. Если доктор Пейдж считает, что ей лучше остаться за дверью, значит, она останется. Возможно, она действительно станет там лишней. Проводив скорбным взглядом Аву до двери сектора, доктор Грей облокотилась спиной о стену и прикрыла лицо двумя ладонями. Сейчас ее состояние может облегчить только хорошая новость о здоровье Барри. Как же Энни было страшно его потерять, а в данную минуту, когда его жизнь находится в опасности, стало еще страшнее. Эта неизвестность пугала больше зараженного. Предположить, как он будет действовать в принципе можно, а вот как отреагирует организм на поступки с вытекающими последствиями, гораздо сложнее. Перед лицом Энни к тому же маячили еще и санитары, когда возились с телом шиза. Перед глазами девушки вновь всплыла та картинка окровавленного тела ее Барри в обществе с зараженным. И доктор Грей не выдержала. Стоять в стороне хуже, чем ждать приговора о смертной казни. Она рванула к двери и почти нажала на ручку, как вдруг почувствовала, что кто-то сильно схватил ее за запястье, не дав осуществить задуманное. Девушка подняла влажные глаза и увидела рядом с собой Дженсона. В его взгляде можно было прочитать легкую суровость. — Ты слуха лишилась? Не слышала, что тебе сказала Ава? — Я не могу... — в отчаянии произнесла Энни. — Не могу стоять и бездействовать! — Без тебя обойдутся. Посмотри на себя, ты скальпель то в руках держать не можешь. Успокойся! Выживет твой Барри, никуда не денется. Энни медленно подняла измученные глаза на Дженсона. Он выглядел не менее уставшим, но вел себя с ней по-прежнему смело. Но за его напряженным взглядом читалось еще что-то, кроме желания огородить ее от необдуманных поступков. За всеми этими отточенными до совершенства действиями стояло искреннее понимание, потому что однажды Дженсон точно так же не знал, куда себя деть возле лаборатории, а за стенкой находилась раненая Ава с ножом в боку, и он сходил с ума от страха за ее здоровье, от неизвестности, которая длилась томительными часами, от тревоги, что полученная рана могла быть несовместимой с жизнью. А Энни не пускала его к доктору Пейдж, и он злился еще пуще прежнего, не представляя, как прожить и часа без элементарных новостей о ее состоянии. Дженсон сам оказался в подобной ситуации и прекрасно понимал чувства молодого канцлера. Но она еще молодец! Сейчас она справляется лучше, чем он в ту адскую ночь. Другое поколение. Да и отношение к Барри у нее явно иное, чем тогда было у Дженсона к Аве. По щеке девушки медленно скатилась слеза. Боль терзала душу, но осталась надежда. В такие минуты еще больше осознаешь, насколько сильно дорог человек, с которым еще пару дней назад находился в серьезной ссоре. Да все эти разногласия ничто, если речь заходит о самой жизни. — А если нет... — тихо всхлипнула молодой канцлера. — Я себе никогда не прощу этого! — Возьми себя в руки, Энни! — Дженсон пристально посмотрел ей в глаза и подошел к ней, встряхнул за плечи. — Твой Барри жив! А ты здесь устроила... Потоп. Как на поминках! Ты же канцлер! Лицо ПОРОКа, а сидишь и ноешь, хуже объектов! Дженсон не умел успокаивать других. Но не приходилось ему в жизни вплотную с этим сталкиваться. Разве только была одна ситуация в Жаровне в домике Клемми, когда Ава с ума сходила от встречи со своим сыном. Тогда Дженсон впал в ступор, он открыл для себя новые стороны доктора Пейдж, пытался хоть как-нибудь понять ее мысли и чувства, ее поведение. Она выглядела тогда такой уязвимой перед суровым миром и разбитой от своих несбывшихся надежд. Дженсон не знал, как реагировать на совершенно нормальную реакцию организма — на женские слезы. Тем более, когда Ава являлась на тот момент для него лишь начальницей, почти что посторонним человеком, к которому уже зародилось первое тепло. Но мужчина и не ставил цели приводить Энни в чувства. Ей надо дать понять другое, что жить в мире после создания сыворотки легче не будет. Опасности и непредвиденные ситуации будут случаться не раз и к ним нужно быть готовым всегда. — Я уже почти не канцлер... — вполголоса сказала доктор Грей. — Это не важно. Мы все через это прошли! И я, и Ава! — сказал он чуть сдержаннее. — Все мы держались последними силами за жизнь и справились же! Чем Барри твой иной? Он, тем более, молодой и крепкий парень! Который взял на себя такой удар! Ты должна радоваться, что все еще так обошлось, а не лить слезы в три ручья и трепать здесь нервы и себе, и другим! Ты не в колхозе работаешь, не курочек кормишь, и не баранов выгуливаешь. А бок о бок безумными тварями находишься, которые способны, сама знаешь на что! Все мы в чем-то прокалываемся, никто не застрахован от ошибок. Теперь будешь в следующий раз знать, какую дозу им надо колоть. Поэтому кончай убиваться и иди приведи себя в порядок! Слышишь? Девушка кивнула и медленными шагами пошла вперед по коридору. Да, умыться ей не помешает. Как ни странно, но Энни стало легче от слов Дженсона. Он не сказал ей ничего нового, не открыл перед ней Америку, просто дал понять, что даже в ПОРОКе, где круглосуточно следят за безопасностью сотрудников, тоже опасно. Впрочем, она и так это знала. Он объяснил ей простым языком, что столкнуться с шизами бок о бок, смотреть глаза в глаза без какой-либо защиты — это совершенно нормально, это естественно. Но как на это дело посмотреть проще? Энни вспомнила, с какими ужасными ранами привезли Дженсона в ПОРОК из Жаровни. Там ведь не было никаких врачей, никаких лекарств, никакой поддержки, кроме слов Авы. И он чувствовал себя далеко не лучше Барри. Но канцлер знала, что Дженсон сильный мужчина, он кому угодно даст фору, справится с любыми препятствиями в отличие от Барри. И от понимания этих фактов Энни вновь и вновь становилось очень тревожно.* * *
Доктор Пейдж вышла через минут пять из сектора Б1 с хорошими новостями, которые точно обрадуют молодого канцлера. Барри оказался очень крепким молодым человеком, который стойко пережил серьезную встречу с зараженным. И даже изъявил желание не проводить ночь в организации, а отлежаться дома. Раны не очень серьезные и позволяют не круглосуточный уход за ними. К тому же, если Энни будет рядом, то ему точно не стоит бояться никаких осложнений. — Ну... Как там наша невольная жертва? — спросил Дженсон. — Слава богу, все обошлось. Раны на руке зашивают. На шее и плече уже обработали. Рвется домой. — И прекрасно! А то Энни вся извелась. Доктор Пейдж осмотрелась, но нигде не нашла девушку. Перед дверью сектора Б только суетилась охрана и несколько врачей, которые уже заканчивали свои дела. — А где она? — Сейчас придет. Ава всполошилась. Не может быть, чтобы девушка, которая так сильно рвалась к любимому человеку, вдруг резко передумала. Наверняка вмешались посторонние люди. И естественно доктор Пейдж подумала на Дженсона. — Ты опять ей что-то наговорил? — Наговорил! — мужчина и не стал отрицать. — Дал понять, что мы когда-то тоже находились на волоске от смерти и смогли ее перебороть. И ее Барри тоже со всем справится. — Ты с ума сошел! — воскликнула женщина. Она считала, что нельзя приводить примеры подобных ситуаций человеку, когда его близкий в данную минуту борется за жизнь. — Разве можно такое говорить, когда Энни в таком состоянии? — Да каком, Ава? — изумился Дженсон. — Я находился в точно таком же, когда ты лежала с дырой в боку и понятия не имел, что с тобой происходит! Ничего, справился! И она стерпит! — Не сравнивай себя и ее! — Ава была непреклонна и готова доказать свою правоту. На месте Дженсона она бы так не поступила и смогла бы успокоить девушку иными, более мягкими путями. — Ты взрослый мужчина, которому порой чихать на некоторые вещи, а Энни еще совсем юная девушка, жизни то толком не видела! Для нее подобные события — огромный стресс! И если ты еще будешь приводить ей свои жизненные ситуации, то она вообще не выдержит такого накала! Однако Дженсон не привык жить в сказках. С самого первого дня его присутствия в ПОРОКе его жизнь медом не казалась. Но он не жалел о том, что попал в организацию, не вспоминал прошлое, прежнюю жизнь. Он думал только о том, что ждет его впереди. — По крайней мере, это реальность! Я вырос на этом, Ава! На этих каждодневных мертвецах и умалишенных шизах! Я пачками их отстреливал, и замечу, что был на десяток лет моложе твоей Энни! Мою психику тебе почему-то тогда было не жаль! Так что не говори мне, что она такая неженка! Дженсону стало немного противно оттого, что Ава с ней так возится, оберегает, защищает. Все должно быть, но в меру. Впрочем, мужчину даже не отношение Авы к канцлеру задевало, а ее отношение к данной ситуации, в которой оказалась канцлер и ее друг. Дженсон ведь ничего плохого ей не сказал, а всего лишь привел важные факты, которые отлично подчеркнули необходимость настроить себя на что-то положительное, чтобы стойко перенести внезапно обрушившиеся проблемы. — Я знала, что ты был готов к такому, — сказала женщина немного сдержаннее. — А Энни нет. Ты хоть на секунду представь, каково это встретиться лицом к лицу с зараженным в первый раз! А ты еще в такое нервное время напоминаешь о страшных вещах. — Да откуда тебе было знать, к чему я был готов, а к чему — нет?! Ты отправила меня в этот отдел, а теперь осуждаешь за то, что я такой, какой есть! Речь волей-неволей коснулась прошлого Дженсона. Он не часто затрагивал эту тему. Прошлое уже не исправить, на него можно только опереться, чтобы не совершить ошибок в настоящем, но уж точно не стоит им попрекать. — Да я всегда был таким, Ава! За мной не бегали так, как ты носишься с Энни! И знаешь, это даже прекрасно! Потому что она все равно дольше, чем есть, не продержалась бы на своем месте! Чтобы управлять ПОРОКом, надо иметь не только голову и способности, но жесткий характер и нервы-стальные канаты! Как у тебя! Сентиментальным особам здесь не место! Ему хватило времени понять, что Энни не тот человек, который может так же смело отстоять свою позицию, как доктор Пейдж. Она на муху то голос не повысит, а не то, чтобы на кого-то из своих коллег. Руководителем надо почти что родиться, иметь особый склад ума и уметь дать отпор в нужную минуту. Не то, чтобы Энни всего этого была лишена, она просто мягкий человек с покладистым характером. — И как ты все за всех решил! Кому можно управлять, кому нет! Может быть, тебе на пару дней стать канцлером и самому всех разогнать по тем местам, где им и положено быть? Уж чего-чего, а таких слов от Авы Дженсон точно не ожидал услышать. Разговор ушел совсем не в ту сторону, но так уж сложилось. И честно говоря, мужчине стало противно, что доктор Пейдж снова выставила его не в лучшем свете. И он сорвался. Видит бог, дело до ссоры он доводить не желал. — Да иди ты к черту со своим гуманизмом! — прокричал он на весь коридор, чем привлек даже внимание охраны, которой обычно все равно на громкие речи начальства не по их теме. — Меня ты не изменишь! Вот будет у тебя новый начальник с завтрашнего дня, его и учи, а я уже выучился, так что не сдохну при случае, если окажусь не в твоих заботливых канцлерских руках! Он наградил Аву холодным взглядом, ни разу не жалея о том, что сказал за это время. Он все равно был прав. О докторе Грей он уже и думать забыл, впрочем, если бы и вспомнил, то обвинять в размолвке с Авой не стал. Дженсон решил только одно, что в этот раз Ава сама поедет к себе домой, а он в свою берлогу. Впрочем, женщина может даже спокойно остаться в ПОРОКе, как сама того желала. Нервы Дженсону дороже, чем выяснение каких-то нелепых личных мотивов. Он быстро ушел по коридору к лифту на глазах у удивленных солдат. — Эй, смотри, похоже, наше начальство что-то не поделило... — сказал охранник своему молодому коллеге, который уже успел проштрафиться. — Не очень хорошо. Может, пойти узнать, в чем дело? — Ты совсем дурак! Не лезь в пекло, целее будешь! Ты порошок то принес? Чем мыть собрался? — Э-э... — молодой мужчина задумался. Странно, но на порошок он почему-то не наткнулся в подсобке. — Дженсон!.. — окликнула мужчину Ава, но он не обернулся, а наоборот только ускорил шаг. Противно! Но ничего, в этот раз все будет иначе. По всем пунктам.