* * *
Стемнело. Дождь за окном немного поутих, однако так и не прекратился. А сильный ветер и тяжелые раскаты грома напомнили о том, какой хаос творится за окном ПОРОКа. Только спустя несколько часов после трагичной новости доктор Пейдж решилась покинуть свой кабинет и выйти в шумные коридоры организации. Там тоже жизнь текла своим ходом: все были заняты своими делами. А у Авы их больше не стало с некоторых пор. Ей захотелось превратиться в каменную глыбу, чтобы ничего не чувствовать — ни боли, ни любви. Почему от нее уходят те люди, которые ей дороги? Неужели на ней лежит какое-то проклятье? К женщине подошел один из врачей и произнес что-то в поддержку, но Ава только отмахнулась и сказала, что умерла вместе с Дженсоном в ту же секунду, когда разбился вертолет. Однако доктор Пейдж поймала себя на мысли, что как никогда нуждается в подробностях случившегося. Как в тумане она добрела до пункта управления. Там на больших мониторах показывалась видеозапись, полученная с дронов. Обгоревший вертолет, вокруг него крупные обломки и местами выжженные после огня клочки земли. Ничего не осталось. Только пепел. Но выглядело все так, будто этот летательный аппарат специально подорвали, а не сильная буря стала причиной его поломки. И не молния виновата во всей этой катастрофе. Ава вновь не смогла сдержать слез. Она поспешила к выходу, захватив с собой лишь только ключи от дома. Находиться в здании было невыносимо. Здесь каждый уголок напоминал ей о Дженсоне, а стоило только посмотреть на охрану, так сразу в памяти всплывало лицо мужчины. В коридоре первого этажа она встретилась с Барри. Он сам выглядел не лучше женщины, хотя старался изо всех сил держаться. Все-таки он любил Энни и хотел создать с ней семью. Молодой человек посмотрел на белое, как мел, лицо Авы: больные глаза, опухшие веки. Ранее ему не доводилось видеть бывшего канцлера в таком разбитом состоянии, и, к слову говоря, Барри и сейчас думал, что она будет стойко держаться, как и полагается главе организации, пускай и бывшей, но ошибся. Он понял все — она плакала не один час. Ей так же больно, как и ему. Она тоже потеряла родного ей человека. — Примите мои соболезнования... — вполголоса сказал молодой человек. — Мы оба потеряли близких, Барри... — едва слышно произнесла Ава и аккуратно коснулась его руки. — Как теперь жить?.. Она впервые не знала, какой дать ответ на этот вопрос. Нет, взять пистолет и пустить пулю себе в висок Ава, конечно, не думала, но ее жизнь теперь точно разделилась на до этой смертельной катастрофы и после. И никогда как прежде уже не будет. — Мне нужно побыть одному, — сказал Барри спустя пару минут тишины. — Извините. Доктор Пейдж кивнула. Ей и самой хотелось аналогичного. Не приняв за необходимость подняться в кабинет за личными вещами, Ава вышла на улицу без зонта, без документов, без верхней одежды под проливной дождь. Ей было все равно на себя. Зачем теперь думать о себе, когда на свете нет того человека, ради которого можно жить? Темной холодной ночью идти одной по улицам Последнего города доктору Пейдж было особенно неуютно, тем более в такую мерзкую погоду. Желтые фонари тускло освещали дороги, но кое-где яркие вывески круглосуточных магазинов привлекали к себе покупателей. Холодный ветер бил по лицу, намокшее за минуту платье противно щекотало тело, по волосам ручьем стекала дождевая вода. Но женщине было плевать на свое здоровье. Меньше чем через час Ава пришла на квартиру к Дженсону. Она осознанно это сделала, чтобы окунуться еще глубже в мир того, кого нет рядом с ней. Его вещи, его одежда... Легкий беспорядок в единственной комнате, диван не убран, пыль, в холодильнике пусто, столешницу украшала гора посуды. Видно Дженсону совсем не по душе убирать ее каждый раз после еды и мытья в шкафы. Но это его квартира. Его родной дом. Он жил здесь до Авы, это его мир, в который он больше никогда не вернется. Доктор Пейдж с особым трепетом провела кончиками пальцев по каждой поверхности, аккуратно взяла в руки его одежду, лежащую на виду, и поднесла к лицу, чтобы вдохнуть его запах. Слезы вновь навернулись на глаза, дыхание сбилось, а разбитое сердце вдруг подало ей тревожные сигналы о том, что Дженсон жив, но умом женщина понимала, что ей только до безумия хочется в это верить. Она видела обломки вертолета. Она верила канцлеру. Верила в его человечность. И даже мысль не держала, что он может ее обманывать. Доктору Пейдж было слишком тяжело и так непривычно пусто в душе. Казалось, что ее мир теперь сузился до размеров этой маленькой квартиры, до размеров комнаты, в которую она вернулась. Не снимая свою мокрую одежду, Ава легла на разложенный диван, еще крепче прижимая к себе свитер Дженсона, как последнее, что осталось от любимого мужчины. Нет, осталось все, остались воспоминания — самое ценное, самое дорогое в ее случае.* * *
Обнаружив, что сенсорные кнопки никак не реагировали на действия пальца, а на информационном дисплее стиральной машины не высвечивалась никакая информация, Дженсон понял, что техника приказала долго жить, и ему не судьба сегодня постирать грязное белье. — Ава! — прокричал он из ванной. — У нас машинка сломалась. Спустя пару секунд из спальни донесся ее ответ: — Что? Она же работала... — Работала. Теперь сдохла. Обычное дело! Через минуту доктор Пейдж появилась в ванной комнате, одетая в белый выходной костюм, но еще непричесанная и без макияжа. — Что тут у тебя не работает? Руки у тебя кривые для такой техники, — пробубнила женщина себе под нос, но Дженсон все прекрасно слышал и сделал недовольное лицо, но совсем не обиделся. — Дай посмотрю. Мужчина с удовольствием уступил ей место и стал с интересом наблюдать, как Ава нажимала на все подряд кнопки, пытаясь таким образом привести технику в чувства. Но безрезультатно. — Я хотел постирать вещи... — вполголоса произнес Дженсон, но женщина его прервала, выпалила на эмоциях: — Я знаю, для чего нужна стиральная машина. Кто ставит стирать перед уходом из дома? — Я ставлю! — торжественно объявил Дженсон. Он не видел в этом ничего страшного. — Всегда так делал. У меня в машинке был быстрый режим: пятнадцать минут и все. Плюс функция легкой сушки! Ава закатила глаза. Она была слегка удивлена такими опрометчивыми поступками мужчины. — Прелестно! А легкой глажки там случайно не было? — До такого производители этой модели не додумались. — А то как бы эта опция облегчила тебе жизнь! — сказала она с насмешкой и ушла в комнату. Дженсон только скорчил не менее недовольное лицо и пнул ногой белую технику, обозвав ее старой клячей. Через полминуты он уже стоял только в одних брюках перед открытым шкафом и долго соображал, что бы ему выбрать из одежды на сегодня, потому как все привычные за столько лет свитера за неделю уже испачкались. — Мне нечего надеть, — произнес мужчина совсем по-детски. Ава уже переместилась в ванную, чтобы привести себя в надлежащий вид перед тем, как выйти из дома, поэтому прокричала ему оттуда: — Иди так. Ее шутку Дженсон воспринял всерьез. — Ты хочешь, чтобы твоя Энни в обморок грохнулась при встрече со мной? С причесанной головой и неброским макияжем Ава вышла из ванной комнаты спустя несколько минут и немного удивилась, что Дженсон до сих пор ничего не выбрал из одежды. — Почему же? Ты вроде не урод, чтобы терять сознание от встречи с тобой, — мягко произнесла женщина с улыбкой на лице и обратила внимание на пару сложенных однотонных светлых рубашек — вполне подходящая одежда для начальника безопасности уважаемой организации. — Надень рубашку. — С ума сошла! — воскликнул Дженсон и захлопнул дверцу. — Не терплю эти рубашки! — Тогда иди постирай вручную и надень мокрый свитер! — не выдержала женщина. Она не хотела сорваться, но слова мужчины ее вывели из себя. — Все, Дженсон, не раздражай меня глупыми высказываниями. — Почему глупыми? Возьми сама и надень черное платье! Тебя еще не тошнит от белого? Не сказать, что ему противно видеть изо дня в день Аву только в светлых одеяниях, но разнообразие внести не помешало бы. — В отличие от тебя я не накапливаю гору грязных вещей в стиралке! — Зато в отличие от твоей новой моя надежнее, — и у Дженсона нашелся, по его мнению, достойный ответ. — Ладно, заедем сегодня ко мне за стиралкой. Он неохотно открыл дверцу и не без ругательств взял рубашку с полки. К слову говоря, мужчина весь день чувствовал себя, как оплеванный, но только Энни осмелилась ему сказать, как эта одежда ему идет.* * *
Этот случай со стиральной машиной, который произошел спустя две недели после их переезда в новую квартиру, теперь для женщины стал еще дороже. Тогда все это выглядело слегка смешно и немного глупо, но сейчас эти воспоминания были ценнее слитка золота. Слез уже не было, кажется, доктор Пейдж выплакала все по дороге в квартиру или еще раньше, в своем кабинете. Но легче ей все равно не стало. Назрели вопросы, на которые она заранее знала, что ответа не получит. Почему небеса не забрали ее к себе? Почему решили выбрать именно Дженсона? В чем он виноват? За последнее время он не сделал ничего плохого, чтобы так жестоко обойтись с его жизнью. Для чего ей теперь засорять эту землю, если больше не для кого жить? Зачем возвращаться домой, готовить ужин и просыпаться в холодной постели с камнем на душе? Почему ей не дали свыше этого шанса сказать человеку о своих чувствах? Почему Ава теперь вынуждена страдать до конца своих дней? Наверное, такова расплата за все, что доктор Пейдж сделала или не сумела сделать в этом мире. Еще какое-то время женщина лежала на диване и тихо всхлипывала. В ее душе царили пустота и бессилие. И справиться с этим одной ей не под силу. Но поддержки больше нет. Никто о ней больше не станет так заботиться и ежедневно напоминать о заслуженном отдыхе. Одиночество... Это проклятое одиночество. Эта вечная боль, которая не притупится со временем, это рана, которая будет кровоточить всегда. В дверь позвонили после полуночи. Погруженная в свои мысли, Ава не сразу поняла, в чем дело. Но настойчивый человек, стоящий по ту сторону двери, очень хотел попасть в квартиру, поэтому несколько раз подряд нажал на кнопку звонка. — Дженсон... — сорвалось с мокрых от слез губ женщины. — Дженсон! Ртом хватая воздух, Ава с трудом заставила себя подняться с постели и поспешить к выходу. Сейчас весь этот дурной сон как рукой снимет! Сейчас она откроет дверь и увидит здорового и невредимого Дженсона! Она крепко прижмется к его груди и чуть ли не задушит его в своих объятиях! Она будет громко плакать, утыкаясь лицом в его грудь, и, как молитву, станет повторять его имя — сначала шепотом, а потом все громче и громче. Затем признается в своих чувствах и получит от него шокирующий взгляд, а потом утонет в его сильных руках и больше не заснет, чтобы никогда не столкнуться с чем-то подобным в эту темную ночь. Дрожащими руками Ава открыла дверь и, к своему сожалению, увидела там совсем не того, кого желала. — Итан? Что ты здесь делаешь? — вполголоса спросила она. Несколько секунд он внимательно изучал женщину взглядом, а ему действительно было, на что посмотреть. Прилипшее к телу мокрое платье точно подчеркивало всю идеальную женскую фигуру. В свои года Ава выглядела великолепно, и он волей-неволей вспомнил их одну единственную ночь, когда мог наслаждаться ее телом, рассчитывая получить удовольствие до конца своей жизни. — Интересно, а твой Дженсон вообще оценил за все время вашей жизни такую роскошь? Или для него важно было только холодное бездушное оружие? — Замолчи! — внезапно сорвалась Ава. — Не смей произносить его имя! После того, что ты сделал... — Извини, извини, — он виновато развел руками, почти искренне признав, что был не прав. — Ляпнул, не подумав. Но хочу напомнить, что я ничего не делал, и я не знал об этой сильной буре. Не надо вешать на меня все подряд грехи. Я могу войти? Его наигранная вежливость сейчас была не к месту, но состояние Авы не позволяло сопротивляться, поэтому она впустила назойливого гостя. — Роуз, тебе и заболеть не долго, если будешь так халатно относиться к своему здоровью и разгуливать по городу в такую погоду в одном платье, — сделал он женщине замечание, когда вновь оценивающим взглядом посмотрел в ее сторону. Она стояла спиной к стене, прижавшись к ней затылком. Усталость и слабость настолько сильно завладели ее телом, что она едва держалась на ногах. — И до смерти не далеко. Думать все-таки надо, прежде чем что-то делать. — Может, я хочу этой смерти, — через силу промолвила доктор Пейдж. — Тебе-то какое до меня дело? — О, Роуз, перестань! — Харрис махнул на нее рукой и широкими шагами стал изучать площадь маленького пространства, именуемого коридором. — Грубость — не то, что отличает тебя от других сотрудников. — Правда? А при первой встрече ты утверждал обратное. Ава с трудом поддерживала диалог, желая поскорее закончить бессмысленное обсуждение своих качеств, качеств Дженсона или чьих-либо еще. Смысл в этом был потерян. — Серьезно? — Харрис сделал удивленное лицо. Да, пожалуй, смерть — самое верное решение. Таким образом Ава освободится от этой непосильной ноши, от всех страданий, от нестерпимой боли. Какая же она слабачка! — Погорячился, значит. С кем не бывает. Но поверь мне, жизнь на смерти Дженсона не закончилась. И впереди тебя ждет еще много чего хорошего. «Особенно рядом с тобой, Итан! Нас всех ждет такое будущее, о котором можно точно мечтать!» — пронеслось в голове женщины. — Ты только для этого пришел сюда, чтобы говорить о хорошей жизни? Тогда будь добр, уходи и забудь сюда дорогу. Она слишком вымотана, чтобы воспринимать даже помощь со стороны канцлера. Нет, никто ей уже не поможет. И потом она не хотела, чтобы кто-то посторонний надолго задерживался в этой квартире, в личном пространстве Дженсона. Это только его мир, который теперь женщина желала беречь точно так же, как и любой хрусталь. — Нет. Я принес тебе твои вещи: пальто, зонт... — он поднял на уровне груди большой черный пакет с логотипом ПОРОКа и поставил его на низкий шкаф. — Роуз, я понимаю, как тебе трудно сейчас и ни в коем случае не обижаюсь на твои грубые словечки. Смерть Дженсона для тебя огромная утрата и тебе нужно достаточно времени, чтобы хоть как-то прийти в себя. Поэтому я освобождаю тебя от всех обязанностей в ПОРОКе. Побудешь дома, отдохнешь, наберешься сил, а потом... Время покажет. — Какое благородство! — она выдавила на лицо косую улыбку. — Мне не нужно делать одолжений! Без тебя справлюсь! Уходи! Она подошла к двери и открыла ее, едва сдерживая вновь подступившие слезы. — Хорошо, Роуз. Как скажешь. Ты же тут хозяйка. За порогом она внезапно окликнула Харриса. — Я хочу быть там! — твердо произнесла женщина, насколько смогла в своем положении. — Где? — нахмурился мужчина, сделав несколько шагов навстречу доктору Пейдж. — На месте катастрофы, — шепотом ответила Ава. — Роуз... Это... Это невозможно... — Я должна быть там! Если хочешь помочь — помоги! — настойчиво произнесла Ава, пристально смотря Харрису в лицо. — Роуз... Я бы с радостью... Но в такую погоду лететь... Равносильно самоубийству. Давай подождем хотя бы день-два. Буря поутихнет и... — Всегда знала, что ты черствее сухаря. Я все равно туда поеду, с твоего ли согласия или нет. — Но хорошо, хорошо Роуз... Я поговорю с пилотом. Но не могу тебе ничего обещать. Давай так: посмотрим, как завтра будут обстоять дела с погодой и, если все будет более-менее нормально, я пришлю за тобой охрану. Договорились? Она не кивнула, ни слова не произнесла, а просто смотрела потухшим и больным взглядом на мужчину и думала, что ей еще повезло, что Харрис согласился. Трудно тронуть душу такого человека. И как только позволила себе однажды отдаться ему? Ава тихо его поблагодарила и закрыла дверь. Теперь она снова осталась одна. Силы потихоньку вытекали из нее, женщина с трудом добрела до кухни и налила полный стакан воды, выпила его залпом, поперхнувшись на последних каплях. Откашлявшись, Ава умылась холодной водой из-под крана и затем вернулась в спальню, даже не вытерев лицо полотенцем. Остатки капель воды стекали по ее горящим щекам, смешиваясь с чистыми слезами, которые сдерживать было невозможно. Усталость накатила волной, а облегчения ждать неоткуда. Прижав к себе все тот же свитер Дженсона, она легла на его диван, ни на секунду не прекращая думать о случившейся катастрофе и ее смертельных последствиях.