Исход определен — 3. Месть

      Энни раскрыла глаза от мягкого прикосновения к плечу и тут же почувствовала что-то странное и непривычное на своем лице. Кто-то зажал ей рот ладонью. Хотя она спокойно могла дышать, кислорода ей напрочь не хватало. Ей захотелось закричать, так сильно, так громко позвать Дженсона на помощь, но когда она замычала, на ее рот еще сильнее надавили, и тогда девушка нашла в себе силы приглядеться и увидела над собой этого самого мужчину. Облегчение накатило волной, и страх отпустил доктора Грей.       — Тише! Не ори! Только не кричи! — вполголоса проговорил Дженсон, приложив палец к своим губам. — Поняла?       Энни кивнула. Он убрал руку и серьезным взглядом посмотрел в испуганное лицо девушки.       — Что случилось?       — Шизы. Снаружи. Порядка дюжины.       Энни едва не вскрикнула от страха и тут же поднялась с пола, но одним настойчивым движением сильных рук Дженсон опустил ее обратно на пол.       — Сиди спокойно и не дергайся! — тихо приказал он ей и достал из-за пояса пистолет, а потом медленно, маленькими шажками подошел к лицевой стене, где находился вход, и прислонился к ней спиной. Перезарядил оружие на тот случай, если попадется чересчур умный зараженный, который захочет заглянуть в их с Энни жилище. Так же он намотал на правую руку веревку из толстых волокон, которую в довольно приличном виде обнаружил в землянке. Звук выстрела привлечет внимание всех зараженных тварей, а не только этой кучки незваных гостей, а вот с одним мужчина мог бы справиться по-тихому.       Девушка тем временем забилась в самый темный угол землянки и закрылась до самой шеи одеялом. Сердце билось в учащенном темпе от уже неконтролируемого страха, от которого все тело Энни постепенно начало неметь. Оно стало словно чужое. Да и еще странные и противные звуки снаружи, похожие не то на плач, не то на стон, оказывали на доктора Грей самое негативное влияние. Она старалась дышать как можно глубже, чтобы хоть как-нибудь замедлить бешенное сердцебиение. Ее сознание начало рисовать самые ужасные картинки: вот сейчас один из инфицированных ворвется через окно в землянку и накинется сначала на Дженсона, лишив его возможности сопротивляться и защищаться, а потом подтянутся остальные инфицированные — его дружки — и точно также, без лишней церемонии разберутся и с самой Энни. Ей и пары секунд хватит, чтобы задохнуться от собственной крови, которая будет бить ручьем из горла, когда зараженный откусит большой кусок плоти. После живописной картины, которую нарисовало девушке ее воображение, ей вновь захотелось закричать, но она мужественно терпела, ощущая дрожание собственных зубов.       Вопли, стоны, крики, среди которых можно было услышать даже обрывки каких-то фраз, постепенно стихли. Видимо, стаю безумных тварей не заинтересовала ничем неприметная землянка, либо они только что позавтракали, пообедали или поужинали, что маловероятно. Эти существа вечно голодные.       Дженсон знал, что пока расслабляться рано. Парочка безумцев могла и отбиться от стаи и учуять запах свежей крови и плоти. Ведь обоняние шизов развито так же хорошо, как и у волков или львов. Инфицированные могут почувствовать свою потенциальную жертву за несколько километров. Так что Дженсону и Энни необходимо по-прежнему сохранять спокойствие и вести себя максимально тихо.       — Они ушли? — спустя несколько минут спросила доктор Грей.       — Тише! — снова приказ мужчины молчать. Он хоть тоже переживал, тоже волновался и даже боялся, но очень умело скрывал это. У шизов отсутствует логическое мышление и этим надо пользоваться.       Энни вздрогнула, когда услышала первый сильный удар в деревянную дверь.       «Шизы! Вернулись!» — пролетели мысли в голове испуганной девушки.       Дженсон, будто почувствовав на этом коротеньком расстоянии ее страх, снова тихо сказал ей молчать и не двигаться. Но сидеть было вдвойне страшно. Была бы воля доктора Грей, она бы рванула наружу через единственное небольшое окно и побежала бы без оглядки, лишь бы подальше от этих мерзких тварей. И не важно, что шансы спастись у нее нулевые. Но сидеть и просто ждать, когда тебя вот-вот растерзают на куски, — тоже отвратительное дело. Но она сидела на полу с согнутыми коленями и ждала своего часа, ждала очередного приказа Дженсона к любому действию. Но он ничего не говорил. Он продолжал стоять у двери, выжидая подходящего момента.       Дверь открылась в следующую секунду, но шиз еще помедлил какое-то время, прежде чем переступить порог землянки. Из-за отсутствия глазных яблок он не мог увидеть мужчину, стоявшего в шаге от него, зато моментально почувствовал его тепло. Да и запах совсем иной, не такой, как у подобных существ, потерявших рассудок. А значит, это и есть готовая пища.       Но ею в этот раз Дженсон не станет. Он не даст себя покалечить. Лекарств в случае чего у них с Энни нет.       В почти полной темноте девушке было плохо видно, что происходит, но она слышала шарканье и слабые стоны. Когда поняла, что зараженный находится примерно в метре от нее, то не смогла сдержать сдавленный писк ужаса. Естественно, шиз услышал этот звук и рванул в сторону, чем Дженсон и воспользовался. Он накинул веревку ему на шею и одним сильным рывком притянул к себе, в эту же секунду лишив зараженного кислорода. Дженсон тянул за концы веревки с такой силой, чтобы инфицированный не произнес ни звука, иначе остальные его дружки тотчас же подтянутся на горячий обед. Шиз сопротивлялся, как мог, хрипел, царапал свою шею, пытаясь освободиться от веревки, мешающей вдохнуть глоток воздуха, но мужчина продолжал тянуть на себя концы веревки до тех пор, пока из узкой раны на шее не брызнула кровь, и зараженный не прекратил свои жалкие попытки к сохранению жизни. Дженсон убрал руки от горла зараженного и тот без чувств рухнул на пол.       Вот, одним мерзким созданием стало меньше, но совсем не легче мужчине от этого. Он быстро закрыл дверь, надеясь, что кто-то из инфицированных не вернется для того, чтобы отомстить за смерть члена своей стаи, что было бы из области фантастики. Но чем черт не шутит?       Энни догадалась, что все прошло по положительному сценарию и Дженсон одержал победу над их потенциальным врагом, но пока не спешила вылезать из-под одеяла и о чем-то спрашивать мужчину.       Убедившись, что инфицированные точно скрылись среди деревьев, он мог почти спокойно выдохнуть и сказать, что они с Энни еще легко отделались.       — Все, убрались! Думаю, в ближайшее время эти твари сюда не вернутся! — твердо сказал Дженсон и посмотрел на мертвого шиза. — Придется потерпеть эту вонь. Вылезай! — обратился он уже к Энни. Но она предпочла остаться в своем уже привычном ей углу. Там ей было комфортнее.       — О-он т-точно м-мертв? — подала она голос спустя минуту, когда в темноте разглядела очертания трупа шиза.       — Был бы жив, ты уже находилась в другом месте. И я тоже.       — Спасибо вам, Дженсон, — вполголоса сказала девушка. — За все, что вы сделали...       Мужчина услышал ее тихие всхлипы, но не стал оказывать ей знаки поддержки. Это все равно бесполезно, по его мнению. Через плач Энни избавлялась от всех отрицательных эмоций, которые накапливались у нее в течение суток, а именно от страха неизбежной смерти — то, что пугало ее больше всего.       — Извините... Просто мне так легче... — ответила девушка на заданный мужчиной самому себе вопрос: «Почему она все время ноет? Когда даже боли ей не причиняют!»       Дженсон уже не осуждал ее, он должен терпеть ее такой, какая она есть, принять доктора Грей со всеми ее плюсами и минусами. Выбирать-то не приходится.       — Успокойся. Эти твари не стоят твоих слез! — твердо произнес он и вышел за дверь, чтобы проверить обстановку. Дождь стих, грязно, мокро, а в воздухе пахло как на фабрике по переработке отходов. Дженсон вытащил труп шиза на улицу и поджег его в нескольких метрах от землянки. — Какая же мерзость! — сказал он сам себе, глядя на яркие языки пламени.       Энни вылезла наружу спустя несколько минут. Она уже успела взять себя в руки и настроиться на долгую, но спокойную ночь. В обществе Дженсона ей можно почти забыть о страхе. С ним она в безопасности.       — Пришла поглазеть на горящего шиза? Ничего занимательного для твоей голубой кровушки в этом нет.       — Нет, — она отрицательно покачала головой. — Хотела сказать вам еще раз спасибо за все. Мне трудно представить, что было бы, если бы не ваши умения и навыки...       — Мне тоже трудно вообразить твое спокойствие в подобной ситуации. Но ты неплохо справилась, — подбодрил ее Дженсон. — Молодец!       Она смущенно улыбнулась. Услышать такие приятные слова из уст мужчины в свой адрес для нее в диковинку. Поэтому она не стала злоупотреблять его приподнятым настроением и вернулась в землянку.

* * *

      Дженсон чертыхнулся в миллионный раз, когда не обнаружил доктора Пейдж даже в ее собственном кабинете. Куда она могла деться под конец рабочего дня, если никто, даже охрана ее не видела — задача наивысшей степени сложности. Странным являлось даже то, что сама Энни ничего не знала, хотя Ава обычно всегда предупреждала ее, если собиралась исчезнуть на какое-то время.       Мужчина уже хотел покинуть пределы кабинета, как его глаз зацепился за единственный лист бумаги, лежащий в самом центре стеклянного стола, на котором, как всегда, был полный порядок. Обычно он не интересовался содержанием чужих документов, но сегодня особенная ситуация. И можно сделать исключение.       Он медленно подошел к столу и двумя пальцами развернул лист к себе. Немного неровные строки, но легко узнаваемый красивый почерк с размашистыми, но округлыми буквами. Это обращение доктора Пейдж к нему самому. Ава давно развеяла этот миф, что все врачи пишут неразборчиво из-за ежедневной и однотипной рутинной работы. Он всегда понимал ее почерк, пусть и большая часть информации об объектах и находилась в электронном виде на компьютерах, планшетах и других носителях.       Он взял лист в руки и стал внимательно вчитываться в содержание письма.       Дорогой Дженсон!       Пожалуйста, прочти то, что написано здесь ниже. Я прошу тебя отнестись с пониманием ко всему, что ты узнаешь.       Мы знакомы с тобой больше тридцати лет. Ты появился в ПОРОКе точно так же, как и многие ребята, которые были обречены на погибель в нашем умирающем мире. Ты был особенным подростком, ты с самого первого дня чувствовал мое настроение, понимал, когда я скрываю правду за своей вечной маской уверенности и неприступности, ты всегда хотел быть максимально близко ко мне, и я не могла закрыть на это глаза, на твои первые чувства. Ты не был похож на других, и проявила к тебе маленькую слабость — решила дать шанс на нормальную жизнь. Я знала, что она не будет спокойной, не будет приятной, не будет той, какую ты заслуживаешь, но мне было важно спасти ее. Помню, как ты влетел ко мне в кабинет и умолял сохранить зараженному жизнь, твердил, что не сможешь убить его. Но я знала, что ты справишься! Ты справишься со всеми испытаниями, которые выпадут на твою долю на протяжении всей нелегкой жизни.       Не знаю, чудо ли это или вмешались какие-то потусторонние силы, но однажды я поняла, что наступил новый период в моей жизни, когда я больше не хочу начинать свой новый день без тебя. Это было немного странное и непривычное ощущение, ведь я долгие годы жила в одиночестве, целиком и полностью отдаваясь лишь науке, делала все возможное, чтобы спасти мир. Я и не думала о каком-то счастье, об отношениях… Я всегда жила с воспоминаниями о своей семье, о сыне. Ты знаешь, эти люди покинули меня так рано, что я почувствовала себя чуть ли не сиротой, у которой есть только один выход — доказать всем, что себя сломать нельзя. Я знала, что должна быть сильнее Вспышки, иначе могу погибнуть сама.       Но потом появился ты, и моя жизнь обрела совсем иные, светлые краски. Хотя, конечно, ты всегда был рядом, но мы никогда так тесно не общались из-за разных сфер деятельности. Я изменилась, ты тоже. И мои чувства к тебе нельзя назвать чем-то проходящим. Ложные ведь легко можно сыграть, а искренние навсегда останутся в сердце.       Хочу, чтобы ты знал, Дженсон, что никто не сможет заменить то, что проснулось в моей душе. Я благодарна судьбе за все то, что между нами было: за тяжелые дни и ночи, проведенные вместе в Жаровне, за всю ту доброту ко мне, за нежность, которую ты мне дарил, за ласковые слова, которые грели меня в часы нашей разлуки, за то, что принял меня такой, какая я есть.       Ты знаешь, я с молодости не была обделена мужским вниманием, но именно с тобой я открыла привычные состояния души совсем с иных сторон. Все эти простые чувства как радость, горе, восхищение, надежда, доверие, неприязнь, обида, отчаяние и многие-многие другие открылись мне с других граней, и я ничуть об этом не жалею. С тобой моя жизнь обрела теплые краски, с тобой я поняла, насколько слаба и как мне необходимы твои сильные руки поддержки. С тобой я видела свое будущее.       Но… Теперь я вынуждена уйти. Нет, не туда, с кем лучше, просто уйти. Не задавайся бесконечными вопросами, не мучай себя, пытаясь понять ход моих мыслей. Я сама их не до конца понимаю. Но чувствую, что так будет лучше. Так будет правильно. Для нас. Не терзайся. Твоей вины нет в моем решении.       Мне невыносимо больно ставить точку в наших отношениях, больно от розовых надежд, которые я подарила тебе, больно от своего страха, что не сумела признаться тебе лично, не смогла сказать словами, а написала об этом на бумаге. Мне следовало сказать о своем решении раньше… Но я тянула до самого последнего, считая, что все как-нибудь рассосется.       Не берусь предположить, что ты сейчас чувствуешь, и какие эмоции бурлят внутри тебя, помимо проклятий и гнева в мой адрес, но я сожалею, что невозможно повернуть время назад, чтобы все исправить. Если бы это было в моей власти, я бы обязательно сделала все, что могла.       Разлука — это наше общее испытание, которое мы обязаны пройти достойно.       В моей памяти навсегда останутся те счастливые дни, проведенные с тобой, Дженсон. В твоем, конечно, праве, помнить меня или сделать все, чтобы забыть, но хочу, чтобы ты знал, что мои чувства к тебе всегда были искренними. С той самой первой минуты, как только поняла, что ты стал самым дорогим человеком в моей нелегкой судьбе. Прости меня за все, если найдешь в себе силы для этого.       Прощай.

      Ава

      Прочитал.       Медленно опустил лист бумаги обратно на стол, до конца не веря во все написанное.       Возникло чувство, будто горло сию секунду сдавили чьи-то холодные сильные пальцы. Дженсон буквально подавился воздухом и теперь отчаянно пытался прокашляться. Но кислорода по-прежнему не поступало в легкие.       Он нервно взял со стола женщины подставку под карандаши и ручки и со всей силы запустил ее в стену.

* * *

      Дженсон распахнул глаза и резко приподнялся с пола от постепенно нарастающего и даже пугающего ощущения удушья. По его лбу стекал холодный пот, перед глазами плавали различные образы, но четко видна была лишь одна картинка — это длиннющее письмо, которое он держал в своих руках. Письмо, в котором Ава простилась с ним и бросила чуть ли не на произвол судьбы. Жар мгновенно охватил его тело и ему потребовалось несколько минут, прежде чем дыхание вернулось в норму.       «Проклятье!» — мысленно окрестил мужчина свой самый мерзкий сон, который, к большому сожалению, он запомнил.       Мужчина огляделся по сторонам и поняв, что уже наступило утро, еще раз выдохнул. Энни внутри землянки не было, и этот факт заставил его насторожиться. Он быстро накинул на себя курку и вышел за дверь в надежде обнаружить девушку где-нибудь в паре метров от их нового дома. Но увы, доктора Грей и след простыл. Он прокричал на свой риск несколько раз ее имя, но впустую. Вся эта ситуация начала его бесить. Куда девушка могла деться с самого утра? Что ей пришло на ум после двух дней обитания в Жаровне? А могло действительно все, что угодно. Права все-таки была Ава, когда говорила Дженсону перед уездом, чтобы он глаз с доктора Грей не спускал. Она хоть и трусиха, но с большими странностями.       — Черт бы тебя побрал! Где тебя, ненормальную, носит? — спросил мужчина вслух самого себя, начиная волноваться за девушку. Ведь в лесу с ней могло случиться все, что возможно. Это слишком опасная местность, чтобы разгуливать по ней, как по парку. А Энни, к большому сожалению Дженсона, хуже младенца, не приспособлена к жизни вне городских улиц.       Прошло около пятнадцати минут и нервы Дженсона окончательно сдали. Девушка так и не появилась, а он сам уже не знал, что думать о ее состоянии. Волна злости накатила на него слишком внезапно, что он решил перестать ждать у моря погоды, и пойти на поиски души пропавшей, пока ее душа действительно не поднялась в небо от встречи с зараженной тварью.       Он встретился с ней в метрах двадцати от землянки. Она выглядела абсолютно спокойной, на ней не было ни единого следа от лап зараженных или клыков диких зверей. Ни что не указывало на то, что ее организму был причинен вред. В ладонях девушка несла какие-то красные мелкие ягоды, похожие на клюкву. При виде Дженсона она широко улыбнулась и пожелала ему доброго утра. Но если учитывать, что его утро уже испортил гадкий сон, то ни о каком добре и речи не могло идти. Однако, когда Энни заметила блестящие от гнева голубые глаза мужчины, улыбка тут же сошла с ее лица и возникло желание раствориться, исчезнуть среди деревьев, чтобы больше никогда не испытывать на себе испепеляющий взгляд Дженсона.       — Что-то случилось? — робко спросила она.       — Случилось? Это ты у меня спрашиваешь? Ты где была?! — на повышенном тоне спросил мужчина, сдерживая себя изо всех сил, чтобы не сорваться.       — Я... Я... Вот!.. — она протянула ему ладони с ягодами. — Нашла уголок. Они вкусные. Попробуйте!       — Что? Ты в своем уме Энни?! — заорал Дженсон. — Какие ягоды, к чертовой матери?! Здесь шизы кругом, а ты решила прогуляться за каким-то гнильем?       — Я... Я... Просто я хотела тоже посмотреть... Что там снаружи... Что дальше... — заикаясь после каждого слова, пролепетала девушка. Дженсон прожигал ее насквозь взглядом, полным ненависти и злобы. Он считал Энни более разумным человеком, но, видимо, поспешил делать такие выводы. Она действительно порой не соображает, что делает. — И нашла ягоды. Там... Там есть еще. Мы можем их собрать...       — Посмотреть? На что смотреть?! На убитый заразой мир? — повысил голос Дженсон. — Энни, ты соображаешь, что творишь? У тебя мозги вообще имеются? Или последние отшибло после встречи с этими тварями? Пятилетний объект и то лучше тебя понимает, что можно делать, а что — нельзя!       — Прекратите кричать на меня, Дженсон! — неожиданно для самой себя выпалила девушка. Она хоть и постоянно терпела унижения мужчины в свой адрес, но, видимо, сейчас наступил момент, когда этому пришел конец. Сколько можно? Она устала от этого. — Я не объект в конце то концов, чтобы на меня выливать вашу злость!       — Что?! Ты что сейчас вякнула?       — Вы все прекрасно слышали! — на повышенном тоне произнесла Энни. Дженсон не из тупых, ему не надо повторять дважды. — Я тоже человек! И имею право на то, чтобы со мной обращались не как со скотиной! А вы только кричите на меня! Оскорбляете! Будто я какое-то бесполезное ничтожество, не способное вызвать даже элементарного сочувствия! Что плохого я вам сделала, что вы постоянно срываетесь на мне? Я такая, какая есть! Я не умею быть другой! Я не такая, как доктор Пейдж! Я другая! Я в жизни никого не убила в отличие от нее и вас! И впредь никогда этого не сделаю! Даже под пытками! Пусть лучше убьют меня, пускай калечат, но на моей совести не будет этого греха!       — Заткнись! — зло прошипел мужчина. Больше всего на свете ему не хотелось обсуждать сейчас Аву и самого себя. Тем более с Энни. И сравнивать доктора Пейдж с Энни. Сейчас это бесполезно. — Ты не соображаешь, что несешь и что делаешь! За что тебя уважать, если как чуть что — ты сразу в слезы и бежишь травишься таблетками!       — Я этого не делала! — разозлилась Энни еще сильнее. Если он не знает истины, это совсем не значит, что ее можно обвинять во всех смертных грехах. — Почему вы мне не верите? Впрочем, мне и нужна ваша вера! Вас никто не просил спасать меня! Вы были бы только рады, если бы меня не стало! Признайтесь, что вам в разы бы стало легче без меня! И вам, и Барри! И всему ПОРОКу! Только доктор Пейдж меня уважала и ценила! Только она относилась ко мне по-человечески!       — Заглохни сейчас же! — процедил сквозь зубы Дженсон. Он устал повторять по двадцать раз одно и то же. А если Энни до сих пор считает его бездушным зверем, то вряд ли что-то изменится даже спустя несколько дней. Неужели она так и не поняла, что он ради нее пойдет почти на все?       — С какой стати? Я вам не дочь, чтобы вы мне рот затыкали! А вы мне даже не начальник, чтобы я слушала ваши приказы! — Энни тоже уже плохо контролировала себя, свою речь, свои эмоции. Она решила в кои-то веки высказаться, но, видимо, выбрала не самое удачное время для выяснения отношений. Определенно, слова мужчины ее задели и ей, естественно, хотелось чуточку больше понимания к себе. — Как вас только доктор Пейдж-то терпит, такого хама и эгоиста, способного лишь грубить и унижать других, а себя ставить на две планки выше всего и всех! Вам все равно на чувства других! За что вас вообще можно любить? Вы же общаетесь со всеми в таком тоне, как будто вам каждый что-то должен! Смотрите со всех свысока! Будто вы король, а все остальные так... Мелкие сошки! — Она остановилась, чтобы перевести дух, а потом продолжила: — Будь я на месте доктора Пейдж, давно бы плюнула на все ваши закидоны и нашла бы себе в спутники более уравновешенного и адекватного мужчину, а не трепала бы нервы с вами каждую секунду! — последняя фраза получилась особенного колкой, Энни кричала до боли в горле, выплескивая весь негатив, лишь бы только сделать Дженсону как можно больнее. Ровно так же, как ей было сейчас. Невыносимо!       И он не сдержался. Терпеть, как какая-то девка поливает его грязью, да еще вмешивает в это дело Аву, точно не в его правилах. В следующую секунду Энни получила звонкую пощечину для того, чтобы прекратила нести все подряд без разбора. На левой щеке девушки почти сразу же появилось красноватое пятно от удара пятерней мужчины. Она резко повернула голову в сторону и замолкла, стиснув зубы. Стало еще больнее, но в моральном плане.       — Закрой свой рот! — прошипел мужчина прямо ей в ухо и сверкнул покрасневшими от ярости глазами. — Захотела сдохнуть — так вперед и с песней! А если тебе в удовольствие мотать всем нервы, то не на том практикуешься! Идиотка!       Еще никогда прежде никто, даже сам Дженсон, не позволял себе такой грубости и жесткости в действиях и словах по отношению к Энни. Ее била крупная дрожь, но она держалась стойко, стараясь даже и мысль не допустить об элементарной жалости по отношению к себе. Она потом себя пожалеет, вдали от Дженсона, когда будет предоставлена самой себе. А сейчас надо терпеть. Терпеть всю боль, весь гнев, потому что половина из сказанного ею являлось ложью.       — Вы ведь все равно меня ненавидите! И это правда! — наконец осмелилась сказать доктор Грей. — Зачем вы возитесь со мной и показываете еще какое-то волнение?       — Потому что держу за тебя ответственность! — выпалил мужчина. — Ты будешь делать все, что я тебе скажу! Потому что без меня ты и часа не продержишься в этих нелюдских условиях!       — Вы слишком высокого о себе мнения! — вырвалось у девушки. Но она ничуть не жалела об этом. — Я не хочу сидеть и ждать, когда вы пустите мне пулю в висок!       — Я не пущу тебе пулю ни в висок, ни в лоб, ни в грудь! Очнись! Опомнись! Сейчас не важно мое к тебе отношение! Мне совершенно плевать, что было между нами в прошлом, там, в ПОРОКе! Все это не имеет значение! Есть только мы и сейчас! Однажды я чуть не потерял Аву здесь, потому что был идиотом. Но больше подобного не повторится! И мы выживем! Мы справимся! Мы вернемся домой! Но только вместе! Энни, ты должна мне доверять! — он сделал акцент на последней фразе. В их условиях это было очень важно. Хотя Дженсон думал, что ему не придется говорить о таких вещах теперь. После того, что было.       — Доверять? — изумилась девушка. Нет, сейчас она считала, что никогда не сможет полностью довериться Дженсону. Хотя она даже не осознавала того факта, что уже целиком и полностью доверила ему свою жизнь. Она впустила мужчину в нее. — А вы? Вы вчера ушли, вы почти бросили меня! Вы знали, что мне страшно! Но ушли! И вас не было столько времени! Я не знала, что думать! Это, по-вашему, нормально?       — Я ушел, сказав тебе, зачем! И кто ты такая, чтобы я перед тобой оправдывался? — он вновь сорвался на крик. — Я не Ава! И не буду с тобой сюсюкаться, как с младенцем! А если считаешь себя такой умной, то вперед! Катись на все четыре стороны!       — И пойду! Я все равно умру! Так лучше там! Нежели с вами... Терпеть эти унижения! — в отчаянии произнесла девушка и шагнула в сторону. Дженсон схватил Энни за запястье и грубо прислонил к ближайшему стволу дерева. Девушке подумалось, что хуже, чем сейчас, уже не будет. Она смотрела в глаза огню, она смотрела в пропасть, из которой невозможно выбраться. Возможно, именно сейчас перед ней раскрылся тот самый, настоящий Дженсон, в котором имеются только два чувства: гнев и ярость. Она не знала и не хотела об этом думать. И если он сейчас ее убьет, то так тому и быть.       — Прекрати истерить! Ты хоть слышишь себя? Что ты несешь? Или от ягод последние мозги завяли?       Он сразу же отпустил ее и сам отошел на несколько шагов назад. Он вновь не сумел совладать со своими эмоциями. Слово за слово — вот и назрела серьезная ссора. Энни в кои-то веки вспылила, и Дженсон ответил ей тем же, хотя теперь он очень жалел о том, что сорвался на нее. Надо было как-то помягче объяснить ей, что действительно волнуется за нее. Но как помягче, если твои прошлые поступки не берут во внимание? Он ведь изо всех сил старался быть с ней максимально вежливым и сдержанным. Но не умеет он вести себя иначе с чужими девушками.       — Сейчас нет никого из нас по отдельности. Нет тебя, нет меня! Есть только мы! Мы есть друг у друга! А все, что было ранее — это уже в прошлом, — сказал мужчина намного мягче. Он не смотрел ей в лицо, не смотрел в глаза. Он хотел лишь дать ей понять, что они должны действовать только вместе, чтобы остаться в живых. — Да, я кричу на тебя, потому что мне действительно не понять твой склад ума. Да, я скотина, каких еще поискать, но я действительно волнуюсь за тебя, Энни, не показывая это на лицо. Ты ушла... Неизвестно куда, неизвестно зачем! Меня не предупредила! Ты слабая и беззащитная девчонка! Не мне тебе объяснять, что этот лес полон всяких тварей!       Девушка покраснела и опустила глаза. Она чувствовала себя виноватой в том, что натворила, за свой грубый язык. Она ведь знала, что Дженсону действительно не все равно на нее, но тем не менее предпочла сделать ему еще больнее. И теперь она в очередной раз убедилась в том, что мужчина — не бездушная кукла. Доктор Грей ведь доверяла ему. Доверяла с самого начала. Пускай не безоговорочно, но знала, что ее не бросят посреди Жаровни. А после этого разговора стала доверять еще больше.       Пускай он не питал к ней дружеских чувств, он переживал за нее. И он доказал это и словами, и действиями. Конечно, он мог бы спокойно отправиться один в Последний город, бросить Энни еще там, у разбитого вертолета, но он этого не сделал. И дальше пожелал продолжить этот путь только в обществе Энни.       — Ты можешь сколько угодно ходить за своими ягодами, только меня предупреди! — добавил он тише и первым попросил прощения, считая, что так будет правильно. Ведь доктору Грей гораздо тяжелее, чем ему. А Дженсону не нужны конфликты с Энни. Нет, только не сейчас. Тот период с Авой в Жаровне тому доказательство. — Извини. Но ты меня выбесила своим идиотским поведением. Давай договоримся, что мы будем доверять друг другу. Что бы не случилось с нами дальше, — повторил он еще раз очень важную составляющую их совместной жизни в Жаровни.       — Да! — она убедительно кивнула, в душе ликуя, что конфликт разрешился.       — И учти на будущее, что здесь растет куча всякой дряни. Не подцепи какую-нибудь заразу, чтобы потом мне не пришлось тебя откачивать.       — Вы тоже меня простите, Дженсон. Я не знаю, что на меня нашло. Я не хотела кричать на вас. Просто все навалилось... Все эти обстоятельства. Я копила все в себе долгое время, а теперь наступил момент, когда вылилось наружу...       Девушка начала немного нервничать. Кто знает, чем случайно сказанное слово может для нее обернуться.       — Я понимаю.       Иногда Дженсону казалось, что Энни в чем-то копия Авы. По крайней мере в рабочих вопросах. Деловая хватка имеется, сила воли тоже, стремлением избавить мир от заразы тоже не обделена, а вот характерами разошлись. Что и естественно. Энни большая трусиха и мужчина успел в этом убедиться. Она хоть и управляла организацией, но привыкла жить по указам других. А сегодня она пошла против воли Дженсона и захотела оставить последнее слово только за собой, захотела отстоять свои права, свою позицию и мнение, как и Ава. Но доктор Грей по-прежнему будет ему подчиняться и выполнять все, что он велит. Для нее ведь все это не в новинку, как стало в свое время для доктора Пейдж. Но Ава и не прогнулась тогда под Дженсоном в Жаровне и едва не встретила в пустыне свою смерть. А у Энни другая судьба. И мужчина не позволит жизни девушки просто так оборваться.