* * *
Обеспечив доктора Грей всем необходимым, а именно: вещами и лекарствами для полноценного отдыха и крепкого сна, Ава вернулась в спальню к Дженсону. Шла глубокая ночь, за окном было достаточно пасмурно, моросил дождь. Где-то вдали над Жаровней сверкнула молния. Женщина медленно подошла к маленькому ночнику и уменьшила яркость света до минимума, а затем присела на край постели и осторожно накрыла своей ладонью теплую руку Дженсона, которая лежала поверх одеяла. После приличных доз вколотых лекарств он спал, как казалось Аве. Его глаза закрыты, дыхание выровнялось, но еще не спала температура. Инфекция, осевшая в легких, не собиралась так просто отступать. — Дженсон... Прости меня... — вполголоса произнесла Ава, обратившись к мужчине. — Прости за все, что произошло между нами, за то, что не смогла найти тебя раньше, не смогла помочь. Харрис отрезал мне все пути к этому, и я ничего не могла сделать. — Она остановилась и выдержала небольшую паузу, чтобы прислушаться к голосу разума и сказать все, что желала душа. Но мысли как на зло расползлись в разные стороны, как тараканы при внезапно включенном свете. — Я ненавижу себя за то, что поверила в его ложь о твоей гибели, о смерти Энни. Я не думала в тот момент, что он на такое способен, способен опуститься так низко, вплоть до мести. Она вновь замолчала. На душе вдруг стало так противно оттого, что в ее окружение входят такие мерзкие личности, как Харрис. И что им все позволено. — Ты был прав. Ты во всем был прав по отношению к Итану с самого начала, а я снова тебя не послушала. И мне очень стыдно за это. Из-за него ты пострадал... Энни. Вы едва не погибли. Я так боялась, что больше не увижу тебя, никогда не увижу, понимаешь? — женщина тихо всхлипнула, ощутив, как к глазам подступает влага. Она покрепче сжала теплыми пальцами его руку и вновь взглянула на его бледное лицо. — Избавившись от тебя, Харрис на какое-то время лишил меня твердой поверхности под ногами, но желал он другого, всегда желал другого — смерти. Он заявился ко мне, чтобы убить, чтобы навсегда избавиться от проблемы в моем лице. Я не знаю, что помогло мне выжить, но боюсь, что он снова захочет повторить задуманное. Не знаю, что творится в ПОРОКе, по воле Харриса я ведь теперь там никто, и какие результаты о работе организации получает правительство, но мне все равно. Я больше ничего не хочу, лишь бы только ты поправился и все, — она слегка улыбнулась и убрала с щеки влажную дорожку. Внутри отчаянно билось сердце даже сейчас, когда все трудности позади, доктор Пейдж не чувствовала свободы. Пока Харрис в городе нельзя считать, что проблемы закончились. — Никогда не думала, что скажу это, но... — почти шепотом продолжила Ава. — Наше с тобой будущее дороже ПОРОКа. Я больше не хочу терять близких и дорогих мне людей из-за глупых и бестолковых желаний других. Ты был прав. Вирус со временем изживет себя, инфицированные погибнут, а выживут те, кому суждено выжить. Плохо так говорить врачу с многолетним опытом, но, наверное, лучше оставить все, как есть и не пытаться исправить естественный ход вещей. Я знаю, что пока Харрис в городе, нам всем не будет спокойной жизни, но ты не должен брать на себя очередной грех и заряженный пистолет. Итан поступил очень подло со мной, и не раз, но пусть его судит правительство, высшие силы — кто угодно, но не ты. Я больше не хочу, чтобы ты пострадал, — Ава тяжело вздохнула, набрав в легкие побольше воздуха, а потом продолжила: — Мои силы давно уже иссякли и во мне теперь нет той энергии и уверенности, чтобы твердо отстаивать свою позицию. Но только ты мне не даешь окончательно сложить руки и перестать бороться. Я все сделаю, чтобы ты поправился. Я все для тебя сделаю, Дженсон, — она подняла на него уставшие глаза, чтобы удостовериться, что никаких изменений не произошло за то недолгое время, пока она находилась с ним рядом и делилась самым сокровенным. — Я люблю тебя, — вполголоса добавила доктор Пейдж и, склонившись над ним, с улыбкой на лице провела тыльной стороной ладони по его щеке, а затем коснулась легким поцелуем его горячего лба. Дженсон почувствовал заметное облегчение, какую-то космическую радость, похожую на ту, что испытывают маленькие дети в рождественские праздники. Он очень хотел сказать Аве прямо сейчас, чтобы она не терзала себя понапрасну и уж тем более не винила себя в чем-либо. Он знал, что она и так сделала для него все, что было в ее силах, а за все остальное ответит Харрис. И Дженсон все равно его убьет. Это лишь дело времени. Но он не стал подавать виду, что слышал весь монолог доктора Пейдж, прекрасно понимая, что она вряд ли рассчитывала на ответную реакцию. Ее признание вновь тронуло его сердце, заставило пульсу пропустить еще больше ударов в минуту. Дженсон ведь и не мечтал о том, чтобы иметь тесные отношения с такой женщиной, как Ава. Когда-то ему вообще не нужны были никакие отношения, идиотские мечты, предназначенные для наивных объектов. На их место встали стремления и цели, главными из которых являлись защита мира и сохранение жизни. Ранее он даже и не думал, что будет нуждаться в такой женщине, как Ава, как в глотке воды. В недалеком прошлом он о многом не размышлял, многое не представлял, но это случилось. И некоторым обстоятельствам он был безумно счастлив. Мужчина до сих пор помнил жуткую невыносимую боль, жжение в области легких, когда следующий вдох — одна большая проблема, но теперь он был окружен заботой, теплом и любовью доктора Пейдж и готовился ответить ей тем же. Легкий щелчок где-то возле уха дал понять, что свет в спальне окончательно погас, а теплые пальцы Авы продолжили сжимать его руку до самого рассвета.XXXVII. В родных стенах
10 октября 2021 г. в 14:58
Спустя примерно полчаса нахождения в тоннеле доктор Пейдж начала волноваться не только за Дженсона, но и за Энни. Ее не было слишком долго и в голову Авы забрались мысли о том, что с девушкой произошло что-то нехорошее. Впрочем, они и не обговаривали вариант возвращения доктора Грей обратно в тоннель, и сейчас Ава подумала, что Энни лучше остаться в городе. Там безопаснее. Она и так натерпелась за столько дней.
Из тревожных дум ее вывел дикий вопль где-то в глубине тоннеля.
— Шизы... — тихо произнес Дженсон женщине на ухо и уткнулся носом ей в волосы. Он не хотел, чтобы она покинула его. С ней рядом было как никогда хорошо, тепло и боли не чувствовалось. Ава словно исцеляла его собой, забирала весь негатив и взамен отдавала свою силу. Но здесь было небезопасно. А он был слишком слаб, чтобы вновь продолжить путь. — Тебе надо уходить... — с сожалением произнес он.
— Нет! — она подняла на него тревожный взгляд и еще крепче сжала его руку. — Я больше ни на минуту не оставлю тебя. Даже не думай.
Он и не стал возражать, как бы со стопроцентной уверенностью сделал в ином случае. Сейчас на это не было сил. Он только слабо улыбнулся и продолжил тихим шепотом:
— Упрямая... Как ты нашла меня?
— Энни вернулась в город и сообщила о тебе.
— Энни... — мужчина тяжело вздохнул, снова почувствовав, как трудно дышать. Но он старался не думать о боли. — Из нее получился неплохой турист.
— Дженсон... — вполголоса произнесла Ава его имя, еще крепче прижавшись к его груди. — Я так счастлива, что вы с Энни живы... Если бы ты только знал...
Она тихо всхлипнула и обняла его за шею. С одной стороны ей столько всего хотелось ему сказать, объясниться, с другой — просто помолчать, чувствуя тепло его тела, наслаждаясь каждым прикосновением его рук и губ. Как же ей всего этого не хватало! Казалось, что прошла целая вечность с момента их последнего разговора у главной башни.
А он, естественно, знал. И тоже был не менее счастлив, что с Авой все в порядке, что она дождалась его и не поверила лживым словечкам канцлера.
— Это все мерзкие дела Харриса, — с суровостью в голосе проговорил Дженсон. — Он решил избавиться от меня, таким образом отомстив тебе.
— Я знаю, я догадалась, когда почувствовала ложь в его словах. Но давай не будем о плохом. Все закончилось, — мягко сказала Ава, с нежностью заглянув в глаза Дженсону, приложив ладонь к его щеке. — Главное, что ты жив. А все остальное не важно.
Он накрыл ладонью ее руку и слегка улыбнулся, любуясь такими родными чертами ее лица, выразительными глазами и привычными ямочками на щеках. На душе стало непривычно легко. Впервые за долгое время Дженсон почувствовал, что ничего не давит на сознание, ничего его больше не терзает, никакие проблемы, касающиеся ПОРОКа или Харриса, и ему нравилось это ощущение настоящей свободы.
Но потом он вдруг вспомнил признание Авы и от трех заветных слов защемило сердце. В одно мгновение ему почему-то стало страшно. Вновь страшно, будто бы он услышал что-то нелицеприятное, говорящее о том, что их отношения прервались, навсегда закончились, как в том отвратительном сне мужчины. Но нет, наоборот Ава дала понять, как он важен для нее, дорог ей, и она хочет всегда быть рядом с ним. Это новый этап их жизней, к которому Дженсон не совсем был готов. Нет, он готов, он чувствовал любовь этой прекрасной женщины, но не думал, что когда-нибудь наступит тот момент, когда он услышит ее признание.
Доктор Пейдж вдруг уловила мельчайшие изменения в лице мужчины. Он немного напрягся, пытаясь понять, а что же сам чувствует к Аве. Все оказалось прозрачнее некуда. Эта женщина для него свет в конце тоннеля, к которому надо стремиться, чтобы спасти свою грешную душу, она для него воздух, без которого он умрет. И он будет бороться за нее до самого конца! Он покажет всем своим соперникам, где их законное место! Он убьет любого, кто посмеет даже подумать что-то плохое об Аве. И Харрис первый в очереди на заслуженную смерть.
— Что это? — тихо спросил Дженсон, заметив на лице женщины свежие раны на виске и губе, прикоснувшись к ним кончиками пальцев.
— Я... Просто ударилась... Когда дома внезапно отключили свет... — соврала доктор Пейдж, отпустив голову. Она не хотела расстраивать Дженсона, сообщив о жестоком поступке канцлера. Разумеется, тот не поверил в эту наивную сказку.
— Не надо мне врать, — настойчиво произнес мужчина, подняв ее подбородок, и внимательно посмотрел в ее блестящие глаза. — Это сделал он?
Доктору Пейдж и самой было противно от собственной лжи, тем более любимому человеку. Но говорить о канцлере в такие трепетные минуты она тоже не желала.
Ава ответила на вопрос Дженсона слабым кивком головы, а потом потянула за край шелкового платка на шее. Чего скрывать, ведь Дженсон все равно рано или поздно узнает. Глаза мужчины сверкнули гневом, когда он увидел дорожки четких синяков на шее Авы, оставленных от пальцев Харриса.
— Он был пьян, когда хотел задушить меня... — хриплым голосом произнесла женщина, уткнувшись лицом в шею Дженсона. — Но все обошлось. Я в порядке. Не волнуйся за меня, — поспешно добавила Ава. О своем паршивом состоянии и мучающих ее головных болях она точно не собиралась говорить.
Дженсон обнял ее настолько крепко, насколько мог в нынешнем состоянии, отметив про себя, что ее сын ему не соврал. Дыхание мужчины участилось, но легким не хватило порции кислорода, поэтому он вобрал побольше затхлого воздуха ртом.
— Гнида! — процедил он сквозь зубы, почувствовав, как инфекция раздирает горло, вызвав сухой кашель. — Он живет последние часы! Подонок!
— Дженсон... Дженсон, не надо, не волнуйся, прошу тебя! — Ава тут же обвила его рукой за шею и мягко прикоснулась к его губам. — Не думай сейчас о Харрисе, — еще один короткий поцелуй, который Дженсон осознанно прервал. Когда речь зашла о его сопернике, ему не до нежностей. Все ласки потом, когда опасность будет устранена.
— Я все равно его прикончу! Клянусь! — на выдохе произнес он, почувствовав, как боль в боку снова дала о себе знать. Сейчас он понял, что слишком засиделся в недрах этого тоннеля, пора выбираться наружу. Иначе на его кровь приползут зараженные, да и пора уже Харрису показать, кто главный.
Дженсон скинул с себя покрывало и, чертыхаясь, попробовал подняться. С первого раза не получилось, даже с помощью Авы. Но он не мог себе позволить такую блажь, как остаться в этом тоннеле еще на неопределенное время и наслаждаться обществом Авы. Пока канцлер жив, им всем не видать покоя.
Мужчина собрал остаток своих сил и, превозмогая боль, все-таки поднялся на ноги. В этот раз от помощи доктора Пейдж он предпочел отказаться. Она и так сделала для него все, что могла, а пока пуля находится в его теле, боль не поутихнет. Дженсон прислонился к стене, приложил правую ладонь к раненому боку и зажмурился, почувствовав, что ноги становятся ватными. Но он не дал слабину. Он должен, он обязан пройти этот путь до конца, дойти до финала, убить Харриса и только тогда получить выстраданное облегчение и полную свободу.
На обратном пути они с Авой встретили Энни. Она сразу сообщила доктору Пейдж, что все уладила, и патрульные посчитали ее за неуравновешенную особу, не придав ее выдуманной проблеме большого значения. Еще бы! Она так долго пыталась уговорить двух крепких мужчин найти того, кто якобы украл у нее очень ценное кольцо, которое перешло ей в наследство от матери. Это украшение — единственное, что осталось у нее от родного человека, поэтому вся надежда только на органы правопорядка. Естественно, патрульные даже и не собирались заниматься таким бесполезным делом, считая, что и без того своих забот у них предостаточно. Девушка была безумно рада видеть Дженсона, стоящего на ногах и в полной решимости продолжить свой нелегкий путь. Он жестом руки дал ей понять, что не нуждается и в ее помощи. Ему одному легче передвигаться и до выхода из этого мерзкого тоннеля он дойдет сам. И если он что-то решил, то лучше ему не перечить. Энни в этом уже убедилась.
— Теперь понятно, как Томас в тот день пробрался в Последний город, — тихо сказал мужчина сам себе, когда рядом с ним буквально в нескольких метрах на полной скорости пронесся поезд. Ранее он и не знал о существовании каких-то тайных подземных ходов, пришедших по вкусу объектам, но теперь был благодарен судьбе за то, что эти тоннели существуют.
В отличие от Энни Дженсон не был так воодушевлен красотой Последнего города. К тому времени, когда они выбрались на поверхность, мужчина держался на ногах из последних сил. Его начал мучить кашель, головная боль, а также дали о себе знать и рваные раны на спине. Он снова готов был лечь прямо посреди улицы и уплыть в уже такую привычную ему темноту, где нет боли, нет вечной борьбы за выживание. А есть только он и доктор Пейдж.
В глубокой ночи втроем на такси они медленно добрались до квартиры бывшего канцлера. Дженсон, как и Энни, несмотря на свое паршивое состояние, сразу обратил внимание на испачканный в вине пол и осколки от разбитой бутылки. Стоило ему лишь только представить, что произошло и каким образом Ава боролась за жизнь, мужчине стало не по себе. Едва сдерживая проклятья, не без помощи доктора Пейдж он добрел до спальни. Все, теперь он мог почти что выдохнуть, правда от этого облегчения все равно не получит. Рана еще долго будет напоминать о себе, пока ее не обработают и не извлекут оттуда пулю, что Ава и намеревалась сделать.
Энни быстро приготовила для операции в домашних условиях все необходимое, что имелось в квартире женщины: спринцовку, специальный пинцет со слегка загнутыми концами, теплую воду, чистую миску, бутылочки со спиртовым раствором и много стерильных бинтов, а так же чистые полотенца и специальный скотч.
Ава тем временем освободила Дженсона от одежды и аккуратными и осторожными движениями убирала ткань с раны. Она многое делала с риском для его жизни, он вообще мог умереть от огнестрельного ранения в брюшную полость после приличной потери крови, но иного пути у нее не было. Инородный предмет необходимо извлечь как можно скорее. На практике таким делом доктор Пейдж занималась очень-очень давно, в ее обязанности уже не один год входило изучение бумажных документов, а все подобные операции, если было необходимо, делали врачи-хирурги, но сегодня только от ее знаний и умений зависела жизнь Дженсона.
Энни она попросила остаться помочь, хотя по лицу девушки было понятно, что ей страшно присутствовать при всей будущей процедуре. Однако доктор Грей без колебаний согласилась.
Когда все было готово к операции, Ава опустилась перед лицом мужчины на корточки и мягко накрыла своей ладонью его руку, а затем тихо произнесла:
— Сейчас будет больно. Но ты потерпи совсем немного, потом обязательно станет легче.
— Делай, что нужно, — шепотом произнес Дженсон, прерывисто дыша, сдерживаясь, чтобы не застонать от боли. — Все легче, чем терпеть плетку, — добавил он совсем тихо, уже не смотря женщине в лицо.
Мужчина, естественно, доверял Аве свою жизнь, он почти всегда ей доверял, но сейчас особенно. Только доктор Пейдж теперь могла его спасти, только Ава не могла позволить свернуть на тропу, ведущую в мир иной.
— Постарайся расслабиться и подумай о чем-нибудь хорошем, — уже как в тумане произнеслись ее слова.
Но мыслей в сознании Дженсона уже не было никаких: ни о Харрисе, ни о их будущем с Авой, ни о будущем ПОРОКа, он лежал на кровати совсем неподвижно, лишь только часто вбирал ртом необходимую порцию кислорода.
Доктор Пейдж осторожно приложила ладонь к покрытому потом лбу Дженсона и сразу отметила про себя, что у него поднялась температура, а затем попросила Энни придержать его за правые плечо и руку, потому что хоть сейчас мужчина и вел себя смирно, на моменте начала операции он может начать вырываться и пытаться помешать самой Аве выполнить все необходимые действия.
Она тщательно вымыла руки в мисочке со специальным спиртовым раствором, чтобы избавить кожу от микробов, а потом несколько секунд сосредоточенно смотрела на рану, собираясь с силами и мыслями. Нельзя допустить ни одной ошибки. Любая помарка может стоить Дженсону жизни.
В следующую минуту поняв, что психологически готова к операции, Ава взяла кусок стерильного бинта, пропитанного антисептиком, и еще раз осторожно протерла площадь вокруг раны. Затем с помощью пинцета и спринцовки удалила как можно больше жидкости, в данном случае крови. Закончив с подготовительными действиями, Ава сделала глубокий вдох и еще раз с сочувствием посмотрела на, казалось бы, лежащего почти без сознания Дженсона. Но это было не так, его дыхание замедлилось, но оно имелось.
— Энни, приготовься, — женщина дала знак своей помощнице, чтобы та следила за реакцией мужчины.
Девушка кивнула и расположила ладони над его животом буквально в нескольких сантиметрах.
Нащупав пулю в ране, Ава облегченно вздохнула, а потом чуть сильнее надавила указательным пальцем на свинцовое тело, чтобы точно убедиться, что это именно пуля. Дженсона вдруг пронзила адская боль, он вздрогнул и, не сдержав стона, попытался приподняться. Тяжело и прерывисто дыша, он непроизвольно обхватил запястье Энни и сжал с такой силой, что девушке казалось, что сейчас вот-вот лопнет ее вена. Это была всего лишь защитная реакция его организма, желание огородить его от боли. Энни стиснула зубы, потому что больно было уже ей, а силенок и вовсе не хватало противостоять Дженсону и не позволить ему помешать Аве делать свое дело. Женщина сразу же пришла ей на помощь:
— Тише-тише, Дженсон, — проговорила она, четко смотря ему в лицо. — Расслабься! Отпусти руку. Давай. Расслабь пальцы.
Мужчина через силу отпустил руку девушки. Однако его дыхание по-прежнему было тяжелым и прерывистым.
— Вот так, хорошо, Дженсон, — мягко сказала Ава и вернулась к ране. Найденную пулю необходимо извлечь. Голос доктора Пейдж заметно успокоил мужчину, но не уменьшил боль. Она усилилась, когда пинцетом Ава аккуратно подцепила свинцовый предмет и, приложив соответствующие усилия, все-таки вытащила его из раны. Женщина была очень напряжена, она не могла считать себя профессионалом в этом деле. Но теперь, когда все самое страшное позади, она могла сказать себе, что справилась, она сделала все от себя зависящее, чтобы облегчить страдания мужчины. А как будет чувствовать себя Дженсон дальше покажет только время.
Она прикрыла глаза и тяжело выдохнула, а затем присела на кровать рядом с ним и уже привычными движениями быстро и аккуратно промыла рану теплой водой, чтобы окончательно избавить ее от всех посторонних частиц, а затем наложила на нее стерильную повязку и закрепила небольшими прозрачными полосками медицинского пластыря.
— Все, Дженсон, все хорошо, все закончилось, — тихим голосом сказала Ава, положив вымытую ладонь ему на горячий лоб, всматриваясь в измученное лицо мужчины. Он по-прежнему прерывисто дышал, но уже не так тяжело, а затем и вовсе сделал глубокий вдох, прошептал лишь имя своей спасительницы и вновь погрузился в объятья привычной тьмы. Эта ночь окончательно все расставит на свои места. Теперь самое главное, чтобы Дженсон ее пережил...
Энни облегченно выдохнула, когда пуля оказалась уже в пустой мисочке. Ее глаза наполнились слезами, а на лицо легла светлая улыбка. Она могла тоже гордиться собой, ведь и для нее сегодня закончились эти, казалось бы, бесконечные дни и ночи сначала в Жаровне, затем в Обществе Спасенных. Все, теперь ей больше никто не причинит боли, никто не будет ставить мерзкие условия и решать за нее. Но страх по-прежнему жил внутри доктора Грей. Она боялась, что люди из Общества, проникнув в Последний город, могут поймать их с Дженсоном и убить, потому что она нарушила обещание. Однако девушка не стала говорить об этом Аве, она тоже не меньше натерпелась. Но состояние Дженсона еще долго не позволит ей окончательно расслабиться. Ему еще нужно не мало времени на полное восстановление.
Спустя несколько минут доктор Пейдж вколола в плечо Дженсона необходимую дозу обезболивающего, а потом вновь взяла его за ладонь, чувствуя, как беспокойно бьется ее сердце. Она ни на секунду не хотела оставлять его, но Энни напомнила ей, что покой и сон в таких ситуациях — лучшее лекарство. Ава не могла не согласиться, ведь ей самой не помешало бы как следует отдохнуть и выспаться, но сначала выяснить, все ли в порядке со здоровьем. Ее по-прежнему мучила головная боль, слабость, слегла подташнивало, а к виску и площади вокруг него до сих пор было больно прикасаться.
— Доктор Пейдж, вам нужно обследоваться, — сказала Энни, как только они вместе покинули спальню и расположились на диване в соседней комнате. — Простой ушиб на первый взгляд может обернуться страшными последствиями.
— Все в порядке, — тихим голосом ответила Ава, проглотив очередную порцию таблеток, запив водой. — Я больше не оставлю Дженсона одного. Сейчас я должна быть рядом с ним.
— Но, доктор Пейдж... Он не простит себе, когда поймет, что вами случилось в его отсутствие.
— Я ему сказала. Не волнуйся, Энни, — Ава ласково дотронулась ладонью до плеча девушки, — справлюсь. Не в первый раз.
Доктор Грей, конечно, понимала, как женщина волнуется за Дженсона, хочет окружить его любовью и заботой, но при этом делает это в ущерб своему здоровью. Это неправильно.
«Только бы вам хуже не стало», — подумала Энни, а затем вполголоса спросила:
— Что будет с нами дальше?
Если бы Ава знала точный ответ на этот вопрос. Пока Харрис управляет организацией сложно даже предугадать его действия. Но женщине теперь все равно на них. Для нее на первом месте стояло здоровье Дженсона. А ПОРОКу в свое время она и так слишком много посвящала себя.
— Не знаю, — без лукавства ответила Ава. — Нужно как-то связаться с правительством. Но я не уверена, что мы получим от них поддержку, Энни.
Женщина стыдливо опустила глаза. Неужели это был тупик? И Харрис навсегда останется главой ПОРОКа, пока не воплотит в жизнь все свои планы мести?
— Вы, наверное, думаете, почему я здесь, с вами, и не спешу к Барри? — смущенно спросила доктор Грей.
— Что ты, девочка моя? — Ава мягко улыбнулась, нежно обнимая Энни за плечи. — Я знаю, что у вас с Барри были нелегкие отношения. И я ни в коем случае не гоню тебя. Уверена, что все у вас обязательно наладится.
— Я так не думаю, — с печалью в голосе сказала девушка. После того, что с ней произошло в Обществе, она даже не имела права говорить о какой-то любви со своей стороны по отношению к молодому человеку. Теперь они с Барри квиты.
Увидев сомнения на лице своей бывшей помощницы, Ава мягко произнесла, решив, что своим сообщением поможет девушке:
— Энни, это, конечно, не мое дело, но я хочу тебе кое-что сказать...
— Что? Что-то с Барри случилось? — насторожилась доктор Грей.
— Нет-нет. Это касается Эльзы. Она не беременна. Она солгала тебе и Барри.
— Господи... — девушка ошарашенно посмотрела на доктора Пейдж, не веря своим ушам. Неужели Эльза на такое способна? Способна опуститься так низко, чтобы заполучить доверие, уважение и любовь Барри. — Почему? Зачем она так поступила?
— Ее мучила зависть, ревность и желание обманом обрести счастье.
— Боже... — прошептала Энни, почувствовав, как по щеке скатилась слеза, и уткнулась лицом в плечо Авы. Она ведь с самого уезда считала, что не нужна Барри, сама оттолкнула его, полагая, что он должен быть с матерью своего малыша, сама обвинила его неискренности по отношению к ней. Но теперь очень сильно жалела об этом, ведь ничего невозможно исправить. В Жаровне она хоть и вспоминала Барри, но это было не часто, а с появлением Энджи на пути и вовсе решила как можно скорее забыть Барри, считая, что не нужна ему. Зачем мучиться, зачем страдать, когда у него другая женщина? Но теперь она сама отдалась другому мужчине и считала это одной из самых страшных и непоправимых ошибок в жизни. — Со мной столько всего произошло в Обществе... И Жаровне... — Энни громко всхлипнула, еще сильнее прижавшись к груди Авы, совершенно не представляя, как жить дальше с тем грузом, повисшим у нее на шее и медленно тянувшим ее на дно.
Доктор Пейдж ласково, почти по-матерински погладила ее по спине, по голове, говоря на ухо успокаивающие фразы, ведь очень хорошо понимала состояние Энни. Сама испытала весь спектр эмоций, когда вернулась из Жаровни с багажом новых чувств к Дженсону. А девушке тем более нужно время, чтобы все проблемы и эмоции улеглись. Она еще достаточно молода и неопытна в отношениях с партнером, а на ее долю выпало немало серьезных испытаний.
— У тебя обязательно все наладится, Энни. Я это знаю, — Ава слегка отстранилась от девушки и добрым взглядом посмотрела в ее заплаканные глаза. — Все закончилось, все позади. Ты дома. В безопасности. Тебя никто здесь не обидит. Успокойся и не думай ни о чем дурном. Сейчас примешь ванну и тебе обязательно станет легче. Пойдем.
Девушка немного смутилась и подняла заплаканные глаза на доктора Пейдж.
— Мне неудобно... Я и так...
— Энни, даже не думай об этом! — слегка нахмурилась женщина. — В таком состоянии я никуда не отпущу тебя. Даже к себе домой. Останешься ночевать у нас.
— А как же вы? Мне не хочется стеснять вас...
— Ничего подобного. Я буду с Дженсоном в другой комнате. Ты нам никак не помешаешь. Я принесу тебе чистую одежду и полотенце. — Ава встала и направилась в сторону спальни за нужными вещами, оставив Энни, к сожалению, не в самых светлых размышлениях. Доктор Грей понимала, что вряд ли вода сможет смыть все ее душевные раны. Теперь ей придется с ними жить еще очень долгое время. Жить со своими ошибками и не иметь возможности их исправить.
Спрятав лицо в ладони, Энни тихо всхлипнула, даже не заметив, как имя молодого стрелка сошло с ее уст.