Ведьмак на пенсии

Несколько секунд Лютик не мигая смотрел на Геральта, переваривая то, что ему только что сказали. В какое-то мгновение глаза его округлились, он издал истерический смешок и тут же прикрыл рот рукой. — Г… Геральт? — спросил он тонким голоском, не отрывая руку от лица. — Да, Лют, — тоскливо проговорил Геральт, медленно кивая. Прошло еще несколько секунд, Лютик расслабился, убрал руку от лица. Откинулся на спинку стула. Глубоко вздохнул, оценивающе осматривая старого друга. — Как? Черт возьми, Геральт, ну ты и… кабан! — Лютик рассмеялся. Ушел шок, ушло отвращение, осталась только улыбка. Лютик протянул руку ведьмаку. Ведьмак улыбнулся другу и пожал протянутую руку. Оба они расслабились и продолжили говорить уже как друзья. — Это точно, — ответил Ведьмак. — Я уж думал, что ты сгинул где-то, в каком-нибудь темном лесу, сражаясь с… Да не важно, хорошо, что жив. И даже… Даже больше, чем я мог ожидать! Как это произошло? — спросил Лютик кивая на круглый, упирающийся в стол живот. — Лютик, давай не будем! — Да иди ты нахрен, Геральт! Я поверить не могу, что тот жуткий убийца чудовищ, которого я знал, смог так разожраться. Это невозможно! Геральта с одной стороны расслабляло то, что Лютик не ходит вокруг да около, а открыто говорит об изменениях. Нет в этом какой-то неловкости, недосказанности. С другой стороны, Геральту было неприятно возвращаться к этой теме. Пока Лютик вспоминал свежий образ из собственных воспоминаний, ведьмак уже давно забыл этого убийцу чудовищ. Он уже много лет видел в себе только винодела, писателя, хозяина… Слово «хозяин» он произносил про себя с особенным удовольствием. «Хозяин» сейчас для него звучало слаще, чем «убийца», «мясник» и даже «волк». — Да как-то знаешь, Лютик, это происходило так постепенно, что я и не заметил, как растолстел. Тебе-то легко говорить, ты вообще ничего не ешь. А я коснулся богатой жизни, стал сыт и доволен… — О, да, я представляю себе. Может быть, кстати, выпьем? Как раз за вином и расскажешь. Прошло десять минут, и, попивая терпкое красное вино, Геральт начал рассказывать Лютику о том, как проходила его жизнь после того, как он сменил имя, получил в награду небольшой виноградник с усадьбой. В этой истории было две сюжетной линии — как Геральт обзавелся большим состоянием и как заработал себе крайнюю степень ожирения. — Я был практически беспомощным, когда только стал хозяином виноградника. Тогда не было еще ни винодельни, ни семидесяти процентов площади моего нынешнего виноградника. У меня был помощник и совсем немного рабочих. Я потратил практически год на то, чтобы разобраться во всем и показать себя с хорошей стороны перед моими рабочими и другими виноделами. Я сидел, не вылезая из книг сутками, забывая про сон, тренировки, но никогда не забывая про еду. — Бедный, бедный Геральт, — проговорил Лютик, вдыхая аромат вина, — могу только предположить, как тебе было тяжело переквалифицироваться в предпринимателя. — Да, представь себе. Когда, через год, площадь моего виноградника увеличилась вдвое, штат — практически втрое, а прибыль появилась в принципе, я стал чувствовать себя спокойнее и даже поймал кураж. У меня было время уделить время себе. Тогда, встав перед зеркалом, я обнаружил себя изменившимся. Сидячий образ жизни и перекусы позволили мне отрастить небольшое брюшко, которое было для меня непривычным, но тогда ничего страшного я в этом не видел. В конце концов, и не должен богач быть худым, верно? Лютик с насмешливой укоризной посмотрел на него. — Но небольшим брюшком здесь и не пахнет, друг. Что было дальше? Что стало, когда у тебя появилось свободное время? — Конечно, я начал тренироваться. Не для того, чтобы похудеть, а для того, чтобы вспомнить, как меч сидит в руке. В старый кожаный доспех я не поместился, да и не нужен мне был доспех для того, чтобы тренироваться в собственном дворе. С радостью я вспомнил, что я не книжный червь, а воин, но регулярные тренировки, пусть и не такие активные как раньше, раззадоривали мой аппетит. Вспомнив, что я не так уж и беден, я нанял себе очень неплохого повара, и был очарован едой, которую я мог себе позволить, а он готовил. — Ахах, я помню, чем мы с тобой питались в приключениях! Когда удавалось поесть, ты с таким вожделением смотрел на простую картошку и курятину! — Да уж. Но тогда я почувствовал вкус деликатесов, причем не просто у кого-то на банкете. Я понял, что могу вкусно и много есть каждый день! Я вообще не думал тогда о том, к чему это приведет, — Геральт снова опустил глаза на живот. Вспомнив о своем костюме, он понял, что ноги потихоньку начинают неметь — так их передавливает плотная ткань комбинезона. — Я даже не могу тебя представить объедающимся! — Но, так уж вышло, что вскоре еда и книги стали моими основными занятиями. Живот понемногу рос, и тренироваться с ним становилось неудобно. Все больше меня начинали захватывать книги, я подтянул свой язык и начал писать сам… Дела шли в гору, становилось больше денег, больше зависящих от меня людей. Со мной стала считаться знать, заказывая у меня вино в разные уголки континента. — Кажется, тебе явно было не до тренировок! — Тогда, примерно спустя три года с того момента, как я стал владельцем этого хозяйства, моя жизнь превратилась в то, что она из себя представляет сейчас. Увеличивается количество бумаг, количество книг… Количество еды. Я помню, что до этого момента никогда не ел досыта — просто утолял голод. А потом мне доставляло удовольствие объедаться так, что становилось трудно дышать. Это дает тебе почувствовать себя таким… — Могущественным, — улыбнулся Лютик уголком рта, глядя на то, как Геральт воодушевленно рассказывает о том, как превратился в безнадежного обжору. Лютик слушал внимательно. То ли оттого, что ему был интересен путь самого толстого человека, которого он когда-либо видел, то ли оттого что сам не против испытать это странное и незнакомое ему чувство… — Именно, — щелкнул полными пальцами Геральт. — Я не придавал внимание прибавкам в весе потому, что это никого не волновало. У меня ни с чем не возникало проблем. Конечно, много ходить или стоять стало труднее, но мне практически не нужно было долго ходить. Даже, однажды пробежавшись по двору и осознав, как это было для меня непросто, я понял, что не бегал уже около года. Я стал весить вдвое больше, чем изначально. — И что еще поменялось? Рос живот, это понятно, — Лютик положил голову на ладонь, хватая каждое слово ведьмака. Глаза его уже блестели от вина, которое он постоянно подливал себе в бокал. — Ну, самое сложное — это дыхание и маневренность. Ты чувствуешь, что становишься менее резвым, не можешь правильно рассчитать непривычные для себя объемы тела. Если живот ты хотя бы видишь, то вот твой зад, твоя ширина — вещи, к которым надо привыкать. Дыхание и сердце — это то, за чем приходится следить, потому что организм плохо справляется с с переноской такого большого веса. Сейчас я вообще никуда не хожу. — А ну, встань, — скомандовал Лютик, и Геральт медленно, аккуратно встал, облокотившись пухлыми руками на стол, отчего тот прогнулся. Ведьмаку было непросто стоять на затекших ногах. — Ух ты, — проговорил Лютик, глядя на показавшийся из-за столешницы живот, — выйди из-за стола. Вперевалку, тяжело переставляя ноги, Геральт вышел из-за стола, показываясь другу во всей своей красе. — Честно, Геральт, я, похоже, никогда не видел настолько толстого человека.