We Don't Have to Dance

Сал тихо постучал в деревянную дверь. Ярко-красная надпись «KEEP OUT» не изгнала бабочек из его живота. Он не имел ни малейшего понятия, кто откроет ему дверь. Милая уборщица — Лиза? — сказала, что у неё есть сын его возраста. Это могло значить что угодно. И, чёрт, он не знал, что из себя представлял Нокфелл. Что, если её сын окажется страшным психом-ботаником? Или ему вообще на самом деле двенадцать? Довериться первому попавшемуся взрослому очевидно было не лучшим решением. Но у него не было широкого выбора. Отец не хотел видеть его в квартире. Он «мешал распаковке». Ему «нужно было заняться чем-то». И отец послал его знакомиться с соседями. И первой оказалась Лиза. И вот он здесь. Он постучал снова. На этот раз ответили. — Да? Сал потянулся к волосам. — А, эм, Ларри? Твоя мама сказала прийти поздороваться. Я новенький из 402. — О, привет! Да заходи! Дверь открыта! — позвал голос из-за двери. Она и правда была открыта. Сал глубоко вдохнул и повернул ручку. В комнате был бардак. Большой бардак. И каждый сантиметр стен был обклеен постерами. Картины, законченные и только начатые, были разбросаны и покрыты тёмными цветами и мрачными рисунками. Они сильно пахли краской и сосной, из-за чего у Сала тут же обожгло глаза и сломанный нос. На фоне играла музыка; какой-то тяжёлый рок из старенького магнитофона. Всё это его так ошеломило, что пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не обратиться во вздрагивающую, ноющую кляксу. Затем он заметил Ларри. Сперва Сал подумал, что должна быть какая-то ошибка. Был парень, на голову или даже выше него, далеко не младшеклассник. Он выглядел так, будто пубертат уже хорошенько над ним поиздевался. У него были волосы до спины, и он бегал по всей комнате с художественными принадлежностями в руках. Его большие карие глаза были сосредоточены, а язык было высунулся в концентрации. Парень держал паузу, пока не уловил на себе взгляд Сала. Он тяжело моргнул, а после расплылся в гигантской ухмылке. — Здорова! — Привет… — его голос задергался от волнения. — Классная маска! — весело проговорил он, бросая всё, что было в руках, на двуспальную кровать. Сал нахмурился. — Это протез. — Оу. Блин. Сорян, чувак! — он прошёлся пальцами сквозь волосы, и его взгляд на мгновение отвёлся. Сал заметил щель между зубов, достаточно широкую, чтобы протиснуть сквозь неё кредитку, и родинку на щеке. И его острый нос. Он выглядел не совсем обычно. Не то, чтобы Сал прямо-таки эксперт, но ему понравилось. — Всё хорошо, — Сал сунул руки в карман толстовки, — Мне говорили гадости и похуже. Поэтому рад, что тебе понравилось, — и посмотрел себе под ноги. Ларри наклонился ближе, и Сал почувствовал жар на лице. — Так. У тебя там, типа, лица нет? Что случилось? Сал бы обиделся. Он должен был обидеться. Но было что-то искреннее в его голосе. Он точно не имел в виду ничего плохого. — Не хочу об этом говорить, — он заикнулся. И надеялся, что не прозвучал грубо. — Без б, сменим тему, — кивнул тот, так же тепло улыбаясь. В нём ничего и не дёрнулось, — Я Ларри. Живу здесь со своей мамой. — Сал. Мои друзья зовут меня Салли-Кромсали. На днях с отцом переехал сюда из Нью-Джерси, — он потёр костяшки пальцев, оглядывая беспорядок вокруг. — Салли-Кромсали? — Ларри вскинул бровь. Сал почувствовал, как покраснел. — Думаю, настоящих друзей у меня не было, — его взгляд упал на постер Black Sabbath[1], где рядом висел принт с Фредди Меркьюри[2], — Поэтому когда они стали меня так называть, я понял, что если оставлю себе это прозвище сам, тогда эти засранцы не смогут использовать его против меня. — Салли-Кромсалли – звучит как псевдоним рок-звезды, — сказал Ларри, — Звучит отменно, — он наклонился и взял его за руки, — Знаешь, ты задал мне настроение. — Настроение? — Сал пискнул от внезапного контакта. — Дай-ка подумать. — он поднёс его руки ближе к лицу, —Ты играешь на гитаре! Точняк! — Чего?! — Сал отдёрнул руки. — Твои костяшки. Ты играешь. Причём много. И не обрабатываешь их, — он усмехнулся, — Посмотри на свои изувеченные пальцы. Сал посмотрел вниз и покраснел. — Они не.. настолько изувечены. — Я не брал в руки гитару около двух лет. Но уже соскучился. Тебе стоит как-нибудь спуститься и поиграть со мной ненадолго. Устроим небольшой джем-сейшн. На самом деле звучало заманчиво. — Да. Определённо. — Какую музыку ты играешь? — Всего понемногу, думаю. Но вот рок. Я люблю рок. И точно люблю электро-гитару больше, чем акустику. Ларри игриво сморщил нос. — Ты не из тех идиотов, что называют свои электро-гитары "лопатами"[3], верно? Он недовольно хихикнул. — Нет. Я не дурак. Но я называю её своим ребёнком. Потому что стоит она, как средние расходы на роды. — Ты своеобразный паренёк, да ведь, Сал? — Ларри посмотрел на него таким взглядом, который он не смог бы описать, — Ты довольно странный. Но мне нравится. Мы отлично поладим, — он ненадолго завис, после чего повернулся обратно к брошенным на кровать предметам, — Извини за беспорядок. Я на середине пути к исполнению своей масштабной задумки. Пытаюсь собрать всё воедино. И я на финишной прямой. — Какая задумка? — Сал подошёл чуть ближе, наклонился и посмотрел на всю кучу. Казалось, Ларри владел всеми цветами радуги и любыми видами представляемых в воображении кистей. — Какая задумка? — эхом повторил Ларри. Сал кивнул. Он на момент остановился и глубоко вдохнул. — Ну, есть одна вещь. И эта вещь находится на улице. И это секрет. Но у меня ощущение, что я могу тебе доверять, Сал, — он сложил руки перед собой, — Но что, если я расскажу тебе? И ты всем растреплешь? Тебе конец, — в его тоне была насмешка, этакая заразительная волна, заставившая Сала расплыться в улыбке. — Хорошо. — Не знаю, что насчёт тебя, но я чувствую, что могу поделиться этим с тобой. Не подведи. — Хорошо! — Обещай. — Ларри выжидательно протянул мизинец. Сал посмотрел сначала на него, а затем на Ларри. — Серьёзно? — спросил он скептично. Ларри кивнул. — Серьёзно. Обещай. Это было точно не то, чего он ожидал от человека, похожего на панк-рок-версию Иисуса. Но он согласился. И вытянул свой мизинец, переплетая с мизинцем Ларри, и сжал его. — Ладно. Отлично. Обещаю. Ларри растворился в широченной искренней улыбке радости. — О да, — он обернулся и указал на лестницу в конце комнаты, — Будет лучше сначала показать, а потом рассказать. Пошли. Сал последовал за Ларри вверх по лестнице, думая, как абсурдно было идти сейчас с кем-то неизвестно куда. Удача не всегда была на его стороне, особенно касательно людей. Но какая-то аура Ларри побуждала его двигаться. Звучит странно. Но в этом есть смысл. И казалось, Сал оказывал такое же неописуемое влияние на Ларри Джонсона. Они вышли наружу, шагая по скошенной траве, через свежий воздух, надвигаясь к могучему дереву вдалеке. Оно одиноко стояло на дворике возле апартаментов, возвышаясь и наблюдая за окрестностями. На нём же был домик на дереве. — Он мой, — указал Ларри, — если ты не понял. Это моя гордость и отрада. И никому сюда нельзя, кроме меня. Даже моей маме. Ну, одна моя подруга со школы здесь ещё заведует иногда. Она тебе понравится. Но не суть. — И почему же ты позволил мне? — спросил Сал, смотря на домик из тёмного дерева со странной толикой страха. — Шестое чувство, — Ларри ткнул в воздухе ему в грудь, — Интуиция. Ты появился перед моей дверью и.. Не знаю. Ты особенный. — Особенный? — А то, — сказал Ларри. — А то, — повторил Сал. И с этими словами Ларри вытянул длинные руки и стал карабкаться по лестнице в домик на дереве сверху. — Давай же! Не стесняйся, Салли-Кромсали! Звучание этого имени из его уст вызвало странное ощущение в животе. Сал поспешил за ним, хватаясь тощими дрожащими пальцами за гнилое дерево. Он зашёл за своим новым другом через проём в полу, взбираясь на деревянные перекладины. Пол был покрыт старыми журналами, и его пальцы соскользнули. — Ты притащил меня сюда посмотреть на мусор? — пошутил он, прежде чем огляделся. И заткнулся, как только увидел, что Ларри хотел показать. Одна из стен домика, единственная без окон, была раскрашена. Частично раскрашена. Некоторые места пустовали, некоторые были не завершены. Но в целом своём была картина. Великолепная картина. Абстракция, причудливое изображение, полное ярких красок, сияющих огней и улыбающихся, счастливых людей в центре. Их было не отличить. Но они были счастливы. Сал медленно замер, не отводя взгляда от картины. — Вот дерьмо. — Знаю, неаккуратно, — Ларри пожал плечами. Он стоял в центре домика, уперев руки в бока, — Но она ещё не закончена. — Нет, она не неаккуратна. Дерьмо в хорошем смысле. Превосходном, —сказал Сал, — Чувак... Что за нахер? Почему ты хочешь держать это в секрете? Она же потрясающая, — его голубые глаза прошлись по каждому сантиметру наполовину законченной картины. Он заметил как акрил въедался в дерево и гниль, создавая грубую текстуру. Но она была уникальна. И это был он. Сам Ларри. В тот момент Сал знал Ларри. — Это я. Мои мысли. Не знаю, — сказал Ларри, —Я обычно не рисую что-то настолько.. позитивное? Яркое? Да, что-то такое. — Но это восхитительно. Он улыбнулся. — Вдохновение пришло где-то дня два назад. Не знаю. Было ощущение какого-то прихода, и меня просто переполнило эмоциями, всей этой вычурной хренью, что аж блевать потянуло. Поэтому я выплеснул это на стену. Думаю, однажды я смогу это показать. Не уверен. Но сейчас оно здесь. И это главное. — Это.. красиво, — Сал развернулся к Ларри. Как будто щёлкнул переключатель, и он посмотрел на него в новом свете, — Охренительно, чувак, — он замолчал на секунду, — И ты тоже. Я так чувствую. Предполагаю. — Теперь мы лучшие друзья, — внезапно сказал Ларри. Он даже не смотрел на него. Он лишь с гордостью лицезрел свою фреску, — Я показал тебе свой секретный проект. Ты видел моё убежище. Итак, ты неразделим со мной, Сал. Мы связаны. — Связаны? — Сал выгнул бровь. — Ага. И я никуда не уйду.