We Don't Have to Dance

— Обещай, что звёздная жизнь не испоганит нам наши, — Ларри перевернулся в своей крохотной кроватке, обняв гигантской смуглой рукой крохотного Сала. Он прижал его ближе к своей груди и уткнулся в его ярко-голубые волосы. Он хихикнул, прежде чем оттолкнул Ларри, чем заставил его перевернуться набок, — Я серьёзно, — сказал Ларри, опять прижимая Сала к себе, — Правда. Я не хочу, чтобы мы шли на уловки вроде, не знаю, бабла, славы, вечеринок.. — Ты не хочешь, чтобы мы кончили как Курт Кобейн вперемешку со Стиви Никс, подтверждая стереотипы о самоубийстве по вине наркотиков. — Ну...можно и так. — Отлично, — Сал пожал плечами и вытянул мизинец, — Скажем нет наркотикам. — Кроме травки? — заколебался Ларри. — Придурок, — засмеялся Сал, — Ты понял, о чём я. Нет, в смысле, кокаину. Или чему-то, способному тебя отправить на тот свет. — Отлично. Скажем нет наркотикам. Да здравствует марихуанна. — Ненавижу тебя, — Сал закатил глаз. Свет в спальне его квартиры окутывал их и погружал в отблески прошлого. Каждое воспоминание Сала о старшей школе казалось записанным на плёнку; мерцающую, золотую плёнку. Может быть, потому что так подчёркивалось сияние шоколадных глаз Ларри на солнце. Может из-за того, что она была тёплой и загорелой, как его кожа. А может, именно это ощущал влюблённый в него Сал: золото. Сейчас ничего не было золотым. Терапевт наклонился на стуле и заворчал на Сала. — Извините, — сказал он, — Земля вызывает Сала. Ваша очередь. Сал поднял взгляд с тёмного кафельного пола и посмотрел на психолога. Нового психолога. Третьего психолога. Ларри отказался от первого, спугнул второго, и сейчас нехотя сидел с этим третьим. Сал и Лиза также нехотя были с ним. А психолог нехотя мирился со всеми выходками Ларри, срывающими диалог. — О чём мы говорили? — произнёс Сал низким, уставшим голосом. — О том, как я не могу "сп-сп-равиться с самобичеванием", — Ларри закатил глаза и показал в воздухе кавычки. Сал же просто кивнул. — Ох. Опять. И что я должен говорить? Терапевт щипнул себя за переносицу. — Мы обсуждаем, как это отразилось на вас и что вы можете сказать об изменениях Ларри. Сал застопорился. Есть, над чем задуматься. Как изменился Ларри? Он обернулся на сердитого, озлобленного, долговязого и исхудавшего мальчика, сидевшего в своём кресле. Слева от него находились ходунки и его мать. Волосы отросли, это точно. Они стали завиваться у кончиков. А брови стали гуще. Он не мог побриться, так что определённо выглядел растрёпанней обычного. Но терапевт не это имел в виду. Как изменился Ларри? Он... озлобился. Зачерствел. Отупел, стал груб, бессердечен и... циничен. Очень циничен. Ко всем. Своей попыткой самоубийства он, будто половой тряпкой, бросался людям в лицо. В этом заключался козырь. Он был оболочкой человека, которым раньше гордился. Сейчас он представлял ничто иное, как... страдание. Лишь это. Сал больше не встречался с Ларри. Он встречался с Ларри, который существовал до. Теперь же его заменила мумия. Или зомби. Или просто чудовище. Он мог лишь продолжать ждать. Он заплакал ещё до того, как заметил это. И это были не тихие слёзы. Грязно и мокро; щёки прилипли к маске, по губам текла слюна, а глаза замылились. Его в миг окатила волна. — Как это отразилось на мне? — голос Сала дрожал, — Что ж, позвольте рассказать, доктор. У меня болит сердце. Вы знаете, каково это – просыпаться как на иголках? Знаете, каково подбирать каждое произнесённое слово, тщательно решая, насколько далеко вы сегодня готовы зайти. Любой разговор может пройти либо нормально, либо вылиться во всеобщую драку. Нет золотой середины. Никогда нет серого оттенка. Всё чёрно-белое, мучительное, нескончаемое, напряжённое, слишком... чёрт, не могу. Я думал, что справлюсь. Сначала я держался. И... чёрт, я люблю его, — Сал повернулся к Ларри, — Я люблю тебя. Но я больше не вывожу. Я устал. — Сал...? — Ларри произнёс его имя с внезапной вспышкой страха. — Сал, — Лиза потянулась к нему, чтобы утешить, но он, больше к его сожалению, отпрянул. — ...нет, — сказал он, — Нет. Я ухожу, — медленно произносил он каждое слово, — Я... хочу уйти. Всё сразу обрушилось на него. Как Ларри кричал на всех медсестёр вокруг. Как Сал вздрагивал каждый раз, когда заходил доктор с новостями. Как был до жути ужасен процесс перевода Ларри с больницы на долговременный уход. Каждый день был бойней. Каждый день был страхом. И несчастьем. Было непредсказуемо, путано и изматывающе. Очень сильно изматывающе. Сал был выжат. Сал был эмоционально истощён и опустошён, будто оставленный на обочине без топлива для продолжения пути. У него не было сил даже сопротивляться. Он просто застрял на месте. И он хотел наружу. Сейчас же. — Я хочу уйти, — повторил он. — Простите? — встрепенулся психолог. — Что?! — Ларри наклонился в своём сидении и ухватился рукой за рукоятку, — Но-но-но.. — заикание не позволило ему продолжить. В обычной ситуации Сал бы положил ему руку на плечо, сказал ему выдохнуть и попробовать снова. Но не в этот раз. Напротив, он просто встал, поправил рубашку и вышел. Он ушёл из медицинского кабинета, запрыгнул в такси и умчался прочь ещё до того, как Лиза успела за ним пойти. Его телефон сразу зазвонил. Но Сал лишь сбросил. Он направился прямиком к Ларри в палату забрать свой небольшой чемодан и другие необходимые вещи: паспорт, деньги, удостоверение личности, справки, разрешающие ношение его маски в полёте. Он схватил все свои вещи, технику и гитару. Когда он осмотрелся вокруг со всем, что взял, на спине и комом в горле, встретился взглядом с зелёными глазами Эш. Это было маленьким нежданным упущением его плана. Хотя плана как такового и не было. — Ларри звонил, — сказали они одновременно. Эш кивнула. — И мне нужно сейчас с тобой поговорить.. — Я еду домой, — сказал он. Эш впала в ступор, едва разомкнув губы в раздумьях. — Сал.. — начала та. — Поедешь со мной в аэропорт? — сказал он, — Там, эм, правда большой салон. Я бы хотел поехать с тобой. Я...я не знаю, когда вернусь. — Ларри говорит, что ты не отвечаешь на звонки. — Я поставил на беззвучный, — ответил он, — Так ты идёшь или нет? Потому что я уже купил билеты онлайн и вылетаю через три часа. — Стой...ты серьёзно? — Эш вошла в комнату, — Сал.. — Я набираю такси. В конце концов Эш поехала вместе с ним на небольшом Субару, трясясь, нервно печатая сообщения и бормоча вопросы. Но ответ Сала был прежним на всё, что задавала Эш. "Я ухожу". Он пристально глядел в окно, считая деревья, растения и здания и игнорируя мольбы Эш. Её слова застыли в ушах. Их заглушала паника. — Сал...Пожалуйста. Что насчёт нас? Ты...ты ведь даже не увиделся с Тоддом. И с Нилом. Ты не можешь просто так уйти, не сказав ни слова. — Я позвоню им позже. — А что с группой? — Об этом не волнуйся. — А с Ларри? — Я хочу уйти. — Ты под кайфом или что? — Нет. Я просто устал. Может, так случилось потому, что Сал был слишком в себе, но путь до аэропорта прошёл гораздо быстрее, чем он ожидал. Также было и для Эш. Она пыталась отвести его домой и покончить с этим, пыталась уговорить назначить дату возвращения, пыталась упросить поговорить с Ларри. Но он был тих, упрям и отчаян. Он так, так устал. Он вылез из машины и потянулся. Схватил свою гитару, чемодан и спортивную сумку. Эш вышла за ним, но Сал оставил без внимания её слова и быстро обнял, после чего скользнул мимо неё. — Я тебя очень люблю. Я еду домой. Прощай. — Ты же вернёшься до конца перерыва? — Эш прикусила губу. Он развернулся и направился к стеклянным дверям аэропорта. Гитара сильно давила ему на плечи. Она окрикнула его. — Сал, пожалуйста. Ещё разок.. — Я не могу, Эшли! — Сал резко развернулся, вскидывая руки в поражении и случайно опрокидывая чемодан на раскалённый тротуар, — Я не могу! Я не могу просто сидеть и притворяться, будто со мной всё в порядке, когда это не так! Не могу сидеть и ждать, пока ему станет лучше, потому что он даже не пытается сделать что-либо для этого! Я не могу ждать вечно. И тебе не стоит. Своими отказами он кладёт хер на всех нас! — Это всё из-за болезни.. — Нет, это из-за эгоизма. Она закачала головой. — Сал.. — Я уволился, кстати говоря, — сказал он без раздумий, и слова эти повисли в тяжёлом воздухе, словно сигаретный дым. — Что? — Я уволился на той же неделе, что и Ларри. Я бросил группу, бросил студию, я бросаю музыку и шлю её к хуям, Эшли. И это тоже бросаю. Бросаю всё. Я слабак. Эмоции по щелчку переключались на её лице. — Ты...ты что?! — её голос резко взорвался криком, — Ты покинул группу?! И нихрена не сказал нам?! Сал, это было несколько недель назад! — слёзы гнева наворачивались у неё на лице, — Ты наебал всех нас! — она заикалась, и для неё невозможным казалось подобрать слова, которые могли бы точно описать пытки, которым подвергал её Сал, — Ты... Не Ларри здесь эгоист, мудень. А ты, — она бросила его спортивную сумку на тротуар и так сильно пнула ее, что она скатилась с обочины, — Да пошёл ты! Счастливой поездки в Нокфелл, урод. Она села обратно в такси и хлопнула за собой дверью, отчего водитель подпрыгнул. Как только они отъехали, она показала Салу средний палец через стекло. А он даже не мог расстроиться. Он заслужил. Поездка длиной в пять часов была самой долгой в его жизни. Он не мог слушать музыку без мыслей о Тодде, Эш, Мейпл, Ниле или Ларри. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Как только он высадился, то тут же позвонил Тревису и высказался ему. Люди вокруг смотрели на него, как на умалишённого, пока он рыдал под своей маской, ныл и плакал, до мелочей рассказывая о том, как он потерял любовь всей своей жизни, лучшего друга, работу и целый мир за секунду. — Всё хорошо Сал. Всё хорошо, — успокаивал его Тревис, — Я понимаю, ясно? Ты был нянькой, а не парнем. Это невъебически тяжело, чувак. Я понимаю. Мой нынешний психолог запретил мне встречаться год из-за этой херни, прикинь? Вы не сможете встречаться с кем-то, пока не изменитесь. Это вредно для тебя. Над вопросом "как" мы разберёмся позже. А вот причина "почему" предельно ясна. Прошу, просто дыши, последнее, что нам нужно, так это чтобы ты потерял сознание посреди Хуй-Знает-Где в Америке. Ему было некуда пойти, негде спрятаться. Дальше некуда. Ни работы, ни надежды. И ни души в Нокфелле для поддержки. И тогда Тревис сказал ему сделать то, о чём бы он сам никогда не додумался. — Просто позвони своему отцу, Сал. Он же в городе? Значит, уже кто-то, так? Прошло столько времени с его последнего звонка отцу, что его номер был в самом конце списка контактов. и он был забит не как "Папа". А как "Генри". Он уже не помнил, каково это, но всё должно было наладиться после ссоры. Ну что ж. Гудки. Гудки. Гудки. Если он попросит вместо этого отправить голосовые, Сал точно лопнет. — Привет, пап. — Сал? Чт.. — послышался звук шагов по деревянному полу на заднем фоне, — Что случилось, сынок? — Я в аэропорту. Ты можешь забрать меня? — В...в аэропорту? Что? Сал кивнул. — Да. Да. Я, хм, жду на выдачи багажа. Если сможешь, приедь[1] за мной. — Я... Да. Конечно. Уже выезжаю.