all the words of time and space

Проходит еще два дня, прежде чем Хаджиме просыпается с 31 сообщением от Тоору. Он чувствует, как учащается его сердцебиение, как от нервов, так и от волнения, что наконец-то услышит от него после их последнего разговора. Хаджиме подавлял желание написать ему, зная, что должен подождать и позволить Тоору сделать это самому, когда он будет готов. Первое сообщение было отправлено в 3:57 ночи. Хаджиме вздыхает, зная, что это означает, что Тоору, вероятно, не спал всю ночь. Раздражающий пришелец: я знаю, что ты не хочешь слышать это, но Раздражающий пришелец: каждый раз, когда я позволяю себе думать о том, что, может, я достаточно хорош Раздражающий пришелец: что, может, на самом деле меня достаточно Раздражающий пришелец: я вспоминаю все те вещи, которые люди говорили мне Раздражающий пришелец: хаджиме, никто не хотел быть моим другом Раздражающий пришелец: никто Раздражающий пришелец: они все думали, что я странный, глупый и бесполезный Раздражающий пришелец: и дело в том, что они не были полностью не правы Раздражающий пришелец: но затем я познакомился с тобой, и я тебе действительно понравился Раздражающий пришелец: я думал, ты будешь единственным Раздражающий пришелец: я думаю, что, может, так и есть Раздражающий пришелец: когда началась средняя школа, многое поменялось Раздражающий пришелец: люди действительно хотели дружить со мной Раздражающий пришелец: но никто из них ,по правде, не знал меня, как ты Раздражающий пришелец: девочки постоянно приглашают на свидания Раздражающий пришелец: никто больше не смеется надо мной Раздражающий пришелец: но они не знают меня Раздражающий пришелец: они знают, что я хорошо играю в волейбол Раздражающий пришелец: и что я хорошо выгляжу Раздражающий пришелец: думаю, коуши тоже знает меня Раздражающий пришелец: слушай, я не знаю, что я пытаюсь сказать Раздражающий пришелец: извини, что иногда я ненавижу себя Раздражающий пришелец: сложно не делать этого, когда я рос с людьми, которые твердили, что должен Раздражающий пришелец: и каждый раз я думаю, что могу быть достаточно хорош Раздражающий пришелец: я слышу все эти голоса, напоминающие мне обо всех причинах, по которым это не так Раздражающий пришелец: и я всегда задаюсь вопросом, когда и ты осознаешь это Раздражающий пришелец: я боюсь, что придет день, когда ты возненавидишь меня Следующее сообщение было спустя 10 минут. Раздражающий пришелец: просто Раздражающий пришелец: можешь забыть обо всем, что я написал Раздражающий пришелец: уже поздно, и я устал Раздражающий пришелец: я не буду тебя больше беспокоить по этому поводу Раздражающий пришелец: спокойной ночи Если Хаджиме был полусонным, когда начал читать тексты, то сейчас он полностью проснулся. У него есть около тридцати минут, чтобы собраться в школу, что не дает ему достаточно времени, чтобы ответить Тоору. Не со всем, что он хочет сказать. Мальчик жук: могу позвонить тебе после тренировки? Ответ приходит сразу же. Раздражающий пришелец: а тебе обязательно? Мальчик жук: нет Мальчик жук: но я хочу Раздражающий пришелец: ладно Остаток дня проходит, как в тумане. Во время урока он отрешен, в мыслях он постоянно перебирает все, что он хочет сказать Тоору. Странно не разговаривать с ним. Такое чувство, что чего-то не хватает. Даже страшно, думает он, как он к нему привязан. Он не привык так сильно нуждаться в ком-то, зависеть от кого-то. Во время тренировки он дважды получает мячом по лицу. Его товарищи по команде смеются над ним, и он закатывает глаза, но на самом деле он не обращает на них никакого внимания. Все, о чем он может думать, — это Тоору. Тоору, Тоору, Тоору. Хаджиме на мгновение задумывается, не занимает ли он столько же места в сознании самого Тоору. Он догадывается, что, может быть, и так, но не хочет предполагать. Изнурительный час спустя он входит в дверь своей спальни, бросает рюкзак на пол, нервы покалывают его живот. Он весь день думал об этом моменте, и теперь, когда он, наконец, настал, он не уверен, что готов. Мальчик жук: скажи, когда я могу позвонить Раздражающий пришелец: сейчас, наверное Хаджиме делает глубокий вдох и нажимает кнопку вызова. Он подносит телефон к уху, и Тоору берет трубку после третьего гудка. Он ничего не говорит. — Хэй, — пробует Хаджиме. Для них это слишком обыденно. — Хэй, — отвечает Тоору. Для них это слишком вынужденно. Повисает тишина, и Хаджиме хочется кричать. Он делает более зрелую вещь — пытается выразить свои чувства словами. Это трудно, несмотря на то, что у него было так много времени, чтобы подумать о том, что он хочет сказать. — Ты мой лучший друг, — начинает он, и Тоору перебивает его, прежде чем он успевает продолжить. — Мы никогда не виделись. — Ты серьезно собираешься перебивать меня сейчас? — отвечает Хаджиме раздраженным тоном, но он не настолько раздражен, каким может показаться. Это то, что Тоору делает — он перебивает. Это хороший знак, думает про себя Хаджиме. — Я попробую молчать. — Это первое, — инстинктивно отвечает Хаджиме и начинает все сначала. — Ты мой лучший друг, и не важно, что я никогда не виделся с тобой. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой, и встреча со мной лично ничего не изменит. Но это было частью того, о чем я хотел поговорить, — он замолкает на мгновение, чувствуя легкую тошноту. Это не должно так нервировать. — Я думал… — продолжает Хаджиме, — мы уже достаточно взрослые, чтобы самим ездить на поезде. Ты мой лучший друг, виделись мы или нет, но я хочу встретиться с тобой, — и затем в попытке поднять настроение, — я хочу увидеть твое глупое лицо не через какую-то дерьмовую веб-камеру. Его предложение встречают молчанием, и его сердцебиение начинает учащаться. Тоору ясно дал понять, что хочет с ним встретиться. Он все еще хочет этого, верно? За последние несколько дней он не передумал? Чем дольше тянется молчание, тем больше он беспокоится. — Эм, Тоору, — говорит Хаджиме, голос слабее, чем он того хотел, — это та часть, где ты что-то говоришь. — Ты сейчас серьезно? — спрашивает Тоору. Звучит так, будто он сейчас заплачет. — Я бы не стал шутить насчет встречи с тобой, — отвечает Хаджиме, уставившись в потолок. Он ждет ответа, который даст Тоору, ответ, который, он точно знает, даст Тоору. — Да, — выдыхает Тоору, а затем более громким голосом. — Да, конечно. Да. — Ты плачешь сейчас? — спрашивает Хаджиме легким тоном, пытаясь дать понять, что на самом деле не смеется над ним. — Я не плачу, — говорит Тоору таким голосом, который определенно означает, что он плачет. — Я просто рад. Хаджиме тоже рад, но есть еще вещи, о которых нужно поговорить — менее приятные вещи. — Я все еще хочу поговорить обо всем, что произошло, — сообщает Хаджиме более мягким голосом. — А мы должны? — Я думаю, нам следует. — Я правда не хочу. Я хочу забыть об этом. Хаджиме вздыхает. — Говорить о вещах помогает. В отличие от Тоору, который, казалось, был мастером избегания, Хаджиме всегда чувствовал необходимость противостоять вещам лицом к лицу. Он не любил оставлять все нерешенным. — Я уже сказал все, что хотел, — Тоору делает паузу. — Но если ты хочешь что-то сказать, я выслушаю. — Хорошо, — соглашается Хаджиме, потому что Тоору уже много чего сказал, и он не хотел подталкивать его сказать больше. — Я весь день думал о том, что собираюсь сказать, — признается Хаджиме. — Ты сказал, что люди привыкли считать тебя странным и придурковатым. Я тоже так думал. Но именно это мне в тебе и нравилось. Хотя ты все еще довольно странный, и ты определенно огромный придурок. Но даже сейчас я думаю, что это часть того, что в тебе является замечательным. И в тебе есть много…такого замечательного. Хотел бы я сказать что-нибудь такое, что заставило бы тебя не ненавидеть себя. Ты неплохой человек, Тоору. То, что случилось с твоим товарищем по команде — это было не очень хорошо. Но это не делает тебя плохим человеком. — Я сидел с тобой на телефоне до пяти утра, слушая, как ты говоришь о космосе. Я слушал, как ты рассказываешь о волейболе с такой страстью, какой никогда ни у кого не видел. Люди не любят тебя, потому что ты хорошо играешь в волейбол, Тоору. Ты им нравишься, потому что ты — это ты. Ты мне нравишься, потому что ты — это ты. Я не могу заставить тебя поверить в это, как бы мне этого ни хотелось. Но ты должен знать, Тоору, ты должен это услышать. И Боже, надеюсь, ты научишься мне верить. Тоору, ты мне нравишься, потому что ты — это ты. Он хотел еще что-то сказать, но плач Тоору на другом конце оборвал его. — Я не хотел, чтобы ты плакал, — шепчет Хаджиме, на что Тоору начинает плакать еще сильнее. Хаджиме ничего не говорит, просто ждет и позволяет Тоору плакать. И проходит несколько минут, прежде чем Тоору, наконец, что-то говорит. — Я такой ребенок, — выдыхает он. — Да, — соглашается Хаджиме легким, шутливым тоном. — Мне нечего, — Тоору делает паузу, прежде чем продолжить, — ответить на это. — Все в порядке. Я просто хотел, чтобы ты это услышал. — Жаль, что я не могу увидеть тебя прямо сейчас. — Я знаю, я тоже. Наступает небольшая пауза в уютной тишине, прежде чем Тоору произносит. — Спасибо, Хаджиме. Хаджиме что-то напевает на другом конце. — В любое время, — он прикусывает губу, прежде чем добавить, — Дерьмокава. — Ива-чан! — ахает Тоору. — Ты испортил мое сердечное спасибо! Хаджиме хихикает, радуясь, что их шутки вернулись. Они снова погружаются в дружеское молчание, на линии слышно только их дыхание. Через некоторое время Тоору вздыхает на другом конце провода, — Окей, я отключаюсь. — Поспи сегодня, — говорит Хаджиме, хотя это больше похоже на требование. — Я постараюсь, только ради тебя. — Сделай это для себя, тупица. — Мэээээ, — отвечает Тоору, а потом, — ладно, я правда вешаю трубку. Постарайся не слишком скучать по мне. — Не думаю, что это будет слишком сложно, — говорит Хаджиме, когда звонок обрывается. Хаджиме опускает голову на подушку, смотрит в потолок и громко вздыхает с облегчением. Он собирается встретиться с Тоору. Он действительно собирается его увидеть. Лично. Это всегда было планом — встретиться — но теперь, когда они действительно поговорили об этом, это кажется таким реальным. Его телефон загорается в руке, и он улыбается сообщению, прежде чем может остановить себя. Раздражающий пришелец: иду спать Раздражающий пришелец: буду думать о тебе Мальчик жук: спи крепко, ты идиот Вместо того, чтобы самому идти спать, Хаджиме решает написать Куроо. Иваизуми: я встречусь с ним Иваизуми: типа серьезно увижусь с ним Иваизуми: лично Иваизуми: охренеть Куроо: ЧУВАК Куроо: ТЫ ОБ ОЙКАВЕ ПРАВДА Куроо: ТОЛЬКО ЕСЛИ У ТЕБЯ НЕТ ЕЩЕ КАКОГО-ТО КРАСИВОГО МАЛЬЧИКА, С КОТОРЫМ ТЫ ОБЩАЕШЬСЯ, И О КОТОРОМ Я НЕ ЗНАЮ Иваизуми: он единственный Куроо: ТО ЕСТЬ ТЫ ПРИЗНАЕШЬ, ЧТО ОН КРАСИВЫЙ Иваизуми: я никогда не говорил этого Куроо: ТЫ И НЕ ОТРИЦАЛ Иваизуми: я буквально ненавижу тебя Куроо: ДА ДА ЗНАЮ Куроо: РАССКАЖИ БОЛЬШЕ Куроо: КОГДА ВЫ ВСТРЕТИТЕСЬ Иваизуми: мы не установили дату Иваизуми: или обсудили детали Иваизуми: мы просто согласились, что это произойдет Иваизуми: скоро Куроо: ПРИЕДЕТ ОН ИЛИ ТЫ ПОЕДЕШЬ К НЕМУ Куроо: ПЖ СКАЖИ ЧТО ОН Куроо: Я ХОЧУ ВСТРЕТИТЬСЯ С НИМ Куроо: ТЫ СКАЖЕШЬ ЕМУ, ЧТО ТЫ ГЕЙ ДЛЯ НЕГО Иваизуми: я уже сказал, что мы не обговаривали детали Иваизуми: но теперь я обязательно предложу, чтобы поехал я Иваизуми: мысль о том, что вы оба будете в одной комнате, приводит меня в ужас Куроо: ты проигнорил мой последний вопрос Куроо: очевидно, что ты ему нравишься, чувак Куроо: даже кенма говорит, что ты должен сказать ему Иваизуми: кенма с тобой? Куроо: ага Куроо: он остается на ночь Куроо: он также хочет уточнить, что ему все равно на твою личную жизнь Куроо: он просто устал видеть, как ты страдаешь Иваизуми: мне нужно найти друзей получше Куроо: ЧУВАК Куроо: МЫ САМЫЕ ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ, О КОТОРЫХ ТОЛЬКО МОЖНО МЕЧТАТЬ Куроо: ТЫ ДОЛЖЕН ЦЕНИТЬ НАС Иваизуми: …я ценю Куроо: !! Куроо: БРО Иваизуми: я пойду спать Иваизуми: спасибо что Иваизуми: выслушал Куроо: В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ Куроо: ДЕРЖИ МЕНЯ В КУРСЕ